Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки - Вячеслав Широнин 27 стр.


в друга в войне за Карабах, была спровоцирована. Зато Старовойтова, активно

лоббировавшая Армении, стала народным депутатом СССР от Ереванского

Советского национально-территориального избирательного округа №393...

Возвращаясь к событиям в Нахичевани, которые стали следствием

Карабахского конфликта, должен сразу сказать о том, что на примере этой

небольшой автономной республики особенно явственно была заметна

подстрекательская работа иностранных спецслужб, действовавших через свою

агентуру, внедренную в руководство народных фронтов. В частности, НФ

Азербайджана, практически овладев властью в Нахичевани, призывал население

на борьбу с Арменией, на защиту своей земли от армянской агрессии. В

городах и селах активисты НФА собирали деньги на приобретение оружия. А

зарабатывали эти деньги так. Нахичеванцы покупали, например, советский

телевизор, переправляли его через пограничную реку Аракс на иранскую

сторону, и там в обмен на него им охотно вручали автомат Калашникова. Этим

оружием оснащались группы боевиков, причем в некоторых селах они

насчитывали по 250-350 человек.

По другую сторону армянской административной границы происходило

то же самое. Но там провокации устраивали отделения АОД - Армянского

Освободительного движения, которое натравливало население на нахичеванцев.

И, конечно, отнюдь не случайно сразу вслед за бесчинствами на

советско-иранской границе в Нахичевани начался обстрел этой автономной

республики со стороны Армении. Казалось бы, между этими событиями не должно

было быть связи. Однако их скоординированность не вызывала сомнений. Те,

кто на деле руководил из-за кордона противостоящими народными фронтами в

Азербайджане и Армении, четко дирижировали действиями обеих сторон,

преследуя цель дестабилизировать политическую ситуацию в этом регионе.

Мощным дестабилизирующим фактором, серьезно обострившим ситуацию

в южном Закавказье, стало появление огромных масс беженцев. Лишенных жилья

и элементарных житейских условий, усталых озлобленных людей легко

использовать как детонатор в любом конфликте. Так было в Баку, в "черном

январе", когда мне с группой сотрудников КГБ СССР пришлось срочно вылететь

в служебную командировку в Азербайджан. В то время я занимал должность

заместителя начальника контрразведки страны - Второго главного управления

КГБ СССР, был куратором его территориальных подразделений.

О бакинских трагических событиях следует сказать особо. 13-14

января 1990 года в Баку прошли массовые беспорядки. Когда мы прилетели

туда, аэропорт был заблокирован толпами людей. Среди встречавших нас

азербайджанских чекистов я с радостью увидел через иллюминатор двух моих

близких друзей, с которыми нас свел Афганистан. (К сожалению, и сегодня не

могу назвать их фамилии. Ибо кошмар тех лет продолжается. И чекистский опыт

показывает, что с подачи западных спецслужб истинного патриота можно

ошельмовать, представить его как изменника, свалить на него чужие ошибки и

грехи. Такие случаи, увы, бывали.) Но радость встречи была омрачена, один

из "афганцев" с горечью сказал: "Садись в мою машину. Провезу по городу, и

ты увидишь своими глазами, что творится. Возьми-ка на всякий случай

автомат..."

Действительно, это надо было видеть своими глазами. С трудом

преодолев многочисленные кордоны (правда, без досмотра пропускавшие

автомашину с опознавательными санитарными знаками) мы въехали в город. На

одной из улиц напротив дома, в котором проживало, как выяснилось, несколько

армянских семей бакинского происхождения, бушевал митинг. Интеллигентного

вида молодой человек в очках, с аккуратно подстриженной бородкой что-то

кричал в мегафон. Толпа из 700-800 человек громко скандировала, улюлюкала,

свистела. Странным показалось то, что вдоль стены дома стояла как будто

тихая, словно чем-то приниженная очередь из мужчин и женщин, они чего-то

терпеливо ждали. Вдруг наверху раздались выстрелы, затем истошные крики,

звон разбитого стекла. Потом из окна третьего этажа выбросили металлическую

вешалку. Обычную вешалку с крючками, какие привинчивали в коридорах лет

эдак 15-20 назад. Она упала на газон, со звоном подпрыгнула. Из окна

раздалась какая-то команда, и мужчина, стоявший в очереди первым, поднял

вешалку, после чего присоединился к ликующей толпе. В очереди одобрительно

захлопали.

- Это народнофронтовцы делят и раздают "еразам" имущество

бакинских армян. Семьи из этого дома мы успели предупредить, - пояснил мне

"афганец".

"Еразами" в Баку называли беженцев из Армении и расшифровывалось

это слово так: "ереванские азербайджанцы". Они были изгнаны из своих домов,

остались без крова и без имущества. Используя их негодование действиями

армянских националистов, провокаторы решили "восстановить справедливость",

расправившись с ни в чем неповинными бакинскими армянами и раздав крохи из

разграбленного имущества беженцам. Да, это был классический вариант

подстрекательства к погромам.

Мы медленно, не включая сигнальных огней, ехали по городу. Я

видел, как по команде из окна от очереди отделился ещёе один мужчина,

скомкал скатерть, упавшую на куст, запихнул ее под пиджак и тоже

присоединился к неумолкающей толпе. Очередь снова зашлась в крике... В ту

погромную ночь с 14-го на 15-е января по официальным данным правительства

Азербайджана, погибло 50 человек, в большинстве лица армянской

национальности.

Много жестокого, противоречащего христианской морали пришлось

повидать и услышать мне в жизни. Но я никогда не забуду рассказ своего

колле-ги-"афганца" о той ночной трагедии. Не скрывая слез, он говорил о

том, что перед выездом в аэропорт стал свидетелем такого случая. Он видел,

как из окна какого-то дома вместе с вещами выбросили старую армянку,

которая была лежачей больной и потому осталась в квартире, надеясь, что ее

пощадят. Однако те, кто ворвался в квартиру, были уже неспособны на

милосердие. Старушка умерла прямо на тротуаре, к ней никто не подошел, а

ошалелая толпа продолжала улюлюкать. Товарищ мой, коллега и друг плакал от

своего бессилия, от стыда за своих соплеменников. Ведь известно, что в

Азербайджане, как и во всем мусульманском мире, к женщинам и старейшинам

люди проявляют особое почитание. Но инспираторы беспорядков и погромов

грубо пренебрегли этой древней исламской традицией отцов и дедов.

С целью предотвращения дальнейших погромов ночью 20 января в

город вошли войска, в Баку ввели чрезвычайное положение. Народный фронт

Азербайджана организовал шумные митинги-протесты, на улицах появились

баррикады. С обеих сторон были убитые и раненые. Но хочу здесь привести

весьма важный характерный факт: никто из представителей НФА не пострадал.

Ни один человек! Спровоцировав бакинцев выйти на баррикады, народофронтовцы

спешно покинули город или спрятались в надежных убежищах. Такова была

тактика НФА в борьбе за власть, явно подсказанная из-за рубежа. Надо

сказать, с точки зрения спецслужб, это грамотная тактика.

Истину о происшедшем в те дни и ночи тщательно скрывают от

народа. Слишком много появилось лжи и всяких инсинуаций о "черном январе" и

роли армян в Баку. Чаще всего эту ложь распространяют руководители НФА,

политика которых привела и к трагическим событиям, к человеческим жертвам.

Армию обвинили в гибели невинных бакинцев. Но кто подставил их под танки?

Почему уходят от вопроса, сколько погибло бы в Баку людей, если бы не были

прекращены массовые беспорядки? Если бы не было изъято незаконно

приобретенное оружие? Если бы не были задержаны экстремисты и террористы?

Совершенно ясно, что введение чрезвычайного положения в Баку и некоторых

других городах Азербайджана стало вынужденной мерой для защиты населения,

которое изощренно втягивали в кровавый политический конфликт местные

националисты, жаждавшие власти.

Обеспечение режима чрезвычайного положения указом Президента было

возложено на МВД и КГБ СССР. Во второй половине января уже вторично в этом

месяце я снова летел в Баку в служебную командировку - на этот раз военным

транспортным самолетом. Со мной была целая команда из 100 старших офицеров

оперативных подразделений центрального аппарата КГБ, в основном состоявшая

из сотрудников Второго главка - специалистов по борьбе с агентурой

иностранных спецслужб. Входили в нее и работники 5 Управления - они хорошо

знали приемы и методы деятельности иноразведок по ведению психологической

войны на "исламском фронте". Были в команде также специалисты по проблемам

экономической безопасности, транспорта и средств жизнеобеспечения.

Надо отметить, что первые три или четыре года перестройки функции

такого важного государственного института как КГБ, уточнялись,

конкретизировались и видоизменялись в зависимости от международной и

внутренней обстановки. Ему в обязанность были вменены новые задачи: сбор,

централизация и обработка информации о "внутреннем" терроризме, а также о

покушениях на государственный суверенитет. Поставлены были конкретные

задачи и в сфере борьбы с набиравшей силу организованной преступностью.

Оперативные сотрудники все больше набирались опыта, в том числе и боевого.

Чекистам все чаще приходилось выезжать в регионы межнациональных

конфликтов.

Махровый национализм, инспирируемый внешними и внутренними

провокаторами, набирал силу: без преувеличения можно утверждать, что

разномастные экстремисты явно стремились раздуть пламя гражданской войны.

Факты остаются фактами. В процессе образования разноликих партий,

всевозможных общественных организаций и движений, некоторые из них, в

нарушение конституционной законности, обзаводились военизированными

объединениями и вооруженными формированиями. Они не скрывали, что ставят

своей целью насильственное изменение существующего строя и разрушение

целостности государства. Причем, планы не только вынашивались, их активно

пытались реализовать.

Объективности ради надо сказать и о том, что в этих сложнейших

условиях органы КГБ оставались той правоохранительной структурой, которая

продолжала четко выполнять свой долг по обеспечению безопасности. Чекисты

активно противостояли акциям иностранных спецслужб, экстремизму, а также

терроризму, ставшему характерным явлением тех лет. Как кадровый офицер и

профессионал, я могу засвидетельствовать, что сотрудники органов

госбезопасности, воспитанные в лучших традициях уважения к закону, в то

судьбоносное для России время действовали как йастоящие патриоты своей

Родины. Их великолепная выучка зачастую сводила на нет безумие и бездушие

политических аферистов. Горячие точки в Закавказье, в Средней Азии,

Приднестровье по характеру начинавшихся событий могли превратиться в

значительные межнациональные конфликты по типу Нагорного Карабаха, но были

своевременно локализованы. Роль чекистов в этом была немалая. Они

своевременно добывали необходимую оперативную информацию о подготовке

провокаций, о местах хранения оружия и взрывчатки, об исполнителях акций и

планируемых объектах террора. Именно они объединяли усилия

правоохранительных органов, координировали их действия.

Мне известно немало случаев, когда поступавшая от чекистов

информация давала возможность на ранней стадии выявлять и предотвращать

экстремистские акции, представлявшие угрозы государственному строю,

защищать политические и личные права граждан. Так называемая "демпресса"

много писала о погибших в ходе пресечения массовых беспорядков, зачастую

включая в эти подсчеты и случайно пострадавших людей, обвиняя во всем КГБ,

МВД, армию. Но ведь была в тех ситуациях и другая важнейшая сторона

вопроса. Кто возьмется подсчитать, сколько жизней было спасено благодаря

быстрому прекращению насилия? В том же Баку, например, благодаря введению

ЧП удалось быстро покончить с разбоями и погромами, очевидцем которых мне

пришлось быть. Бакинец перестал идти с наганом или ножом на бакинца.

Сколько при этом было спасено армян? Разве не погибли бы сотни, а возможно,

тысячи мирных жителей, если бы армия не остановила бесчинства?

А более поздние события в Оше? К десяткам уже имевшихся жертв

могло добавиться еще множество убитых взвинченной толпой, если бы

беспорядкам не положили конец чрезвычайное положение и комендантский час.

Этот перечень можно продолжить, но суть остается сутью: КГБ, МВД

и армия были вынуждены использовать силу против разжигавшего социальную,

национальную и религиозную рознь экстремизма, ради спасения людей, которых

намеренно втягивали в кровавый омут всякого рода провокаторы и

нечистоплотные политиканы. Мне многократно приходилось участвовать в

инструктажах оперативных работников, направляемых в горячие точки, и с

чистой совестью могу сказать: главной задачей, которую всегда ставили перед

своими сотрудниками руководители КГБ, была такая: "Предотвратить насилие,

избежать кровопролития".

На фоне многолетнего и огульного охаивания КГБ, мне часто

приходилось повторять и повторять эти слова, на конкретных примерах

показывать, что в суровых условиях командировок для чекистов они были как

бы девизом: "Предотвратить насилие, избежать кровопролития!"

В чекистской, как и в любой другой воинской среде, существует

глубоко уважаемое и гордое понятие боевого братства. В него входят в первую

очередь те, кто непосредственно участвовал в опаснейших операциях с риском

для собственной жизни и жизни своих товарищей. Перед пулей все равны - и

начальник и подчиненный. В боевых условиях каждый отвечает за свой сектор

обстрела, откуда может прилететь пуля. Если ты допустишь оплошность, она

может оказаться смертельной для твоего напарника, который не ждет ее,

уверенный в том, что ты подстраховываешь его. Нет, совсем не в шутку, а

всерьез актуален у чекистов вопрос времен военного лихолетья - с кем

пойдешь в разведку?

Командировки в Афганистан и в "горячие точки" СССР внешне

выглядели добровольными. Собирали оперативный состав, объявляли, что завтра

к десяти ноль-ноль на спецрейс в аэропорт Шереметьево от отдела должны

прибыть столько-то офицеров. О сути дела, перефразируя Твардовского, иногда

говорили так: "Работа предстоит обычная, но братва нужна отважная". Добавлю

также, что мне приходилось вылетать и в такие командировки, когда о пункте

назначения я узнавал только в самолете, а иногда даже после приземления.

Экстренные выезды и вылеты становились обычным, повседневным делом. Но к

ним, конечно, никак не могли привыкнуть жены чекистов. Моя жена Ирина,

каждый раз скрывая слезы, аккуратно собирала припасенные для таких случаев

необходимые вещи и провожала меня только до порога. К дежурной машине

никогда не выходила, боясь разрыдаться на глазах моих боевых друзей.

В дружной семье чекистского боевого братства я особо дорожу

дружбой с Виктором Карпухиным, одним из командиров "Альфы". Эта

суперсекретная антитеррористическая группа, закодированная буквой "А", была

создана и действовала в рамках 7-го управления КГБ СССР. Лишь после августа

1991 года ее стали называть "Альфа". У нее богатая боевая история.

С 1981 по 1990 год бойцы спецподразделения "А" участвовали в

десятках крупнейших операций по обезвреживанию особо опасных

бандформирований и освобождению заложников. В негласной международной

табели о рангах такого рода спецотрядов российская "Альфа" занимала первое

место. Ни британская САС, ни американская "Дельта", ни германское ГСГ-9,

никто другой не может похвастать тем, что за десять лет участия в

сверхсложных боевых операциях они не допустили гибели ни одного мирного

жителя.

С Виктором Карпухиным у нас был единый принцип - не допускать

случайных жертв, исключать кровопролитные ситуации. Он не раз без оружия

шел на переговоры с террористами и убеждал их сдаться. Разрабатывал и

проводил дерзкие операции по освобождению заложников-авиапассажиров, но

смертельных исходов при этом не было. Он очень берег своих бойцов. В

сложных ситуациях Карпухин сам садился за руль автомашины, первым шел на

вооруженных бандитов, готовых открыть стрельбу, сорвать чеку с гранаты. Он

хорошо знал, что такое мужество, боль и раны, страх и смерть. Он честно

исполнял свой долг, защищая от террористов людей, все общество в целом.

Ведь "Альфа" была предназначена для борьбы с профессиональными

террористами, с бандитизмом.

27 июля 1990 года в короткой передышке между командировками мы с

Виктором Карпухиным на даче моего соседа выигрывали примерно десятую партию

в домино, когда на веранду вбежала моя жена Ирина. Она была в слезах, но

сразу видно - это были слезы радости: у нашей единственной дочери родился

сын, богатырь весом под пять килограмм и длиной под шестьдесят сантиметров.

Новоиспеченной бабушке даже дали послушать через телефонную трубку крик

внука... Виктор по "горским обычаям" троекратно отсалютовал из боевого

оружия в тихой летней ночи рождение в нашей семье еще одного воина. Все

желали ему вырасти и жить в другие, более счастливые времена, стать

защитником Отечества от врагов и нечести. Но в ту же ночь раздался и звонок

оперативного дежурного: мне предстояло срочно вылететь в новую

командировку... Я находился уже за сотни километров от Москвы, когда узнал,

что внука в честь деда назвали Славой. Виктора же Федоровича Карпухина в

семье нашей с тех пор почитают "крестным".

Много боевых друзей появилось у меня и во время командировок в

Азербайджан. В моей группе были надежные офицеры, неоднократно по тревоге

вылетавшие в те регионы страны, за которыми быстро закрепилось зловещее

название "горячих точек". Заместителем моим был Валерий Печенкин -

рассудительный, сдержанный, он умел отстаивать свое мнение, в необходимых

случаях оставался непреклонным. Частенько вылетал со мной Александр

Соловьев, я всегда поручал ему работу, связанную с анализом, с тщательной

Назад Дальше