Нелучшим образом обстояли дела в Зальцбурге, где нацисты атаковали демонстрацию "Отечественного фронта". Конец столкновениям положило лишь вмешательство крупных подразделений полиции.
Особенно ожесточенные стычки проходили в Инсбруке. 170 вооруженных членов СА в мундирах прорвали кордон полицейских, охранявший ратушу, и пытались проникнуть в здание. После прибытия армейских подкреплений нападавшие вынуждены были отступить. В полдень здания ратуши и земельного правительства были заняты армейскими частями, вооруженными станковыми пулеметами и легкими полевыми орудиями.
В Линце штурмовые отряды СА атаковали и захватили помещение "Отечественного фронта", откуда якобы была обстреляна демонстрация нацистов.
Операция "Отто" – основная часть
В ночь с 9 на 10 марта 1938 года Адольф Гитлер вызвал командующего 4-й группой сухопутных войск (Лейпциг) генерала Вальтера фон Рейхенау, а также гауляйтера Йозефа Бюркеля. Они получили приказ завершить последние приготовления к проведению операции "Отто".
Днем 10 марта Адольф Гитлер собственоручно написал письмо, которое предназначалось Бенито Муссолини. В этом послании говорилось о том, что Вена готовит заговор против Берлина, угнетает патриотически настроенное большинство жителей Австрии (немцев) и в стране может начаться гражданская война. Как "сын австрийской земли" он не может сложа руки наблюдать за происходящим и поэтому решил восстановить законность и порядок на своей родине. А далее он написал:
"Вы, Ваше Превосходительство, поступили бы так же, если бы речь шла о судьбе Италии".
Письмо доставил в Рим принц Филипп Гессенский.
В 18.30 вечера 10 марта 1938 года Фюрер направил телеграмму Дуче, информируя его о том, что Третий рейх "вынужден предпринять решительные шаги в Австрии".
В тот же день вечером был отдан приказ о мобилизации 8-й армии генерала Федора фон Бока, в состав которой вошли 7-й и 13-й баварские корпуса, танковый корпус, дивизия ландвера и четыре полка СС: "Германия", "Дойчланд", "Адольф Гитлер" и "Мертвая голова". Адольф Гитлер распорядился, чтобы командиры немецких частей, сосредоточенных на австрийской границе, были через 12 часов готовы пересечь ее.
Руководитель Абвера адмирал Вильгельм Канарис собрал у себя 10 марта 1938 года всех руководителей отделов и внешних отделений и известил о том, что Фюрер "решил покончить с австрийским вопросом", при необходимости даже силой. Всем присутствующим была очевидна серьезность обстановки, тем более что они видели, как серьезно озабочен их шеф. Все оставшиеся до аншлюса дни и ночи в Абвере ждали сообщений. И они приходили во множестве и полностью подтверждали, что ни в Австрии, ни в соседних странах не предпринимают никаких существенных военных мер. Во многом, ориентируясь на эти данные, Адольф Гитлер довел процесс присоединения Австрии до логического завершения.
После нескольких часов лихорадочной подготовки, вскоре после полуночи, 11 марта была издана директива № 1 Адольфа Гитлера по операции "Отто":
"Я намерен, если другие средства не приведут к цели, осуществить вторжение в Австрию вооруженными силами, чтобы установить там конституционные порядки и пресечь дальнейшие акты насилия в отношении настроенного в пользу Германии населения.
Командование всей операцией я принимаю на себя… В наших интересах провести всю операцию без применения силы, в виде мирного ввода войск, который будет приветствовать население. Поэтому избегать всяких провокаций. Но если будет оказано сопротивление, то сломить его силой оружия со всей беспощадностью…
На границах Германии с другими государствами пока что никаких мер предосторожности не принимать".
По утверждению многих историков, самоуверенный тон документа почти полностью скрывал атмосферу истерии и колебаний, в которой он возник. Все рассказы людей из окружения фюрера говорят об исключительной путанице решений, бестолковой неразберихе, в которой оказался руководитель Третьего рейха во время этой первой экспансионистской акции в своей карьере. Множество скоропалительных, неверных решений, холерических взрывов раздражения, бессмысленных телефонных звонков, приказов и указаний об их отмене сменяли друг друга в течение немногих часов между воззванием Курта фон Шушинга и 12 марта: по всей видимости, давали себя знать "расшатанные нервы", которые Адольф Гитлер, вопреки своему намерению, не смог "привести в порядок". Он возбужденно требовал от военного руководства разработать за несколько часов план операции. Контрпредложения начальника Генерального штаба сухопутных войск Людвига фон Бека, а позже – главнокомандующего сухопутными войсками Вальтера фон Браухича он раздраженно отверг. Затем он отменил свой приказ о переброске частей. А потом вновь распорядился выполнять его. И в довершение к этому – заклинания, угрозы, недоразумения. Начальник Верховного командования Вермахта (ОКВ) Вильгельм Кейтель говорил позже о "мучительнейшем времени", и если бы Герман Геринг в нужный момент не взял инициативу в свои руки, то мир бы, вероятно, увидел, сколько невротической неуверенности и метаний проявляет Адольф Гитлер в ситуациях, связанных с большой напряженностью.
Спустя годы фюрер со всем восхищением психически неустойчивого человека перед хладнокровной флегматичностью своего соратника, почти запинаясь, заметил:
"Рейхсмаршал пережил вместе со мной немало кризисов, но в кризисных ситуациях он холоден, как лед. Лучшего советника, чем рейхсмаршал, в периоды кризиса не найти. В такие периоды рейхсмаршал проявляет жестокость и хладнокровие.
Я всегда замечал, что в критические, судьбоносные моменты он не останавливается ни перед чем и тверд как сталь. Лучшего советчика не найдешь, никак не найдешь. Он прошел вместе со мной через все кризисы, самые суровые кризисы, он был холоден, как лед. Всегда, когда дела принимали совсем опасный оборот, но был холоден, как лед…".
На следующий день, 11 марта, Герман Геринг в ходе одного из многочисленных телефонных переговоров с Веной дал одному из доверенных лиц примечательные указания:
"Слушай меня внимательно: главное заключается в том, чтобы Зейс-Инкварт теперь овладел всей правительственной властью, занял радиостанцию и т. д.: Зейс-Инкварт должен прислать сюда следующую телеграмму, записывайте: "Временное австрийское правительство, которое после отставки правительства Шушнига видит свою задачу в том, чтобы восстановить спокойствие и порядок в Австрии, обращается к германскому правительству с настоятельной просьбой поддержать его в выполнении этой задачи и помочь предотвратить кровопролитие. С этой целью оно просит германское правительство как можно скорее прислать немецкие войска"".
После короткого диалога Герман Геринг в заключение заявил:
"Итак, наши войска перейдут сегодня границу… Пусть пошлет телеграмму как можно скорее. Покажите текст телеграммы и скажите ему, что это наша просьба – может телеграмму вообще не отправлять, пусть только скажет, что он согласен".
В то время как национал-социалисты занимали общественные здания по всей стране, Гитлер, прежде чем Зейс-Инкварта уведомили о его собственном обращении за помощью, в 20.45 окончательно отдал приказ к выступлению. Поступившую позже просьбу Зейс-Инкварта задержать немецкие войска он отклонил. Примерно двумя часами позже поступило ожидавшееся с нетерпением известие из Рима; приблизительно в половине двенадцатого позвонил принц Филипп Гессенский, который сообщил фюреру о результатах своей миссии:
– Я только что вернулся из Палаццо Венеция. Дуче воспринял все дело очень благосклонно. Передает вам самый сердечный привет…
– Передайте, пожалуйста, Муссолини, что я ему никогда этого не забуду.
– Есть.
– Никогда, никогда, что бы не случилось… Теперь, когда австрийское дело улажено, я готов идти с ним сквозь огонь и воду, меня ничто не остановит… Можете просто сказать ему, я ему действительно от всего сердца благодарен. Я ему этого никогда, никогда не забуду. Я ему этого никогда не забуду.
– Есть, мой фюрер.
– Этого я ему никогда не забуду, что бы не случилось. Если он когда-нибудь окажется в беде или опасности, то может быть уверен, что я приду на помощь, чего бы это не стоило, что бы не случилось, пусть хоть весь мир поднимется против него.
Адольф Гитлер сдержал свое слово, но при этом оказал "медвежью услугу" Бенито Муссолини. Когда Дуче в 1943 году свергли члены итальянского правительства и посадили под "домашний арест", то команда десантников и диверсантов под руководством главного героя нашей книги освободила Дуче. Непродолжительное время лидер итальянских фашистов управлял марионеточнной "республикой Сало", а потом был арестован итальянскими партизанами и казнен. Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы он продолжал оставаться под "домашним арестом". По крайней мере, караулившие его итальянские солдаты наверняка не допустили бы самосуда над бывшим "дуче".
В Вену 11 марта вновь прибыл Кепплер. На этот раз во дворце канцлера он от имени правительства Третьего рейха добивался в ультимативной форме отсрочки плебисцита, отставки Шушнига и передачи поста канцлера Австрии Зейсс-Инкварту.
Президент Вильгельм Миклас отверг требования Германии. Тогда в резиденцию канцлера прибыл военный атташе миссии рейха в Вене генерал-майор Вольфганг Муфф и вручил официально президенту ультиматум Третьего рейха, дав несколько часов на его принятие. Дипломат пригрозил, что в случае, если ультиматум будет отвергнут, в 19.30 двухсоттысячная германская армия пересечет границу с Австрией. Ультиматум содержал условия, выдвинутые до этого Кепплером, а также требование немедленной и полной легализации австрийской НСДАП и признания СС и СА вспомогательными формированиями австрийской полиции. Президент Вильгельм Миклас и на этот раз отверг требования Адольфа Гитлера.
Параллельно с акцией Берлина в последнее наступление перешли также местные нацисты. Уже в 11.00 утра 11 марта в Вене состоялось совещание руководителей австрийской НСДАП, в котором приняли, в частности, участие Артур Зейсс-Инкварт, Эрих Клаузнер, Фридрих Райнер, Эдмунд Глайзе-Хорстенау, Ханс Фишбёк, Каетан Мюльман и Гуго Юри. Собравшиеся поддерживали постоянный контакт с Кепплером.
Было решено потребовать от Курта фон Шушнига отсрочки плебисцита на три недели, а в случае отказа дать приказ нацистским организациям во всей стране начать вооруженное восстание и одновременно обратиться к Берлину с просьбой о немедленной военной помощи. Это был уже второй ультиматум, предъявленный в этот день правительству Австрии.
В связи с официальным ультиматумом Адольфа Гитлера и несколько менее официальным, но также грозным ультиматумом австрийских нацистов канцлер собрал в 14.00 заседание правительства, на котором согласился на отсрочку плебисцита, но потребовал принятия решительных мер против вышедших на улицу гитлеровских боевиков. Уже в 16.30 было обнародовано специальное сообщение правительства об отмене плебисцита.
Однако президент Вильгельм Миклас категорически воспротивился передаче власти Артуру Зейсс-Инкварту. Он предложил внести изменения в состав правительства, в которое, помимо прежних министров, представлявших в том числе и национал-социалистическое движение, вошли бы также представители австрийских левых сил. В новом правительстве Артуру Зейсс-Инкварту предлагался пост вице-канцлера. Президент пригрозил в случае вторжения германских войск объявить всеобщую мобилизацию и обратиться по радио ко всему миру с призывом о помощи.
Тем временем на улицах Вены и многих других городов Австрии проходили многолюдные антигитлеровские демонстрации. Одновременно немецкая печать сообщила о мнимых выступлениях австрийских коммунистов и социал-демократов, справиться с которыми австрийское правительство якобы бессильно и поэтому теряет контроль над ситуацией в стране.
Курт фон Шушниг не сдавался. Прервав переговоры с Артуром Зейсс-Инквартом и Глайзе-Хорстенау, он отчаянно обращался за поддержкой к Риму, Лондону и Парижу, но на его призывы о помощи они отвечали глухим молчанием. Срок ультиматума, истекавший в 19.30, был по просьбе Артура Зейсс-Инкварта продлен Берлином на час.
Отсутствие поддержки из-за рубежа и резко усилившийся нажим Берлина и австрийских нацистов склонили президента Вильгельма Микласа, до этого питавшего какие-то надежды прийти хотя бы к какому-то соглашению, к капитуляции – к принятию отставки Курта фон Шушнига и назначению Артура Зейсс-Инкварта канцлером.
В 19.47 Курт фон Шушинг выступил по радио со своим последним обращением к австрийскому народу.
"Немецкое правительство направило президенту Микласу ультиматум с требованием моей отставки и внесения изменений в состав австрийского правительства, согласно с немецким пожеланиям.
Я утверждаю перед лицом всего мира, что слухи о том, что в Австрии якобы имели место вызванные рабочими беспорядки, что пролилась кровь и что правительство потеряло контроль за ситуацией, не соответствуют действительности. Эти слухи являются измышлениями.
Президент Миклас поручил мне заявить, что мы уступаем насилию.
Мы не хотим проливать немецкую кровь.
Президент Миклас отдал приказ, чтобы после вступления в Австрию немецкой армии австрийские войска отступили без сопротивления".
Свое краткое выступление, которое длилось около четырех минут, Курт фон Шушниг закончил словами: "Да хранит Бог Австрию!"
После выступления канцлера венское радио в последний раз передало австрийский национальный гимн, имевший тот же мотив, что и гимн Третьего рейха "Доичланд юбер аллес". Немецкий дипломат Вольфганг Путлиц позднее вспоминал:
"…Дикторских голосов больше не было слышно. Вместо этого проигрывались граммофонные пластинки. Оркестр Венской филармонии замечательно исполнил "Неоконченную симфонию" Шуберта. За ней последовал ноктюрн Моцарта. Потом исполнялись более легкие вещи: "Голубой Дунай", увертюра к "Летучей мыши", "Цветущие деревья в Пратере" и другие жизнерадостные венские мелодии. Примерно через час музыка оборвалась". По радио выступил новый канцлер Австрии – Артур Зейсс-Инкварт, который призвал население страны в случае вступления немецкой армии не оказывать ей сопротивления. Затем "…после венских вальсов раздался марш Радецкого. Зазвучала австрийская военная музыка. Казалось, что с минуты на минуту ритм становится все отрывистым. Наконец, незадолго до полуночи, мы услышали песню Хорста Веселя".
Во время выступления Курта фон Шушнига на улицах Вены продолжались столкновения между полицией и нацистами. В тот самый момент, когда в уличных репродукторах звучал хорошо всем известный голос канцлера, полиция отняла на Кертнерштрассе у боевиков огромный флаг со свастикой. После последних слов оратора стражи порядка вернули флаг владельцам и спешно покинули улицу.
Как уже упоминалось выше, еще до выступления Курта фон Шушнига с прощальным обращением к нации руководство австрийской НСДАП решило начать вооруженное восстание, чтобы облегчить немецкую интервенцию.
Австрийские нацисты смогли мобилизовать 6 тыс. штурмовиков (СА) и 500 эсэсовцев. Этого оказалось достаточно для захвата важнейших объектов. Тем более что военные не оказали сопротивления бунтовщикам. Ведь еще 16 февраля 1938 года Курт фон Шушниг уволил начальника генерального штаба фельдмаршала-лейтенанта Альфреда Янзу, известного как сторонника сопротивления германской агрессии.
По приказу Райнера отряды СС и СА приступили к операции. В Вене около 20.00 они без борьбы заняли все важнейшие государственные здания и стратегические пункты города. В провинции акция началась чуть позже – в 20.35. Одновременно австрийскую границу пересекли подразделения "Австрийского легиона". В течение неполных трех часов местные нацисты установили контроль над всей страной, взяв реванш за неудачный путч 25 июля 1934 года. В 23.30 венское радио впервые передало гимн НСДАП – "Песню Хорста Веселя".
В этой ситуации президент Вильгельм Миклас подал в отставку и попытался передать государственную власть командующему австрийской армией генералу Сигизмунду Шильхавски фон Банбрюку. В это время на Вену уже шли части Вермахта. Военачальник отказался, мотивируя это тем, что он военный, а не политик, да и сопротивляться Гитлеру бесполезно.
Вопреки официальным сообщениям Берлина немецкая армия пересекла границу с Австрией не в 5.30 12 марта 1938 года, а в 21.20 еще 11 марта. Уже в 21.30 моторизованные немецкие части вступили в Линц, восторженно встреченные толпами местных нацистов.
Официальным предлогом для вступления немецкой армии в Австрию, который должен был ввести в заблуждение мировое общественное мнение, стала телеграмма Артура Зейсс-Инкварта, опубликованная 12 марта в "Фёлькишер беобахтер", с обращением за помощью немецких войск для обеспечения порядка в Австрии. Позднее оказалось – об этом писал, в частности, французский политико-литературный журнал "Ревю де Пари", – что эта телеграмма никогда не была отправлена ни по почте, ни дипломатическими каналами, ни по специальному кабелю. Она послужила германским дипломатам для оправдания в глазах общественного мнения свершившегося факта – нацистского переворота в Австрии при поддержке немецкой армии. По изданному гитлеровским правительством в Германии закону новый кабинет в Австрии получил официальное название "Австрийского земельного правительства". Во главе его встал Артур Зейсс-Инкварт как наместник Третьего рейха с постоянной резиденцией в Вене.
О том, что Берлин все же боялся возможности вмешательства других стран и, вероятно, был готов, как и при занятии Рейнской области в 1936 году, выйти из игры, если бы возникла такая необходимость, свидетельствовало настойчивое отрицание германскими официальными кругами известий о том, что части Вермахта вступили в Австрию уже 11 марта. По их утверждению, это были якобы лишь передвижения немецких войск вдоль германо-австрийской границы в связи с подготовкой к маневрам. Еще в субботу утром, когда весь мир уже знал о гитлеровском вторжении в Австрию, Германское информационное агентство опровергало все сообщения на эту тему. Лишь в полдень берлинское радио заявило официально, что по просьбе Артура Зейсс-Инкварта немецкие части в 5.30 12 марта вступили в Австрию.
Части 8-й немецкой армии под командованием генерала Федора фон Бока в 8 часов утра в парадной форме перешли государственную границу. Танки 2-й танковой дивизии Ханса Гудериана, украшенные цветами, продвигались в сторону Линца. Напутствуя Гудериана, начальник оперативного руководства верховного командования сухопутных войск генерал Альфред Йодль сказал:
"Поставьте впереди оркестр, а водители обязательно должны надеть очки, потому что цветы, которые им будут бросать, могут поранить им глаза".
Так родилась легенда "о войне, когда наступавшие немецкие войска встречали цветами, а не пулями (Blumenkrieg)".