Катон подчинился и, несмотря на нежелание покидать Рим, с честью выполнил возложенные на него обязанности. Он отправил к Птолемею посла с предложением уступить остров без сопротивления в обмен на сан жреца Афродиты на Кипре, что должно было обеспечить царю безбедную и почетную жизнь. Сам же Катон отправился на Родос и стал готовиться к возможной войне, но получил известие о самоубийстве Птолемея. Тогда он отправился в Византию, где должен был выполнить еще одно поручение народного собрания. Прибыв оттуда на Кипр, Катон, никому не доверяя, самолично занялся продажей царских сокровищ и ценных предметов обихода. Вырученные средства торжественно привез в Рим, пройдя по улицам священной столицы с войском. От почестей он снова отказался.
После возвращения Катон продолжил борьбу с Помпеем, Цезарем и Крассом. Он протестовал против практики запугивания политических конкурентов, подкупа избирателей и других чинимых триумвирами беззаконий. Однако большинство его усилий оказались тщетными. Часть аристократов была подкуплена, другие просто боялись, а народ уже привык к заработку, который приносили каждые выборы.
Катон, однако, не был слеп в своей вражде к Помпею. Когда во время выборов в Риме возникли беспорядки, он поддержал предложение наделить Помпея чрезвычайными полномочиями, считая, что безвластие, вызванное беспорядками, хуже, чем единовластие.
Через некоторое время случилось то, о чем, несмотря на вражду, Катон предупреждал Помпея. Цезарь, чье могущество, слава и богатство возросли за время Галльских войн, вступил с Помпеем сперва в тайную, а затем и в открытую политическую борьбу. Отношения между бывшими союзниками усугубились тем, что в 53 г. до н. э., проиграв войну с парфянами, погиб Красе. Триумвират распался. Между Цезарем и Помпеем возникло политическое противостояние. Катон принял сторону Помпея, считая его власть меньшим из двух зол.
Когда Цезарь, перейдя Рубикон, повел свои войска на Рим, Катон предложил сенату предоставить Помпею неограниченные полномочия. Он говорил, что тот, кто стал причиной великих бедствий, должен и избавить римлян от них. Помпей, не имея войск для защиты столицы, тем не менее решил покинуть Рим.
По жребию Катон получил в управление Сицилию, однако, прибыв в сицилийский город Сиракузы, он узнал, что войска Цезаря тоже высадились на острове. Помпей тем временем покинул Италию. Зная, что на подмогу к противнику приходят все новые и новые силы, Катон оставил Сицилию и присоединился к Помпею, который собрал в Греции внушительное войско.
Надеясь на перемирие, Катон советовал Помпею затягивать войну, не желая братоубийственных сражений. Он настоял на принятии постановления, согласно которому ни один из подвластных Риму городов не мог быть разграблен и ни один римлянин не должен быть убит вне поля сражения.
Перед битвой при городе Диррахия Катон произнес речь, необычайно воодушевив воинов. Они храбро бросились на врага, обратив его в бегство, и лишь нерешительность Помпея не позволила разгромить войска Цезаря. Сторонники Помпея ликовали, и только Катон был грустен при виде множества римлян, павших жертвой властолюбия полководцев. Помпеянцы меж тем считали, что война уже выиграна. Начав преследование отступающего противника, Помпей оставил Катона с частью войска в Диррахии.
Однако в битве при Фарсале (9 августа 48 г. до н. э.), несмотря на армию, вдвое превосходящую силы противника, Помпей потерпел сокрушительное поражение (вообще эта битва, хотя и была междоусобной, оказала большое влияние на мировую историю). Помпей бежал в Египет, где был убит опекунами малолетнего царя Птолемея XII, так как он был союзником Клеопатры, претендовавшей на египетский трон и рассчитывающей на военную помощь Помпея. Однако Клеопатра смогла повернуть ситуацию в свою пользу и соблазнила Цезаря, против которого вела интригу вместе с Помпеем.
Катон повел оставленные ему войска в Нумидию, где хотел соединиться с войсками Сципиона и Аттия Вара, вступивших в союз с царем Нумидии Юбой (будущим мужем дочери Антония и Клеопатры). Пеший переход длился 27 дней. Встретившись с союзниками, Катон отказался стать во главе войска, уступив эту должность Сципиону. На то были свои причины. Во-первых, Сципион был консулом, т. е. высшим должностным лицом, а Катон – только претором. Во-вторых, римляне верили, что роду Сципионов суждено побеждать в Африке (в свое время Сципион Африканский Старший разбил Карфаген во второй Пунической войне, а Сципион Африканский Младший – в третьей).
Войска стали в оборону близ города Утика. Катон подготовился к осаде – он собрал в городе огромные запасы хлеба и воды, привел в порядок старые и построил новые укрепления. В 47 г. в Африке высадился Цезарь. Сципиону, так же как ранее Помпею, Катон советовал не вступать в открытое сражение, а выжидать. Сципион, однако, не внял советам, и 8 апреля 47 г. до н. э. в битве при городе Тапсе его войско было разгромлено.
Наутро известие об этом достигло Утики. Узнав о разгроме Сципиона, Катон собрал находившихся в городе сенаторов и Совет Трехсот, в который входили знатные граждане Утики римского происхождения. Катон предложил собравшимся самим решить, стоит ли продолжать войну против Цезаря. Воодушевленные мужеством Катона члены Совета сначала решили продолжать борьбу, но после переменили мнение и даже стали подумывать о том, чтобы выдать сенаторов Цезарю.
В это время к стенам города прибыли спасшиеся после битвы при Тапсе остатки конницы. Воины не хотели входить в Утику, опасаясь предательства со стороны горожан, но Катон уговорил кавалерию войти в город для защиты находящихся там сенаторов.
В конце концов Совет Трехсот принял решение сдаться и отправить к Цезарю посла, чтобы просить его о пощаде. Катон собрал сенаторов и предложил им спасаться, пока конница еще находится в городе. Он распорядился закрыть все ворота, кроме ведущих к морю, и стал готовить суда и припасы для отплытия беглецов.
Тут произошел еще один показательный случай. Невдалеке от города разбил лагерь бывший помпеянец Марк Октавий, который прибыл во главе двух легионов и отправил к Катону посланника с предложением договориться о разделе власти и командования. Тот не ответил, а своим друзьям сказал: "Можно ли удивляться, что наше дело погибло, если властолюбие не оставляет нас даже на самом краю бездны".
И еще пример. Римская конница, покидая город, начала грабить жителей. Узнав об этом, Катон бросился на улицу и стал вырывать из рук первых попавшихся ему на глаза воинов добычу. Солдаты устыдились и сами стали возвращать награбленное.
В качестве посла от Совета Трехсот к Цезарю должен был отправиться его родственник, Луций Цезарь. Он обратился к Катону с просьбой помочь ему составить оправдательную речь взамен на то, что Луций будет просить Цезаря о прощении для него. Катон ответил: "Если бы я хотел спастись милостью Цезаря, мне самому следовало бы идти к нему. Но я не желаю, чтобы тиран, творя беззаконие, еще и связал меня благодарностью. В самом деле, ведь он нарушает законы, даря, словно господин и владыка, спасение тем, над кем не должен иметь никакой власти! А как тебе выпросить у него прощение для Трехсот, мы подумаем сообща, если хочешь". Все эти поступки совершал человек, уже давно принявший решение покончить с собой. Но благородный Катон не мог себе позволить такой роскоши, как спокойно уйти из жизни, пока оставались люди, нуждавшиеся в его помощи и защите.
Обсудив с Луцием его будущую речь, Катон призвал своего сына и друзей. Он обсуждал с ними разные темы, в частности запретил сыну участвовать в государственных делах, объяснив это так: "Обстоятельства больше не позволяют заниматься этими делами так, как достойно Катона, заниматься же по-иному – позорно".
Обедал Катон, как всегда, сидя (обычно римляне возлежали за обеденными столами). После обеда, на котором присутствовали многие друзья Катона, начался философский разговор. Во время обсуждения одного из вопросов Катон произнес длинную и прочувствованную речь, и окружающие поняли, что он собирается покончить с собой. Желая развеять эти подозрения, Катон перевел разговор на злободневные темы, однако ему не удалось усыпить бдительность сына. Порций украдкой пробрался в спальню отца и унес оттуда его меч.
Вечером, после прогулки с друзьями и сыном, Катон снова возбудил подозрение спутников, необычайно тепло прощаясь с ними. Придя в спальню, он стал читать диалог Платона "О душе". Уже почти дочитав книгу, Катон обнаружил отсутствие меча, позвал слугу и спросил, кто унес меч. Раб ничего не ответил. Не желая, чтобы слуги догадались о его истинных намерениях, Катон продолжил чтение, но через некоторое время как бы невзначай велел принести меч. Не дождавшись его, он стал проявлять беспокойство и принялся звать все новых слуг, давая им то же поручение. В конце концов, Катон возмутился и стал кричать, что его слуги и сын хотят предать его безоружным в руки врага. Он даже ударил одного из слуг в порыве гнева и повредил себе руку.
На его крики прибежали друзья и Порций. Сын со слезами просил отца успокоиться. Катон отвечал: "Где и когда, неведомо для меня самого, уличили меня в безумии, что теперь никто со мной не разговаривает, никто не старается разубедить в неудачном, на чужой взгляд, выборе или решении, но силой препятствует мне следовать моим правилам и отбирает оружие?! Что же ты, мой милейший? Ты еще вдобавок свяжи отца, скрути ему руки за спиной, чтобы, когда придет Цезарь, я бы уже и сопротивляться не смог! Да, сопротивляться, ибо против себя самого мне не нужно никакого меча – я могу умереть, задержав на короткое время дыхание или одним ударом размозжив себе голову о стену".
Выслушав отца, Порций плача вышел из его спальни. Покинули Катона и все остальные, кроме входивших в число его приближенных философов Деметрия и Аполлонида. К последним Катон обратился с такой речью: "Неужели вы думаете силой удерживать среди живых человека в таких летах, как мои, и караулить меня, молча сидя рядом? Или же вы принесли доводы и доказательства, что Катону не страшно и не стыдно ждать спасения от врага, коль скоро иного выхода он не находит? Отчего же вы не пытаетесь внушить нам это, не переучиваете на новый лад, чтобы мы, отбросив прежние убеждения и взгляды, с которыми прожили целую жизнь, стали благодаря Цезарю мудрее и тем большую питали к нему признательность? Со всем тем я еще не решил, как мне с собою быть, но, когда приму решение, я должен иметь силу и средства выполнить его. Решать же я буду, в известной мере, вместе с вами – сообразуясь с теми взглядами, каких, философствуя, держитесь и вы. Итак, будьте покойны, ступайте и внушите моему сыну, чтобы он, коль скоро уговорить отца не может, не обращался к принуждению".
Через некоторое время после ухода философов маленький мальчик принес меч. Проверив его остроту, Катон произнес: "Ну, теперь я сам себе хозяин". Затем, отложив оружие, вернулся к чтению. Перечитав книгу дважды, Катон крепко заснул, его храп был слышен даже за пределами спальни. Около полуночи он позвал лекаря и своего помощника Бута. Лекарь перевязал воспалившуюся рану на руке, а Бут был отправлен к морю, чтобы узнать, все ли отплыли. Домашние подумали, что это хороший признак и Катон принял решение остаться в живых.
Получив известие от помощника, что почти все беглецы отплыли, но на море сильное волнение, Катон снова послал Бута к морю проверить, не вернулся ли кто и не нуждается ли в помощи. Под утро он задремал.
Вскоре вернулся Бут и сказал, что в гавани все в порядке. Катон лег, как будто собирался спать, а помощника попросил закрыть дверь. Оказалось, он только хотел убедиться перед смертью, что беглецы благополучно отбыли из города. Как только Бут вышел, Катон вонзил себе в живот меч, но умер не сразу. Упав с кровати, он опрокинул стоявший рядом столик. На шум в комнату ворвались слуги, друзья и Порций. Они застали Катона в луже крови, с вывалившимися внутренностями, но еще живого. Врач успел вложить внутренности на место и зашить рану, но Катон, очнувшись, оттолкнул врача и, разорвав швы, умер.
Ему было сорок восемь лет.
Весть о его смерти разлетелась с невероятной быстротой. Вскоре весь Совет Трехсот собрался у дома Катона, а через некоторое время к ним присоединились и толпы горожан. Даже известие о приближении Цезаря не смогло пересилить уважение к покойному, которое было так велико, что, несмотря ни на что, были устроены пышные похороны. Катона похоронили на берегу моря, а позже на этом месте поставили его статую.
Узнав о смерти Катона, Цезарь сказал: "Ох, Катон, ненавистна мне твоя смерть, потому что и тебе ненавистно было принять от меня спасение!".
Его сыну Цезарь не причинил вреда. Позднее он геройски погиб в битве при Филиппах, сражаясь на стороне Брута.
КЛЕОПАТРА VII ФИЛОПАТОРА
(род. в 69 г. до н. э. – ум. в 30 г. до н. э.)
"Если бы нос Клеопатры был чуть короче, облик мира стал бы иным".
Паскаль
"У нее, как у настоящей дочери Птолемея, не было ничего женственного, кроме тела и хитрости. Свою наружность, таланты, всю себя Клеопатра всегда подчиняла холодному расчету, постоянно имея в виду интересы государства, или, вернее, свои личные выгоды".
Гуго Вилльрих
Клеопатра Египетская – одна из самых знаменитых женщин древней истории. Живая легенда древнего мира, которая превратилась в безжизненный идол, имя нарицательное. Дошедший до нас образ последней царицы Древнего Египта настолько невероятен, что существует сам по себе, без всякой связи с реальной женщиной. Лубочный образ сладострастной и томной красавицы, созданный сначала классиками литературы, а потом растиражированный Голливудом, давно уже похоронил историческую личность. Красивая, умная и страстная последняя женщина-фараон, истинная египтянка и гордая дочь Птолемеев – вот вкратце наши представления о Клеопатре.
Сегодня Клеопатра – не более (но и не менее) чем трафарет, образец для женщин, желающих примерить на себя роль роковой красавицы, к ногам которой бросают царства. Она, реальная женщина, превратилась в романтическую легенду о самой прекрасной из живущих. Образ, конечно, соблазнительный, но уж слишком нереальный. Какая-то коллективная проекция.
Однако находятся люди, стремящиеся очистить образ египетской царицы от пыли тысячелетий. Историк Люси Хугс-Холлит отстаивает историческую Клеопатру – умную, циничную, отчаянную владычицу Древнего Египта. Действительно, трудно поверить в то, что Клеопатра могла столько лет править страной только благодаря своим "женским чарам" – если бы это было так, ее бы давно уничтожили или, во всяком случае, превратили бы в наложницу без права голоса. Конечно, обольщение было одним из способов завоевания власти, но для того, чтобы ее удержать (в условиях постоянных войн и политических убийств), нужно было обладать незаурядным стратегическим умом, политической изворотливостью и жесткостью.
Джон Апдайк сделал попытку проникнуть в первое столетие до нашей эры, на которое пришлись 38 лет жизни египетской царицы, но и он не смог продраться сквозь дебри фальсификаций и скабрезных анекдотов, полностью замутивших первоначальный облик Клеопатры.
И наконец, финальным аккордом стало открытие в Британском музее выставки 11 скульптур, которые неопровержимо являются портретами Клеопатры. Элизабет Тейлор и Вивьен Ли отказались бы играть египетскую царицу, если бы видели эти статуи раньше: малорослая и коренастая толстушка с кривыми зубами и длинным, как у Буратино, носом. И это тот самый нос, от которого, по словам Паскаля, зависели судьбы мира!
Клеопатра действительно носила титул египетской царицы, но ее корни уходили в старинный греческий род династии Птолемеев. Первый фараон этой династии был соратником Александра Македонского, который в 331 г. до н. э. основал Александрию, изгнав персов из Египта. Вторжение его войск в 332 г. до н. э. было воспринято египтянами как избавление. После смерти Александра Македонского в 323 г. до н. э. его империя распадается, и через некоторое время Египет попадает под власть Птолемея Лага (Сотера), одного из полководцев Александра Великого, который был наместником. Александрия становится столицей Египта, не только торговым, но и культурным центром. Здесь живут многие философы, писатели, художники, основывается библиотека, делаются многие технические открытия.
Он основал династию Птолемеев, и его преемники поначалу проводили мудрую и гибкую политику: восстанавливали разрушенные персами храмы, строили новые святилища. Но с восшествием на престол Птолемея IV (221–205 гг. до н. э.), который на пути к власти убивает мать, сестру и брата, начинается кризис. Бесконечные дворцовые интриги, убийства, затяжные военные кампании становятся нормой египетской жизни.
Вообще говоря, в династии Птолемеев было семь цариц, носивших имя Клеопатра, но той самой знаменитой правительницей стала Клеопатра VII. Она была очень умна, своенравна и независима, знала семь языков, с почтением относилась к старым богам и старалась поддерживать обычаи и ритуалы. Клеопатра подчеркивала свое божественное происхождение, объявляя себя земным воплощением Изиды и соблюдая порядки древности.
Ее отец Птолемей XII ничем не выделялся из череды предшествующих правителей, кроме, пожалуй, любви к игре на флейте (он даже получил от александрийцев прозвище "флейтист"). Он взошел на престол в 80 г. до н. э. и правил до 58 г. до н. э., пока его старшая дочь, сестра Клеопатры – Береника, не устроила восстание и не заняла престол. Птолемею пришлось бежать в Рим. Вернувшись в 55 г. до н. э. с римским отрядом, он подавил восстание и казнил непокорную дочь.
В 51 г. до н. э. Птолемей XII умирает, и власть переходит к Клеопатре VII и ее брату Птолемею XIII. В это время ей было около 18 лет, а ее брату – меньше 11. Согласно обычаям того времени, Клеопатра и Птолемей становятся мужем и женой, а в Египте воцаряется двоевластие, причем и Птолемей, и Клеопатра пытаются "перетянуть одеяло на себя" и стать единовластными правителями страны.
Через два года после воцарения Клеопатры и Птолемея в Риме началась война между Юлием Цезарем и Помпеем. Помпей обратился за помощью к египетским правителям, и Клеопатра помогла ему, выступив против Цезаря. Помпей потерпел поражение и бежал в Египет, где в это время произошло столкновение между Птолемеем и Клеопатрой, в результате которого ее изгнали в Сирию.