Он потягивал водку и поглядывал по сторонам в надежде найти собеседника. Никого, кто, на его взгляд, мог бы говорить по-английски. Пятеро русских военных только что осушили рюмки после очередного тоста. Перед тем как снова наполнить их, они подняли рюмки кверху и перевернули вверх дном в доказательство того, что они пусты. Оркестранты, несмотря на их яркие народные костюмы, оказались джазистами. Свое выступление они начали с популярной в те дни в Москве песенки "Не сиди под яблоней с кем-нибудь другим..."; музыка, усиленная мраморными стенами и эхом, звучала с удвоенной громкостью; соответственно, повысили голоса и разговаривающие.
Джек уже собрался было перейти в другую залу, но тут в дверях показалась миниатюрная блондинка в темно-синем платье. Пятеро военных тут же подняли рюмки в ее честь. Она приняла их тост с явным удовольствием. Пока женщина шла к накрытому столу, Джек заметил, что многие гости оборачиваются ей вслед. Видно, какая-нибудь важная шишка, но в какой области - не определить. По виду, во всяком случае, не из мира политики.
Новая гостья заинтересовала Джека. Он оглядел ее с ног до головы. Прекрасная фигура, изящная, в отличие от многих русских женщин, грациозная походка. Когда официант предложил ей водки, она лишь отрицательно покачала головой и взяла фужер с шампанским. Какой-то мужчина подошел к ней и, наклонившись, стал ей что-то нашептывать. Она улыбнулась, видимо, его слова не вызвали у нее интереса. Мужчина отошел.
Зоя почувствовала, что кто-то смотрит на нее, и подняла глаза. Джек разглядел, что они зеленые, и это ему понравилось. Она вежливо улыбнулась ему и отвернулась.
Джек уже собрался было подойти к незнакомке, но тут в зале неожиданно воцарилась тишина. Он увидел, что перед оркестром, подняв бокал, стоит мужчина в форме, весь увешанный орденами. Еще один тост. Русские осушили свои бокалы. Джек отхлебнул из своего.
Со всех сторон к столу проталкивались люди, желавшие снова наполнить рюмки. Джек отошел в сторону и огляделся в поисках той женщины. Но ее нигде не было.
Джек направился к тому месту, где видел ее в последний раз. Но тут на его плечо легла чья-то рука.
- Как дела, дружище?
Это был американский майор, живший в одном с ним доме, имени которого он не знал.
- Прекрасно. А у тебя?
Майор показал на пустой стакан:
- Да вот, пытаюсь напиться.
- Будь осторожнее, парень.
Майор рассмеялся:
- Сегодняшний вечер обязательно взбудоражит мою язву, так пусть уж лучше причиной тому будет водка, чем русская еда. Да я бы, кажется, родную сестру сейчас продал за добрый старый гамбургер!
Джек кивнул и снова отправился на поиски незнакомки. Было в ней что-то удивительно трогательное. Она не выходила у него из головы, а подобного с ним уже давным-давно не случалось.
Он был уверен, что она не покидала бальной залы, которая меж тем быстро заполнялась гостями по мере появления на столах еды. И какой еды! Обильная закуска - русские бутерброды необъятных размеров; огромные миски с черной икрой - казалось, будто это озера с чернильной водой; блюда с ростбифом, осетриной и фаршированной уткой; на подносах горы пирожков с мясом и сыром. Прекрасно одетые люди ринулись к накрытым столам, словно изголодавшиеся оборванцы. Чтобы избежать давки, Джек отступил в сторону и отправился дальше вдоль залы.
Он обошел почти три четверти ее, прежде чем нашел свою незнакомку. Заслышав негромкий, мелодичный, словно колокольчик, смех, он обернулся. Поначалу он вообще не заметил женщину, только трех высоких дородных мужчин, стоявших полукругом. Но тут снова послышался смех, и, подойдя ближе, чтобы разглядеть, нет ли кого внутри полукрута, Джек увидел ее. Разговор велся на русском, и он решил подождать.
Американец повернулся и направился к накрытому столу. Неужели он собрался уходить? Ей не хотелось, чтобы он уходил Она лучезарно улыбнулась окружавшим ее мужчинам:
- А теперь мне придется покинуть вас, мои славные герои. Я не знаю, почему меня пригласили на этот роскошный прием, но убеждена, что вовсе не для того, чтобы всецело посвятить себя только вам троим. Как бы приятно ни было мне ваше общество. Насколько я понимаю, нам, дамам, полагается следить за тем, чтобы никто из гостей не скучал, и занимать их.
Что им оставалось делать? Отсалютовав ей поднятыми бокалами, мужчины отошли в сторонку. Зоя направилась к столу и протянула пустой бокал официанту, разливавшему шампанское. Американец стоял чуть поодаль от стола. Зоя повернулась к нему. Он не сводил с нее глаз. Она улыбнулась, и он шагнул ей навстречу.
- Хеллоу!
Зоя кивнула:
- Халло!
- Меня зовут Джексон Роджерс Тэйт. Капитан. Военно-морской флот.
У него славная улыбка, подумала она. Очень подходит к его щенячьим глазам. Но что он такое сказал? Если бы только он говорил чуть помедленнее! Она одарила его чарующей улыбкой. Никакого эффекта. Казалось, он явно озадачен.
- Я сказал, меня зовут Джексон Роджерс Тэйт. А вас?
Только теперь она поняла, о чем он спрашивает.
- Зоя Алексеевна Федорова. - И рассмеялась. Теперь пришла его очередь смущаться.
- Зой-я, Зой-я, - попытался повторить он, и она одобрительно закивала головой. Но как же он назвал себя?
- Пожалуйста, повторите ваше имя.
- Джек-сон. Джек-сон, или Джек, если вам...
Она жестом остановила его:
- Джексон, правильно?
Он взял протянутую руку и тут же почувствовал глубокое волнение. Такая маленькая, такая нежная, такая мягкая...
Ей показалось, ее рука попала в плен, однако в этом плену она чувствовала себя спокойно и уверенно.
- Вы говорите по-английски? - спросил он.
- Чуть-чуть, - ответила она. - А вы говорите по-русски?
- Чуть-чуть.
Джек обвел рукой залу. Она утвердительно кивнула. Он предложил ей руку, но она лишь грустно улыбнулась и покачала головой. Не слишком удачная мысль. Он понял.
Они медленно пошли вместе, переходя из одной переполненной залы в другую. Время от времени кто-то останавливался поговорить с Зоей. В другой раз Джека остановил, схватив за руку, теперь уже сильно пьяный майор.
- Как дела, дружище? - спросил он, хитро подмигнув Джеку.
- Отлично, - ответил Джек, с удивлением почувствовав раздражение против этого человека. Черт возьми, он едва-едва знаком с этой женщиной, не знает даже, кто она такая. Откуда это желание защитить ее?
Они остановились неподалеку от струнного квартета. Скрипач поднял смычок, приветствуя Зою. Повернувшись, он сказал что-то своим коллегам, и они заиграли мелодию, которая, видимо, была ей хорошо известна. Кивком головы она поблагодарила их и начала подпевать, но так тихо, что слышал ее только Джек.
Он не понимал слов песни, но голос ее ему понравился. Когда она допела до конца, он беззвучно зааплодировал. Она залилась краской.
- Спасибо, - сказал он по-русски.
- Пожалуйста, - улыбнулась Зоя.
Они пошли дальше.
- Вы певица? - спросил Джек.
- Актриса. Кино. Ее слова, похоже, произвели на него впечатление. Зоя обрадовалась, что он никогда не видел ее раньше. Значит, она заинтересовала его не как киноактриса, а как женщина.
Как жаль, размышлял Джек, что они лишены возможности поговорить по-настоящему, тем более просто поболтать. Что ж, ничего не поделаешь, остается лишь рискнуть в надежде, что она проявляет к нему столь же искренний интерес, как он к ней.
- Вы живете в Москве?
Она не поняла. Тогда он по-другому построил вопрос.
- Ваш дом. Москва?
- Да.
Он глубоко вздохнул Они почти полностью завершили круг по зале, и у него не было ни малейшего желания снова начинать его. Слишком уж большая толчея.
- Ваш муж тоже здесь? Я бы с удовольствием познакомился с ним.
Она не поняла ни слова. Он соединил колечком два пальца и продел в него палец, на котором положено быть обручальному кольцу. Она рассмеялась.
- Не замужем. А вы?
- Разошелся.
Она не знала этого слова. Он попытался объяснить.
- Не хотим вместе. Разведусь, когда приеду домой.
Она кивнула с видимым удовольствием.
Они молча посмотрели друг на друга, без слов понимая, что между ними возникло что-то значительное.
- А теперь я пойду. - Зоя улыбнулась с наигранной грустью.
Не может ли он проводить ее домой, спросил Джек. Зоя покачала головой. Ей нужно время как следует подумать об этом американце. В том, что он ей нравится, нет никаких сомнений, но не следует забывать об опасности, грозящей ей, если их увидят вместе.
Джек проводил ее в вестибюль. Помог надеть пальто и ботики.
Она протянула ему руку. Он принял ее. Они обменялись долгим взглядом. Затем она повернулась уходить.
- Зоя!
Она остановилась и обернулась к нему. Джек достал записную книжку и ручку.
- Как я найду вас? Я хочу снова вас увидеть.
Она, видимо, не поняла, что он сказал.
- У вас есть телефон? Какой ваш номер? - Джек приложил руку к уху, словно телефонную трубку, и сделал вид что набирает номер.
Зоя улыбнулась, поняв наконец, для чего ему понадобились записная книжка и ручка.
- Да, - произнесла она и записала в книжке номер своего телефона.
Улыбнувшись на прощание, она направилась к выходу.
Прежде чем положить записную книжку в нагрудный карман, он бросил взгляд на номер телефона. При мысли, что он снова увидит ее, его охватило волнение. Он сам себе удивился: ему ли, мужчине средних лет, испытывать давно забытый юношеский трепет?
Он вдруг понял, что страшно голоден, и вспомнил, что за все время, проведенное с Зоей, у него во рту не было ни крошки. Он вернулся в первую залу, ту самую, где принимал гостей Молотов. Теперь посреди ее во всю длину был расставлен стол. Он взял тарелку, положил на нее ростбиф и кусок фаршированной утки, не заинтересовавшись осетриной, вкус которой был ему непривычен.
Отойдя от стола, он в изумлении остановился. У дальнего его конца, возле самой двери, стояла Зоя. Меховая шубка просто наброшена на плечи. Он с удивлением наблюдал, как она завертывает в салфетку несколько кусков мяса, а затем, прикрывая полой шубки, сует их в сумочку. После чего спокойно и гордо покинула залу.
Джек рассмеялся:
- Вот же черт подери!
На улице было холодно и скользко, но Зоя едва обращала на это внимание. Она даже не заметила человека, который, узнав ее, приподнял шляпу. Мурлыча песенку из кинофильма, которую исполнили для нее музыканты, она вся ушла в мысли об американце, с которым повстречалась на приеме. Каждые несколько секунд она, затаив дыхание, повторяла: "Джексон. Джексон". Какое странное имя. Но надо запомнить его на случай, если он позвонит по телефону. Нет, поправила она себя. Не если, а когда он позвонит.
Как они и договорились, обе сестры поджидали ее дома. При виде серьезного лица Александры ее обуяло легкомысленное веселье.
- О-ля-ля! - победно воскликнула она и закружилась в танце.
Сестры отреагировали на это именно так, как она ожидала. Маленькое личико Марии засветилось радостным любопытством - ей не терпелось узнать, как прошел блестящий прием. Александра нахмурилась.
- Ты пьяна, - сказала она.
Зоя засмеялась:
- В некотором роде - да.
- Замечательный прием? - спросила Мария.
- Замечательный! - ответила Зоя. Она открыла сумочку и вытащила насквозь промокшую и красную от мясного сока салфетку.
- Ну как? - спросила она, положив перед сестрами тонкие куски мяса. Их было пять. Три куска Зоя дала Александре - как-никак у нее двое детей, а два - Марии. - В следующий раз возьму сумку побольше.
- Тебя могли засадить на всю жизнь за воровство, - сказала Александра.
- А вас - за то, что приняли украденное, - рассмеялась Зоя. - Если ты, дорогая сестричка, побаиваешься, не бери.
Александра презрительно фыркнула, завернула в газету два куска, а третий тут же съела. Мария откусывала мясо крошечными кусочками, словно это был шоколад наивысшего качества, вкусом которого она хотела насладиться как можно дольше.
Непрерывно болтая, Зоя поставила на огонь чайник. Она понимала, что разыгрывает перед сестрами спектакль. Несколько слов, сказанные ей Молотовым, она изобразила как долгий разговор. Рассказала, как музыканты исполнили одну из ее песен и как после этого присутствующие устроили ей настоящую овацию. Но, болтая, она не переставала думать о Джексоне и никак не могла решить, рассказывать о нем сестрам или нет. Да, собственно говоря, о чем рассказывать? Она познакомилась с американцем, и у них завязался легкий флирт. Вот и все. Что тут рассказывать? Что она повела себя как наивная школьница, которая каждый день влюбляется в нового мальчика? Вот когда будет о чем рассказать, тогда она с ними и поделится.
Зоя налила в стаканы чай. И все же, размышляла она, даже если это и всего лишь короткая встреча, американец вернул ее к жизни. И вот этим-то и стоит поделиться с сестрами. Эта новость заслуживает того, чтобы о ней рассказать. Иван навсегда останется в ее сердце, но теперь она все начнет заново.
Они сидели за круглым столом, пили чай, и Зоя как бы между прочим заметила:
- Я сегодня познакомилась с одним очень интересным американским офицером. Он попросил мой телефон.
- И ты дала? - Глаза Александры сузились.
Мария, не сдержав волнения, рассмеялась:
- Какой он? Я слыхала, все они высоченные и тощие. Он такой же?
- Не очень высокий и я бы не сказала, что тощий. Но хорошо сложен.
Александра схватила Зою за запястье:
- Я спрашиваю, ты дала ему номер своего телефона?
- Конечно. Я же сказала, что он мне очень понравился.
- Идиотка!
Не надо было им рассказывать, подумала Зоя. А теперь счастье ушло из этой комнаты Она ведь сделала это, чтобы они снова могли посмеяться все вместе, как когда-то до войны.
Она посмотрела на Марию, уставившуюся в стакан с чаем; сестра вся сжалась, стараясь сдержаться, подавить любопытство. Бедняжка Мария, подумала Зоя, до чего же она похожа на меня! Ей тоже хочется видеть жизнь с радостной стороны. Только Александра относится к жизни излишне серьезно, воспринимая ее лишь как неустанную кару. Нынешняя жизнь и без того тяжела, куда уж тут придумывать новые сложности!
- Если он позвонит, ты встретишься с ним? - спросила Александра.
Зоя посмотрела сестре прямо в глаза:
- Конечно. Почему бы нет?
Александра наклонилась вперед:
- Я объясню тебе почему. Для этого мне понадобится только одно слово: папа.
- При чем здесь папа?
- Папа спросил у немца адрес врача, и этот вопрос стоил ему жизни.
Зоя понимала, что в словах сестры есть доля правды, но не хотела с ней соглашаться. Согласиться означало вернуться в унылый мир, в котором она жила до сегодняшнего вечера.
- Ты забываешь, Александра, что американцы - наши союзники. И если он позвонит и попросит о встрече, а я соглашусь, то ведь я пойду на свидание не с врагом.
- Кто сейчас знает наверняка, кто враг, а кто нет? Разве немец был нашим врагом, когда папа попросил у него адрес врача? Мы тогда даже и не воевали с немцами. Твоему американцу нечего бояться. Проиграешь только ты. Подумай обо всем как следует, Зоечка. Это тебе не кино.
Только бы Александра замолчала. У нее еще будет время хорошенько обо всем подумать, прежде чем он позвонит.
- Что они мне могут сделать? - возразила Зоя. Она подняла руку, предупреждая ответ сестры. - Я не какая-нибудь деревенская девчонка. Да, я твоя младшая сестра, но за стенами этого дома я Зоя Федорова, а это что-нибудь да значит. Люди любят меня. Никто не посмеет меня тронуть.
Помолчав немного, Александра выдохнула:
- Надеюсь.
Три сестры в молчании допили чай. Под конец Зоя сказала:
- Так или иначе, а беспокоиться не о чем. У этого великолепного романа есть одна большая проблема: мы с моим американцем почти не понимаем друг друга.
Джек Тэйт сидел на диване лицом к Красной площади и докуривал последнюю перед сном сигарету. При всей усталости он был уверен, что не заснет. Прошедший вечер разбередил ему душу. Как умудрилась эта маленькая блондинка так быстро войти в его жизнь? Он уже довольно давно не был близок с женщиной. Может, поэтому? Но нет, вряд ли. В конце концов, он же не какой-нибудь сексуально озабоченный юнец. И уж, конечно, не потому, что эта Зоя сказала что-нибудь особенное. Черт возьми, да они с трудом понимали друг друга.
Нет, за всем этим кроется что-то совсем другое, более сильное, чем физическое влечение или желание, и отнюдь не восхищение ее умом - как ему судить, умна она или нет, если они и говорить-то друг с другом не могут? Дело в том, что она лучилась теплом, которое с того самого момента, как он увидел ее, постепенно завладевало им. Он даже самому себе не мог объяснить, что произошло, ибо еще ни одной женщине никогда не удавалось привести его в такое волнение.
Он жаждет встречи с ней, но имеет ли на это право? Он никогда никому в этом не признается, но испытывает что-то похожее на страх - легкое, едва уловимое ощущение страха. Долгие годы морской жизни и жесткие требования, которые она предъявляет к человеку, почти начисто вытравили из него все эмоции, и он вовсе не был уверен, что может или хочет вернуть их. Но одно он знал точно: эти несколько минут, проведенные с ней, воскресили в его памяти времена, когда его слух улавливал далекий шум девятого вала задолго до того, как он обрушивался на берег.
Он загасил сигарету и встал. Пора ложиться спать. Неловко повернувшись, он ударился бедром о бок рояля. Выругавшись, потер рукой ушибленное место. Какого черта у них в комнате стоит этот рояль, если никто не умеет па нем играть?
Уже засыпая, он подумал о том, что обязательно позвонит Зое. А главное - не забыть купить русско-английский словарь.
Зоя лежала в постели. С улицы Горького временами доносился шум проезжавших машин. Кусочек неба в окне почернел. Должно быть, снова пошел снег. Мысли текли медленно -медленно. Скоро она уснет.
Александра, конечно же, права. Встречаться с этим американцем, безусловно, рискованно. А может, и нет. Он - союзник Советского Союза, она - Зоя Федорова в зените своей популярности. И все же... Удивительно, почему ей вечно приходится спорить с Александрой, даже в тех случаях, когда она с ней согласна? Александра всегда все видит в черном свете; если Зоя - это день, то Александра - ночь. Они любят друг друга, но, когда они оказываются вместе, в воздухе пахнет грозой. А Мария всегда где-то посередине, протягивает руку помощи обеим.
Джексон. Джексон какой-то Тетт Ладно, Джексон, и хватит. Запомнить хотя бы это.
Она улыбнулась в темноте, вспомнив их встречу. Надо же было так разволноваться, забыла даже те английские слова, которые знала. Если он не позвонит, так ей и надо.