январь 2001 г.
Дорогая Маша!
Очень давно нахожусь в состоянии написания.
Если коротко: повредилась несущая конструкция. Красная лампочка давно моргала: перегрузки. Обстоятельства сложились так, что нагрузка просто увеличилась. Я понимала, что даром не пройдет. И вот настало время "Х", я собралась в Москву, и грянул гром. Я пересаживала Машку с горшка на горшок, что-то произошло ужасное в спине, и я грохнулась вместе с ней.
По закону жанра дома больше никого не было, телефон далеко. Сказать, что было больно – не сказать ничего. Машка оказалась под завалом. Надо бы набрать 911, да код Америки не помню, как назло! Я, как ни странно, еще три дня как-то жила, Наташка меня одевала, Машку волокла с кровати и обвязывала ее слюнявчиком. Я много раз говорила всем, что у меня что-то посерьезнее, чем ОРЗ.
На третий день, как в сказке, я плелась из кухни в комнату с чашкой кофе в одной руке и с книжкой – в другой и волшебно чихнула. Произошло обрушение всего из рук и замирание меня чуть ли не в вольтовой дуге.
Такое знакомое слово: невропатолог. И я туда же. Милый сердцу речевой оборот: постельный режим. Дорогие мне дни, когда, абсолютно без чувства вины, я могла целых три часа подряд не вставать. 10 дней капельниц, как небесная манна. Экстремальный отдых!
У меня давно есть эта, не имеющая цены, книга Пезешкиана "Психосоматика и позитивная психотерапия". Сломаюсь, но не сдамся – так он трактует произошедшее со мной. И не поспоришь.
Признаюсь все-таки, для меня было не малым испытанием переживание своей малоподвижности и беспомощности в смысле одеться, повернуться с бока на бок. Не всегда просто, вообще не просто, оказывается, поделиться своим грузом.
Прошел месяц.
Спина дает о себе знать чаще не при физических нагрузках, а как понервничаю. А так, я про нее почти забыла.
Мы живем хорошо. Не в смысле "прорываемся" сквозь джунгли проблем и одерживаем победу, а просто хорошо живем. 2 декабря начинаются занятия в реабилитационном центре. Мы будем ходить с Машкой каждый день весь декабрь с полвторого до полпятого. Пока Наташа в школе. Людей пока не знаю, но что бы там ни было, будем из всего извлекать пользу. Это центр по движению, в основном для ДЦП. Нам предложили и педагога, и логопеда, и психолога, и массажиста. Про аутизм вообще не слышали, что странно. В личной беседе с психологом я рассказала о своих знакомых аутичных детях и о нашем желании собираться раз в неделю. Возможно, разрешат со временем, когда познакомимся поближе.
Я хочу написать подробно про Машку. Папа каждый день чистит ей зубки. При виде щетки она высовывает язык. Любит выставлять передние зубы. У Маши есть личная ложка с толстой ручкой. Маша ест сама.
Прошло еще два месяца.
В центр мы не попали (Ковровский реабилитационный центр). Полдекабря болели массажист и еще кто-то. Нам предлагали приезжать на 20 мин на какое-то занятие. Мы посчитали это трудным для себя и перенесли весь комплекс на другой месяц.
На февраль, т. е. март, а теперь уже апрель. Не складывается. У нас слишком напряженная жизнь.
Правда, Маша. Я, практически, на исходе сил. Это связано и с тем, что не удалось вырваться в Москву (сменить картинку). (И все же. Середина октября, ноябрь, декабрь – это все равно легче, чем один август или июль!!!) Мне очень бы хотелось поговорить лично, но, зная запредельную занятость, даже и не мечтаю.
С середины октября Маша совсем перестала спать. Как много лет назад. Бывало, что она не узнавала меня, пугалась, пряталась в приступе. Но чаще – это веселье, полная энергии ночная жизнь. И днем-то не ложилась. Минут на 10 задремлет, и всё. Состояние разбалансировалось совсем. Машка стала как-то залипать на слезах или смехе. Я пыталась и массажем, и книжками "утомлять". Изредка удавалось за эти почти два месяца поспать после неоднократного окатывания, после ванны, клизмы, интеллектуальных забав, массажа, ползания. Если всё вместе. Но даже и при этом условии сон доходил до часу ночи, и всё.
Я готова была стоять на этом каждый день. Но совсем нет помощников. И я до сих пор не понимаю, почему так. Мне не с кем разделить сложный момент. И если сюда плюсовать Наташины проблемы в школе (она ведь тоже не спала с нами, а из другой комнаты даже сильнее слышно). Дело дошло до того, что посыпались двойки. Она однажды приходит и говорит: Мама, учительница что-то спрашивает меня, открывает рот, а я не слышу или не понимаю. Это пульнуло меня в школу. Оказывается, она постеснялась рассказать ситуацию. Выправились чудом (с двумя четверками).
Затянулось повествование. В общем, не удалось каждый день все. В основном по ночам смотрели буквы, занимались по Ими-ному плану. Однако эти занятия слишком стали ее веселить. А я просто валилась. Добавился "живот" и белый язык. И я с отчаянья 25 ноября перестала давать все лекарства (кроме семени льна и т. д.), в общем, каюк финлепсину. Все равно не спит.
Вот сегодня 19 января. Три часа ночи. Скоро почти два месяца, как мы без "колес". Крутой приступ (с судорогами и вытяжками) один (редко два) в день. А просто мелкие (запрокидывание головы) вообще ушли. Последнюю неделю, правда, немного вернулись из-за резких перепадов температуры, я думаю.
Маша! А правда у Достоевского в ссылке, в Сибири, прекратились эти приступы? Если это так на самом деле? Неужели реальные лишения, настоящее наказание тела извне перестроило мозг и не пришлось чувство вины или еще там что-то, не знаю, прятать в этих припадках. Я замечаю, что если Машу Иванову не выпускать из рук ни минуты, чередуя всяческие ощущения, то не остается времени не то что на то, чтобы (язык узлом!) запрокинуть голову, но даже похлопать не удается как следует.
Я все думала, почему этот Кроликов так счастлив по ночам. Какая у него обильная речь, при этом настолько пронзительно громкая, звонкая, даже в ушах звенит. Сейчас речь такая (взахлеб): А-А-А-А-Б, Б-Б-Б-Б, ДА, иногда Ма-Ма, в воздух;
А летом по-другому: ди-га-ди-га-ди-га-ди-га (очень быстро, очень много) и другой интонацией – А – БИ-И-И
Ну, вот. А по телу, по движениям, мы откатились сильно назад. Видимо, у Маши произошла наконец-то встреча с собой (без вмешательств лекарствами). Она напугалась. Напугалась, как раньше: скобкой в воде и даже выжидания не помогают, ноги в разных ботинках – вообще, гестапо, ни шагу вперед; как будто поделившееся было тело на две стороны – опять – монолитное, две правых, или две левых. Трудно перенести вес.
Я не в панике. Просто пройдем по этой дороге еще раз. Мне кажется, сейчас я знаю, как ей помочь по-новому ощутить себя. Нужны постоянные тренировки, и в конце концов опять "сцепится", и Маша опять начнет самостоятельно ходить.
Через 37 дней бдений ситуация переломилась. Маша стала спать. А со мной приключилась интересная история. Я перестала спать. Редкую ночь я не просыпаюсь в час или в два, чтобы в ночной молитве часиков до 5-ти утра скоротать время. Получается, что следствия живут без причин; и даже вместо них, т. е. причин. Что нужно, чтобы проспать ночь "от" и "до"?..
<…>
А в октябре умерла т. Таня. Нечаянно и неожиданно. Я сильно переживала…
Папа познакомил меня с ней и ее сестрами после 8-го класса, когда я училась во Владимире и ходила к ним заниматься, к их радости.
Когда я приезжала, т. Таня открывала мне дверь в окружении лающей свиты. Она подбирала и выхаживала больных ко-шей и собак. Кто-то оставался жить, кто-то уходил. Я не припомню, чтобы эта многочисленная живность ссорилась между собой. А в зимы я видела уже привычную картину, как к определенному часу на деревья перед окном слетаются птицы на кормление. Волшебная картинка – т. Таня в птицах вся, и такие у нее счастливые глаза! А однажды в доме развелись мыши. И средняя сестра грозилась накупить яду и мышеловок. Т. Таня забеспокоилась и говорит: "Что ты, Надежда, я их так выведу". И вывела. Как вывела потом крысу. Крыса просто вышла вслед за т. Таней в сад и больше в дом не возвращалась. А до этого она жила в доме, ходила по пятам за т. Таней и спала калачиком.
И совершенно поражена я была случаем, когда т. Таня покупала у бездомных, совсем спившихся людей помидоры с гнилыми боками, которые они насобирали на прилавках ближайшего рынка. Я спросила: "А разве нельзя просто так эти деньги дать им?" Она сказала: "Нет. Это бы их унизило".
Каждый мой приезд всегда сопровождался чем-то непривычным для понимания или необыкновенным.
Когда затонула подводная лодка "Курск", и нам в новостях: они живы, мы не знаем координат, помощь спешит, а т. Таня мне сказала тогда: Маринка, не верь печати, радио и ТВ, много лжи. Как только по радио сказали о трагедии, т. Таня своим путем связалась с умершими на Курске. Они сказали, что мгновенно от взрыва все погибли. Назвали координаты. Умершие дали телефон, куда звонить, т. Таня сразу позвонила. К ней пришли люди в штатском (можно представить мои чувства. Я не верила ни одному слову и знала – т. Таня никогда не обманывает. Думала – может, сошла с ума… И тут в комнату зашла средняя сестра Надя, и я ее спросила: неужели приходили из служб с дипломатами парни? Я-то ждала, что т. Надя скажет – да полно, все привиделось ей. Но т. Надя сказала дословно так: приходили, и не один раз. Сидели с ней в комнате отдельно. Я из другой комнаты ей все кричу: Татьяна! Татьяна! Ты жива ли там? Деньги давали большие. Татьяна не взяла ни разу (а жили-то бедно).
Т. Таня в этот же момент как засмеется вдруг: да они, шутники, проверять меня вздумали. Карту положили и говорят: еще одна лодка затонула, найди. А я так (в этот момент т. Таня указательный палец на лоб в центр поставила, как бы задумавшись) "глянула", а они игрушку затопили, муляж.
Она так сокрушалась, что по радио лгут про моряков, так жалела их.
Это все в последний раз, когда виделись. Она приговаривала: Маринка, мне надо столько всего тебе рассказать, все уводила меня туда, где нет никого, глаза красные все время. Я спросила, почему глаза такие. Т. Таня сказала – очень сильно голова болит, все время стучит в ней. Мне понять бы, что у нее давление.
В сентябре объявили, что все с Курска погибли, идет расследование. По ТВ идут передачи в память о погибших. Вова в углу моет посуду, я стою перед экраном, текут титры с фамилиями погибших, я тихо плачу. Музыка еще такая, что умереть можно, слушая. Потом следующий список: люди, которых благодарят за помощь в обнаружении лодки и выяснения причин ее гибели. И вдруг в конце я вижу фамилию Паламаржи. И всё, без инициалов. Я кричу: Вов, смотри!!! Тоже был шок… Неужели просто совпадение?
Меня моя подруга спрашивала – жалею ли я, что не узнала знания. Нет. Совершенно нет. Я не стремилась никогда. Я жалею, что не поняла, что у нее было давление…
Я все время вспоминаю ее, внешне такую нелепую, с лицом пожилой индианки, с исключительно правильной речью. Как она встречала меня: Маринка, а мне сегодня всё тропочки снились, такие влажные тропочки в лесной тени, я иду, мне так хорошо. Думаю, Маринка наверное приедет.
Мы познакомились, когда мне 14 лет было, и тогда эту подростковость она так скрашивала, всегда жалела и ждала.
<…>
Сложно прожив октябрь, ноябрь и середину декабря, я поняла, что лучшим нашим поступком в этих условиях мог бы быть жест, заявляющий о нашей непоколебимости. Началась подготовка к празднику. (Война войной, а завтрак по расписанию.). И тут я не обману ваших ожиданий. Сутолока, толчея, раскардаш – признаки репетиций – очень интересовали Машу. В этот раз ее роль – роль почтальона Ребуса, приносящего упредительные сигналы. Ребус вывозил в коляске все: снег, письма, хлеб, кусок неба и даже настоящего снеговика. После бурных репетиций Маша спала, не шевелясь.
В этом спектакле я отважилась занять аутичных девочек – Ксюшу большую и Ксюшу маленькую. Ни та, ни другая поначалу не поддавались: "Не хочешь" и, в другом случае, мотание головой и вжимание в стул. И все же удалось. Они были подружками Зимы, Снежинками. Танцевали медленный танец, разбрасывали снег в зрителей, превращались в ночные звездочки и танцевали в темноте с фонариками по потолку танец быстрый (под песню "три белых коня"). (Даже самые "крутые" зрители растрогались. Честно говоря, я сама еле сдерживала слезы и от того, что получилось, и от острой любви к ним.)
А зрителей было много, почти 20 человек. Привели новых детишек с мамами. Кстати, обе Ксюши читали в микрофон стихи. Осмелели. Вообще, в этот раз я решила, что только дети будут участвовать в представлении. Кроме злой силы – Черного квадрата. Наташка – Огневушка-Поскакушка танцевала огненный танец, а потом "обронила" огонек и предложила всем погреться возле. Зрители передавали огонек друг другу под хорошую (без достоевщины) музыку. А в конце Ребус ввозит настоящего снеговика в ведре. И дети все кидаются к нему и не верят, что он настоящий. А мы заранее, за день, натаскали снега в ванну, подождали, пока он подтает, и слепили. Машка в ужасе отдергивала руку. Спрятали у соседей.
Вот. Никаких сверхзадач и супер-идей. Просто веселились.
Кстати, бабушка Ксюши маленькой после многих лет игнорирования пришла к ней в гости после спектакля и принесла подарок. Я лично звонила ей и приглашала, мама с ней не в контакте. Бабушка согласилась, но все же в последний момент послала вместо себя дочь. Может быть, начался путь навстречу Ксюше.
4.30. Машка уснула. Завтра, уже сегодня, справляем большой Ксюше День рождения. Опять праздник. Со стороны посмотришь – одно веселье.
Я понимаю, почему вокруг нас крутится столько людей. Вид нашей жизни имеет терапевтический эффект. Мне даже говорить ничего не надо, знания выставлять какие-то. Наверное, смотрят на нас и дружить с нами хотят. Может, со временем и "поучаствуют".
Я прошу о том, чтобы пришел ко мне помощник.
Утро. У меня ни в одном глазу. Очень надеюсь скоро приехать и, может быть, немного вздохнуть.
М.
осень 2001 г.
Колыбельная дождя
Осень падает к ногам.
Гнутся ветки под дождем.
Дождь – и в окна по слогам:
"По-до-ждем-ждем-ждемм…"Подождем. Пройдет зима,
Вьюжками отмашется.
А за ней весна – сама
Запоет – распляшется.Вот и лето. Под дождем
Радуется рыжик.
А пока мы подождем.
Засыпай, мой чижик.
зима 2001/2002 г.
Здравствуйте, Маша!
Посылаю, с разрешения Наташи, ее стихотворение и недавнее школьное сочинение .
Мир
Ярко, ярко светит солнце
В ярком небосводе.
Я и ты и мы с тобою
Оба ангелы.
Мы отправимся с тобою на луну.
Там нас ждут и
Мама с папой
И моя сестренка Маша.
Там она – инопланетна.
Маша наша – хороша
Она умеет хлопать
И кричать А-Б!!!
Это очень здорово
Этот мир прекрасный
Он инопланетный
С моей сестренкой Машей.
Моя мама
У меня есть мама. Ее зовут Марина Юрьевна. Место ее работы – музыкальная школа. Она пианист. Мама меня тоже немного научила играть на фортепьяно. Она кого хочешь научит.
Мама у меня очень добрая. Это все говорят. У нее каждый день кто-нибудь просит помощи. Все время звонит телефон. Она всех слушает и дает совет. Она всем помогает и даже посторонним людям.
2-й праздник – для Наташиного класса. 17 человек + учительница. Она, к моему удовольствию, призналась, что за 20 лет работы впервые в доме у своей ученицы по такому поводу. Мне кажется, она не ожидала. Хотя спектакль был наименее удачен, но дети смотрели с интересом.
3-й – еще для людей.
4-й – мы решили для даунят, аутичных детей, и кто хочет. Собралось опять много людей и, по-моему, все хорошо себя чувствовали, хотя не знали друг друга, да и я некоторых впервые видела.