Именно во время записи "Lithium" Курт никак не мог сыграть свою партию как надо и настолько разозлился, что разбил свою гитару об пол. Виг не стал выключать микрофон и сделал получившуюся запись бонус-треком "Endless, Nameless" – он спрятан в конце финальной версии альбома. После завершения "Something In The Way" этот трек продолжает играть еще 13 минут и 51 секунду. "Клевый, жесткий прикол", – говорил Новоселич. Прием, при помощи которого записан трек, был частично подсказан старым другом Курта Джесси Ридом. Когда они вдвоем жили в одной квартире в Абердине, Курт записал свой голос на пустую 90-минутную кассету, всего одну фразу: "Джесси, Джесси, я иду тебя ловить". Когда Джесси собирался спать, Курт ставил кассету в магнитофон и нажимал на кнопку "пуск" …
Песня "Breed" – это олдскульный Абердин, она не затерялась бы и на "Bleach". Чувствуется и влияние Дэйла Кровера – Грол всю песню барабанит изо всей силы, Крист и Курт не менее бронебойно поддерживают ритм. Гитарное соло – спутанное, дисгармоничное, в другой тональности. "Я никогда не сочинял соло,- говорил Курт. – Каждый раз, когда нужно было записать гитарное соло, я просто играл то, что мне хотелось, а затем брал лучшие куски".
"Come As You Are", напротив, очень обманчивая песня: под внешней жизнерадостностью в духе 80-х таится искренняя мольба о дружбе; в голосе Курта чувствуется столько горечи и страданий, что даже сейчас – пятнадцать лет спустя – ее больно слушать. – [Песни] – это просто мои идеи, различные сценарии, всякая хрень из телепередач, книг, из общения с людьми, которых я встречаю, – рассказывал в 1991 году Кобейн журналистке Карен Блисс. – У меня много блокнотов, куда записываю все это. В текстах я часто использую строчки из ранее написанного мной - стихотворений и всякого такого. Но многие тексты сочинялись за несколько минут до записи вокальной партии: Я не люблю подолгу над чем-то работать. Мне нравится спонтанность – она обычно пробуждает творческую энергию.
И наконец – ТОТ САМЫЙ сингл. С запинающегося рефрена в начале это чистый адреналин, революция, которая вот-вот произойдет. Короткое гитарное соло Курта – шедевр лаконичности, мелодия, которая каждой своей нотой ввинчивается все глубже в голову слушателя;
"Усаживайтесь поудобнее, лучшей музыки вы не услышите еще много лет, – писал я 9 ноября в "Мелоди мейкер". – Черт, да, я знаю, что надо подождать еще неделю и все такое, но я не могу ждать. Я не вытерпел и купил этот сингл за границей. Сингл года – если вы все еще не знаете, где ставить галочку в опросах читателей".
– Когда были готовы только первые, необработанные версии, все уже понимали, что это невероятная песня, – подтверждает Дэнни Голдберг. – Но никто не думал, что она станет, настолько популярной. Мы думали, это будет крутой рок-боевик, такая визитная карточка "Nirvana", но никак не первый сингл с альбома – песня достаточно прямолинейная. Слишком экстремальная. Она должна была стать первым треком на альбоме, а первым синглом предполагалось сделать "Come As You Are". Никто не думал, что песня станет хитом номер один, но именно она покорила всех.
– Я хотел написать идеальную поп-песню, – признавался Курт журналисту "Роллинг стоун" Дэвиду Фрику в 1994 году. – Пытался передрать "Pixies". Когда я первый раз услышал "Рiхiеs", я так на них подсел, что захотел играть в этой группе. Мы переняли от них чувство динамики, чередование мягкого, тихого саунда с громким и жестким. "Teen Spirit" построена на очень банальном риффе. Когда я сыграл его первый раз, Крист заявил: "Это же просто чушь".
По поручению Гэри Герша альбом был заново сведен Энди Уоллесом в "Sound City". Менеджер "Nirvana" решил не высовываться во время записи, понимая, что лучше пусть "Nirvana" считает, что "Geffen" практически не влияет на процесс создания альбома. И он так преуспел в этом, что Дэйв Грол даже звонил Джону Сильве, волнуясь, не забыл ли Герш про своих новых клиентов.
Герш, однако, выступил на авансцену после того, как Виг показал сырые записи. Он был не очень доволен их звучанием, а Буча измотал процесс записи – группа на несколько дней отставала от графика. Герш решил позвать Энди Уоллеса, чтобы тот закончил работу и улучшил звучание. Его участие вдвое увеличило бюджет альбома.
Уоллес до этого работал с Мадонной и с группой "Slayer" над их радиоформатным металлическим альбомом "Seasons In The Abyss". Группу не очень вдохновляло его участие. Курт был не единственным человеком, считавшим, что получившийся саунд "больше подходит альбому "Motley Crue", чем альбому панк-рок группы". Грол жаловался на "слишком цифровое" звучание ударных. Но, как признавал Крист, все мирились с присутствием Уоллеса, поскольку хотели, чтобы этот чертов альбом поступил в продажу.
– Не было споров, – комментирует Голдберг. – Были нормальные обсуждения. Когда работа над "Nevermind" была закончeнa, мне позвонил Герш и сказал: "Мне не нравится эта запись, ударные звучат плохо". Мы провели собрание с группой, где Курт предложил попробовать что-нибудь другое. Герш предложил Энди. Курт послушал новую версию записи – и остался ею доволен.
Это был все тот же спор между старым добрым аналоговым звучанием, винилом (где саунд плотный и теплый) и цифровым СD (все дельно, холодное звучание). Бучу был больше по душе американский андеграундный рок и живой звук "Nirvana", но Уоллес смог создать необходимое разделение между ударными и гитарами, чтобы обеспечить песням радиоэфир.
– "Nevermind" – это не гранж, – жалуется Чед Ченнинг. – Это чертов рок-альбом. Вот что происходит, когда попадаешь на крупный лейбл. Они хотят, чтобы все блестело и сияло, чтобы все было идеально. А это реальный отстой, потому что вытягивает душу из музыки.
– На мой взгляд, Курт всегда творил что-то свое, – говорит Чарлз Питерсон. – И мне кажется, что они это свое потеряли, оказавшись в большой студии. Я не поклонник "грязного рока", но "Nirvana" вывернула этот жанр наизнанку и сделала нечто особенное, абсолютно уникальное. и они потеряли частичку своей уникальности, когда "Smells Like Teen Spirit" засела всем нам в мозги.
Студийные пленки попали к инсайдерам, которые – не считая давних знакомых "Nirvana" по Сиэтлу – были потрясены услышанным.
– О "Nirvana" я узнала, только когда Сьюзи Теннант сообщила мне, что "Geffen" подписал с ними контракт, – вздыхает Ким Уорник. – Сьюзи принесла мне диск "Bleach", и я поняла, что уже давно должна была его услышать. Совершенно очевидно – по тамбурину в "About А Girl", – что кто-то в этой группе слушал "The Beatles".
Вскоре после этого у Сьюзи оказалась демо-кассета "Nevermind", – продолжает бывшая басистка "Fastbacks". – Я поехала на работу в машине и взяла эту кассету с собой – и опоздала на 45 минут, потому что слушала "Teen Spirit" снова и снова. Охрененная песня. Сьюзи была вне себя от гнева, что я взяла эту кассету; она ей была нужна. Она говорила: "Ты знаешь, там есть еще хорошие песни". А я отвечала: "Мне плевать! Уверена, что они есть, но это лучшая песня в мире". Все группы, что отправлялись в турне в то время, брали с собой эту кассету – это была, наверное, самая копируемая запись за все времена. Если бы демо-кассеты могли становиться золотыми или платиновыми – эта стала бы. у всех моих знакомых она была.
Песен, не вошедших на альбом, осталось не очень много.
– В работе у нас было около пятнадцати песен, – рассказывал Виг Джиллиан Дж. Гаар. – К двум Курт так и недописал тексты. Одна называлась "Song In D"; очень яркая песня, в ней было что-то от "R.E.M.". Еще одна была более панковская. Еще была композиция, которую он играл в акустике, – такая блюзовая вещь. И возможно, Курт подарил рифф одной из своих песен Кортни для группы "Hole" – мне кажется, для "Old Age".
Идея обложки "Nevermind" пришла к Курту, когда он посмотрел документальный фильм о родах под водой – так и появился. образ ребенка, гоняющегося за долларовой купюрой на крючке. "Geffen" нанял подводного фотографа Кирка Ведди, чтобы тот сфотографировал младенцев, плавающих под водой. Но появление пениса пятимесячного Спенсера Элдена на обложке – послужившее впоследствии предметом полемики – не было запланированным. "Среди младенцев были и девочки, – вспоминал арт-директор "Geffen" Роберт Фишер. – Нам не был принципиален пол ребенка. Но так получилось, что в кадре оказался пенис".
На обратной стороне диска изображена игрушечная обезьяна Курта Чим-Чим на фоне коллажа из поврежденных влагалищ и мясных субпродуктов, висевшего на холодильнике Курта в Олимпии.
"Это был мой расцвет как фотографа, – рассказывал Курт американскому журналисту Курту Ст. Томасу. – Все думают, что там настоящая обезьяна, а на самом деле это резиновая обезьянка, которая у меня уже давно. Коллаж я тоже сделал очень давно. Фотографии с мясом я увидел на плакате в супермаркете и вырезал их, сделав гору мяса, а потом вклеил людей из Дантова ада так, чтобы они взбирались по этой горе мяса. Если посмотреть внимательно, на заднем фоне есть фотография участников "Kiss", стоящих на куске мяса".
Фишер предложил музыкантам, чтобы Ведди еще раз снял их для обложки в бассейне в Вэн-Найсе, но – "Все что могло пойти не так, пошло не так, – вспоминает директор. – В бассейне сломался насос, стоял сильный ветер, поэтому вода была грязной и холодной. Курт был очень болен. Он садился на бортик бассейна, пробовал ногой воду, пытался залезть в воду, но не мог".
Для фотосессии Курт нанял своего знакомого по "Sub Pop", Майкла Лэвайна. Нью-йоркский фотограф приехал в студию 23 мая.
– Стояла жара, в студии было очень темно, – вспоминает Майкл. – Там находились Крист с Бучем, и они с порога заявляют мне: "Послушай-ка это!" – и включают "Teen Spirit". Я говорю: "Охренеть, это же крутейшая песня!" Курт, спавший до того на диване, проснулся, обнял меня, открыл рот и показал десны. Его зубы просто гнили. Мы вышли из студии, поели такос, сделали кучу фотографий. Курт сказал: "Торопись, пока я не отрубился". Я ответил: "Ты хреново выглядишь – выпей-ка еще виски!" Он выпил целую бутылку "Джим Бима".
Дополнение 1: Питер Бэгг
Питер Бэгг, художник из Сиэтла, своим сатирическим комиксом "Ненависть", начавшим выходить в начале 90-х, внес решающий вклад в объяснение феномена поколения гранж. Повествуя о бестолковых, наркоманских, прокуренных концертах вымышленной группы "Stinky And The Love Gods", о бездельнике Бадди Брэдли и его постоянных ссорах с невротичными подружками Лизой и Валери, о параноидальном друге Бадди Джордже, Бэгг сумел передать дух Сиэтла так точно, как удавалось немногим – разве что еще Чарлзу Петерсону, "Mudhoney" и "Backlash". На самом деле, прочитав все выпуски комикса, можно составить куда более точное представление о жизни двадцатилетнего человека в 1991 году на тихоокеанском побережье Северо-Запада, чем прослушав кучу поцарапанных виниловых дисков. Хотя бы за это Питеру Бэггу стоит отдать честь.
Подобно авторам комиксов Роберту Крамбу и Гилберту Шелтону в 60-х, изображавшим хиппи и Сан-Франциско, Питер оказался в нужном месте·и в нужное время, чтобы запечатлеть важное культурное явление. Гранж не был бы гранжем, если бы не было Бэгга, который придал ему форму.
– Все делалось очень интуитивно, – говорит художник.Комиксы повествовали о людях, игравших в рок-группах. Так случилось, что я жил в Сиэтле; все было случайно. Когда я начал работать над "Ненавистью" – это был 1990 год. – мне уже было 32 года. В Сиэтл переехало издательство "Фантаграфикс комикс", и вдруг выяснилось, что У каждого работника.есть своя группа и всем им нужен менеджер, чтобы тот их раскрутил. Все менялось очень быстро. В то время, когда я рисовал этот комикс, "Nirvana" считалась обычной группой, но к тому времени, когда были опубликованы все выпуски, они стали уже крупным явлением. Всех персонажей в комиксе зовут Курт. Никакого отношения к Курту Кобейну: это была моя очень личная шутка – дело в том, что во всех группах того времени, которые я знал, был парень по имени Курт [Блоч – в "Fastbacks", Дэниелсон – в "Tad"; Кобейн]. Единственный Курт, которого я знал по Нью-Йорку, писал свое имя через "С" [Curt] – это было сокращение от Кертис. Возможно, это что-то скандинавское?
я: Вы, должно быть, посещали разные вечеринки, концерты - ведь ваши рисунки полны едкого сарказма. Вам не кажется, что вы иногда уж слишком преувеличивали?
– Если то, что я писал, звучало искренне, я не беспокоился ни о чем, – отвечает Бэгг. – Порой я придумывал что-нибудь совсем несусветное – просто чтобы позабавить читателя. И кто-нибудь обязательно присылал мне письмо, где утверждал: "Да, однажды со мной такое было". Что еще раз доказывает, что жизнь куда страннее вымысла.
я: Мне вспомнилась одна из моих любимых историй о гранже, ее рассказал мне бывший сотрудник "Sub Pop" Майкл Джон: "я только начал работать в клубе "Off Ramp". Как-то раз я рано прихожу на работу, и мой босс Ян отводит меня наверх, в комнату бывшего работника клуба – наркомана, который украл какие-то деньги и сбежал. Ян говорит мне: "Оставь все, что хочешь, и выкини ненужное. Я бы на твоем месте надел перчатки – думаю, он тут ширялся". Комната была выкрашена в ярко-желтый цвет, повсюду валялись мусор и порнуха, горели флюоресцентные лампы. Я захожу в кухню, на стене висит изображение распятия Христа. В шею ему воткнут настоящий шприц, в нем все еще есть кровь, капающая с иглы. Я так и застыл. За окном шел дождь, внизу в зале какая-то говнокоманда играла свой говнокавер на культовую песню "Mudhoney" "Touch Me I’m Sick". Меня будто заперли в матрице".
И еще одна фраза: "Лузер – экзистенциальный герой девяностых".
– Верно, хотя очень уж противоречиво! – соглашается Бэгг. - Все равно что сказать: "Плохой парень был хорошим парнем".
я: " ...Тебе нечего терять, потому что у тебя и так ничего нет. Ты платишь слишком большие налоги, ты никогда не сможешь зажить нормальной жизнью, у тебя хреновая квартира. Ты работаешь без выходных, и все равно тебе не хватает. У тебя есть кредитная карточка, но ты вечно в долгах", – это сказал Курт Дэниелсон.
– Все остальные высказывания Курта Ди – это все та же пораженческая поза, которая была так по душе в то время бездельникам поколения Икс, – говорит Питер. – Они ни во что не верили по-настоящему и особенно не запаривались, чтобы сформулировать какие-то свои взгляды. Им просто нравилось ныть. Но гранж играли не только на Северо-Западе. Музыку, похожую на гранж, играли повсюду. Как назывался тот лейбл в Чикаго? "Touch And Go"? Разве музыка, которая записывалась там, это не тот же гранж?
я: Верно.
– "Sub Pop" не стеснялся с ними общаться, – отмечает Бэгг. – Это еще одна причина, по которой Сиэтл стал ассоциироваться с гранжем. Если сравнивать с другими лейблами, то Брюс и Джонатан были самыми бесстыдными коммерсантами. Пока они работали вместе … Я просто хочу сказать, что они не лучшие бизнесмены, но сумели вытянуть миллионы баксов из "Warners". Им удалось убедить всех, что они нашли золотую жилу, но повезло им только с "Nirvana". Пэвитт всегда угадывал, что вскоре будет популярным. Он был очень непредвзятым чуваком.
я: То есть вся эта музыка казалась вам нелепой?
– Конечно, кое-что мне нравилось, – отвечает Питер. – Но все в этих ребятах – то, как они одевались, какую музыку играли, – все напоминало мне начало 70-х. Кроме очевидных людей вроде Игги Попа, они напоминали мне раннего Элиса Купера, "Steppenwolf" – знаете, до гранжа это называлось хеви-металом. Мы считали это просто хард-роком. Фланелевые рубашки и теплое белье – когда я учился в школе [на Восточном побережье], мы носили их все время. Просто мы постоянно тусовались в лесу и напивались там – и носили эту одежду, чтобы не замерзнуть. Поэтому я очень удивился, когда в журналах стали рекламировать те вещи, которые я носил школьником.
Сиэтл был – да и сейчас остается – по-настоящему провинциальным городком, – заканчивает Бэгг. – В те времена люди испытывали большое подозрение к посторонним, к Нью-Йорку и Лос-Анджелесу относились со смесью обиды и зависти. Когда я только приехал из Нью-Йорка, меня всегда очень веселило то, как люди реагировали, если о них писали – я уж не говорю, писали хорошо – в журнале "Рокет"; это был просто вопрос жизни и смерти. Я говорил: ""Рокет"? Ну и что?" Мне было почти жаль эти группы, ведь они не получали удовольствия от этого внимания. Они будто не понимали или не ценили этого, ведь не каждый день твой город оказывается в центре внимания, становится явлением. Их это скорее пугало и злило. Они все время говорили: "Блин, тут так много журналистов". А я думал: "Сколько это еще продлится? Вряд ли Сиэтл будет интересен людям все время".
Дополнение 2: Стив Тернер
я: В Сиэтле было что-то провинциальное, не так ли?
– Не то чтобы все тут не доверяют чужакам, просто сюда никто не приезжает, – говорит гитарист "Mudhoney" – это перевалочный пункт. Я никогда не считал Сиэтл крупным городом. И до сих пор не считаю. Сейчас город как будто вдруг сильно вырос и обрушился, не выдержав собственного веса.
я: Но где-то в 1991 году определенно наступил момент, когда местные музыканты стали вдруг негодовать …
– … по поводу тех, кто сюда приезжал, – соглашается Тернер. – Да, потому что понаехали совсем другие люди. Местные никогда не думали, что смогут куда-то пробиться. К тому моменту я уже перерос музыку, которую играли мои друзья в своих группах; я даже никогда не любил "Soundgarden" или "Mother Love Bone". Но когда сюда повалил народ и стал одеваться и играть музыку, подражая "Alice In Chains", – их музыку я возненавидел еще больше.
Группа "Mudhoney", – продолжает Тернер, – отреагировала на это альбомом "Every Good Boy Deserves Fudge" [1991 год]: абсолютный минимализм, слабенькие усилители, гаражные клавиши - и куча каверов на панк-рок-песни. Мы хотели напомнить, в первую очередь себе, за что мы вообще любим рок-н-ролл. И, конечно, в эту категорию не входила помпезная гребаная "Jesus Christ Pose" [сингл "Soundgarden"]. Для меня все было кончено в ту минуту, когда произошел первый взрыв, – я уже был сыт всем этим, даже "Mudhoney". Я сказал: "Беру перерыв на год и возвращаюсь в колледж". В 1990 году я говорил, зевая: "Хрен С ним. Хватит".
Второй взрыв прогремел, когда началась эта фигня с "Nevermind" "Nirvana" – тогда все стало совсем хреново, – смеется Стив. – Первый взрыв – это было забавно какое-то время, а потом мне наскучило. У меня никогда даже не было заветной мечты – стать рок-звездой; мечты других людей об этом мне были отвратительны. Пойти в "Off Ramp" или куда-то еще – для меня это конец света. Я ненавижу все это. Ненавижу людей с прическами как у Корнелла [Крис Корнелл, вокалист "Soundgагdeп"] …
Глава 15
"Любовь – это наркотик"
Именно во время записи альбома "Nevermind" Курт Кобейн впервые встретил Кортни Лав.