Сам же Алексей Рыбин вспоминал, что название "КИНО" пришло после того, как они с Цоем провели целый день за перебиранием всевозможных слов. Толкового на ум ничего не приходило (рассматривались даже "Ярило" и "Пионеры").
В итоге - внимание ребят, шагавших по Московскому проспекту, привлекла надпись "Кино", одиноко светившаяся на крыше кинотеатра "Космонавт", и именно в тот момент изможденный Цой произнес сакраментальную фразу: "Хрен с ним, пусть будет "КИНО"".
Так группа обрела новое имя, под которым и вошла в историю русского рок-н-ролла. "Во всяком случае, ничем не хуже, чем "Аквариум"", - решили Цой с Рыбиным.
Борис Гребенщиков, услышав песни акустического дуэта Виктор Цой - Алексей Рыбин, проникся симпатией к молодой группе и загорелся желанием помочь "КИНО" записать первый альбом. Поскольку потенциал цоевских песен был виден невооруженным глазом, Гребенщиков решил рискнуть. Как только "Аквариум" завершил запись "Треугольника", он договорился с Андреем Тропилло и пригласил "КИНО" в Дом юного техника на первые студийные пробы. Тропилло, отнюдь не лишенный здорового авантюризма и уже имевший счастье принимать поздравления и наблюдать выступление Цоя с Рыбиным на безумной панк-вечеринке в кафе, согласился записывать "КИНО" даже без предварительного прослушивания.
Борис Гребенщиков: "Я примерил рубашку продюсера в первом альбоме "КИНО". По необходимости пришлось это делать, потому что не было никого другого - Тропилло группа "КИНО" не интересовала, их запись была целиком моей инициативой".
В марте и апреле 1982 года группа "КИНО" с помощью музыкантов группы "Аквариум" записывала альбом в студии Андрея Тропилло.
Хочется немного рассказать об этом человеке и его вкладе в русскую рок-музыку.
В 1979 году талантливый звукорежиссер Тропилло, при технической и организационной поддержке Владимира Васильевича Кашинского, одного из руководителей и организаторов Дома пионеров и школьников Красногвардейского района, организовал в этом Доме пионеров кружок звукозаписи, в котором использовалась аппаратура, списанная фирмой "Мелодия". В конце 1970-х и начале 1980-х в своей неофициальной студии, названной им "Антроп", Тропилло записывал альбомы таких групп, как "Машина времени", "Аквариум", "Зоопарк", "КИНО", "Алиса", "Ноль", и даже организовывал концерты. Иногда Андрей выступал в качестве музыканта и бэк-вокалиста на записываемых им альбомах. Как правило, всё происходило без какой-либо оплаты, то есть и Тропилло не платил музыкантам, и музыканты не платили ему за запись в его студии.
Дмитрий Левковский: "Тогда всё было на жопя-ном пару - от техники до методов продвижения. Это же был "совок", не надо забывать. Копимаши-ны были все под идентификационными номерами…
И так далее. Поэтому любой реальный технический прибамбас использовался на полную. Оттуда и появилась подпольная студия Тропилло, к примеру…"
Юрий Каспарян: "Была одна студия доступная, находилась она в Доме пионеров и школьников, учебная студия звукозаписи, которой руководил Тропилло… Там был фейс-контроль, и кого Тропилло хотел, того и писал. Это была единственная студия, похожая на настоящую. То есть там были и магнитофон, и какие-то приборы. Всё остальное было в кустарных домашних условиях…"
Как вспоминал Алексей Рыбин, в те годы 99 процентов аппаратуры, что использовали ленинградские рок-группы на концертах и в домашних полу-подпольных студиях, были самодельными - ибо у советской фабричной техники, на которую рокеры могли наскрести денег, не хватало необходимой мощности, а та, у которой хватало, была очень дорогой и практически недоступной бойцам рок-н-ролла. Потому и использовали что придется, всякое музыкальное барахло. Мало того что такую аппаратуру приходилось постоянно ремонтировать, звук в залах, как правило, был просто ужасный. Хрипели и дребезжали динамики, барабаны звучали где-то вдали, голосов вокалистов вообще не было слышно, не хватало микрофонов и усилителей для подзвучки.
Доморощенных рокеров выручали лишь рок-музыканты из стран так называемого социалистического лагеря. Иногда, приезжая в СССР на гастроли, они оставляли в дар или продавали советским рокерам электрогитары и прочую незамысловатую, по их меркам, аппаратуру.
Алексей Рыбин: "Музыканты эти сами, как я сейчас понимаю, были не особенными богатеями… Во что они потом вкладывали полученные рубли, я не знаю, но наши рокеры вкладывали в эти рубли годы упорного труда и экономили на обедах и ужинах. Годы нищеты ушли на то, чтобы получить возможность купить эти красивые штучки…"
Кстати, по воспоминаниям многих музыкантов того времени, некоторые команды потеряли себя как творцы, когда на первый план поставили собирательство хорошей аппаратуры, ее количество. Горький, но неоспоримый факт.
Как бы там ни было, но группы "КИНО" это не коснулось. Цой играл на обычной гитаре производства Ленинградского завода щипковых инструментов, и мысли его в то время были заняты качеством сочиняемых им песен и возможностью их исполнения, поскольку КГБ и прочие органы не дремали и за исполнение какого-нибудь вполне безобидного на первый взгляд текста можно было получить массу проблем.
Алексей Рыбин: "Отпечатанные аккуратно на машинке тексты песен рокеры приносили в один из кабинетов Дома народного творчества, где базировался рок-клуб, и, дрожа телом и трепеща душой, отдавали их на рассмотрение неким рок-цензорам. Трудно, даже невозможно определить сейчас, пользуясь какой логикой данный текст могли залитовать или не залитовать, то есть разрешить автору петь его или не разрешить. Исполнение неразрешенных, не-залитованных произведений грозило исключением из рок-клуба, что создавало ряд трудностей в дальнейшем существовании группы и вызывало еще более пристальное внимание КГБ…"
Первый, полуакустический альбом группы "КИНО" записывался на обычный четырехдорожечный "Тембр", на котором постоянно приходи-лось переключать скорости. В какой-то момент Борис Гребенщиков, находившийся за пультом, забыл переключить скорость, и одна из песен, "Восьмиклассница", случайно оказалась записанной на девятой скорости.
Пустынной улицей вдвоем
С тобой куда-то мы идем,
И я курю, а ты конфеты ешь.
И светят фонари давно,
Ты говоришь: "Пойдем в кино",
А я тебя зову в кабак, конечно.
У-у, восьмиклассница,
У-у, восьмиклассница.
Итак, музыканты "Аквариума" помогли молодой группе осуществить задуманное, и сам Андрей Тропилло сыграл чудесное соло на флейте в песне "Дерево".
Правда, запись осложнялась тем, что Тропилло мешали бесконечные проверки роно, отвлекали пионеры из секции звукозаписи и всевозможные ученики, которые хотели научиться звукорежиссу-ре, а также периодические общественные нагрузки и поручения, которые необходимо было выполнять.
Алексей Рыбин: "Запись альбома продолжалась с переменным успехом. То у Тропилло в студии была какая-нибудь комиссия, то мы не могли отпроситься со своих табельных мест, то еще что-нибудь мешало. Однажды Витьке пришлось даже съездить на овощебазу вместо Тропилло, а Андрей в это время записывал мои гитарные соло, Севину виолончель и Дюшину флейту на песню "Мои друзья". Попав в настоящую студию, мы слушали Тропил-ло, как Бога Отца, и Гребенщикова, как Бога Сына. Мы выглядели послушными и боязливыми и были счастливы уже оттого, что у нас есть возможность записываться".
Всеволод Гаккель: "Во всех записях, в которых мне доводилось принимать участие, был момент интриги. В то время для нас это было достаточно привычное времяпрепровождение. Всё зависело только от того, насколько виолончель вообще уместна в контексте рок-музыки. И насколько мобильно ты мог с лета ухватить характер песни и придумать, что ты можешь в ней сыграть. Мне нравится, как я сыграл в песне "Мои друзья". Но всё-таки это была сессия, мы специально для этого приехали в студию".
Алексей Рыбин: "Одна из песен была придумана нами непосредственно в студии в процессе настройки инструментов. Незавершенные наброски текста к композиции "Асфальт" у Цоя уже были. Мы попытались играть какие-то немыслимые ходы, а Гребенщиков начал махать руками из аппаратной и кричать: "Это надо писать! Это надо писать! Это новая песня!" Она вся была построена на одном риффе, и в ней не было даже рефрена".
Пару лет "Асфальт" регулярно исполнялся на акустических концертах, поскольку это была самая тяжелая и мощная вещь из всего репертуара "КИНО". Именно с нее весной 1982 года группа начала свое первое выступление в рок-клубе. В программу входили еще три рок-н-ролльных номера: гипнотический бит "Когда-то ты был битником", пивной марш-бросок "Мои друзья" и монотонная "Электричка", ритмически выдержанная в русле композиции Игги Попа "Passenger" и сыгранная позднее в жестком хард-роковом ключе в альбоме "Последний герой". "Электричка везет меня туда, куда я не хочу", - пел Цой низким голосом под энергичный аккомпанемент двух акустических гитар… Но реноме "КИНО" составили не вышеупомянутый рок-н-ролльный блок и не ироничная псевдоиндийская стилизация "Ситар играл", а по-мальчишески угловатые и романтичные "Восьмиклассница", "Бездельник", "Время есть, а денег нет", а также абсурдистский хит "Алюминиевые огурцы", написанный Цоем по следам осенних сельскохозяйственных работ.
В итоге вся студийная запись четырнадцати песен группы "КИНО" заняла полтора месяца. Завершив работу, молодые музыканты, горящие желанием сделать что-то принципиально новое, в духе "новых романтиков", занялись оформлением своего первого альбома. Поскольку время записи (вместе с песней "Асфальт", впоследствии выпавшей) составляло ровно 45 минут, то именно это число и увековечилось в названии - "Сорок пять" ("45").
Виктор Цой: "Первый альбом, который предшествовал нашему концертному выступлению, назывался "Сорок пять". Назывался он так потому, что по времени звучания он длился 45 минут в первоначальной версии, с песней "Асфальт". Потом мне показалось, что это неудачная песня, мы ее убрали оттуда, а название сохранили. Записали мы его в принципе быстро, но между днями записи были большие паузы. Она не дописана, вышла без наложений, голый костяк, такой "бардовский вариант". Я успел только в три песни наложить бас, и то сам накладывал. Мы бы, конечно, доделали, но вышла какая-то лажа со студией, и мы выпустили пленку. Слушать ее мне было стыдно, но уже сейчас, задним умом, понимаю - Борис был прав, пленка сделала свое дело. На мое удивление, она очень быстро и хорошо разошлась. Последовали приглашения на концерты из разных мест страны, мы начали ездить в Москву, были там много и часто, в Ленинграде с выступлениями было сложней, играли часто на квартирах. Как правило, играли акустический вариант.
Вечер наступает медленнее, чем всегда,
Утром ночь затухает, как звезда.
Я начинаю день и кончаю ночь.
24 круга прочь, 24 круга прочь,
Я - асфальт…"
Алексей Вишня: "Впервые я мельком увидел Цоя летом 1982 года. В тот день ко мне заехал звукооператор "Аквариума", Слава Егоров, мы собирали временную студию для записи его песен и хотели сложить наше оборудование в один сетап и приступить к работе. Решив, что нам для этого необходимо, мы направились к Андрею Тропилло, в студию Дома пионеров, на соседнюю улицу. Пришли мы не очень вовремя: стены Дома пионеров наполнял странный гул: у-ууу-уу… аа-оаааа… ууууу-ууууу. В студии шла запись… На минутку выскочил Борис, приветствовал нас. Его лицо выражало восторг и озабоченность одновременно: "Идем, послушаем дубль, ломовая группа, ‘КИНО’ называется!" Борис поставил "Бездельника". Цой смущенно стоял поодаль…"
Именно с этой встречи Алексея Вишни и Виктора Цоя, произошедшей в коридоре студии Андрея Тропилло, позже начнется сотрудничество "КИНО" со студией "Яншива Шела", на которой будет записан не один хит "КИНО". А пока Вишня, находясь под впечатлением творчества Цоя, терзал слух родителей на слух подобранным "Бездельником" и фотографировал Виктора и Алексея, беспрестанно зазывая их в гости…
Изначально Виктор с Алексеем планировали сделать несколько фотографий в "новоромантическом виде" (с пистолетами в руках и в рубашках с жабо), чтобы использовать их в оформлении обложки альбома, но впоследствии от этой идеи отказались. Решено было взять за основу принцип оформления альбомов "Аквариума", обложки к которым делал Андрей (Вилли) Усов.
Алексей Вишня: "Когда "45" был полностью готов, я снял с оригинала пару копий, с них у меня переписал альбом весь двор. Захотелось обложку для пленки, подобную тем, какие Вилли Усов творил для "Аквариума". Созвонились, решили посни-маться. За домом Рыбы на проспекте Космонавтов росла высокая трава, выше человеческого роста. Несколько снимков мы сделали дома, затем отправились к этой траве. Марьяна тонким пером рисовала обратную сторону пленки - названия песен, выходные данные. Я сфотографировал обложку с руки, при солнечном свете…"
Фотографии, сделанные Вишней, вышли вполне приемлемыми, и с их помощью ребята качественно оформили обратную сторону обложки, красиво написав названия песен и выходные данные. И вот альбом "родился"…
Даже несмотря на то что альбом был акустическим, он стал довольно популярным в узких кругах любителей рок-музыки, хотя его выход совершенно не рекламировался и не освещался по телевидению.
В интервью журналу "Рокси" Цой называет песни "45" "бардовским вариантом" и признаётся, что был против выпуска этого альбома, поскольку запись, с его точки зрения, получилась сырой. Не менее скептически оценивал альбом и Рыбин, правда, спустя много лет: "Единственное, что в "45" есть хорошего, - это трогательная непосредственность песен. Сами же песни представлены на альбоме очень наивно, а аранжировки отсутствуют как класс".
"Я думаю, что Цою хотелось, вероятно, не совсем того, что получилось, - вспоминал Гребенщиков. - Скорее всего, ему хотелось рок-н-ролльного звука - звука "КИНО", который возник на их альбомах впоследствии. Но из-за нехватки людей, из-за моего неумения сделать то, чего они хотят, и их неумения объяснить, чего именно они хотят, получилось "45 "".
Показательно, что ленинградская рок-тусовка альбом поначалу вообще не заметила, а московский подпольный журнал "Ухо" назвал песни "КИНО" "расслабленным бряцаньем по струнам", в котором "серной кислотой вытравлены всякий смысл и содержание". В тот момент сложно было поверить, что всего через несколько лет бблыиая часть композиций из "45" будет звучать чуть ли не в каждом дворе под приблизительный аккомпанемент ненастроенных шестиструнных гитар…
Алексей Вишня: "Как музыканты они были тогда на уровне нулевом. Ничего не контролировалось на записи, как получалось, так и получалось… Цой умел играть на гитаре, но при этом его называли бряцалыциком, хоть он и умел извлекать из гитары звук. Пускай это был и бряцающий звук, но это был хороший бряцающий звук, хороший чес".
Запись альбома тяжело далась Виктору и Алексею. Правда, и звукорежиссеру, и участникам группы "Аквариум" тоже. Виктор, в то время учившийся в художественном училище, отлынивал от занятий, выкраивая время на запись в студии, а Алексей, трудившийся монтажником сцены ТЮЗа, умудрялся получать мифические больничные, чтобы хоть как-то оправдать свое отсутствие на рабочем месте. Родные, конечно же, ни о чем не догадывались - ну, бренчат ребята на гитарах и пусть себе бренчат. Мало кто понимал, что за всем этим стоит…
Валентина Васильевна Цой: "Работу над альбомом "45" Витя засекретил: ходил таинственный, ни о чем не рассказывал. Как-то вечером принес мне плейер: "Мама, послушай!" Мне понравилось. "Во всяком случае, не хуже, чем у других!" - решила я. Дала ему десять рублей, чтобы как-то стимулировать. Думала, он сладкого себе купит, а он вернулся с бутылкой водки. Ну, думаю, обычный парень вырос".
Виктор Цой: "А из старых альбомов мне больше всего нравится первый альбом, "45", потому что… Ну, я не знаю почему, но нравится. Другое дело, что я из него немножко как бы вырос уже".
Алексей Рыбин: "Альбом "45" все хаяли. Говорили, что это самодеятельность ниже плинтуса. Нас поддержал Борис Гребенщиков и вся его группа, Майк Науменко привечал, остальные травили".
Запись альбома дала "КИНО" определенный статус. Группа заявила о себе и была услышана. Как сказал в одном из интервью Виктор Цой: "У нас появилась некоторая репутация, даже авторитет, мы уже сами могли выходить на какие-то студии".