[16:47:19] бучч > ну нет, я думаю, что раз вы не в нем, то у вас есть своя легенда, какой он, вот она-то мне и интересна.
Вот, думаю, сейчас начнется любимая Умкина игра в слова, то есть чуть не так сформулируешь, и придется 10 раз конкретизировать, хотя понятно, что давно уже было понятно. Если вы когда-нибудь брали у нее интервью, не вам мне рассказывать.
[16:52:14] Умка > Да нет, вряд ли есть легенда. Я достаточно внимательно слежу за тем, что наш Боря называет "жизнь вшей" - ну там "Тату" поехали туда-то, Киркоров получил от Шевчука по голове и так далее. О том, что меня действительно интересует, там речи никогда нет. Даже во времена, когда настоящий рок-н-ролл мог стать частью шоу-бизнеса, на поверхности была всегда какая-то шелуха, типа: Мик Джаггер трахнул такую-то модель, Джон Леннон потерял штаны в ресторане и прочее. Или мы говорим о том, как во всем этом участвуют деньги? Надо уточнить.
[16:53:14] бучч > ну давайте про денежный аспект
[16:53:32] Умка > Вот так прям сразу. Неужели это действительно так интересно? Дело в том, что мы является независимой группой. То есть мы живем на самоокупаемости. В нас никто не вкладывается, на нас никто не зарабатывает. Поэтому мне трудно говорить о бизнесе. Так, с хлеба на квас перебиваемся, и отлично. Зато свобода.
[16:56:59] бучч > А вы разве не хотите успеха в традиционном понимании - славы и денег, как битлы в анкете писали?
[16:58:49] Умка > О, конечно, я хочу славы и денег. Слава у меня уже есть. Деньги тоже бывают, правда, в ограниченном количестве, но ведь человеку не так уж много и надо. Вообще не на это завязывались, я хочу сказать. Не за то, ха-ха, кровь проливали. Мне интересно делать то, что я делаю, и чтобы никто не мешал, а прочее - фигня. Если мне за это еще и деньги платят - вообще фантастика.
[16:59:19] бучч > а кто-нибудь когда-нибудь предлагал вложить в вас деньги?
[16:59:26] Умка > Не-а
[16:59:33] бучч > ни разу прямо?
[16:59:52] Умка > Как там вы Мару процитировали? пальцы вложить? персты…
[17:00:03] бучч > ну и жалко
[17:00:13] Умка > Кого жалко - их или нас?
[17:00:31] бучч > всех
[17:01:41] бучч > ау
(Ответа все нет)
[17:03:01] бучч > ой, пишуть-то, пишуть (пытаюсь разрядить обстановочку. Тишина нависает.)
[17:03:02] Умка > А мне не жалко. Когда я начинала этим всем заниматься, у меня вообще не было мыслей о том, что я когда-то буду вот прям так как большая выходить на сцену, брать микрофон и орать, и настоящие музыканты будут со мной играть, и народ в зале будет с ума сходить. Это невероятное человеческое счастье, что все-таки оно получилось. Кого же жалко? Я, например, вовсе не мечтаю собирать стадионы. Я не могу представить себе стадион "наших людей", для этого нужна, не знаю, целая революция, чтобы их вдруг стали тысячи. Зато я смотрю в зал и вижу: все свои.
…
[17:05:33] Умка > Свои - это те, кто понимает, что мы хотим сказать. Их довольно много, но не стадионы.
[17:05:50] бучч > А как вы понимаете, что они поняли то, что вы хотели сказать?
[17:06:04] Умка > Смешно сказать, но, наверное, по глазам.
[17:06:09] бучч > Ок
[17:06:12] бучч > Тогда…
[17:09:05] бучч > да, это точно не секс по Интернету.
Какой уж тут секс по интернету, когда от меня уже затребовали после окончания прислать текст нашего чата для прочтения.
И вообще ситуация больше всего напоминапа, как если бы мы были два слепца, которые стоят напротив и опасливо ощупывают пространство перед собой, стучат палочкой об палочку, чтобы не попасть впросак. Аня при этом писала так, что даже опечаток не делала. Вот они, ее монолиты:
"Я хочу сказать, что жизнь одна и неохота тратить ее на достижение некоего уровня материального достатка. Разве не так? Звучит чересчур красиво, а на самом деле чистый разумный эгоизм. Просто себе дороже заниматься чем-то не так, как хочется, а так, как положено".
"В мои сознательные цели не входит всесоюзный психоз а-ля Земфира, тем более что это всегда ненадолго".
"На компромиссы я тоже могу (пойти), как выяснилось. Но задницу подставлять не буду".
"И если нашу телегу с помощью радио навязать сверху той части публики, которая без ротации не повелась бы, у нас просто станет больше народу на концертах, мы не сможем играть в наших любимых клубах, а придется брать какие-то огромные ДК с херовым звуком, цирки, стадионы, пойдут косяками глупые девочки с тетрадочками для автографов, где на этой странице расписался Рома Зверь, а на той - Николай Басков, ну и на хрена мне такое счастье?"
"Рок-н-ролл как главное и лучшее, что существует во вселенной и помогает жить, то есть чувствовать свое бессмертие".
Когда-то, пару лет назад, мои приятели рассказывали мне, что есть такая певица Умка. И что вот ее диск, на, дарим тебе, слушай. Диск был как диск. Песни были записаны таким образом, что трудно было разобрать слова. Мне тоже про мою первую пластинку говорили, что тексты тише инструментов, а мне казалось, что только так и круто. В общем, слушаю я ту пластинку, а на ней есть песня "Шоу-бизнес". Слова я разбираю с трудом, как уже было сказано. И наконец понимаю, что слова "прокозлиться" и "обосраться" мне вовсе не кажутся, а именно их и поют. "Как бы нам исхитриться, чтобы не прокозлиться, шоу-бизнес" и "Как бы нам расстараться, чтобы не обосраться, шоу-бизнес". Помимо того, что это рисовало представления артиста Умки о шоу-бизнесе, не сильно далекие от реальности, прямо скажем, это вызывало вопросы. Мне тут же рассказали, что народу на концерты ходит много, и когда у зрителей нету денег, Умка их запускает, типа, бесплатно. Вот уж сказки, подумалось мне тогда.
Чат продолжался.
[17:38:11] Умка > Цена минимальная. Я сторонник демпинга, жесткого. Чтобы каждый студент или маленький хиппи мог спокойно купить билет или хотя бы нааскать на него 100–200 рублей.
[17:38:30] бучч > А что такое "нааскать на него"?
[17:38:43] Умка > Ну, денег нааскать, наклянчить у окружающих то есть.
[17:38:57] бучч > Вот что как раз, по-моему, унизительно.
[17:39:09] Умка > Если вокруг друзья - то не унизительно. Я иногда сама им деньги выношу наружу, чтобы они попали внутрь, когда у меня список ограничен.
[17:39:35] бучч > А друзья вокруг - это кто?
[17:40:29] Умка > Такие же, как они, это обычно довольно плотное коммьюнити в любом городе, они все друг друга знают, случайных людей минимум.
Я решаю, что если меня не запишут в "чужие", я потом ее подробно расспрошу про это плотное сообщество неслучайных людей, у которых не стыдно попросить денег, потому что они и сами могут попросить. Подозреваю, что речь идет про хиппи.
[17:52:56] бучч > сформулируйте, пожалуйста, пять своих глубинных ценностей в порядке приоритетности.
[17:53:34] Умка > Свобода
[17:53:43] Умка > Самостоятельность
[17:53:51] Умка > Отсутствие вранья
[17:54:09] Умка > Человеческое отношение к людям
[17:54:15] Умка > Рок-н-ролл
[17:54:39] Умка > Чувство юмора и самоирония, конечно же.
Вскоре мы заканчиваем наш чат, потому что времени, как вы помните, было чертовски мало. Аня говорит мне, что ей только-только понравилось, а мы уже и закончили. При этом она улыбается во все лицо с детской радостью, и я понимаю, что ежистая сторона далеко не единственная.
Открытая детская сторона быстро зачехляется, и мы расстаемся до следующего раза.
Глава вторая
Добыча золота или зубастая отличница
Эпиграф:
"Папа работал метеорологом на военной базе в Эджвуде. Во время войны там делали отравляющий газ, и метеоролог, наверное, должен был вычислять направление ветра. Он приносил мне из лаборатории игрушки: мензурки, колбы, чашки Петри, полные ртути. Весь пол у меня был заляпан ртутью вперемешку с пылью. Я любил разлить ртуть на пол и дать по ней молотком, чтобы шарики разлетелись по всей комнате. Я жил среди ртути".
Фрэнк Заппа о своем детстве. THE REAL FRANK ZAPPA BOOK (Отрывки).
Вольный пересказ с американского А. Герасимовой.
Свободная интернет-энциклопедия Википедия вот что сообщила мне про Умку.
"Анна Георгиевна Герасимова, она же Умка (род. 19 апреля 1961, Москва) - певица, рок-музыкант, поэтесса, литературовед, переводчица, журналистка.
Окончила Литературный институт, отделение художественного перевода. Литературовед, специалист преимущественно по творчеству обэриутов (Александр Введенский, Даниил Хармс), подготовила несколько изданий их произведений. Опубликовала ряд переводов литовской поэзии и переводы романов Джека Керуака "Бродяги Дхармы" и "Биг Сур". Живёт в Москве.
С 1985 г. выступает под псевдонимом Умка как исполнитель собственных песен, первоначально в одиночку. Во второй половине 80-х годов многие песни Умки ("Автостопный блюз", "Волосатые ублюдки", "Стеклянная рыбка", "Господа пункера" и др.) практически стали частью фольклора советских хиппи. В конце 1980-х отходит от активного сочинения и исполнения песен. Возвращение к творческой деятельности в качестве рок-музыканта происходит в 1995. В течение последующих десяти лет группа "Умка и Броневичок" (с 2005 - "Умка и Броневик") выпускает более двадцати альбомов. Умка (с группой или в качестве сольного исполнителя) широко гастролирует по России и за рубежом (гастроли в США, Великобритании, Германии, Израиле, республиках бывшего СССР)".
Из чего следовало, что Умке палец в рот не клади. Да она бы и не дала.
После того компьютерного диалога Аня оставила дивиди. На диске была куча телепередач, московских и региональных, за разные годы. Я втыкаю его в плеер и все честно просматриваю.
"Когда я увидел объявления в городе "Умка и Броневичок", я решил, что это цирковая труппа с медведем", - говорит сидящий напротив Умки журналист.
"Да, - думаю, - в мое время журналисты старались свое невежество скрывать".
На одной какой-то передаче, кажется, пермской, ведущий спрашивает Умку: "Есть такое поверие, Бучч - ваша сестра?" Умка поднимает брови и говорит довольно брезгливо: "Ну, тьфу, у меня нет сестры Бучч, у меня есть сестра Маша". Ведущий настырно продолжает: "То есть сходство исключительно только внешнее?" Умка отвечает: "Никакого сходства нет, просто она тоже коротко стриженная, но, я думаю, во имя имиджа. Мне не нравится это существо". Ну, или что-то в таком духе. Довольно трудно на бумаге отразить тон, которым было сказано слово "существо". Вот, думаю, злыдень. Обведу тебя зеленой краской тогда, как в фильме "Девчата". Ну, и при более пристальном изучении выяснилось, что героиня моя может не по-детски приложить того, кто ей не пришелся.
Читаю журнал Play. Журналист Мажаев смотрит вместе с Умкой церемонию вручения наград MTV. Из статьи я узнаю, что:
Мажаев: По идее, зал в этом месте должен так взреветь. А все сидят спокойненько.
Умка: Так все, наверно, группу "Корни" ждут. А американские партнеры MTV понимают вообще, что здесь происходит?
Мажаев: Я думаю, они списывают качество местной музыки на национальные особенности.
Умка: А интересно, есть ли еще в мире страна с национальной особенностью слушать только говенную музыку? Нельзя, что ли, было пригласить "Гражданскую оборону"?
Мажаев: Умку.
И еще из статьи я узнаю, что Умка считает, что зря из Ромы Зверя делают секс-символ, в то время как у него, по ее мнению, голова огурцом. "Корни" неприятные, "Виагра" - поношенные женщины, кое у кого несчастные глаза онаниста, а кое-кто, не буду говорить, вообще косой. Алсу вполне симпатичная, если бы не пела. У Келли Осборн - ножки как бутылочки, хотя в лице есть что-то человеческое. От папы, видимо.
Мдаа, думаю, мне еще повезло, "существо" - нехай существо.
И, пожалуй, настало время вклиниться в собственное повествование и расставить некоторые точки. Я утверждаю, что Умка на 100 процентов положительный персонаж. Язвительный? Да. Радикальный? Да. Я вот, например, ей завидую. Мне бы страшно хотелось во всеуслышание сказать, что я на самом деле думаю, и так не хочется мне ссориться ни с кем при этом, что я закусываю язык и успокаиваю себя, мол, время само всех расставит на заслуженные полочки, как слоников. А Умка, мне кажется, не пытается быть дамой, приятной во всех отношениях. Ей, видимо, другое важно. Как там было… Свобода, Самостоятельность, Отсутствие вранья, Человеческое отношение к людям, Рок-н-ролл, Самоирония… Я не очень помню, в какой момент мы перешли "на ты".
Я: Ты мне кажешься очень, очень закрытым человеком.
Умка: Я уже говорила. Все очень открыто до какого-то предела. Дальше будет стенка.
Я: Именно это я называю очень закрытый человек.
Умка: Зато по сравнению с просто закрытыми…
Я: Есть открытые кусочки…
Умка: Не просто кусочки, а все открыто, кроме одного помещения, куда я и сама не очень заглядываю.
Мне, понятное дело, именно туда и захотелось заглянуть.
Кстати, расскажу одну чудную историю. У меня была встреча какая-то относительно деловая на втором этаже большого клуба. Со мной была близкая компания. Мы закончили свои дела и пошли к выходу. На лестнице была давка. Там толклись люди немного припыленной как бы наружности, предпочитающие всем видам джинсов почему-то бананы, застегнутые под грудью, а всем майкам те, что размера на два больше. И были еще на многих жилетки. Из моего описания трудно представить ту конкретную публику, тем более что народ был разный и не обязательно такой, как я описываю. Мне просто таким он показался. Толпа текла, как в мавзолей, выше этажом, к сцене, откуда доносился грохот инструментов и резкий женский голос. "Пошли, посмотрим", - поволокли меня мои спутники. "Ну, пошли, - говорю, - это, кажется, Умка там поет. А народу-то почему такой лом?" Мы не поняли и протиснулись куда-то за спины. Не могу сказать, что это была моя музыка, но вокальная манера человека на сцене заставляла меня стоять и слушать. Потом наступил антракт. Умка наклонилась к залу и начала совершать непонятные мне действия. То есть она стала продавать свои диски. С моей колокольни, это было совершенно не артистское дело, я лично считаю, что должна быть дистанция, позволяющая человека на сцене считать отличным от человека в зале. А Умка на моих глазах преспокойно болтала с народом и, похоже, знала многих лично. "Как жена?" - спрашивала она у какого-то бородача. Кому-то следующему она чего-то шептала по-приятельски, одним словом, дистанцию не соблюдала. Мои друзья стали меня толкать: "А ну срочно подойди к Умке и познакомься". - "Да не пойду, - упираюсь я, - а что я ей скажу?" - "Ну, уж найдешь что". Мы так стояли и шипели минут десять. Перерыв грозил уже и закончиться. Умка бойко приторговывала и даже зазывала "а вот кому…". Меня тем временем обвиняли в приступе застенчивости и ослином упрямстве одновременно. Таким образом, вопрос знакомства с Умкой стал принципиальным. "Ну ладно, все, иду", - говорю я и пристраиваюсь в самый хвост очереди за дисками, место 15-е. Моя компания делает мне самые обидные знаки, но я тем не менее смирно стою, пока не подходит моя очередь. Умка поднимает на меня глаза. "Здрасьте", - выдавливаю я. "Здрасьте", - отвечает она. "Я - Лена, - говорю, - я тоже пою". Умка смотрит с каким-то непонимающим выражением, я совсем теряюсь и смешиваюсь с остальным народом. Зато гоголем подхожу к моим друзьям: "Видели? Вот, пошли теперь". И мы ушли. Умка этот случай не помнит. А среди моих друзей он стал хрестоматийной иллюстрацией к моей кретинской застенчивости. …А помните вот это: "Я - Лена, я тоже пою…" - и ну надо мной смеяться.
Мы долго-долго разговариваем в кафе. Потом выходим на шумный Арбат. Аня постоянно повторяет мне сквозь мои вопросы, что отвечает за свои слова. Ну, например: "У меня нет закрытых тем, просто я отвечаю за каждое слово. Просто есть за что отвечать". Я при этом думаю, что я, например, совсем не могу этого сказать про себя, а хочется.
Я: А тебе не кажется, что с каждым годом ты становишься все саркастичнее и злее?
Умка: Ну, я теряю некоторое количество иллюзий, вообще негоже иметь такое количество иллюзий, как в 35. В 35 я была еще очень… я только-только вылезла на сцену.
И вот, наконец, мне удалось докопаться, почему же сначала она меня подпускала не ближе, чем на пистолетный выстрел.
Умка: Ну, я раньше считала, что давать интервью нельзя никому никогда. Потом обо мне стали писать такую хуйню, что мне пришлось себя переломить и давать интервью всем и всегда, чтобы нивелировать эту хуйню. Основная хуйня про меня связана вот с этим мифом о какой-то ужасной хиппушке с гитарой, которая бескорыстно сидит на улице и страшно любит всех идиотов. Это не так.
Я: Но когда-то так это было?
Умка: Никогда так не было. То есть хипповать - хипповали, но никогда это не было беззубым идиотизмом.
Уж чего-чего, а беззубости у Ани нет точно. Сижу я, расшифровываю наши с ней разговоры и напарываюсь с частотой один раз в два абзаца: "только ты об этом не пиши", "я не хочу, чтобы об этом было что-то сказано", "это я говорю лично тебе, не нужно этого печатать".
Умка (подводя итог длинному рассказу): …и я хочу, чтобы об этом ни слова не было.
Я (в тоске и безысходности): Я отдаю себе отчет в том, что я пишу некий труд, потом я тебе его покажу. И ты захочешь оттуда вычеркнуть 90 процентов. Я скажу - о’кей. Все равно у меня не будет никаких вариантов. Мне просто будет нечего опубликовать.
Умка: Да нет.
На этой стадии наших диалогов мы стали доверять друг другу больше, чем полгода назад. Столько времени у нас ушло на то, чтобы приручить друг друга. При этом наше общение больше всего похоже на вытрясание денег из копилки, трясешь-трясешь, и только потом сыплется чистое золото.