* * *
Света: Встреча с Арбениной была самой счастливой встречей в моей жизни, две абсолютно родственные души встретились в космосе. Динка - очень спонтанный человек и может сделать какие-то необдуманные вещи, может быть в поступках очень противоречивой, но в душе она настоящая, и я ее такой знаю.
Я: А не было ли обиды?
Света: Нет, какие обиды, я же ее люблю. Я Динке желаю только самого наилучшего, главное, чтобы она жила. Если не дай бог, что с ней случится, это будет крах моей жизни.
Я: А почему ты не стала бороться за бренд "Ночные снайперы" и не стала отстаивать свои интересы?
Света: А зачем? Зачем мне нужно название "Ночные снайперы", я могу придумать и свое. Это наше совместное детище и главное, что оно живет. Может быть, это дало мне шанс стать самостоятельной и самодостаточной творческой единицей. А Динкиными песнями я всегда восхищалась и буду это делать.
Я: А ты что, можешь простить ей все?
Света: Да, Динке я могу простить все.
Я: А как поклонники отнеслись к вашему разъединению и к шагу Дианы?
Света: Ну, поначалу поклонники не одобрили, а потом просто у каждого стали свои поклонники.
Погружаясь в подробности, мне становилось все труднее сохранять объективность и нейтральность в описании истории с "Ночными снайперами". Мне казалось, что одна сторона повела себя совершенно непорядочно, а другая при этом все простила, и мне было странно, почему это не очевидно всем многотысячным поклонникам. А потом мне стало понятно, что Света первая утвердила и много лет убеждала всех, кто был готов слушать, что за огромный талант Диане можно простить все, и люди вокруг них так и считают, что талант огромный и что надо регулярно прощать. Ну вот, например.
Света: Дина - Она центр Вселенной. Если с Динкой что-нибудь случится, группа просто перестанет существовать. Я страшную вещь скажу: каждого из нас можно заменить, а вот Динку - нет. "Кухня с видом на звезды". Факел, 2000.
Читаю многочисленные отчеты о концертах и впечатления фанатов во время расставания "Снайперов", и мне приходит в голову еще и то, что вся эта довольно несправедливая, на мой взгляд, ситуация была поклонникам близка. Они видели страдающего человека на концерте, и это подкупало. Гораздо проще было себя поставить на место человека, который наломал в сердцах дров, чем на место того, кто оказался подозрительно хорошим. И потом, Диана со сцены никуда не делась, она-то осталась на виду, а вот сможет ли Света Сурганова завоевать себе там место опять, уже одна, это еще вопрос. А потерять любимую много лет группу было ну никак невозможно.
"Съешьте меня живьем, г-да поклонники традиционного состава, но исполняемые "в одиночку" Дианой песни не стали хуже! Разве что было заметно ее это одиночество на сцене, но одиночество скорее психологического плана. И заметно оно было от того, что она сама ощущала его очень остро. Катастрофически 2 раза просто так не поют!" Москва, Лужники, 01.02.2003 Фрекен Снор.
Или
"…Она не ожидала, что после ухода Светы, всех разговоров и публикаций на эту тему, сможет собрать такой зал и самое главное - как ее воспримет публика. А публика встретила очень дружелюбно. Несколько раз в течение всего концерта Диана благодарила своих поклонников (не люблю слово "фанаты"), а в конце сказала (за дословность не ручаюсь): "Спасибо, что пришли и поддержали. Ну а те, кто считает Арбенину сукой, пусть так и считают! Пожалуйста, не предавайте "Ночных снайперов"". После этих слов впору было смахивать слезу - с каким чувством это было сказано!!!" 01.02.2003, Москва, Лужники (от Lenochek).
Или
"Диана была как ребенок. Маленький ребенок. Полная неспособность или нежелание держать в себе чувства, эмоции, боль… Мне все время казалось, что вот так нельзя… вот даже гитара не выдерживает… ну не может человек вот так, что она сейчас сорвется, что расплачется или захохочет как сумасшедшая, что захлебнется… и тоска… и боль в каждой строчке… Она пропускала некоторые слова в песнях… но не надо меня убеждать, что это потому, что она была пьяна и забывала их… Нет". Блесс.
А в это время Света думала, как ей начинать жизнь сначала. Психологическое состояние того, который в один момент потерял и близкого человека, и свое главное дело, можно попробовать представить, но самому переживать очень не хочется. Именно это со Светой и происходило. Она искала выход. В какой-то момент приняла решение и окрестилась. Света говорит, что не очень знает, когда какие праздники и посты, но вера, а это главное, у нее есть.
В тот период она всерьез подумывала, что, в конце концов, она же врач, и может быть, придется работать по специальности, а если нет, то что-нибудь найдется другое. Массажи опять же. Почему-то в том, что ее песни будут кому-то нужны, Света была совсем не уверена. И она устроила 2 акустических концерта, на которых ей подыгрывал старинный приятель по мединституту Валера Тхай. Сейчас Валера тоже играет со Светой в группе. Что могло получиться из этих концертов, совершенно неизвестно. Она была готова к тому, что народ не придет или придет, но ему не понравится. Самый первый концерт Светы без "Снайперов" был в каком-то странном, явно не подходящем для этого клубе. Одна моя подруга, которая не является Светиной поклонницей, была на этом концерте и рассказала мне примерно следующее.
"Резкий взлет группы "Ночные Снайперы" мне был очень интересен, как человеку из бизнеса, мне было интересно, как это у них получилось. Я как-то сразу отдавала себе отчет в том, что это успех двоих людей, хотя формально Света была как-то в тени. И когда коллектив распался и Света оказалась за бортом набравшего обороты корабля, я понимала, что для меня такое положение неприемлемо, вот такое поведение в партнерстве по делам. И я столкнулась к тому же с многовековой этической проблемой - можно ли таланту простить подлость. И для меня это было нарушением каких-то таких человеческих законов, которые я не смогла для себя принять. Кто-то из моих знакомых обмолвился, что в Питере будет первый концерт Сургановой. Я рассказала мужу, а он человек абсолютно далекий от такой музыки и всей этой истории. Он сказал мне: "Надо поехать и поддержать человека". И мы поехали в Питер на машине. Народу было в зале столько, что не протолкнуться, гардероб был так забит, что одежду сдавали потом уже в фойе. Света была какая-то надломленная, как будто ждала от людей любой реакции, например, что они уйдут. И все психологически как будто встали за нее стеной, чтобы ее поддержать и защитить".
Света мне рассказала, что поняла после этих своих первых концертов, что люди ее поддерживают, что они хотят слышать ее песни и им это действительно нужно, а значит, она будет заниматься музыкой.
Если бы не эта реакция поклонников, неизвестно, как бы все сложилось.
Поклонники Светы с тех самых первых ее сольных концертов устраивают в зале настоящие театрализованные представления, и это производит, конечно, впечатление. Когда она однажды исполняла песню "Мураками", весь зал поднял руки в белых перчатках с алым сердцем на них, и с тех пор эти перчатки встречают ее в залах разных городов. На одном из фестивалей на Светином выступлении над полем поднялись на шестах стилизованные женские фигуры, которые пустились как бы в пляс под Светины песни. Бывали в зале фонарики, бывали бубны, раздача всем бумажных паричков, одним словом, фантазии ее поклонников нет предела. И дело не ограничивается только какими-то их креативными находками, это постоянная поддержка, волны тепла, в которых они просто купают свою любимую певицу, которую они называют между собой "Наисветлейшая".
Света: Я не понимаю, за что мне это? У меня самые лучшие поклонники, у меня самая лучшая публика, и всем артистам я желаю такую публику, она самая благодарная и отзывчивая, столько цветов не дарят никому, разве только Баскову и Погудину. Я своим поклонникам безумно благодарна, я знаю, что все, что у меня есть - благодаря им, и не понимаю просто, за что мне это все?
Глава девятая
Испытание как оно есть
Каждый раз, как я с этим сталкиваюсь, меня поражает, насколько Света склонна сомневаться в себе. Я и большинство знакомых мне людей искренне считаем себя пупами земли. Мы считаем, что так про себя думать хорошо и правильно. Все, что у нас получается, получается благодаря тому, что именно мы это создали. Нам и лавры, значит. Поэтому, я думаю, у многих талантливых в принципе артистов с приходом успеха начинается звездная болезнь, и так человек был центром вселенной, а тут еще и слава пришла. А вот Света крайне удивляется, почему же все-таки люди валом валят к ней. Я не первый раз от нее слышу, что ей трудно писать стихи, когда есть Бродский и трудно писать музыку, когда есть… Тут она задумывается. "Ну, кто, кто есть?" - спрашиваю я. - "Ну… ну, например, Пахмутова". "Ну, - говорю, - Пахмутова - это да, это образец, написала две трети советской эстрады, а мы что? Так себе. (Смеемся) А вот еще есть Антонов, Крутой, Николаев, в конце концов". "А вот Николаеву, - говорит Света, - вообще можно все простить за Айсберг". Нет, думаю я, не буду ему ничего прощать, даже за Айсберг. Это вообще не моя позиция "прощать за талант", ну да не обо мне речь.
"И вообще, - вставляет Света, - людям не нравятся мои песни". Тут я удивляюсь такому заявлению, а Света продолжает: "Людям нравятся, то есть, не мои песни, а я сама". "Ну и хорошо, - говорю, - я вот только и хочу всем нравиться".
Я: А это вообще хорошо или плохо, что ты не Пахмутова?
Света: Это трагедия всей моей жизни. Я вообще думаю, что мои песни никому не нравятся и их никто не будет петь после меня. Вот я умру, и мои песни умрут вместе со мной. Они хороши именно в сочетании с моей харизмой, моей энергетикой, с моим профилем и бровями, и все. Я, как сказать, к сожалению, к великому моему сожалению, я и песни - слишком тождественное понятие, практически одно и то же, это синонимы, а мне хотелось бы создать бессаме-мучо, мне хотелось бы написать бессаме-мучо, песню, которая бы просто осталась после меня. Хотя бы одна, хотя бы единственная, бессаме-мучо.
Я: Ну, а как ты узнаешь, написала ты бессаме-мучо или еще нет? Может, уже написала?
Света: Ну нет, конечно, нет. Если бы это была бессаме-мучо, ее бы сразу взяли на "Русское радио".
Я: Дда…
* * *
За время написания главы про Свету мы и из приятельствующих музыкантов превратились в людей, которые дружат, мы встречаемся и даже отдыхаем вместе, и не могу сказать, что это облегчает написание. Героиня перестает быть сторонним человеком, и на нее уже сложно взглянуть холодно и издалека, хотя так и лучше видно.
Кстати, Светина мама, Лия Давыдовна, и Света очень похожи внешне. Это выяснилось, когда я с моей командой хозяйничали в их квартире. Мы снимали про Свету документальный фильм и ходили в тот раз с камерой за ней хвостом несколько дней.
Лия Давыдовна смотрит на нас ясным взглядом, как у Светы. Похожи. И это удивительно, потому что они ведь не кровные родственники. И было видно, что при внешней мягкости у нее такой там стержень стальной внутри, что ах.
Лия Давыдовна, хрупкая женщина, сразу же стала нас всех распределять в пространстве, руководить нашими хаотичными действиями. При этом она мне со смущенным выражением сказала, что ей до сих пор трудно поверить, что Света - (я ей подсказываю формулировку) "рок-звезда". Говорит, что ходит на ее концерты, даже многое нравится, но так трудно поверить, что вот все эти люди так Светочку любят, уважают и ловят с замиранием звуки ее голоса. Это Лию Давыдовну удивляет. В этот момент вся квартира уставлена цветами, которые живут во всех возможных вазах после концерта. Оператор переставляет цветы и поправляет свет. Лия Давыдовна оборачивается ко мне.
- А трудные периоды как вы переживали вместе? Света вообще сильный человек?
"Да, - уверенно отвечает Лия Давыдовна, - я помню, как мы сидели с ней в очереди в больнице. Народу много. Света побелела вся, ей нехорошо, как будто сейчас сознание потеряет". Я ей говорю: "Ну-ка, держись давай, ты же не можешь здесь…" Лия Давыдовна не заканчивает предложение.
Это страшный был период…
Это было то самое голодное питерское время - коммуналки, "Граф Суворов", массаж и "сложносочиненные отношения". Света сразу поняла сама, что у нее рак. С ее медицинской подготовкой поставить себе диагноз было возможно. Как она говорит, в какой-то степени сама попустительствовала. "В каком смысле?" - удивляюсь я.
Света: Ну, может быть, бессознательно пустила все на самотек. У меня была депрессия тогда по поводу отношений. А были какие-то симптомы, боли. Кровь шла… Ну и я поняла, что у меня опухоль в кишечнике, а к врачу не пошла.
Света пила чистотел и опухоль некротизировалась, омертвела - переводит для меня она. А потом произошел разрыв. Подняла что-то тяжелое и все. Наступил каловый перитонит.
"Скорая" везла ее 16 часов, сначала не приезжала мучительно долго, потом стояла в пробках, петляла по переулкам.
Света: Вообще-то с каловым перитонитом столько времени не живут, видимо, бог решил оставить меня на земле, видно, ты не все еще сделала, решил он.
Потом ее прооперировали, и она лежала в реанимации. Это было очень больно и страшно. Думаю, что в эти два слова вместились долгие дни на грани и "за", и ощущения, о которых лучше не выпытывать. Спустя две недели началось нагноение, сепсис - плохо почистили хирурги, чтобы они были здоровы. И ей тогда сделали повторную операцию.
Света рассказывала все это спокойным голосом. Мне удалось выдавить только дурацкие слова "и как?"
"Вообще-то это больно", - сказала Света. Скулы у нее побелели.
Прооперировали, продолжает она, и поставили колостому. Колостома - это когда выводят калоприемник на животе. И к нему есть всякие съемные одноразовые детали, которые нужно с определенной периодичностью менять. И Света ходила с ним 8 лет.
Я представляю себе картину: группа садится в туровый автобус, едет город за городом, ночует в каких-то гостиницах, голубой кафель, желтый линолеум, все время все вместе 6 человек, времени всегда мало, потом концерт, носиться по сцене, играть, радоваться, петь, прыгать, опять переезжать в другой город и так далее. И все время с этой штукой, колостомой. Я даже не понимаю, как это могло быть.
"Ну, как, - Света улыбается, - все время не хватало съемных частей".
Света: Всяких специальных мешочков и деталей. Они выдавались в ограниченном количестве и стоили денег. И это такой, как бы объяснить, постоянный стрем - иду от метро, а по ногам течет. В первые годы была постоянная борьба с запахами. Это был ежедневный подвиг. А эти ужасные поезда… У меня развился по этому поводу ужасный комплекс. Это на многие годы лишило меня обычных женских радостей.
Я: Совсем лишило?
Света: Только с самыми близкими и очень скупо…
Света рассказала про актрису Гликерию Богданову-Чеснокову. Такая искрометная женщина из черно-белого фильма "Мистер Икс" с Отсом. "Был такой маленький розовенький поросеночек, а выросла такая большая…"
"Что выросло?" - сурово спрашивает Богданова-Чеснокова. Что выросло - то выросло.
Богданова-Чеснокова пела, танцевала замечательно, была настоящей комедийной актрисой. Помните мамашу в "Летучей мыши", она снимаясь в "Крепостной актрисе" и много где еще. У нее тоже была колостома, и тоже никто не знал.
Света: Как она, как они тогда справлялись, я даже не понимаю, обвязывались что ли как-то. От этого же еще постоянное возникает раздражение. Иногда бывало больно. И это страх постоянный, что приемник переполнится… бррр…
Встряхивает головой. Уже потом, когда мы со Светой гуляли среди чудесных сосен в парке больницы, где ее оперировали, она рассказала, что есть общество поддержки стомированных больных. Оно ей здорово помогло с этими мешочками. Мне, сказала, как инвалиду второй группы. Да, и удостоверение… В принципе, говорит Света, можно было уже давно сделать операцию еще одну и этот "прибор" снять, но ей было страшно, она столько настрадалась, пока ей делали те две операции, что боялась. За эти годы она уже как-то привыкла обходиться и боялась рисковать. И наконец семья ее друзей из Риги все-таки сподвигла ее сделать эту операцию. Я прикидываю, что это было перед "Крыльями" - 2005. Вот только что.
Света: Ну что, вскрыли меня, посмотрели, все нормально, метастаз нет. И я отлично.
Я: И что же ты никому за эти годы ни слова не говорила, за 8 лет никто, кроме твоих близких, не знал, что у тебя рак и вся эта история?
Света: А зачем? Зачем говорить?
Я: А есть риск, что ты снова заболеешь?
И Света рассказала, что существует такое понятие у медиков, как пятилетний послераковый рубеж. То есть, если с операции прошло 5 лет, а ничего не развилось, то вроде бы уже не заболеешь.
"И вообще смерть, - говорит Света, хотя вроде бы мы про смерть не говорили, - это самая большая загадка жизни, самая интересная и самая интригующая". А я ей отвечаю, что рождение не менее интригующая, а она мне, что рождение это случайность, а смерть - это итог опыта, а при рождении никакого опыта нет. Я с этим не соглашаюсь.
Я: Давай лучше о рождении. Ты своего ребенка не хочешь?
Света: Да. У меня красивый профиль и неплохо бы его растиражировать.
Я: А не поздно ли еще?
Света: В сорок лет не поздно, не поздно и в 50.
Я: Это прогон?
Света: Нет, я серьезно, я все говорю серьезно.
Глава десятая
Сурганова, авантюристка
Сначала мне казалось, что для того, чтобы написать про Свету, будет нужно рассказать все, как говорят романисты, "пиковые моменты". При этом за последний год мы часто виделись, и на мое ясное понимание пиковых моментов намело большие пласты мелких незначительных подробностей, из которых на самом деле все и складывается.