– Может быть, неприятие было вызвано тем, что обман происходил просто невероятный, – предполагает бывший журналист "Рокет" Джиллиан Дж. Гаар. – Модная пресса писала о Сиэтле не так, как об Атланте или Миннеаполисе. И дело было не только в музыке. Речь шла обо всем стиле жизни – о том, как все пьют кофе, разогревают еду в микроволновке и носят фланель. На рекламе линии "Кей-март" "Обратно к школе" красовалось слово "гранж". Многие были просто в ужасе. А я только-смеялась. Помню Лиз Смит [американская журналистка, ведущая колонку сплетен] в новеньких кедах "Конверс" … Да никто не носит новые "Конверс"!
– Ага, прикольно было, – ухмыляется басистка "Fastbacks" Ким Уорник. – Наконец-то все узнали, что Сиэтл – это не на Аляске. Я просто бесилась. Куча дерьмовых групп сразу забеспокоилась – они хотели контрактов. Ребята из "A&R" летали сюда, чтобы подписать следующую "группу-событие" – но мне было наплевать. Больше всего мне хотелось, чтобы нам предложили выпустить альбом и не надо было переезжать в Лос-Анджелес. До того как началась вся эта катавасия, для карьеры почти непременно нужно было переезжать в Лос-Анджелес или Нью-Йорк. А теперь они приходили ко мне сами – что ж, тем лучше.
Ширился лексикон гранжа, в основном благодаря воспаленному воображению хроникера от саб-попа Меган Джаспер: "махать плавниками" (говорить по телефону), "связан И околдован" (никуда не поехал на выходные), "ушлепок" (неинтересный человек), "штаны с приветом" (старые порванные джинсы), "жесткач" (неприятность), "в дрова" (выпивка) и "в десятку!" (еще кто-то из твоих приятелей подписал контракт с крупным лейблом).
– Я черкнула несколько слов, пока болтала с одним таким настырным журналюгой, – вспоминает Джаспер. – Убойная хохма. Было смешно уже в 1990 году – и по-прежнему смешно через полтора года. Хотя процесс замедлился. Помню, как ребята Тэда приходили в офис и использовали слово гранж только в шутку. Курт говорил: "Уж на следующую-то запись у нас все рассчитано. Это будет чисто конкретный гранж!" И все смеялись как над самой смешной шуткой в их жизни. Помню, что думала тогда: "Вся эта хрень подошла к концу. Надеюсь, это уже апофеоз". Но нет.
Второй "взрыв" гранжа случился в ту секунду, когда "Nevermind" в начале 1992 года взобрался на вершину чарта "Биллборда". Можно было физически ощутить, как потели тысячи "волосатых металлических [софт-роковых] групп", лихорадочно натягивая новенькие кеды от "Конверс" и "рубашки лесорубов" по сотне долларов и мчась на самолет из Лос-Анджелеса в Сиэтл.
– В какой степени успех "Nirvana" превзошел ваши ожидания?
– Безумие началось в январе 1992 года: альбом стал первым в чарте, а мы выступали в субботнем вечернем прямом эфире. Тогда я и понял, что это уже клиника. В прошлом году мы ездили в Европу и играли на главной сцене Редингского фестиваля, и уже тогда я подумал, что все это сумасшествие – но мы были в одной платежной ведомости с "Sonic Youth" и "Dinosaur Jr", хедлайнером выступал Игги Поп, а мы играли в полдень. Я не знал, что все это означает. Я просто думал: надо же, все они просто спятили.Но потом я вернулся домой, наш альбом стал золотым, мы попали в SNL, и тут я понял: нет, вот только теперь это безумие. Но до поры до времени все казалось довольно естественным, потому что не играли же мы на стадионах – мы по-прежнему выступали там, где было не больше 2000 человек. Мы еще не доросли до фестивалей типа "Монстры рока" и уровня "через четыре секунды толпа впадет в неистовство". Музыка оставалась той же самой - такими же были и люди. Когда мы играли на тех концертах, никто из наших зрителей не напоминал завсегдатаев "Mонстров рока" – просто любителей "Nirvana" становилось больше.
Но тут я начал замечать, что мной стали играть в тяни-толкай. Меня вытягивали на интервью, в гримерку, выталкивали на сцену. И тут я подумал, что творится что-то странное. Не то чтобы меня это как-то задевало, но порой я отговаривался от интервью тем, что мне надо отлить, а когда меня спрашивали, чего это я такой нервный и подавленный, я иногда просто в ярость приходил. Я воспрял духом, но притом и очень устал. Подумай только, ведь я был в группе всего три с половиной года, и все произошло в такой короткий отрезок времени. Очень неожиданно.
– Все трое участников оказались не готовы к тому, что случилось в итоге …
– Да уж, нас застали врасплох. У нас никогда не было всемирных карьерных амбиций, потому что сама наша музыка совершенно не такая, чтобы мы вдруг стали лучшей группой мира. Она такая же, как у "Scream", у "Mission Impossible", у "Dain Bramage". Я пришел в "Nirvana" ровно потому же, почему пришел в "Scream", и тут-то все и прокалываются, если у них сумасшедшие амбиции и ожидания. Если музыки недостаточно самой по себе, то не надо ею заниматься. Когда я работал в мебельном супермаркете, то играл только по выходным, и это был настоящий праздник; эти выходные для меня значили очень и очень много.
– Ты все еще так считаешь?
– Да, так и оно и осталось. Сейчас многое по-другому, но я играю по тем же причинам. Я никак не могу, чтобы инструмент лежал рядом и покрывался пылью, никак. Это слишком большая часть моей жизни. Самый шокирующий вопрос для меня – что бы я делал, если бы не было музыки? А я ничем, кроме музыки, u не интересуюсь. И вся "Nirvana" такая же. Даже во время всего этого безумия я предпочел бы оставаться с ними, чем заниматься чем-то другим.
Интервью журналиста "Моджо" Стиви Чика с Дэйвом Гролом, 2005 год
9 января 1992 года "Nirvana" прибыла в Нью-Йорк на репетиции программы "В субботу вечером". Это был важный этап. Вечернее комедийное шоу было – и остается – серьезным мероприятием, поскольку оказывает значительное влияние на американскую поп-культуру. Иначе с чего бы его звезды Эдди Мерфи, Чеви Чейз и Дэн Экройд сделали такую долгую и славную (в отдельных случаях – слишком долгую и славную) кинокарьеру.
– Видеть "Nirvana" в этом шоу было невероятно странно,восклицает Джонатан Поунмэн. – Словно бы с экрана сказали: "Привет, Средний Запад!" Они уже считались великими, но теперь у группы должны были появиться орды новых поклонников – просто потому, что программа "В субботу вечером" рассматривалась как источник всего модного.
– Я тогда увлекалась Киану Ривзом, – смеется Кэрри Монтгомери. – Он часто бывал на концертах "Nirvana", и Курт потом звонил мне и говорил: "Угадай, кто к нам приходил?" И вот в качестве рождественского подарка – за то, что я ему что-то там постирала, – Курт взял меня с собой на "В субботу вечером", чтобы я увидела Киану, потому что предполагалось, что он будет вести шоу. Мы летели с Венди [Курт заплатил за обеих]. Она до того ни разу не летала, так что мы полетели одним рейсом и жили в одном номере. Но Киану так и не появился.
10 января "Nirvana" записала живой концерт из девяти песен для альтернативного рок-шоу MTV "120 минут". Присутствовали Кортни, Венди, а также мама и сестра Дэйва; кроме того, явился и кое-кто из прессы. В тот раз многие в "Nirvana" увидели Венди впервые – и не уставая поздравляли Курта с тем, какая у него "крутая мамочка", что, разумеется, раздражало певца.
Модный журнал для девочек "Сэсси", связанный с "Riot Grrrl", предложил запечатлеть Курта и Кортни на обложке в качестве своего- рода образца настоящей любви, и пара согласилась.
"Курт и Кортни сидят на дереве и Ц-Е-Л-У-Ю- Т-С-Я" – гласил заголовок неглупой статьи Кристины Келли. Журнал был намного круче, чем всякие "Роллинг стоун" и "Нью-Йорк таймс" – просьбы об интервью от этих изданий Куртни отвергли на том основании, что сейчас находятся вне зоны доступа.
В "Сэсси" довольно много места отводилось музыке, в частности таким группам из Олимпии, как "Bratmobile", "Bikini Kill" и "Nation of Ulysses" – а "Роллинг стоун" эти коллективы игнорировал. В отличие от 99 % рок-журналов, этот привлекал в качестве целевой аудитории и женщин, что особенно нравилось Курту.
– "Сэсси" был первым хорошим журналом для девушек-подростков, – поясняет Дженет Биллиг. – Он был круче, чем "17" или "Космо-герл". Здесь говорили с девушками как со взрослыми, а к музыке подходили со всей увлеченностью. Интервью устроила я – мы с Кристиной дружили, И В то время я была ответственной за связи с общественностью. Изначально интервью готовилось не для обложки, но раз уж оно было связано с "Nirvana", то на обложку так и просилось. Курту очень понравился журнал. В противном случае он бы не согласился на интервью и фотосессию. "Сэсси" нравился всем: умный, с изюминкой и адресованный любителям музыки.
Потом группа вернулась в репетиционную студию, чтобы пробежаться по песням, которые предназначались для SNL – "Smells Like Teen Spirit" и "Territorial Pissings". Ни продюсеры шоу, ни менеджеры "Nirvana" не желали, чтобы прозвучала вторая композиция, но группе было все равно. Также музыканты отказались репетировать свой классический разгром инструментов, чем остались недовольны сотрудники шоу – они предпочитали, чтобы все было проработано заранее; это удобно для оператора, но предает саму идею рок-музыки как спонтанного действа.
11 января, в день передачи, Майкл Лавайн сфотографировал "Nirvana", притом Курт клевал носом и явно был не в себе. Съемки шли в полнейшей тишине – Кристу и Дэйву категорически не нравилось поведение их солиста, особенно то, что он очевидно был под кайфом.
– Я спросил Курта, зачем он это делает, – говорит Лавайн. - Он ответил, что это единственный способ утихомирить желудок. На это я ответил: "Чувак, это единственное, от чего твой желудок разойдется еще больше".
Они зависали у меня дома весь день, – добавляет Лавайн. - Курту было так паршиво, что он едва мог открыть глаза или встать. Воздух в комнате можно было резать ножом. Курт бормотал: "Дай мне альбом "Flipper", дай мне альбом "Flipper"", – я бросил ему экземпляр, он достал ручку и перерисовал обложку альбома [грубо намалеванную рыбу] себе на футболку.
– Когда настало время идти на студию, группа проигнорировала присланный за ними лимузин от телеканала и предпочла отправиться в своем фургоничке. По дороге Курт блевал из окошка, а на месте держался намеренно грубо с ведущим шоу Робом Морроу и другими типчиками в костюмах.
Нам с вами это может показаться типичным для панк-рока поведением, но элита, которая привыкла ожидать иного от тех, кого использует, чувствовала себя исключительно непривычно.
Когда группа находилась в Нью-Йорке, остальные участники лагеря "Nirvana" обнаружили, что их пристрастие стало достоянием общественности. В день выхода интервью в "Сэсси" появилась статья в "БАМ", изобиловавшая намеками на героин. Хотя никто не озаботился статью прочитать (журнал пользовался презрением фанатов), последствия это имело очевидные: всех интересовали загадочные часовые визиты в ванную, в то время как остальные ждут на сцене; бледные лица и необъяснимые провалы.
– Раздевалки в студиях SNL совсем небольшие, – отмечает Крэйг Монтгомери. – Комнатушка десять на двенадцать футов туалета нет, а народу шесть или даже восемь человек – группа,жены, продюсеры, рабочие … Так что Курт и Кортни вышли В ванную и сидели там, казалось, несколько часов … я был наивен и не знал, чем они там занимаются. Только потом меня осенило – и к тому времени те, кто работал с Куртом, стали заботиться исключительно о нем. Все делали свое дело и старались получать удовольствие. Ведь нельзя заниматься турне и продукцией и вместе с тем пытаться вытащить Курта из гостиницы на концерт, правда же?
– Знавал я кучу народу со стеклянным взглядом, которые притом беспрестанно кивали, – говорит Дэнни Голдберг. – Кортни хотела отправиться по магазинам. Это точно было не накануне шоу, но именно накануне все стало ясно. Курт был хороший парень, очень разумный, так что он редко говорил худое слово, но многие из нас стали о нем очень беспокоиться. Поэтому мы решили приехать в Лос-Анджелес – примерно тогда Кортни узнала о том, что беременна. Тогда он порой завязывал, порой снова начинал … - Дэнни вздыхает. – Но он по-прежнему оставался гением, у него были отличные концерты, прекрасные записи, замечательные интервью, – продолжает менеджер. – Он совершенно не являлся торчком в крайнем понимании этого слова. Внутри он был уже поражен, но у него случались длительные периоды ясного сознания. Как большинство наркоманов, обычно Курт отрицал, что принимает наркотики, – и порой по его поведению казалось, что о не лжет.
– Помнится, как-то вечером мне позвонил Джонатан [Поунмэн], – вспоминает Антон Брукс, – И сказал: "Антон, у меня серьезная проблема. Твой друг сидит на героине". И я сказал: "Что, Курт?" И он отвечает: "Думаешь, Курт на героине?" Я ему: "Ну да". А он отвечает: "Нет, я имел в виду Марка – Марка Арма". И я думаю … блин. Не буду утверждать, что Курт сидел на игле еще до первой поездки в Британию, но он наверное, уже пару раз пробовал. У меня было такое чувство, что они там все распоясались и столько травы курили, что хватило бы и кита вырубить. Пили и все такое, но тогда они были всего лишь подростки. Я всегда считал, что у него действительно что-то с желудком. Когда о героиновой зависимости стало известно, все стали думать, что если Курт отменил концерт или интервью, то это не из-за болезни или усталости, а потому что он под наркотой, чего никогда не было. Конечно, он мог опоздать на интервью – то было время рок-н-ролла, время опозданий; время Курта Кобейна – как в суровой пробке.
В гостиничных номерах Курта и Кортни всегда царил беспорядок. Со своей паранойей они не допускали до уборки никого: сами известные клептоманы, они подозревали в том же и других. Поэтому все валялось там, где было брошено: картонки из-под пиццы и пустые тюбики из-под косметики, грязное белье и дымящиеся окурки, подносы из-под еды и тележки для обеда, разбросанная повсюду одежда … Эта парочка могла превратить девственно чистый номер пятизвездочного отеля в занюханную комнатенку ночлежки в Олимпии меньше чем за минуту.
Дэйв и Крист считали Курта жалким. "Помню, как зашел к ним в номер, – говорил барабанщик Майклу Азерраду, – и впервые понял, что эти двое реально свихнулись. Они только что двинули и тупили в постели. Это было отвратительно и грубо".
– Началось разделение лагерей, – поясняет Кэрри. – Курт и Кортни против всех остальных. Эпизод из "В субботу вечером" был очень неприятным. Ничего смешного в этом не было. Я сидела рядом с матерью Роба Морроу, парня, который в итоге вел шоу, и мне было обидно и горько, потому что Киану не приехал. Так что мы не пошли на банкет – мы с Куртом и Кортни просто отправились домой, бросив остальную толпу. Потом в этом обвинили меня. Но во внепрограммных мероприятиях участие было добровольным. Всё финансировал Курт, так что при чем тут я? Но я оказалась паршивой овцой – ну И прекрасно. Доходы зависели от Курта. Группе, менеджерам, лейблу и всем остальным Курт нужен был здоровым, а он упирался. Теперь я понимаю – нельзя желать человеку умереть. То есть небезопасно принимать участие в таких вещах …
На caму программу Курт надел самопальную футболку "Flipper", а бородатый Крист красовался в футболке "Melvins". Грол был вообще голый по пояс и наносил жесткие удары по своим мощным барабанам. Несмотря на состояние вокалиста, исполнение "Teen Spirit" прошло вдохновенно и при ковало к себе всеобщее внимание – хотя заметно было, что Курт не смотрит в камеру. Волосы он покрасил в отвратительный красно-розовый цвет – в последний момент, когда Кортни не понравилось, что Кэрри покрасила его в красный, синий и белый цвета. Песня "Territorial Pissings" закончилась ритуальными деструктивными актами; в конце концов, когда толпа кружила вокруг группы, Крист притворился, что решил выяснить отношения с Дэйвом, а затем схватил Курта и запечатлел на его устах французский поцелуй – победный салют гомофобам из числа поклонников металла и "Nirvana". В повторах SNL вырезала поцелуй.
"Это было спонтанное решение, – говорил мне Крист. – А на повторе они показывали другую концовку. Я знаю почему – когда два парня по телевидению целуются, это "шокирует". Странно. По-моему, есть куча более серьезных проблем, чем сексуальная ориентация двух человек".
В биографии группы сиэтлский журналист Чарлз Кросс рисует впечатляющую картину передоза, который испытывал Курт через несколько часов после выступления. Кортни проснулась в семь утра и обнаружила, что другая половина кровати пуста, а ее любовник растянулся на полу, кожа у него бледно-зеленая и он не дышит. Проснись она минутами позже, он бы умер. Она вернула его к жизни, плеснув водой в лицо и двинув пару раз в солнечное сплетение. Пикантности эпизоду придает тот факт, что на следующей же неделе "Nevermind" вышел на первую строчку. Альбом разошелся уже более чем в двух миллионах экземпляров. Вот Курт на самом гребне успеха – и вот он валяется на полу.
Писатель подробно описывает картину разврата и запустения. "Недоеденные роллы и полусгнившие кусочки сыра переполняли пепельницы, – пишет он, впадая, вероятно, в художественное преувеличение. – Стая плодовых мушек роилась над пучком пожухлого салата". Как трогательно и иронично – особенно учитывая время событий.
Единственная проблема здесь в том, что вряд ли эти события действительно происходили – во всяком случае, не в том виде, как об этом заявляла Кортни. Я полагаю, что Кортни рассказала Чарлзу о передозе в вечер концерта частично для пущего драматического эффекта, а частично – чтобы снять с себя вину за ситуацию (поэтому же она сказала Майклу, что они с Куртом встретились раньше, чем на самом деле). Если Курт уже в начале их отношений схватил передоз, то с ее влиянием это не имеет ничего общего – таким она его встретила.
Так же, как Кортни превратила подлинные детали ее первой встречи с Куртом в фальшивку, перенеся встречу для большей аутентичности на более раннее время, так и в случае с этим лжепередозом: возможно, в реальности он произошел после концерта "Nirvana" в "Roseland Ballroom" в 1993 году. Там, помнится, Кортни слово в слово рассказывала мне о похожем эпизоде.
– Технически это возможно, – говорит Лавайн, который позже в тот же день делал фотографии для "Сэсси", – но они нормально выглядели, когда пришли -ко мне, ну разве что немного устали. Я тоже думаю, что дело было во время роузлендского концерта.