По-видимому, это означало, что Лициний большую часть 312-го года придерживался положений эдикта о веротерпимости 311-го года, не внося ничего нового. Перелом в позиции императора в конце 312-го года можно объяснить в какой-то мере влиянием Константина, который уже явно симпатизировал христианам. Одной из главных причин эволюции взглядов Лициния было скорее всего разочарование императора во всей системе тетрархии, при которой он не смог господствовать; это настроение Лициния обусловило и отказ от религиозного курса Диоклетиана и Галерия. Возможно, сказывалось и ухудшение личных отношений Лициния с этими двумя деятелями и особенно с Максимином, ревностным язычником, претендовавшим на роль преемника старших тетрархов. Следовательно, очень многое в религиозном курсе Лициния в тот момент решал политический фактор. Но объяснить изменение в конце 312-го года позиции императора по отношению к христианам нельзя только тем, что правитель хотел привлечь на свою сторону христианские массы восточных провинций, ослабив Максимина. Общая обстановка политического и религиозного брожения в империи благоприятствовала продвижению Лициния в сторону большего усвоения христианских идей. Кризис языческой религии, отказ многих от старых верований приводил к нестабильности общества, что чувствовал Лициний, и это рождало его симпатии к христианам. Малограмотный император был слабо подвержен в то время влиянию языческих философов, наиболее авторитетных в восточных провинциях и враждебно настроенных к новой религии. Это создавало возможность движения правителя навстречу христианам, которых, если он раньше и преследовал, то лишь в силу бюрократической необходимости. Предположив, что императором к концу 312-го года овладели прохристианские настроения, оценить их реальную глубину можно лишь с небольшой долей уверенности. Для Евсевия, когда он характеризует Лициния как "поборника благочестия" (προηγορος της ευσεβείας) ориентиром служит то, что он победил в 313-ом году Максимина, убежденного приверженца языческих культов. Но отсутствуют доказательства того, что сам Лициний считал свой военно-политический успех
победой христианства над язычеством, поэтому объяснение событий Евсевием и Лактанцием выглядит слишком вольным и умозрительным, в реальности мало принимающим во внимание особенности личности и мировоззрение Лициния. Единственный эпизод в нарративных источниках, характеризующий восприятие самим императором ситуации, содержится у Лактанция при описании ночи перед сражением Лициния с Максимином в 313-ом году. Историк сообщает, что императору во сне явился ангел (Tunc proxima nocte Licinio quiescenti adsistit Angelus Dei), научивший Лициния способу добиться победы с помощью молитвы Высшему Богу (Deus Summus) (ut… oraret Deum Summum cum omni exercitu suo… tune do-cebat eum quomodo et quibus verbis esset oran-dum). Лициний, продиктовал текст молитвы, якобы полученной им от ангела, нотарию (notarium jussit asciri, sicut audierat, haec verba dictavit) и приказал, размножив текст молитвы, передать его в войска. Scribuntur haec in libellis pluribus,et per praepositos tribunosque mittuntur, ut suos quisque milites doceat.
Однако назвать изображенное Лактанцием религиозное настроение Лициния можно лишь монотеистическим, но не христианским, так как в молитве упоминается Высший Бог, но не Христос. Если считать, что Лактанций верно отобразил религиозные взгляды Лициния в 313-ом году, то правитель предстает как человек колеблющийся, не имеющий четких религиозных взглядов и пристрастий, но в то же время, вероятно, очень прагматично относящийся к вопросам религии – это видно из того, что Лициний обращается не к Христу и Юпитеру, чтобы не навлечь на себя гнев одного из них, упоминая рядом другого, а к Высшему Богу, под которым можно подразумевать и Бога христиан и Юпитера. Этот маневр Лициния означает, что победа и успех для императора значили гораздо больше, чем искренняя вера, языческая или христианская.
Позиция Лициния по отношению к христианскому обществу в 313-ом году раскрывается в эдикте, обнародованном в июне 313-го года в Никомедии. Начальная часть документа содержит совместное постановление Константина и Лициния в Медиолане, датируемое началом 313-го года, другая часть
включает непосредственные указания Лициния наместнику Вифинии по христианскому вопросу. Непосредственные распоряжения Лициния, касающиеся христиан, вряд ли писались под влиянием Константина, так как относились к конкретной ситуации в восточных провинциях, находящихся вне прямого контроля западного правителя. В этом эдикте чувствуется религиозная неопределенность, владевшая в то время Лицинием. В документе выражается желание, чтобы "небесное Божество, как бы Его не называли, относилось благосклонно и к нам, и к подданным нашим" (…όπως о τ! ποτέ εστιν θειότητος καί ουρανίου πράγματος, ημΐν καί πάσι τοΐς υπό την ημετεραν εξουσίαν διάγουσιν εύμενες είναι δυνηθη). Эдикт декларировал полную свободу религиозных взглядов: "…пусть каждый свободно, по своему желанию избирает себе веру. Так определено нами, дабы не казалось, будто мы умаляем достоинство какой-либо веры" (…όπως εξουσίαν έκαστος εχη του αίρεΐσθαι καί τημελεΐν οποίαν δ' άν βούλεται [το θεΐον] τούτο δε ύφ’ ημών γεγονεν, δπως μηδεμια τιμή μηδε θρησκεία τινί μεμειώσθαί τι ύφ’ ημών δοκοίη). Лициний демонстрировал желание полностью отгородиться от религиозного курса Максимина: "Угодно нам совершенно отменить посланные прежде твоему благочестию распоряжение относительно христиан, весьма нелепые и несовместимые с нашей кротостью" (άτινα ούτως а ρεσκειν ημΐν αντιγράψαι ακόλουθον ην, ΐν αφαιρεθεισών παντελώς των αιρέσεων, αϊτινες τοΐς προ-τεροις ημών γράμμασι τοΐς προς την συν κα%σίωσιν αποσταλεΐσι περί τών χριστιανών ενείχοντο και ατινα πανυ σκαια και της ημετερας πραότητος αλλότρια είναι εδόκει). Эдикт гарантировал безвозмездное возвращение христианским собраниям конфискованного у них в период гонений имущества: "…если места, в которых они раньше собирались… куплены у нашей казны или у кого-либо, то пусть их вернут христианам безвозмездно, без возврата заплаченной за них суммы, немедленно и беспрекословно. Равным образом получившие такие места в дар должны немедленно вернуть их христианам" (ϊνα τούς τόπους αυτών, εις ούς το πρότερον συνερχεσΰαι εΐς ην αύτοΐς, περί ών και τοΐς πρότερον όοθεΐσιν προς την συν καθνσίωσιν γραμμασιν τύπος ετερος ην ώρισμενος, τώ προτερω χρόνω [ΐν] εΐ τινες η παρα τού ταμείου τού ημετερου η παρα τίνος ετερου φαίνοντο ηγορακάτες, τούτους τοΐς αύτοΐς χριστια-νοΐς ανευ αργυρίου καί ανευ τίνος απαιτησεως της τιμής, ύπερτεθείσης [δίχα] ποίησης αμελείας καί αμφιβολίας, αποκατασ-τησωσι, καί εΐ τινες κατα όώρον τογχάνουσιν είληφότες).
Основным мотивом Лициния, по его словам, была "забота об общем народном спокойствии" (πρόνοια τής κοινής και δημοσίας ησυχίας). Эдикт по приказу Лициния нужно было широко обнародовать. Этим император преследовал очевидные цели поиска популярности у христианских общин: "За такие дела, как сказано выше, благоволение Божие, испытанное уже нами во многих случаях, да пребудет с нами во все времена" (ή θεία σπουδή περί ήμας, ής εν πολλοΐς ήδη πράγμασιν απεπειράθημεν δια παντός του χρόνου βεβαίως διαμείναι).
Последнее выражение Лициния о "благоволении Божием" показывает, что прохристианская направленность взглядов правителя приобрела достаточно глубокий характер, так как не объявляя себя открыто христианином, Лициний подразумевает, что христианский Бог помог ему стать победителем в междоусобной войне.
Тем не менее позиция Лициния продиктована не столько глубиной его прохристианских симпатий, сколько новым пониманием благочестия в широких народных массах. Император стремился выглядеть благочестивым в глазах всех слоев населения и религиозных групп. Эдикт 313-го года несет в себе обширное пропагандистское содержание. Его выражения "наша кротость", "наше мирное время", "наша доброта", "нашамилость", "наше благожелательство" созвучны выражениям из эпиграфических памятников того времени, исходящих от различных должностных лиц: beatitudo saeculi, dementia temporis, Romana libertas.
У Евсевия в его Тирской речи 314-го или 315-го года есть указания на антиязыческие проявления в религиозной политике Лициния в то время: "И вот теперь, чего прежде никогда не было, верховные цари, сознавая, что свой почетный жребий получили они от Бога, плюют в лицо бездушным идолам, попирают беззаконные установления демонов, осмеивают древние заблуждения предков и признают только Единого Бога, благодетеля всех и их самих, исповедуют Христа Сыном Божиим" (ώστε ήδη, о μηδε άλλοτε πω, τούς πάντων άνωτάτω βασιλέας ής λελογχασι παρ' αυτού τιμής συνησθημένως νεκρών μεν ειδώλων καταπτύειν προσώποις, πατεΐν δ' άλεσμα δαιμόνων δέσμια και παλαιάς απάτης πατροπαραδότου καταγελάν, ενα δε αυτόν μόνον θεόν τον κοινόν άπάντων κα\ εαυτών ευεργέτην γνωρίζειν Χριστόν τε τού θεού παΐδα).
Это сообщение содержит, по-видимому, сильные преувеличения, так как эдикт 313-го года не несет антиязыческой направленности, отчетливо выраженной, но в данных Евеевия отражаются некоторые реальные меры Лициния. В частности в сочинении епископа Кесарийского говорится о борьбе Лициния с антиохийским культом Дружественного Зевса, организованным Феотекном, куратором города, "страшным чародеем", по выражению Евсевия (δεινός γοης).
Сущность этого культа в огромной степени, согласно Евсевию, была основана на магии. Не исключено, что казнь Феотекна была вызвана лишь его близостью к Максимину, так как от последнего "был он удостоен высокой власти" или тем, что его магические способности вызвали закономерное опасение Лициния. Мало связанный с греческой культурой Лициний действительно мог пренебрежительно относиться к местным эллинистическим традициям и верованиям, что само по себе не доказывает его переход к христианству. Слова Евсевия о признании правителем Христа единым Богом не подтверждаются документальными сведениями, согласно которым религиозная позиция императора была неопределенной.
Степень поддержки Лицинием христианской церкви неясна. Евсевий сообщает: "Между тем верховные правители издавали одно за другим постановления, расширявшие и укреплявшие великие дары Божии. Епископы лично получали от императора послания, почести, деньги" (Αλλα και βασιλείς οι άνωτάτω συνεχεσι ταΐς υπέρ Χριστιανών νομοθε-σίαις τα της εκ θεοΰ μεγαλοδωρεάς ημΐν εις μακρόν ετι καί μεΐζον εκράτυνον, εφοίτα δε καί εις πρόσωπον επίσκοπο ις βασι-λεως γράμματα καί τιμαί καί χρημάτων δόσεις). Конец этой важной фразы может пониматься двояко. Если под "императором" понимается не Лициний, тогда религиозный курс последнего в данный период можно охарактеризовать как аморфный, сводившийся к провозглашению свободы верований и возвращению христианской церкви ее имущества, потерянного при гонениях Диоклетиана и Максимина. Если имеется в виду Лициний, тогда следует признать, что он сделал серьезную попытку установить союз с церковью, поставив ее себе на службу. Идеологическое и материальное усиление Восточной церкви под властью Лициния, независимо от личной позиции императора, не вызывает сомнений, так как у Евсевия и Феодорита отмечено интенсивное церковное строительство в Антиохии, Тире и других городах. Одним из показателей укрепления христианизирующих тенденций стало возникновение монашества в Египте во время правления Лициния.
3. Первая война с Константином
Раздел империи между Лицинием и Константином, фактически осуществленный в 313 году, мог дать положительные результаты в случае их консенсуса по различным вопросам и прочной дружбы. Но этот союз оказался неустойчивым, и они достаточно быстро пришли к военному конфликту.
Надо отметить, что в отечественной историографии это событие осталось почти незамеченным, несмотря на то, что эпоха Константина считается хорошо изученной. В западной науке ситуация несколько иная (ведется дискуссия о датировке войны), но в целом до сих пор это – белое пятно в истории римской империи IV века нашей эры. Изучение конфликта Константина и Лициния связано с серьезными трудностями и проблемами.
Война крайне скупо и противоречиво отражена в источниках. Иногда авторы о ней лишь упоминают или даже умалчивают. Даже последовательность событий войны известна лишь в общих чертах и не в полной мере. И теперь еще спорят о хронологии конфликта: в разных изданиях его относят к 314, 315 или 316 годам. Причины столкновения, а также идеологическая ситуация требуют необходимой оценки, которой пока нет. Из источников надо выделить труд Зосима, который наиболее многословен, хотя его сведения в общем сомнительны. "История" Зосима в целом выдержана в антиконстантиновском духе, Лициний изображается нейтрально. Зосим больше всего пишет о чисто военных аспектах конфликта, что наводит на мысль о заимствовании им материалов у очевидца происходившего, скорее всего военного деятеля, язычника по мировоззрению и, возможно, из лагеря Лициния. Однако описание сражений у Зосима заставляет сомневаться в достоверности, поскольку он явно пропускает звенья в цепи событий и возникает ощущение путаницы. Евтропий весьма краток, критически настроен по отношению к Константину, и Лициний, также как и у Зосима, показан нейтрально. Секст Аврелий Виктор (De caesaribus) предлагает определенные хронологические рамки, зато саму войну почти игнорирует. Симпатии Аврелия Виктора явно на стороне Константина. В другом сочинении, Эпитоме, приписываемом этому же автору, перепутаны и перемешаны две войны Константина и Лициния, пропущена практически вся событийная канва; оценки обоих правителей очень неоднозначны. Достоинства и недостатки каждого словно уравновешены, но в целом Константин оказывается более достойным. Аноним Валезия сообщает уникальные сведения о возникновении войны и некоторые другие подробности. У других авторов (прежде всего Аммиана) можно найти единичные, но ценные упоминания о первой войне Константина и Лициния. В целом же восполнить слабость повествовательных источников можно лишь при помощи нумизматических, археологических данных и материалов других вспомогательных исторических дисциплин.
Необходимо прояснение спорных, либо еще не ставших предметом рассмотрения аспектов войны: хронологического, политического, идеологического, а также собственно военного.
Наиболее дискуссионной проблемой, обсуждаемой в зарубежной историографии, стало выяснение хронологии событий. Почти все статьи посвящены именно вопросам датировки. Чаще всего предполагается, что первая война была довольно скоротечной и состояла из двух крупных сражений, а также из ряда переговорных мероприятий.