– Во сколько обошелся диск "Touch Me I’m Sick", в 100 долларов? – задает риторический вопрос Пэвитт. – На запись "Bleach" ушло 600 долларов, а диск разошелся 1,5-миллионным тиражом. Это, видимо, самый крупный возврат капиталовложений в музыкальную пластинку со времен "Sun Sessions" Элвиса. Эндино великолепен. Кто-то должен уметь увидеть талант и проводить последовательную политику – мне кажется, именно в этом заключалась моя заслуга.
– Джек работает очень неброско и очень тщательно, – говорит Марк Арм. – Был какой-то период, когда он стал работать по шестьдесят часов в неделю, и именно тогда, мне кажется, он утратил какую-то часть своей спонтанности.
– Примерно в течение года мне казалось, что все без исключения группы записывались у меня, – комментирует Эндино. Может быть, они мне доверяли, потому что я сам был музыкантом. Я играл не только в "Skin Yard", я был ударником в "Crypt Kicker Five", басистом в нашей с Терри Ли Хейлом [музыкант, записывающийся на "Sub Pop"] группе "The Ones" – в 1988 году я был участником трех команд. Кроме того, мы записывали практически даром. Как бы то ни было, я оказался в эпицентре всех этих событий. "Sub Pop" постоянно присылал мне записи. Каждый раз, когда Джонатан или Брюс занимались одноразовым синглом для своего "Клуба cинглов", они отправляли группу ко мне.
Чаще всего записывали семидюймовые пластинки, – продолжает продюсер. – За время расцвета гранжа я записал больше сотни семидюймовых дисков. Сейчас про них все забыли, но тогда они высоко ценились. Сердце коллекционера при виде их начинало биться чаще: "О, это коллекционное издание, вышло только 500 экземпляров". Мне очень нравились семидюймовые пластинки. Удовольствие достигалось мгновенно. Идешь в студию, записываешь пару песен, они выходят пару месяцев спустя, и ты с полным правом можешь говорить, что ты записал пластинку. В общем, нам надо было записывать все эти одноразовые синглы для других групп не из Сиэтла – "L7" [женская группа из Лос-Анджелеса), "Babes in Toyland", "Helios Creed".
Больше других я любил "Babes In Toyland". Все, что я находил важным в рок-музыке, было связано с этими тремя женщинами из Миннеаполиса. Кэт Бьелланд стояла на сцене с искаженным от ярости лицом, выплевывая слова о любви и ненависти поверх изломанного гитарного риффа. Она носила низкие каблуки, шифон и вообще создала странный образ маленькой девочки: сильно обесцвеченные кудри, как у малышки из детского сада; порванное "кукольное" платьице; красная помада и широко распахнутые глаза. Кортни Лав позднее утверждала, что это она изобрела взгляд "девочки-шлюхи" (она играла в командах вместе с Бьелланд и басгитаристкой "L7" Дженнифер Финч) – но первенство, без сомнения, принадлежит Кэт. К концу выступления ее ноги были сплошь в синяках – от соприкосновения с гитарой; эта боль заглушалась нескончаемым потоком виски.
Но ничего "девчачьего" или детского в ее выступлениях не было. От ее криков кровь стыла в жилах, они были очищением, изгнанием дьявола прошлого и вереницы недавних бойфрендов-ублюдков. Рядом с ней стояла Мишель Леон, которая могла бить по бас-гитаре с адской силой – от девушки ее габаритов ничего подобного не ожидаешь. За ними сидела Лори Барберо – нахальная, громкая, любимая сестричка всех и каждого – и выбивала дурь из ударной установки, иногда подпевая в своей оперной, протяжной манере. В конце выступления она вскакивала из-за установки и фотографировала зрителей – как будто все мы были гостями на какой-то частной вечеринке. Тем не.менее все внимание публики было каждую секунду приковано к Кэт – она закатывала глаза к небу, стучала ногой по сцене и била своей гитарой, облепленной стикерами, по бедрам. От Кэт исходило электричество.
– Пластинка "Spanking Machine" [группы "Babes In Toyland", 1989] – один из самых гениальных альбомов за всю историю,сбивчиво рассказывала мне Кортни в 1992 году. – Это истина, уверенность, кислотные приходы, бэд-трипы, ложь, идиоты из Миннесоты, открытые рваные раны, дешевое вино, День святого Валентина, старые вонючие ночнушки, никаких парней, обожание Ника Кейва и "Butthote Surfers", суровая зима и клевые киски, чувство, что ты одна на свете чокнутая девушка, да и еще какие-то эмо тексты, но это не важно, просто от этого даже лучше.
– Вначале мы даже не понимали, что создаем какую-то особенную, уникальную, по общему мнению, эстетику, – объясняет Чарлз Питерсон. – Мы были больше впечатлены деятельностью "Touch And Go", "Homestead", "SST" и "Dischord". Брюс с Джонатаном шутили о "всемирном господстве "Sub Pop"", говорили, что мы станем популярны. Мы отвечали: "Да-да, конечно". Мы просто хотели поменьше платить за аренду. И с музыкальной точки зрения было интересно, прикольно, ребята записывали хорошие альбомы … но, черт, у нас не было групп вроде "The Replacements", "Sonic Youth", "Black Flag" или "Butthole Surfers". Вот что было реально.
я: Сколько людей приходило на ранние концерты групп из "Sub Pop" в Сиэтле?
– Мало, – отвечает Питерсон. – Не больше ста человек. "Central Tavern" вмещал максимум двести пятьдесят.
я: Как одевались зрители?
– Ужасно, – смеется фотограф. – Насчет одежды в Сиэтле никто особенно не запаривался. Как и сейчас. На одной фотографии-, сделанной в 1983 году, изображены зрители того времени, мы их называли "деревенскими бродячими собаками". Нет какого-то одного представления о стиле. Что-то от хиппи, что-то от глэмрока; на одном тренч, на другом фланелевый плащ, на третьем – кожаная куртка со значком "Сид Вишес"; что-то от панка. Просто все тогда одевались в дешевых магазинах. Носили всё подряд. Потом началось разделение на лагеря. Я больше общался с фанатами "Mudhoney", которые носили "дудочки" и олдскульные рубашки "Пингвин". Это было ближе к гаражному року.
я: Я всегда считал, что у "Mudhoney" чувствуется это влияние модов.
– За исключением Мэтта Люкина, никто из них в жизни бы надел фланелевую рубашку, – кивает Чарлз. – Это идет от эстетики олдскульного панка. Именно он был нашим вдохновением, и именно на нем мы выросли. По сравнению с ними я больше любил английские группы. Марк больше слушал чокнутые американские хардкор-команды вроде "The Angry Samoans". Значение, которое имел для всех нас панк-рок, часто недооценивается. То, что делала "Soundgarden", кардинальным образом отличалось от той музыки, которую играли "Mudhoney" и "Nirvana". На концерте "Alice In Chains" не найдешь никого, кого можно было увидеть на концерте "Mudhoney". На выступления "Pearl Jam" я не ходил уже много лет.
– Тем, кто приходил на концерт, было от 18 до 29 лет, – вспоминает бывший звукооператор "Nirvana" Крэйг Монтгомери. Одеты они были в старые джинсы и футболки с символикой рок-команд, кожаные куртки, много фланелевых рубашек, трусы торчали над джинсами … У многих были длинные волосы, ботинки "Доктор Мартенс" или кеды "Конверс". Это были студенты колледжей или бездельники – уж точно не поклонники мейнстримовых рок-н-ролльных команд и не фанаты готических или хардкорных групп. Ненавижу слово гранж, но …
– Я родилась в Истсайде, поэтому казалось, что мы сделали частью своей культуры эти садо-мазо штуки, которые тогда приходилось покупать в жутких подпольных секс-шопах. Все носили черные джинсы, – говорит Джулиан Андерсон. – Всем было по хрен. Мы носили футболки с переведенными вручную изображениями. Многие девушки, например я, очень любили вещи из секонд-хендов, скажем, домашние платья 50-х годов и прочие вещи в стиле ретро. Не было какой-то системы или моды; вся эта чепуха насчет пристрастия к фланели – это все выдумки СМИ. Да, некоторые люди носили фланелевые рубашки, но …
я: А как же "Tad"?
– Они были из Бойза! – восклицает Андерсон. – Фланелевые рубашки, эти плотные шерстяные клетчатые рубашки? Ну поймите же, здесь холодно и влажно! Никто не носил их с каким-то расчетом, намерением. Люди ходили каждый день в рок-клубы и надевали то, что находили в секонд-хендах и считали на тот момент прикольным. Это происходит каждый день в этой стране – даже сейчас, пока мы говорим. Будут об этом написаны книги или нет – именно в этом заключается волшебная неопределенность жизни …
В августе была организована фотосессия для обложки сингла "Love Buzz" – в черно-белом цвете, для экономии, – с фотографом из Сиэтла Элис Уилер. За работу ей заплатили 25 долларов. Уилер познакомилась с Пэвипом, когда жила в Олимпии и была студенткой колледжа Эвергрин. "Он постоянно говорил О том, что покорит мир, И все такое", – рассказывала она Джиллиан Дж. Гаар. Уилер также помогала в управлении клубом "GESCCO" в Олимпии и дружила с Трэйси Марандер.
Крист отвез всех в Такому, где группа позировала на фоне местных достопримечательностей, в том числе Пойнт-Дефайнс-парк и Нэрроус-Бридж. "у меня были проблемы технического характера, – рассказывала Уилер Гаар. – Я взяла не очень хороший фотоаппарат. Снимки получились в инфракрасном свете и поэтому немного размытыми".
Статья Доун Андерсон в журнале "Бэклэш" появилась примерно в это же время. "Я знала только то, что они дружили с "Melvins",смеется она. – К счастью, они еще и оказались крутой командой". В том интервью Курт признавал, что поначалу больше всего боялся, что "люди будут думать о нас как о подражателях "Melvins"". "Melvins" очень часто упоминались в этой статье. Доун считала, что, набравшись опыта, "Nirvana", может быть, станет даже "лучше, чем "Melvins"".
– Про нас и про другие команды в то время писали одни банальности, – улыбается Чед. – ""Nirvana" – это шквал грязных, спутанных, взлохмаченных волос; их музыка – это резко, дерзко, мерзко, зверско; топко, липко, мягко". Ближе к делу, черт возьми! Отзывы всегда были положительными, но они продвигали что-то свое.
В сентябре Шелли ушла от Криста – сказалось напряжение, возникшее в результате различных образов жизни. Шелли работала по ночам; Крист только что бросил работу. Они решили разойтись. Шелли шел 21 год, и до того момента она никогда не жила одна. В разлуке они долго не протянули – слишком сильно скучали друг по другу, – но без последствий не обошлось.
После того как Крист просадил 400 баксов за две недели на пиво и вечеринки, ему пришлось переехать жить к матери в Абердин. "Однажды ящик пива у меня ушел за две минуты, – говори он. – И в тот же момент я понял, что я на мели". Зато теперь Крист мог посвятить всего себя репетициям со своей группой. Репетиционная база переместилась из подвала в Такоме в комнату над "-Парикмахерским салоном Марии" (фирма мамы Криста).
Расставание Криста и Шелли внесло дополнительное напряжение и в отношения Курта и Трэйси: Трэйси любила Курта и ждала от него каких-то знаков привязанности, особенно после того как их лучшие друзья расстались. Курт не реагировал, поэтому она решила блефовать – начала угрожать, что выгонит его из дома. Курт также решил ответить блефом и заявил, что будет жить в машине.
Он победил в этом споре – и продолжил жить с ней: поздно вставал и смотрел телевизор, в то время как Трэйси тщетно составляла для него списки заданий по дому.
– Я пошел к ним, чтобы узнать, не хочет ли "Nirvana" дать какую-нибудь песню на кассетный сборник, которым мы с Донной тогда занимались, – вспоминает Джон Гудмансон, – а он в это время рисовал в гостиной, в одном белье. Я часто видел, как Курт ездил на машине Трэйси, и думал: "Да уж, этот чувак умеет воспользоваться ситуацией. У нее хорошая работа, а он сидит дома и рисует".
Трэйси жаловалась, что Курт не написал ни одной песни о ней, хотя даже сочинил оду мастурбации ("Spank Thru"), поэтому на следующей неделе он начал писать песню "About А Girl"; Курт никогда не признавал, что она о Трэйси, хотя строчка в припеве "I can't see You every night for free" ("Я не могу встречаться с тобой каждую ночь бесплатно") недвусмысленно намекает на их спор. Это потрясающая песня, грустная, мелодичная – Курт рассказывал своему другу, что в тот день, когда он ее написал, он три часа кряду крутил альбом "Meet The Beatles", чтобы поймать правильный настрой. Название появилось после того, как Курт сыграл песню участникам своей группы, и Чед спросил, о чем она. "О девушке ("About А Girl")", – ответил Курт, и фраза осталась.
В это же время "Nirvana" продолжала давать выступления по всему штату Вашингтон – Такома, Беллингэм, Сиэтл, студенческие вечеринки в Эвергрине. "Те ранние концерты были просто сумасшедшими, и именно поэтому там было так весело, – вспоминает сотрудник "Sub Pop" Меган Джаспер. – Это было круто – когда Курт разбивал гитару при любой возможности; все знали, что у него нет денег, но он все равно ломал инструменты".
– Я слышал тогда, что один парень был настолько сумасшедший, что сломал свой абсолютно новый усилитель, – подтверждает бывший генеральный менеджер "Sub Pop" Рич Дженсен.Джими Хендрикс так делал. "The Who" так делали. "Nirvana" продолжила традицию – и это производило сильное впечатление, поскольку у чуваков было не густо денег. На одном из первых концертов "Nirvana", которые я посетил, они выступали в клубе "Vogue" вместе с "Pussy Galore" или с "Tad" – это был один из вечеров "Sub Pop". В конце они сломали всю свою аппаратуру. Было очевидно, что Курт готовился к этому. Иэн Диксон рассказывал мне, что его усилители были предварительно наполовину сломаны, поэтому Курт мог просто прыгать на них и крушить их, крушить, крушить.
Концерт, на котором впервые, по общему мнению, была полностью разбита гитара, состоялся 30 октября в колледже ЭвергринСтейт (через два дня после выступления на разогреве у "Butthole Surfers" в клубе "Union Station"). После неистового выступления группы "Lush" – во время которого барабанщик ударил Слима Муна в лицо и была вызвана охрана студенческого городка, – "Nirvana", вымазавшись поддельной кровью, вышла на сцену.
– Моя группа не была выдающейся, но когда мы играли слаженно, мы могли дать очень хорошее выступление, – говорит Слим. – Тем вечером мы сыграли свой лучший концерт в жизни, а затем вышли они и разломали на хрен свои инструменты. Мне показалось, что они сделали это, чтобы нас переплюнуть в тот вечер. Меня это ранило, потому что мы были близкими друзьями, и, несмотря на это, они не позволили нам затмить их на сцене хотя бы один раз.
"Nirvana" не была чужда шоуменства – в тех ситуациях, когда оно требовалось.
– Мне как-то рассказывали об одном благотворительном концерте на Хеллоуин, – вспоминает Дженсен, – возможно, в пользу площадки в "GESCCO" в Олимпии; очень давно, году в 1987-м или 1988-м. Там Курт изображал рок-звезду – поддельные шприцы то ли висели у него на руках, то ли были воткнуты в кожу. Я хочу сказать, что тогда смешно было представить, что он станет выродком, рок-звездой на героине.
"Love Buzz" вышел в ноябре 1988 года – сингл от "Sub Pop" номер 23; конверты с дисками были пронумерованы вручную. Именно на этих конвертах Курт впервые публично употребил альтернативное написание своего имени – "Курдт Кобейн". Поскольку не за горами было Рождество, Курт раздал экземпляры этого диска в качестве подарков своим близким родственникам. "Я была очень рада и гордилась им, – вспоминает Мэри Эрл. – Засовывая пластинку "Love Buzz" в карман куртки, я засмеялась, увидев надпись на ней: "Почему бы тебе не сменить гитару на лопату?" Эти слова любил повторять отец Криста".
Диск сопровождался пресс-релизом, который сочинил Курт:
ПРИВЕТ,
"Nirvana" – это группа из трех человек, явившаяся на свет из чрева гопнического городка лесорубов под названием Абердин (штат Вашингтон) и коммуны хиппи на Бейнбридж-Айленд. Несмотря на то что Курт (гитара, вокал), Крис (бас) и Чед (ударныe) всего лишь семь месяцев вместе, у нас уже вышел сингл на "Sub Pop Records", один номер на сборнике "Sub Pop 200" и демокассета, а затем нас ждет полноценный альбом (в апреле), успех, слава и поклонение миллионов.
Продавая свой пот в бутылках и волосы, мы уже стали самыми успешными предпринимателями в истории, но в будущем у нас запланировано следующее: куклы, корки засохшей мочи, коробки для обедов и постельные nросmыни.
Работая в прекрасных офисах всемирной штаб-квартиры "Sub Pop", наши талантливые агенты Брюс Пэвитт и Джонатан (так!) Поунмэн с пониманием относятся к группе.
"NIRVANA" надеется на дальнейшее сотрудничество с ними в будущем."
Музыка "NIRVANA" похожа на: "Black Sabbath" с песнями "The Kпack", "Black Flag", "Led ZEP", "The Stooges" и немного на "Bay City Rollers". На нашу музыку наибольшее влияние оказали: "H.R. Puffnstuff", "Морской мальчик", разводы, наркотики, кассеты с записанными звуковыми эффектами, "The Beatles", "Young Marble Giants", "Slayer", Лидбелли и Игги.
"NIRVANA" считает очевидным, что андеграундная музыка заходит в тупик в своем развитии и все больше уступает крупным лейблам, которые преследуют только коммерческие интересы.
Чувствует ли "NIRVANA" моральный долг искоренить это ужасное зло?