Сталин согласился с предложением, и мы сразу развернули работу.
Энергично взялся задело Б.Г. Шпитальный. Борис Гаврилович был видным конструктором авиационного вооружения. Еще в довоенные годы он при участии И.А. Комарицкого создал авиационный пулемет, который по скорострельности превосходил все существовавшие прежде образцы подобного оружия. Вскоре совместно с С.В. Владимировым он сконструировал крупнокалиберный авиационный пулемет, а вслед за тем и 20-мм пушку. Перед самой войной он был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда.
Опытные образцы 37-мм авиационных пушек были созданы досрочно. Установленные на самолетах ЛаГГ-3, они прошли первые войсковые испытания на фронте.
Бригада испытателей конструкторского бюро, выезжавшая на фронт, сообщила, что за пять боев было сбито семь вражеских самолетов. Кроме того, во время последнего боевого задания летчики вывели из строя пять средних танков. Б.Г. Шпитальный немедленно передал эти сведения И.В. Сталину. При этом он заключил, что 37-мм авиационная пушка является именно тем оружием, которое обеспечивает превосходство наших самолетов в стрельбе по воздушным, да и по наземным целям. Дело только за количеством пушек.
Сталин написал на докладной Шпитального:
"Т. Устинову. Нужно срочно поставить производство авиационных 37-мм пушек. Прошу сегодня ночью сообщить мне о принимаемых мерах. И. Сталин".
В ту же ночь я доложил Сталину о сроках развертывания серийного выпуска этих пушек.
Во вновь выстроенном корпусе создали специальный цех. С четырех заводов в короткий срок перебросили сюда около 400 мощных вертикально-фрезерных и расточных станков. Завод, возглавляемый М.А. Ивановым, должен был своими силами изготовить остальное оборудование и выполнить все другие подготовительные работы. Благодаря самоотверженности рабочих, инженеров и техников производство 37-мм авиационных пушек с ежемесячным выпуском около 300 штук было освоено в самые короткие сроки. Однако уже в процессе освоения производства выявились существенные недостатки конструкции. Она была чересчур тяжелой, что затрудняло вывод самолетов из пикирования. Кроме того, пушка была, как говорят производственники, нетехнологичная и очень материалоемкая. Один только кожух весил 70 килограммов, а его обработка включала около 200 операций. А запор затвора – в просторечии оружейников "заперетка" – представлял собой не только нетехнологичную, но и весьма небезопасную конструкцию.
В.Н. Новиков, находившийся в то время на заводе, доложил мне обо всем этом. Чрезвычайная важность и серьезность проблемы были таковы, что я тотчас вылетел на место. В течение недели я всесторонне изучал вопрос, пока убедился, что пушку Шпитального нужно действительно снять с производства.
Докладывая об этом Сталину, я предложил взять за основу конструкцию Нудельмана – Суранова (НС-37) – авиапушку, значительно более легкую и перспективную, для экономии времени делать опытные образцы без предварительной разработки технологии, а после изготовления опытной серии провести сравнительные испытания обеих конструкций в войсках. Такое разрешение было получено с условием соблюдения установленных раньше сроков массового производства пушек.
Возвратившись на завод, я взялся за налаживание нового производства. Мне и товарищам из наркомовской бригады было устроено жилье – два маленьких вагончика, поставленные в заводской железнодорожный тупик. Здесь мы работали и, когда выпадала такая возможность, отдыхали.
Как и всегда, я большие надежды возлагал не только на конструкторов и технологов, но и на умельцев-оружейни-ков, станкостроителей и инструментальщиков. А таких людей, талантливых, имевших поистине золотые руки, на заводе было немало. Это фрезеровщик Александр Ефимович Озеров, инструментальщик Галей Галеевич Габдрахманов, токарь Александр Васильевич Пиротов и другие мастера-рабочие. Им-то и было поручено изготовить детали для сборки первых образцов новой пушки. Работа велась параллельно. Какая это была работа! Рабочие-оружейники сумели воплотить в металле конструкторскую мысль. Попутно были отработаны и необходимый для производства пушки инструмент, и технологические схемы.
Скоро начались испытания на стенде первого образца НС-37. Пушка получилась надежная, очень технологичная. Войсковые испытания подтвердили ее преимущества перед пушкой Шпитального. Как впоследствии писали на завод летчики, НС-37 замечательно показала себя в боях. В 1942 году она была поставлена на поток. Простота технологии ее производства позволила увеличить выпуск по сравнению с 1941 годом в девять раз.
Я специально остановился на обстоятельствах создания и организации производства 37-мм авиационной пушки для того, чтобы показать, какая высокая требовательность предъявлялась к работе конструкторов и производственников. Никто не был застрахован от ошибок и неудач, тем более в таком сложном и многотрудном деле, как конструирование оружия. Главное заключалось в том, чтобы быстро исправлять ошибки, делать из неудач правильные выводы и идти дальше, идти безостановочно, отдавая созданию оружия и его совершенствованию все силы ума и сердца.
В эпоху, когда воюют миллионные армии, как одно из важнейших условий победы в войне нужны соответственно в массовом количестве лучшие, чем у врага, машины, вооружение. Вот почему на всем протяжении минувшей войны наряду с жестокими битвами на суше, в воздухе и на море, параллельно с напряженной борьбой военных экономик противостоящих государств шло еще одно, не менее важное и бескомпромиссное сражение – сражение научной, конструкторской, инженерной мысли. И в этом невидимом, но упорном и трудном сражении советские ученые и конструкторы одержали убедительную победу над противником.
Главным требованием к оружию было обеспечение его превосходства над аналогичным образцом оружия противника. Не соответствие ему, не приближение к нему, а именно превосходство по всем параметрам. Это требование было и исходным, и конечным пунктом работы наших конструкторов вооружения.
И если его выполнение было непреложным законом тогда, в годы минувшей войны, то в современных условиях, когда научно-технический прогресс получил невиданное ускорение, а воинственность агрессивных империалистических кругов не только не уменьшается, но и усиливается, приобретая все более зловещие формы, именно такой подход к созданию и совершенствованию оружия приобретает постоянно возрастающее значение для обеспечения высокой боевой готовности наших Вооруженных сил, надежной защиты завоеваний социализма и мира.
Беспристрастным и суровым судьей, который оценивал работу конструкторов, была война.
2 февраля 1943 года около 9 часов утра мне позвонил командующий артиллерией Красной армии Н.Н. Воронов. Он был в это время представителем Ставки на Донском фронте.
– Дмитрий Федорович, поздравляю, – услышал я взволнованный голос Николая Николаевича. – Операция фронта по ликвидации окруженного противника успешно завершена! Победа, Дмитрий Федорович, победа! Победа и наших бойцов, и нашего оружия. Замечательно проявило себя наше оружие! Поздравляю!
Н.Н. Воронов до тонкостей разбирался в материальной части артиллерии, отлично знал вопросы ее боевого применения и особенности эксплуатации. Мы познакомились с ним в Ленинграде еще в 1936 году, в ту пору, когда Воронов был начальником 1-го артиллерийского училища, а я – инженером в Артиллерийском научно-исследовательском морском институте. Николай Николаевич был крупным специалистом своего дела, вложившим большой труд в развитие отечественной артиллерии, в теорию и практику ее оперативного и боевого использования, и просто обаятельным человеком, прекрасным собеседником. Он обладал острым аналитическим умом, умел четко и выразительно формулировать мысли. Обсуждали мы с ним множество проблем. И почти всегда расставались удовлетворенными, даже если мнения наши кое в чем расходились и не сразу удавалось решить тот или иной вопрос.
Сообщение Н.Н. Воронова о победном завершении битвы на Волге я воспринял с огромной радостью. А вскоре у себя в наркомате мы получили детальную информацию с нашим, вооруженческим уклоном. Дело в том, что, когда наши войска перешли в контрнаступление, в штаб Донского фронта был командирован мой заместитель Николай Дмитриевич Агеев. Ему поручалось незамедлительно, как только Сталинград будет очищен от противника, организовать работы по восстановлению завода "Баррикады". Случилось так, что во время первого допроса Паулюса Агеев находился за тонкой перегородкой в избе, где происходило это историческое событие. Возвратившись в Москву, Николай Дмитриевич подробно рассказал нам об этом, о том, как во время боев он воочию наблюдал работу нашей артиллерии. Фронтовики-артиллеристы высказали немало ценных предложений по совершенствованию некоторых выпускаемых нами образцов. В частности, боевая практика подтвердила, что для ведения наступательных действий важно повысить маневренность орудий, укрепить их ходовую часть. Высказывались пожелания и об уменьшении веса некоторых артсистем. Что касается дульных тормозов, пневматических уравновешивающих механизмов, торсионного подрессоривания и других новинок артиллерийского конструирования, то они себя полностью оправдали. Из всего этого и слагалось по крупицам качественное превосходство нашего оружия над оружием противника.
Н.Д. Агеев доложил, что Н.Н. Воронов разрешил ему взять 300 трофейных грузовых автомашин для проведения восстановительных работ на заводе "Баррикады". Это было ощутимой поддержкой для нас. Ведь здесь надо было заново организовать производство оружия. То, что до начала битвы было заводом, теперь представляло собой груды искореженного и обожженного кирпича и металла, обрушившиеся пролеты и перекрытия, зияющие огромными пробоинами стены, расколотые фундаменты, искалеченные станки. И все это предстояло в кратчайший срок превратить в действующие цеха, конвейеры, поточные линии.
По распоряжению наркомата ряд наших заводов сформировал и направил в Сталинград бригады специалистов для ускорения восстановления завода. Общее руководство работами осуществлял Н.Д. Агеев. Об их темпах говорит тот факт, что еще не были расчищены главные магистрали разрушенного города, а завод уже начал выдавать продукцию, снова включился в общую работу по выпуску оружия для фронта. Задание было выполнено в срок.
С разгромом немецко-фашистских войск под Сталинградом Красная армия перешла в наступление. Наши войска развернули активные действия в предгорьях Кавказа, на Верхнем и Нижнем Дону, под Воронежем, в районах Ржева и Демянска, под Ленинградом. Подготовка и проведение крупномасштабных операций требовали неуклонного увеличения поставок оружия в войска. В одном из приказов Верховного главнокомандующего в тот период отмечалось:
"…война против немецко-фашистских захватчиков требует, чтобы Красная армия получала еще больше орудий, танков, самолетов, пулеметов, автоматов, минометов, боеприпасов, снаряжения, продовольствия. Значит, необходимо, чтобы рабочие, колхозники, вся советская интеллигенция работали для фронта с удвоенной энергией".
После поражения под Сталинградом противник принимал чрезвычайные меры для восполнения понесенных им потерь в живой силе, вооружении и технике. В январе 1943 года Гитлер провозгласил программу увеличения производства вооружения под девизом "Лучшему солдату – лучшее оружие". Любой ценой превзойти СССР в оснащении армии военной техникой и оружием – этого требовал от ученых и конструкторов Третьего рейха Гитлер.
А мы должны были не допустить этого.
В марте 1943 года в Кремле состоялось совещание руководителей металлургической, топливной, ряда оборонных отраслей промышленности, электростанций, железнодорожного транспорта, директоров и главных конструкторов некоторых заводов. Проводил совещание И.В. Сталин. Общий обзор военно-стратегической обстановки делал Г.К. Жуков. Он отметил, что наши стратегические резервы в результате проведенных в ходе зимне-весенней кампании операций оказались на исходе. Фронты нуждались в пополнении личным составом, оружием, боевой техникой, боеприпасами. С получением вооружения Ставка намечала осуществить важные меры по техническому переоснащению армии, создать ряд новых объединений и соединений, увеличить ударную и огневую мощь войск.
– Как видите, – подытожил доклад Жукова Сталин, – все упирается сейчас в экономику, в работу нашего тыла. Мы должны окончательно закрепить перелом в войне. А для этого нам нужно военно-техническое превосходство над противником. Так стоит вопрос. Послушаем наркомов промышленности, что они намерены делать, чтобы решить его. В первую очередь – как они будут ликвидировать узкие места.
Узких мест в каждом наркомате было немало. У нас, например, все больше давала себя знать нехватка топлива, электроэнергии, металла. Когда я доложил конкретные данные связанных с этим производственных потерь по предприятиям Наркомата вооружения, Сталин нахмурился.
– Товарищ Вознесенский, – сказал он, – вы знаете об этих фактах?
– Знаю, товарищ Сталин.
– И какие меры принимаете?
– Даны дополнительные задания наркоматам черной металлургии, электростанции, угольной промышленности.
В ближайшее время заводам вооружения будет оказана помощь.
– Подключитесь к решению этой задачи и вы, товарищ Маленков. – Сталин помолчал, а затем снова повернулся ко мне: – Но и вы, товарищ Устинов, не полагайтесь на дядю, а поищите внутренние резервы на своих предприятиях.
Мы, конечно, делали все от нас зависящее, чтобы улучшить обеспечение своих заводов металлом и электроэнергией. Создали собственное металлургическое производство там, где его не было, укрепили заготовительную базу, реконструировали многие металлургические цеха. Повсеместно внедрялась новая технология производства стали и фасонного литья, что позволяло значительно увеличить выпуск металла.
Нашим металлургам удалось в ходе войны решить важную задачу – перевести изготовление артиллерийских систем с дорогостоящей кислой стали на основную, значительно более дешевую. Применение специально разработанного и улучшенного метода сталеварения позволило увеличить мощность металлургических агрегатов, резко снизить потребление важнейшего стратегического сырья – никеля, ферромолибдена, феррованадия.
Большое внимание на заводах вооружения уделялось совершенствованию производства полуфабрикатов деталей в заготовительных цехах, в частности литья под давлением из цинкового сплава, кокильного стального литья и получения точной штамповки. Освоение литья ковкого чугуна с повышенными механическими свойствами позволило производить детали сложных, пустотелых форм, а кузнечная штамповка обеспечивала малые припуски изделий. Все это давало значительную экономию металла.
Постоянный поиск внутренних резервов увеличения выпуска оружия за счет улучшения организации производства, совершенствования технологии, повышения качества изготовляемых систем велся и по другим направлениям, во всех звеньях – от конструирования и подготовки технической документации до схода изделий со сборочного конвейера.
Огромную роль в успешном решении стоявших перед промышленностью вооружения в годы войны задач сыграло исключительно плодотворное сотрудничество конструкторов и производственников с учеными, в том числе с сотрудниками Академии наук СССР.
"Участие в разгроме фашизма, – писал возглавлявший в ту пору Академию наук СССР академик В.Л. Комаров, – самая благородная и великая задача, которая когда-либо стояла перед наукой, и этой задаче посвящены знания, силы и самая жизнь советских ученых".
Неоценимую помощь промышленности ученые оказывали часто в процессе самой исследовательской работы. Нередко эта работа велась непосредственно на предприятиях. Так, академик В.П. Никитин совместно с работниками завода спроектировал и изготовил электрический прицел для 37-мм зенитной пушки. Прицел работал автоматически, что позволило сократить расчет пушки, резко повысить точность стрельбы. Производство электроприцела было значительно проще, чем выпускавшегося раньше механического, а это давало выигрыш во времени и в рабочей силе. Член-корреспондент Академии наук СССР Н.Г. Четаев решил сложную математическую задачу по определению оптимальной крутизны нарезки стволов орудий, обеспечивающей максимальную кучность боя, непереворачиваемость снарядов при полете и т. д. Академик А.Н. Колмогоров дал определение наивыгоднейшего рассеяния артиллерийских снарядов.
В совершенствовании артиллерийского оружия были использованы результаты работ в области сверхвысоких давлений, проводившихся под руководством профессора, в последующем академика Л.Ф. Верещагина. Мы создали специальное конструкторское бюро, где ученые во главе с Верещагиным разработали установку, позволявшую производить автофреттаж, то есть упрочение минометных и орудийных стволов. Установка нашла широкое применение на всех артиллерийских заводах. Благодаря ей увеличивались срок службы и дальнобойность орудий и минометов, а в их производстве можно было применять менее качественные стали. Следует подчеркнуть, что до этого мировая практика не знала ни одного случая успешного осуществления автофреттажа.
С производством автоматического оружия был тесно связан Институт машиноведения. В частности, проводившиеся в нем под руководством академика Е.А. Чудакова исследования помогли совершенствованию этого оружия, повышению его живучести, внедрению прогрессивных технологических процессов в производство. На протяжении всей войны теоретическим руководством для совершенствования нашего автоматического стрелкового оружия был созданный в 1940 году коллективом авторов во главе с академиком А.А. Благонравовым фундаментальный двухтомный труд "Материальная часть автоматического стрелкового оружия".
Такое же значение имели работы ученых Академии наук и для совершенствования нашего оптического производства. Оптика применялась, по существу, во всех видах современного оружия. На наших заводах широко использовались новые методы просветления оптики и новые принципы шлифовки оптических стекол, разработанные академиком И.В. Гребенщиковым, что способствовало значительному ускорению производственного процесса. Опираясь на результаты исследований коллектива Государственного оптического института, проводившихся под руководством академика С.И. Вавилова, мы обеспечили выпуск первоклассных дальномеров, стереотруб, объективов для аэрофотосъемки, прицельных и других оптических приборов.