Нежнее неба. Собрание стихотворений - Николай Минаев 27 стр.

<1951 г. 18 октября. Четверг.

Москва>

"Сколько сил затрачено и лет…"

Сколько сил затрачено и лет,
Но бесплоден с Музой твой роман:
Лишь средь графоманов ты – поэт,
А среди поэтов – графоман!

1951 г. 29 октября. Понедельник.

Москва

Эпитафия Трепангу ("Не существом на двух ногах…")

З. Е. Сотниковой – в альбом

Не существом на двух ногах
В ботинках или сапогах,
Не обезьяной и не попкой,
Он в жизни черным был котом
С усами, шерстью и хвостом
И сокращенно звался "Трепкой".

1951 г. 26 декабря. Среда.

Москва

"Рдеет куст бузины, золотится на солнце пчела…"

Рдеет куст бузины, золотится на солнце пчела,
Под небесною синью твоя зеленеет могила,
А когда-то со мною дорогою жизни ты шла,
Это было давно, но я помню когда это было.

Пусть могила твоя не одета в порфир и гранит,
Пусть она не в цветах и не в лентах с венками из жести, -
Благодарная память моя бережливо хранит
Те счастливые дни, что друг с другом мы прожили вместе.

Мне приходит пора за тобою отправиться вслед,
Ибо к отдыху тело, а сердце к покою стремится,
Но пока я дышу твой во мраке мерцающий свет
Для меня ни на миг никогда и ничем не затмится.

Пусть тоска по тебе переплавилась в светлую грусть,
Пусть люблю я другую, но сердце тебя не забыло,
Пусть, что было прошло, но что было то было, и пусть
Это было давно, но я помню когда это было…

1951

"Я знал, что ты никем незаменима…"

Я знал, что ты никем незаменима,
Ведь девять лет в тревоге и борьбе,
Я проходил, глаза потупив, мимо
Земной любви, тоскуя о тебе.
Я и в мечтах не мог с тобой расстаться,
Но вот ее я встретил на пути
И захотел с безумством святотатца
В ее любви твою любовь найти.
Но разве ей твоя любовь под силу?
Ведь без тебя не может быть и нет
Такой любви и я сойду в могилу,
Храня в душе твои тепло и свет.

1951

"Я пренебрег всем тем, что было свято…"

Я пренебрег всем тем, что было свято,
Чем для меня была при жизни ты,
И вот подходит, крадучись, расплата
За все мои лукавые мечты.
Я не хотел смириться пред судьбою
И, женщину другую полюбя,
Вновь счастья пережитого с тобою
Надеялся достигнуть без тебя.
Но лепестки надежды, облетая,
И аромат утратили и цвет…
Прости меня, прости, моя святая,
За то, что я нарушил свой обет!

1951

"В его стихах таланта не ищи…"

В его стихах таланта не ищи,
Найти талант в подобных виршах где там?
Ему в глуши хлебать бы лаптем щи,
А он в столице значится поэтом.
Однако было бы ошибкой счесть,
Что он совсем в поэты не годится,
Ведь у него талант особый есть:
Он умудрился вовремя родиться.

1951

3. Е. Сотниковой – С. И. Кожухов ("Тоскою сердце выев…")
Надпись на открытке

Тоскою сердце выев
По детям и жене,
Я все же съездил в Киев
Как нужно было мне.

Не придаю я веры
Аллахам и Христам,
И вовсе не пещеры
Меня прельщали там.

Совсем не из-за денег,
Как может думать он,
Мной Тарле академик
Недавно посрамлен.

Как тонкий аналитик,
Ему заткнул я рот,
Ведь он – космополитик,
А я – наоборот!

Исполнив долг почетный,
Не сяду я на мель!
Привет мой "переметной"
И теткам Же и Эль.

В какой теперь надежде
Твой муж-чудак Ник-Ник?
Ужели как и прежде
В слова мои не вник?

Что Лёкины ланиты?
Как учится она?

Твой братец знаменитый
Серж из Бородина.

1952 г. 11 февраля. Понедельник.

Москва

3. Е. Сотниковой – надпись на открытке ("Пострадавший от инфаркта…")

Пострадавший от инфаркта,
Вместо торта и цветов
В этот день 8 марта,
В праздник женщин и котов,
О себе напоминая,
Шлю тебе открытку я,
Зоинька моя родная,
Стрекозоинька моя.

1952 г. 6 марта. Четверг.

Москва

"Серая скука, от лени спасения

Серая скука, от лени спасения
Нет, даже думать не хочется,
А беспросветное небо осеннее
Только и знает что мочится.
Вот она прелесть житья деревенского!
Здесь и сангвиник отчаится,
Здесь бодрый дух самого Безыменского
За двое суток скончается.

1952 г. 29 октября. Среда.

Москва

Д. К. Богомильскому – в альбом ("Ах, Давид Кириллыч Богомильский…")

Ах, Давид Кириллыч Богомильский,
Ваш альбом автографов громаден,
Словно крокодил ужасный нильский
Он на пищу чрезвычайно жаден.

Ведь в его утробе понемногу,
Начиная с короля Артура,
Разместится в образцах, ей Богу,
Мировая вся литература.

В нем пока преобладает проза,
Из поэтов я почти что первый,
Но меня спасает от мороза
И мне успокаивает нервы

Мысль, что после моего почина
Сей альбом Ваш удостоят чести
Приукрасить Рюрик и Мальвина
С ятеписцем Шепеленко вместе.

1952 г. 4 декабря. Четверг.

Москва

"Судьба, играя и шаля…"

Судьба, играя и шаля,
И напевая тра-ля-ля,
Его приблизила к культуре:
В футболе он – Эмиль Золя
И футболист в литературе.

1952 г. Декабрь.

Москва

"Грохот… Посвист молодецкий…"

Шепот… Робкое дыханье…
Трели соловья…

А. А. Фет

Грохот… Посвист молодецкий…
Треск шаблонных фраз…
Гром фанфар и лепет детский:
– "Мы" и "Лишь у нас!.."

Бойкость без ограничений…
Бодрость без границ…
Ряд вчерашних изречений
Из передовиц.

В черствых строчках жесткость прозы…
Грубость топора…
И заводы, и колхозы,
И ура-ура!..

1952

"Как галки над пашней…"

Как мошки зарею
Крылатые звуки толпятся…

А. А. Фет

Как галки над пашней
Стихи друг на друга похожи,
С натугой всегдашней
Их авторы лезут из кожи.

Но почва колхоза
От пота и рвения чахнет,
Дубовая проза
Поэзией даже не пахнет.

Но где уж при этом
Подумать хотя бы о стиле…
О, если б поэтам
Печатать стихи запретили!..

1952

"Оттого, что мне казалась ты…"

Оттого, что мне казалась ты
Не такою как на самом деле,
А такой, какой мечты хотели,
Беспокойные мои мечты,

От того душа моя скорбит
И дорога жизни не легка мне,
И лежит на сердце словно камни
Груз тоски, тревоги и обид.

Скоро сердце я перегружу
Неизбывной горечью земною,
Скоро место занятое мною
В этом мире я освобожу.

Потому мне белый свет не мил
И его покину я до срока,
Что в тебе ошибся так жестоко
И тебя – такую – полюбил.

<1953 г. Февраль.

Москва>

Следователь и автор ("– Скажи, за что по твоему, Ник-Ник…")

– "Скажи, за что по-твоему, Ник-Ник,
Ты к нам попал в лефортовский тайник?
Что сделал ты? Твои какие вины?!."
– "Писал стихи и чай пил у Мальвины!.."

1953 г. 6 марта. Пятница.

Москва

"В стороне от суетного мира…"

В стороне от суетного мира,
Где не слышно шума и гудков,
Мне приуготована квартира
Под охраной стражи и замков.

Сколько в ней отчаянья и муки
Между стен холодных разлилось,
Сколько выстрадано от разлуки,
Сколько жгучих выплакано слез.

О неисцеляющее средство:
Одному на склоне бытия
В памяти рассматривать наследство,
Что мне жизнь оставила моя!

Я ловлю воспоминанья эти,
Я над ними плачу и скорблю,
И о той, которой нет на свете,
И о той, которую люблю.

С каждым днем в тоске скудеют силы,
Сердце тлеет словно уголек,
И уже, как видно, до могилы
Многотрудный путь мой недалек.

<10 марта 1953

Москва. Лефортовская тюрьма>

Тюремный сонет ("Посуда, столик, веник и кровать…")

Посуда, столик, веник и кровать,
Водопровод и "вечная" параша,
(Она как урна иль, вернее, чаша,)
Которую не нужно выливать.

Здесь в шесть часов предписано вставать…
Пью с хлебом чай… В обед все щи да каша…
На ужин суп, а в десять спать, вот наша
Жизнь, если можно так ее назвать.

Всегда один… Тревожусь и тоскую…
Рассматриваю жизнь свою мирскую,
Над пережитым мыслями парю…

Шагаю взад-вперед… Стихи читаю
Вслух сам себе… Стою… Сижу… Курю…
И с каждым днем душой и телом таю.

<1953 г. 22 марта. Воскресенье.

Москва>

3. Е. Сотниковой ("Проходит быстро жизнь земная…")

Проходит быстро жизнь земная,
Мелькают год за годом вслед,
И вот тебе, моя родная,
Сегодня 49 лет.
Я в этот день назад два года
Тебя почтить стихами мог,
Но где теперь моя свобода?
Я крепко заперт на замок.
И больно мне – зачем лукавить? -
И горько мне – к чему скрывать? -
Что не могу тебя поздравить
И наяву поцеловать.

1953 г. 8 апреля. Среда.

Москва

Баллада о четырех королях ("То не какая-нибудь тля…")

1

1. То не какая-нибудь тля,
Не дюжина чертей,
Сошлись четыре короля
Всех карточных мастей,

2. Чтобы в рождественскую ночь,
От подданных тайком,
Друг другу искренно помочь
Хотя бы языком.

3. Теперь не веришь никому
Изолгалась и знать,
И друг от друга потому
Им важно все узнать.

4. Они уселись на диван,
Пружинами треща,
Единый выработать план
Для действий сообща.

5. Все началось казалось бы
Прекрасно, как должно,
Они наморщили уж лбы,
Чтобы подумать, но,

6. Заерзав, пиковый король
Окинул взором зал
И, наступая на мозоль
Червонному, сказал:

7. – "О, венценосцы!.. О, цари!..
Хотя вокруг посты,
И плотно сдвинуты драпри,
И двери заперты.

8. Хоть можем мы – хвала богам! -
Раз кворум на лицо,
Уже разбить на страх врагам
Колумбово яйцо,

9. Но в исторический сей миг,
Перед судом веков,
Я заявляю напрямик
И без обиняков,

10. Что двигать дело не скользя,
Меж нами говоря,
Без председателя нельзя
И без секретаря!

11. Порядок должен быть всегда,
Внемлите сим словам,
А потому о, господа,
Я предлагаю вам

12. Избрать в президиум сейчас,
Друг друга оценя,
Двоих достойнейших из нас,
И в том числе меня.

13. В секретари я не гожусь,
Писать я не тово,
Но милостиво соглашусь
На председательство.

14. Ну венценосцы, веселей!.."
И он подпер бока,
Взглянув на прочих королей
Немного свысока.

15. Заволновались короли:
– Какая ерунда!
Они ведь тоже соль земли,
А вовсе не вода.

16. Да он всю жизнь должно быть дрых?
Ведь это – курам смех,
Что он из них из четверых
Умней и лучше всех!..

17. И каждый вспомнив славу дел,
Свершенных в оны дни,
Быть председателем хотел,
Писать же ни-ни-ни.

2

18. Так продолжалось полчаса,
Дошло бы и до слез,
Но к счастью, старая лиса,
Король червонный внес

19. Тут предложение, он вдруг,
Собрав остаток сил
И расстегнув крючок у брюк,
Такое возгласил:

20. – "Коллеги, что нам спорить зря
Так долго о пустом,
Мы изберем секретаря
Сначала, а потом

21. Уж председателя, тогда
Останется лишь три
Кандидатуры, господа,
Пока ж в секретари

22. Коллегу надобно бубен
Избрать без лишних фраз:
Он энергичен, смел, умен,
Да и моложе нас.

23. Умеет он себя держать
С достоинством к тому ж,
Я думаю, что возражать
Не будет славный муж.

24. Пусть каждый станет вмиг немым,
Как говорится, пнем,
И равным, тайным и прямым
Давайте голоснем!.."

25. Речь миротворца-хитреца
Текла не на-авось,
И августейшие сердца
Промаслились насквозь.

26. Затих мгновенно гвалт и крик,
Сломались иглы жал,
И даже самодержец пик
Ничуть не возражал.

27. Лишь названный секретарем
В борьбе не изнемог,
Словами он по всем по трем
Разил как только мог.

28. Он клялся властью сатаны,
Венеры красотой,
Честью мундира и жены
И троицей святой,

29. Что он теперь совсем не тот,
Каким являлся встарь,
Что самый черный готтентот
Не хуже секретарь,

30. Что шашкой может, а пером
Владеть не может он,
Что он сегодня принял бром
И уж впадает в сон,

31. Что он не помнит ни черта,
К примеру, в слове "треф"
Не знает пишется фита,
Или простое эф,

32. Что он отнюдь не фантазер,
А человек на ять,
И что ему стыд и позор
В писаках состоять,

33. Что, сговорившись, старики,
Когда им нечем крыть,
Над ним рассудку вопреки
Показывают прыть.

34. А он понадобится им
Еще не раз, не два,
Недаром умником таким
Зовет его молва.

35. И пригрозив им сотней кар,
Он в гневе ментик снял,
Послав их всех куда Макар
Телят не загонял.

36. Ив боевую позу встав,
Свирепый кавалер
Внезапно засучил рукав
И вынул револьвер.

37. Но не прошел и номер сей,
Услышав: "Рота, пли!.."
Бесцеремонно тройкой всей
Заржали короли.

38. А он проделав антраша,
Как юный сорванец,
Решил, что смерть не хороша
И сдался наконец.

3

39. Раздались клики в честь его
Из трех беззубых ртов,
Такое было торжество,
Что каждый был готов,

40. Восторгом искренним горя,
Со страстностью осы,
Расцеловать секретаря
И в губы и в усы.

41. Однако пиковый король,
Ужасный формалист,
Свою оправдывая роль,
Достал бумаги лист.

42. И разделив его на всех,
Мучительно пыхтя,
Изрек: "Чтоб не было прорех,
Мы все-таки, хотя

43. Единодушием полны
И согласился он,
Всегда выдерживать должны
Официальный тон.

44. Поэтому сейчас же для
Порядка, господа,
Мы все четыре короля
Напишем без труда

45. На этих вот листках верже
Избранника, а там
Мы с чистой совестью уже
Засядем по местам."

46. Никто не возражал… И вот
В полуночной тиши,
Чуть-чуть поскрипывая, в ход
Пошли карандаши.

47. Затем читали. Каждый взор
К запискам жадно ник,
Стояло в первых трех: бубкор,
В четвертой же – корпик.

48. – "Ну старцы!.." – рявкнул, морща нос
Король бубен: "Теперь
Кто председатель?!. вот вопрос!.."
И с шиком плюнул в дверь.

49… "Чтоб не возникла болтовня
Пустая, как солдат
Скажу вам прямо: от меня
Зависит кандидат!

50. Да, да, не делайте гримас,
Я знаю наперед,
Что каждый сам себя из вас
Сейчас же изберет.

51. Я не какой-нибудь фантаст,
Свалившийся с небес:
Ведь только голос мой создаст
Кому-то перевес!

52. А посему без дальних слов,
Без всяких но и ну,
Из ваших лысых трех голов
Я выберу одну.

53. Пусть председательствует впредь
В собрании царей,
И мы начнем скорее преть
И кончим поскорей!.."

54. Ого!.. Да он не лыком шит…
Бубнили старики,
Пускай, действительно, решит,
Хотя-б на узелки…

55. И даже пиковый король,
Заядлый бюрократ,
Без возражений хлопнул моль
И, видимо, был рад.

4

56. Когда улегся шум вокруг,
Не справившись с нутром,
Король бубновый издал звук,
Напомнивший всем гром.

57. Он принял импозантный вид
И сильно разопрев
Воскликнул: "Мудрый как Давид,
Сосед – владыка треф,

58. Будь председателем у нас,
Займи почетный пост!
Ты ешь с белугой ананас
И в общем не прохвост!

59. Ты с малых лет благочестив,
Твоя эмблема – крест,
Ты перенес недавно тиф
И корь в один присест!

60. Сумеешь ты замазать рты
Говорунов лихих,
Хочу, чтоб вел собранье ты!
Садись – и никаких!.."

61. Хотя король треф как пион
Рдел и едва глазел,
Всё ж не заставил снова он
Просить себя и сел.

62. Мясист, с подушкой живота,
Курнос и краснокож,
Он на ангорского кота
Был здорово похож.

63. Кругл словно шар, слегка раскос,
Ушаст и толстогуб,
Он ел с селедкой абрикос
И с тортом рыбный суп.

64. Он еле-еле в кресло влез,
Расселся словно фря,
И замурлыкал полонез
Из "Жизни за царя".

65. Но через несколько минут,
Он из-под соболей
Достал, как символ власти, кнут,
Чем прочих королей

66. Перепугал и в тишине,
Крестя раскрытый рот,
Промямлил явственно вполне
Рассевшимся вразброд:

67. – "Прошу вас, братья, от души
Сюда, за круглый стол;
А ты, брат от бубен, пиши
Подробный протокол.

68. Кто первый просит слова, ну?..
Отлично, первым – сват,
А вы блюдите тишину,
Я малость глуховат.

69. Но прежде чем поговорим
Со сватом-королем,
Мы телеграмму папе в Рим
С приветствием пошлем.

70. Пускай помолится за нас
Святейший наш отец,
Чтоб дал Господь нам в добрый час
Содружество сердец.