Увы, первые восторги быстро улеглись. Жорж, по-немецки обязательная, считала делом чести сдать работу в установленный (ею же!) срок. Никакие ласки, никакие соблазны не могли её изменить. Она способна была, освободившись от объятий любовника, направиться к письменному столу и провести за ним остаток ночи.
Сперва все выглядело милой шуткой: "Я работал целый день: выпил бутылку водки и написал стихотворение. Она выпила литр молока и написала половину тома". Но потом де Мюссе уже было не до смеха. Любовники отправились в романтическое путешествие по Италии, но…режим работы Санд оставался прежним: восемь часов в день. Если дневное задание бывало невыполненным, вечером её дверь оказывалась запертой. Ее измученный и униженный любовник становился грубым. "Мечтательница, дура, монахиня" - это самые невинные его выпады в адрес подруги. Санд переносила уколы с ангельским терпением, полагая, что её "мальчуган" просто капризничает. "Мальчуган" же нашел более уязвимую точку и обвинил Санд в том, что она не способна доставлять любовное наслаждение. Это было началом конца.
Существует легенда о венецианском любовнике Санд, враче Паджелло, лечившем её сначала от лихорадки, потом от дизентерии. Желание и болезнь плохо уживаются вместе, и в один прекрасный день Жорж услышала от своего "мальчугана": "Я ошибался, я прошу у тебя прощения, но я не люблю тебя". Она бы уехала в ту же секунду, но болезнь не позволила. К тому же Паджелло пришлось одновременно лечить де Мюссе от чего-то вроде воспаления головного мозга: припадков, сопровождавшихся галлюцинациями и бредом. В больном мозгу возникала картина: его любовница (замечу, уже отвергнутая им) отдается его врачу прямо у изголовья кровати больного. И эта сказочка пошла гулять по всей Европе, приобретя, наконец, статус непреложного факта. Самое интересное, что злополучный припадок начался у де Мюссе в венецианском доме терпимости, откуда его, избитого и окровавленного, принесли в гостиницу к Жорж. Даже если в легенде о Паджелло есть хоть толика правды, можно сказать одно: квиты. История, однако, благосклоннее оказалась к поэту, нежели к писательнице.
Как бы то ни было, де Мюссе уехал в Париж, а Санд осталась в Венеции с Паджелло. Достоверно известно, что из Италии Жорж привезла с собой роман "Жак", прекрасные впечатления от Венеции и… влюбленного в неё доктора.
Зачем? А чтобы вернуть де Мюссе! Хотя бы на время: бросить самой, а не быть брошенной. Очень похоже на типично мужское желание. Ловушка "сработала" безупречно - "мальчуган" вернулся. И три месяца спустя Санд сбежала от него в Ноан, обставив это с такой ловкостью, что Альфред все понял слишком поздно. Но в любом случае именно Жорж Санд он обязан тем, что написал блистательную пьесу "С любовью не шутят", по сей день не сходящую с французской сцены. Гениальный плод любви гениев!
Что же касается Санд, то она днем или ночью непременно исписывала своим крупным, спокойным почерком двадцать положенных листков, вне зависимости от хода своих романов в жизни. О примирении с мужем и речи быть не могло. "Даже сама мысль о сближении без любви гнусна! Женщина не может отдаваться, как вещь!"
Значит, нужно было развестись. Друзья познакомили её с адвокатом Луи Мишелем, уже тогда известным под именем "Мишеля из Буржа". Впервые в жизни Жорж Санд имела дело с человеком, более волевым, чем она. Это были новые для неё ощущения, и они вызвали сначала любопытство, переродившееся впоследствии в страсть. Однако до решения суда следовало вести себя благоразумно, и Аврора больше месяца вела уединенную жизнь в Ноане: плодом этого стал великолепный роман плаща и шпаги "Мопра".
Жорж Санд оставалась верна себе. Она писала сыну в пансион нежные письма, воспевая в них добродетель, и… тайком встречалась с Мишелем под самым носом у мужа. И по-прежнему неустанно работала. Однако после четырнадцати часов, проведенных за письменным столом, у неё хватало сил отправиться верхом на любовное свидание. Но когда Мишель добился благоприятного для Авроры исхода бракоразводного процесса, отношения между любовниками стали стремительно охладевать. Жорж Самд восхищалась Мишелем-оратором. Мишель-человек её подавлял и унижал. О каждом свидании Жорж должна была умолять. Наконец, её терпение кончилось.
Спустя полгода Жорж Санд впервые встретилась с Оноре де Бальзаком. Великий романист совершил, по его словам, "паломничество в Ноан", испросив предварительно разрешения у хозяйки и музы поместья. Она приняла его самым дружеским образом.
Наконец-то исполнилась мечта Санд: она нашла собеседника - именно собеседника, а не возлюбленного и даже не друга! - под стать себе. Самое интересное заключалось в том, что их убеждения были диаметрально противоположны. Она была республиканкой, он - монархистом. Она проповедовала эмансипацию женщин и брак по любви, он - ограничение свободы замужней женщины и брак по расчету… Тем не менее они прекрасно проводили время в беседах и, не разделяя убеждений друг друга, уважали их. Какой праздник души для Авроры! Любопытно, что после личного знакомства с Жорж Санд и Бальзак написал один из своих лучших романов "Беатриса, или Вынужденная любовь".
О последней большой любви Жорж Санд написаны, наверное, сотни томов. И не потому, что она совершала какие-то необыкновенные безумства. Предметом её страсти, обожания и заботы (обязательные для неё компоненты) стал молодой польский пианист, гениальный композитор Фредерик Шопен. Он был моложе её на семь лет, но прекрасно мог бы стать её сыном: столько в нем было слабости, наивности и… болезненности. Хрупкость в мужчине всегда привлекала Жорж Санд. Шопен был не слишком искушен в любовных делах, но "ребенку" было уже двадцать семь лет. А "стареющей" обольстительнице - страшно сказать! - тридцать четыре года!
В дневнике Шопена в октябре 1837 года написано: "Три раза я снова встречался с нею. Она проникновенно смотрела мне в глаза, пока я играл… Кругом цветы. Я был побежден! Аврора - какое очаровательное имя!"
Жорж Санд всегда жаждала супружеской жизни с новым любовником и вместе с тем непреклонно соблюдала свой рабочий распорядок. То же самое произошло и на Майорке, куда она осенью 1838 года привезла "двух своих больных детей": сына Мориса и… Шопена. Шопен сочинял музыку, Санд - романы. Одновременно она ухаживала за вечно больным Фредериком. Теплый климат и заботы возлюбленной несколько восстановили его здоровье. Полгода спустя любовники вернулись в Ноан, полные стремления начать там новую семейную жизнь. И сын, и дочь Жорж Санд поселились вместе с ними. Бесстыдство? Скорее. стремление иметь "под боком" всех близких и любимых людей, нуждавшихся к тому же в опеке Жорж.
Эта пастораль продолжалась семь лет. Хотя многие биографы Санд упрямо называют срок в два года. В этой цифре справедливо только одно: именно два года она пыталась добиться окончательного выздоровления Шопена. А потом смирилась с тем, что её "третьему ребенку" полезна не только умеренность, но и полное воздержание. И сама поступила так же.
"Семь лет я живу, как девственница, рядом с ним… Знаю, что многие люди обвиняют меня, что я его измотала необузданностью своих чувств. А он, он жалуется мне, что я его убиваю своими отказами…"
И все-таки, если Жорж Санд и не вылечила Шопена, то, по крайней мере, укрепила его здоровье своей заботой. А главное: всегда поощряла его творчество. Если бы. не её ласковая рука на его плече, был бы он тем Шопеном, которого признает весь мир? Да и прожил ли бы он столько?
В "шопеновский" период она написала один из лучших своих романов - "Консуэло", пропитанный огромной, высокой страстью к музыке и искусству. Это произведение бессмертно, как и музыка композитора, чей образ вдохновлял романистку. Воистину, неисповедимы пути… вдохновения!
Банально, но верно: любовь начинается с больших чувств, а кончается маленькими ссорами. Шопен был не самым легким в общежитии человеком. Жорж Санд приходилось лавировать между его мнительностью, ревностью сына Мориса и злыми капризами дочери Соланж. Последняя доходила до того, что открыто кокетничала с Шопеном, к великому соблазну провинциальных соседей и досужих сплетников, и ловко стравливала целомудренного Шопена с легкомысленным своим братом. В Ноане прочно воцарилась удушливая атмосфера ссор.
В результате Шопен уехал из Ноана в Париж. Но и там Соланж, уже вышедшая замуж по страстной любви за известного скульптора, упорно настраивала Шопена против своей матери, приписывая ей бесчисленных (и, замечу, вымышленных) любовников. Композитор поверил и резко прекратил все отношения с Жорж Санд, в том числе и переписку. Та не стала выяснять отношения. Отныне она хотела знать о Шопене только одно: как он себя чувствует.
Последняя встреча - совершенно случайная - произошла у Жорж Санд с Шопеном в гостиной у общих знакомых. Оба бывших любовника проявили абсолютное равнодушие друг к другу. Примечательно в этой встрече было только то, что именно от Шопена Жорж Санд узнала: накануне она стала бабушкой. Сама дочь не удосужилась сообщить об этом матери. Шопен умер полтора года спустя после этой встречи.
Достоверно известно: после Шопена Жорж Санд никого не любила. Правда, в её жизни была ещё одна привязанность, но не более того. Даже самые откровенные недоброжелатели госпожи Санд признавали, что пятнадцать лет, с сорока пяти до шестидесяти, она тихо и мирно прожила со своим последним любимцем - Александром Мансо, Он был моложе её на тринадцать лет, худ, слабогруд и абсолютно ни на что не претендовал. Забота о нем, любовь к сыну, управление домом и… двадцать страниц романа каждую ночь.
Да-да, ошибки нет: каждую ночь. С возрастом госпожа Санд из "жаворонка" превратилась в "сову" и вставала не раньше четырех часов дня. Она также предпочитала спокойный и размеренный образ жизни. Ей не о чем было сожалеть: у неё была любовь (в прошлом) и слава (в настоящем).
К тому же наступило время утрат. Навсегда уходили и близкие подруги, и бывшие возлюбленные, и даже любимый внук. Скончался и Александр Мансо. Пять месяцев Жорж ни на один день не покидала умирающего. Он скончался на её руках, как когда-то хотелось Шопену.
Дальше? Дальше была нежная, но совершенно невинная дружба с Густавом Флобером. Покровительство без оттенка снисхождения Александру Дюма-сыну. Она ещё продолжала писать романы, но скорее по привычке, нежели по необходимости.
Парижскую коммуну республиканка Санд восприняла как "недостойную французов безумную выходку". Что ж! Теперь она была прежде всего бабушкой и превыше всего заботилась о том, чтобы три её внучки не лишились наследственного состояния.
Жорж Санд скончалась 8 июля 1876 года в возрасте 72 лет и 7 дней на руках у своих родных…
Рассказывая одной из молодых писательниц о своей жизни, она попросила в случае, если в её присутствии будут обвинять Жорж Санд в вероломстве, отвечать так:
"Если Жорж Санд потеряла право быть судимой как женщина, она сохранила право быть судимой как мужчина, и в любви она была самой честной из вас. Она никогда не обманывала, никогда у неё не было одновременно двух любовников. Ее единственная вина была в том, что в те времена, когда искусство было на первом месте, она всегда предпочитала общество людей искусства и мужскую мораль ставила выше женской. У меня есть опыт в любви, увы, очень полный! Если бы я могла начать жизнь сначала, я была бы целомудренной!"
Что ж, великая Аврора знала себя лучше, чем кто бы то ни было, поэтому добавить к её монологу нечего.
Две невестки Петра Великого
О двух женщинах - кронпринцессе Шарлотте и крепостной девке Ефросинье - известно очень немного. Пожалуй, лишь то, что одна из них была женой, а вторая - любовницей царевича Алексея. А между тем именно им, точнее, их отношениям с несчастным царевичем Алексеем Петровичем Россия обязана сотрясавшим её в течение почти всего восемнадцатого века смутам, дворцовым заговорам и переворотам. Если бы царевич уделял больше внимания жене, то спокойно унаследовал бы корону своего великого отца. Но Алексей предпочел любовь крепостной девки, ради которой отказался и от короны, и от скипетра, и даже от собственных детей.
Все это, разумеется, не приходило в головy царю Петру, когда в 1690 году от немилой законной жены Евдокии родился у него сын и наследник Алексей. Впрочем, видел он свое чадо крайне редко, поручив его заботам любимой сестры, старой девы царевны Натальи. В девятнадцать лет молодой царевич отравляется за границу - грызть гранит науки. Там год спустя его настигло письмо отца следующего содержания:
"Объявляю вам, что по прибытии к вам господина князя Меншикова ехать в Дрезден, который вас туда отправит, и, кому с вами ехать, прикажет. А когда скончишь, пиши нам. За сим управи Бог путь ваш".
"Отпиши" - означало конец учебы и женитьбу. Для того и был командирован в Германию Меншиков - правая рука и доверенное лицо царя Петра. Преобразователь России задумал искоренить ещё один русский обычай: избирать невесту в царский дом средь своих же подданных, и пордниться с каким-нибудь иностранным вгустейшим семейством. Меньше всего при этом он склонен был спрашивать мнение собственного сына, хотя сам в молодости довольно настрадался от навязанного ему матерью и боярами брака без любви. И не задумывался над тем, что его собственный "гражданский брак" с простолюдинкой Мартой может подтолкнуть царевича Алексея к кое-каким не совсем приятым для отца выводам. Тем не менее Меньшиков принялся усердно искать невесту наследнику русского престола. И нашел её в 1710 году. Принцесса бланкенбургская София-Шарлотта была сестрой австрийской императрицы Елизаветы. "Дом наших ватов - изрядный", - писал Петр своему сенату.
Надо думать! Австрийский двор был одним из самых церемонных и самыъ роскошных в Европе. Шестнадцатилетняя кронпринцесса Шарлотта была приучена жить в роскоши, имела многочисленную прислугу, целый штат придворных дам. Она и представить себе не могла, какая жизнь ждет её в далекой России.
В конце 1710 года Алексей пишет отцу, что готов исполнить его волю - жениться на иноземке. Он был достаточно умен (вопреки сложившемуся о нем в истории мнению), понимал: противиться воле отца бессмысленно. Прикажет - на лягушке женишься.
В августе 1711 года состоялось бракосочетание царевича Алексея с принцессой Шарлоттой. Молодая жена сохранила лютеранское вероисповедание, но дала обещание воспитывать будущих детей в православии. Венчание состоялось в Дрездене, а через три дня царевич получил приказание отца… немедленно отправиться в Россию и там заведовать продовольствием для армии. Такой "подарок" царственного свекра шокировал не только новобрачную, но и весь двор.
Лишь через полгода принцесса встретилась со своим мужем, приехав к нему в армию. В каких условиях пришлось там жить Шарлотте, остается только догадываться. Сам царевич не ломал голову над удобствами для молодой жены: он привык к тому, что его мачеха, "сердечненький друг Катеринушка", безропотно делит с отцом все тяготы военно-кочевой жизни. О том, что бывшая прачка получила несколько иное воспитание, нежели немецкая принцесса, никто не задумывался. Более того, три месяца спустя Петр отправляет сына в действующую армию, а принцесса целый год вынуждена жить в одиночестве в заштатном прибалтийском городе Эльбине, не имея денег на самое необходимое.
Петр тем временем официально женится на "друге Катеринушке" и становится отцом долгожданного сына Петрушеньки - "шишечки", как его называют счастливые родители. Тут не до невестки и не до старшего сына: не путаются под ногами - и ладно.
Понадобилось вмешательство ближайших советников Петра, чтобы разъяснить царю щекотливость ситуации. Народ с недовольством воспринял женитьбу царевича-наследника на иноземке, иноверке, так нужно её как можно скорее привезти в столицу, постараться склонить к православию, да и о наследнике подумать. Петр посылает невестке приказ ехать в Россию. Кронпринцесса наконец прибыла в Северный Парадиз - Санкт-Петербург, где её встретили льстивые, раболепные придворные и… известие о том, что ни мужа, ни свекра она не увидит. Оба - в очередном военном походе.
Наконец Алексеи вернулся в Петербург. Полгода они с принцессой Шарлоттой смогли провести вместе, и народу наконец объявили долгожданную весть: её высочество в тягости и к середине года родить изволит, если на то воля Божья будет. Первенец Алексея и Шарлотты родился ровно через три года после свадьбы. Это была девочка, крещенная Натальей - любимое имя царя Петра. Впрочем, новоявленный дед добродушно попенял невестке, что внук его обрадовал бы больше, чем внучка. И Шарлотта обещала, что следующим будет мальчик, "ежели ваше царское величество соизволит мне с мужем разлучаться реже".
И хотя царевич Алексей уже по собственной инициативе не слишком много времени уделял жене, она выполнила свое обещание и через год, в 1715 году, родила сына, царевича Петра, будущего императора Петра Второго. Роды прошли благополучно, но через несколько дней родильная горячка свела Шарлотту в могилу. Ей не было ещё и двадцати двух лет.
В Германии утверждали, что её свела в могилу печаль. Слишком одинокой и никому не нужной оказалась она в России. Возможно, в этом была доля истины. Но сама принцесса не сделала ни малейшей попытки приспособиться к новым условиям жизни. Ни слова не знала по-русски, не общалась ни с кем, кроме своих придворных дам-саксонок. Петр ошибся в своих расчетах: иноземка-невестка ничем ему не помогла. Только внука родила - так ради этого не стоило родниться с австрийским императором и вызывать лишнее неудовольствие бояр и духовенства.
А самое печальное заключалось в том, что вялая и малотемпераментная Шарлотта совершенно не привлекала своего мужа как женщина, и тот начал искать утешения на стороне. Нашел он его довольно быстро, ещё при жизни жены, и утешение это, переросшее в страстную любовь, стоило впоследствии царевичу жизни.
Ефросинья Федорова, крепостная девка, была отдана царевичу Алексею одним из тех его приятелей, которым он в минуты раздражения жаловался на "жену-чертовку". И очень скоро царевич жизни себе не мыслил без этой простой девушки, с которой не только отдыхал, но и советовался. После смерти законной супруги он наконец-то смог уединиться со своей ненаглядной Ефросиньюшкой. Правда, ненадолго, ибо пришло грозное письмо от отца, в котором Петр требовал от Алексея сделать выбор - или стать настоящим сподвижником государевых дел и наследником, или отказаться от престола и постричься в монахи. Ни в том, ни в другом варианте Ефросинье места не было.
И царевич решил скрыться от отца в каком-нибудь европейском государстве.
Бежал он не куда-нибудь, а в Вену, к родственникам своей покойной жены. Там он поведал австрийскому вице-канцлеру следующее: