контроля в рамках единого государства. При таком варианте
"демократизированный" СССР должен был влиться в региональный европейский
блок. Именно об этом не раз говорил Горбачев, произнося фразы об
"общеевропейском доме". Однако падение Горбачева заставило мондиалистов
отказаться от такой версии социоэкономического преобразования СССР.
Вторым вариантом было расчленение СССР, а затем и Российской
Федерации для того, чтобы включить образовавшиеся внутрирегиональные
пространства в различные "рыночные блоки" - европейский, тихоокеанский и
даже непосредственно американский. (Этот вариант предусматривал
существование таких пространств в виде колоний или протектората, и подобная
модель предназначалась для прибалтийских республик, Казахстана, ряда
областей России). Неспособность Горбачева осуществить первый план заставила
мондиалистов сконцентрироваться на втором.
Но чтобы превратить Прибалтику в "проамериканский" тип колонии,
ее вначале необходимо было вычленить из состава Советского Союза. А для
этого нужен был повод, каковым и стали январские события в Вильнюсе. Однако
"выступление" толпы у телецентра не имело широкого размаха, оно
ограничилось лишь местным "театром действий". Пришлось разрабатывать новый,
более масштабный "инцидент". Результатом таких "разработок" явились
августовские события. После них настежь распахнулись двери беззаконию и
растаптыванию Конституции Союза ССР. А 6 сентября 1991 года начался
антиконституционный дележ страны, - и начался он именно с Прибалтики. Был
нанесен первый удар по территориальной целостности государства...
"Оперативный эксперимент" в Закавказье
Пятилетнюю годовщину начала перестройки мне пришлось отмечать в
Закавказье, куда в ту пору переместилась активность иностранных разведок и
куда стаями слеталось антисоветское воронье. Прибалтика, по моим личным
наблюдениям, была как бы своеобразным полигоном для испытаний изобретенного
"за бугром" политического "механизма" разрушения страны посредством
создания так называемых "народных", "демократических", "национальных" и
прочих фронтов. В январе 1990 года этот механизм на полную мощь был запущен
в Нахичеванской АССР. Однако здесь, в сравнении со странами Балтии, он был
обагрен большой кровью ни в чем неповинных жертв.
Зараженные провокационным вирусом разрушения и поощряемые
западными подрывными центрами, на их деньги "эмиссары" из Балтии экстренно
прибыли в далекую от их берегов и границ Нахичевань, став желанными гостями
местных националистов, мечтавших об объединении Южного (Иран) и Северного
Азербайджана. Именно подсказка, даже подстрекательство прибалтийских
"эмиссаров", действовавших по заданию иностранных спецслужб, подтолкнули
Нахичеванское отделение народного фронта Азербайджана к крупной
провокационной акции на советско-иранской государственной границе.
Националисты вывели на границу людей, чтобы те взялись за руки и образовали
живую цепь на протяжении 137 километров госграницы. Проходила эта акция под
тем предлогом, что родственники, живущие по обе стороны Аракса, хотят
общаться друг с другом. Но вылилась она, как известно, в бандитские налеты
и разрушения инженерных пограничных сооружений. Нетронутым остался только
один ее участок. По той причине, что начальник заставы твердо предупредил:
по тем, кто подойдет к инженерным сооружениям, будет открыт огонь. Заявил
это фактически на свой страх и риск, сообразуясь не с политической
обстановкой, а с Конституцией СССР и Присягой.
Во время тех бесчинств в Нахичевани было осквернено и русско-армянское
кладбище: выворочены армянские надгробия, сорваны звезды и сломаны ограды
на могилах пограничников.
Через несколько дней после этой провокационной акции председатель
Верховного Совета НАССР по требованию Народного фронта Азербайджана
подписала указ об отделении республики от СССР и Азербайджана. Это
сообщение о создании самостоятельной Нахичеванской республики было
многократно зачитано на нескольких языках по телевидению. О подробностях
подписания указа, конечно, не сообщалось. А они были таковы. К председателю
ВС - женщине преклонных лет, ворвались представители народного фронта. К ее
виску приставили пистолет. Рядом - канистра с бензином. Вот под такой
"аккомпанемент" был надиктован текст указа.
В те дни января 1990 года с армянской территории начался первый
обстрел села Садарак ракетами "Алозань-2", а также из градобойных пушек и
минометов. Градобойные орудия нанесли огромные разрушения: снаряды
пробивали крыши и чердаки домов, разрывались внутри зданий, рассеивая
тысячи мелких осколков. Люди пытались прижаться к складкам гор вне сектора
обстрела. Погибло 11 человек, ранено более 50. Побит скот.
В Армении эту варварскую акцию объясняли "реакцией на события в
Нагорном Карабахе", которые, как известно, начались в январе 1988 года,
когда было принято решение о выходе НКАО из состава Азербайджана и
присоединении к Армении. О событиях в Нагорном Карабахе "по свежим следам"
было написано множество статей, интервью, брошюр и книг. Я постарался
собрать хотя бы часть из них, изучить и сравнить с собственными
наблюдениями, а также с разведывательными и контрразведывательными
материалами по этой проблеме, к которым имел доступ. Скажу сразу, что
большинство публикаций имели явно "лоббистский" характер и трактовали
ситуацию исключительно в пользу той или иной стороны. А некоторые и вовсе
носили дезинформационный характер. Они не проливали на события в НКАО свет
истины, а преследовали иную цель - еще больше накалить обстановку и разжечь
вражду между армянами и азербайджанцами. Очень редкими были публикации, в
которых содержалась правда, горькая для обоих народов.
К таким материалами относилась небольшая книга Ю.А. Помпеева под
названием "Кровавый омут Карабаха", вышедшая в Санкт-Петербурге в 1992
году. В своем очерке известный ленинградский писатель-документалист
прослеживает возникновение и эскалацию войны за Карабах, зловещую роль в
этих событиях, унесших тысячи человеческих жизней, апологетов идейного
национализма. Книга Помпеева не конъюнктурна - она объективна. Потому я и
хочу прокомментировать некоторые его оценки и выводы.
Нельзя не согласиться с тем, что назревание кровавых событий в
Армении и Азербайджане началось в 1987 году - уже на втором году
перестройки. В начале 1987 года "Литературная газета" опубликовала статью
Игоря Беляева "Ислам", суть которой сводилась к тому, что эта религия
определенно враждебна и опасна для нашего государства, а мусульмане - народ
коварный и вероломный. Напомню, что в ту пору еще шли бои в Афганистане и
оттуда в цинковых гробах доставляли на Родину сыновей. Мне трудно судить о
глубинных причинах появления этой по-своему подстрекательской статьи.
Данными о том, что она была "заказной", я не располагаю. Скорее всего, это
был политический заказ иного рода: уже тогда в прессе началась кампания по
расшатыванию народного сознания, по разрушению сложившихся у людей
представлений - во всех сферах и по всем направлениям. Эта кампания
преследовала две основные цели: посеять в людях сомнения во всем и вся, а
также перессорить всех между собой. Статья Беляева и лежала в духе этой
кампании.
Впрочем, не могу все-таки не поддержать мнения Ю. Помпеева о том,
что "...это были лишь цветочки, ягодки вызревали на грядках "армянского
вопроса", который для Запада всегда был пробным шаром для вмешательства во
внутренние дела не только Закавказья". Иначе говоря, нельзя полностью
исключить, что специалист по Ближнему Востоку опытный журналист И.Беляев
хорошо знал, какова истинная цель его статьи, привлекшей общественное
внимание. Тем более, она была как бы согласована по времени с некоторыми
другими примечательными событиями.
В июне 1987 года Европарламент учредил "День памяти жертв
геноцида в Армении". В Еревани в связи с этим заблаговременно был открыт
памятник погибшим и выселенным во время резни 1915 года из восточных окраин
Османской империи соплеменникам. Под высокими наклонными стеллами,
облицованными черным мрамором, круглые сутки звучала траурная музыка и
горел вечный огонь. Посещения этого мемориала сопровождались рассказами о
кровавых насильственных действиях султанских властей по отношению к
армянскому населению в разгар Первой мировой войны. К этому следует
добавить, что именно в то время появились произведения писателей Зория
Балаяна и Сильвы Капутикян, в которых ненависть к туркам неприкрыто
переносилась на соседей-азербайджанцев, которых эти писатели тоже называли
не иначе, как "турками".
Совершенно прав автор книги "Кровавый омут Карабаха" и в том, что
первый сигнал к волнениям в Карабахе поступил к нам "из-за бугра". Академик
Абел Аганбегян в середине ноября 1987 года во время приема, устроенного в
его честь Армянским институтом Франции и Ассоциацией армянских ветеранов,
выразил желание узнать о том, что Карабах стал армянским. "Как экономист, -
сказал академик, - я считаю, что он больше связан с Арменией, чем с
Азербайджаном". Кроме того, в Москве широко распространились слухи о том.
что Аганбегян сослался на свою беседу с Горбачевым, в которой всемогущий
генсек ЦК КПСС якобы сказал, что Карабах будет передан Армении.
Поразительно, несмотря на этот чрезвычайно устойчивый слух, ни тогда, ни
позже, даже в разгар карабахской войны, Горбачев ни прямо, ни косвенно его
не опроверг. А ведь тот слух был вполне "материальным", он сильно подогрел
события в Карабахе.
Заявление Абела Аганбегяна мгновенно стало центральной темой для
многих зарубежных армянских газет и журналов, для радиостанции "Айб" в
Париже, а также армянских редакций радио "Свобода", "Голос Америки" и
других. Оживились многочисленные политические организации зарубежной
армянской диаспоры: партии "Революционные дашнаки", "Союз армянских
революционеров", "Крестьянская свобода", "Восточные армяне Соединенных
Штатов", "Киликия", "Жиранаир", "Защита Армении", "Юные армянские дашнаки".
США готовились тогда к очередным президентским выборам, и
армянское лобби, конечно, не могло остаться в стороне от них, его
влиятельные деятели примкнули к главным кандидатам в президенты. Советником
Майкла Дукакиса по национальным вопросам стал Мурад Топалян, а руководитель
армянской общины в США Паруйр Зорчян выступил в поддержку Джорджа Буша.
Что же касается армянского лобби на вершинах власти в СССР, то
тут Абел Аганбегян тоже просчитаться не мог, он хорошо знал и помощника
генсека Шахназарова, и заведующего отделом ЦК Брутенца, и Ситаряна, и
Хачатурова, многих других. И непреложный факт заключается в том, что
провокационное парижское заявление Аганбегяна как бы "не заметили" в
Москве. На деле это было самым настоящим попустительством, отсутствие
реакции на слова Аганбегяна в Центре резко подстегнуло устремления
карабахских лидеров.
Крапленая карабахская карта вошла в игру. Первое откровенное
покушение на Конституцию СССР и Азербайджанской ССР, покушение, которое
тоже постарались "не заметить" в Москве, стало пощечиной, ударом по
самолюбию Баку. Ведь известно, что территориальные притязания больно ранят
честь и достоинство народов. В результате прозвучавший в далеком Париже
призыв к беззаконию стал по сути началом карабахского конфликта. Иначе и
быть не могло, учитывая менталитет азербайджанцев, нашедший очень точное
отражение в древней притче о наглом госте.
Суть этой притчи такова. Гостя приняли, накормили и напоили, дали
ночлег. Но он, зная местный обычай, начал хвалить все подряд, - ведь все,
что нравится гостю, принадлежит ему: таковы законы гостеприимства. В
результате гостю дали много подарков, однако перед уходом попросили его
снять сапоги и стряхнуть с них землю. "Земля у нас одна, - сказали хозяева,
- и мы ее никому не даем". К этому могу добавить, что азербайджанский
национальный характер, по мнению ученых, сформировался под определяющим
влиянием тюркского военно-феодального кодекса чести, хорошо узнаваемого в
эпосе Кероглу: доблесть - выше пользы, бесчестье - хуже смерти; семья и
дети - выше успеха и карьеры.
Есть в книге Ю. Помпеева весьма примечательная глава под
названием "Февраль 1988 года: "корректоры", лидеры "Карабаха". В ней речь
идет о конкретных лицах с той и другой стороны, виновных в развязывании
"кровавого омута". Продолжая эту тему в других главах, он упоминает и
некоторых граждан СССР - среди них в качестве главного "корректора" назван
один из бывших виднейших советских диссидентов:
"Первым, кто поддержал идею "исторической принадлежности
"Карабаха к Армении, оказался академик Сахаров, выразивший в "Московских
новостях" уверенность в том, что "Верховный Совет СССР еще вернется к этой
проблеме и решит ее положительно". Тогда же, в марте 1988 года журналист
Гаджи Гаджиев направил открытое письмо академику, которое в "Московских
новостях" опубликовано, естественно, не было, но появилось с некоторыми
комментариями за рубежом.
О чем же писал азербайджанский журналист прославленному
академику?
"При всем моем глубоком уважении к Вам, как выдающемуся физику
нашего времени и общественному деятелю, меня поразил Ваш поверхностный
подход к этому деликатному вопросу, поэтому считаю своим долгом
рекомендовать Вам более глубоко ознакомиться с вопросом армян и выяснить
для себя, каким образом они расселились на нынешней территории Советского
Союза, в том числе в Азербайджане и даже Армянской ССР".
Гаджиев ссылался на исследования историка Б. Ишканяна и приводил
цитаты из его книги "Народности Кавказа", изданной в Петрограде в 1916
году: "Действительная родина армян, в древнеисторическом смысле Великая
Армения, находится в Малой Азии, т.е. вне пределов России". И еще: "Армяне,
проживающие в Нагорном Карабахе, частью являются аборигенами, потомками
древних албанцев, сохранивших христианскую веру, а частью беженцами из
Турции и Ирана, для которых азербайджанская земля стала убежищем от
преследований и гонений".
По твердому убеждению Помпеева, среди главных действующих лиц
карабахского кризиса была и госпожа Старовойтова, которую в этом регионе в
разгар событий именовали "цинковой леди". Исследуя истоки карабахской
трагедии, автор документально прослеживает роль в разжигании конфликта
весьма любопытной "связки" Сахаров - Боннэр - Старовойтова и приводит слова
Старовойтовой: "Даже если бы Армении не существовало, Азербайджану все
равно пришлось бы иметь дело с карабахской проблемой".
Здесь небезынтересно подчеркнуть, что одновременно с карабахской
проблемой вдруг возник вопрос и о самоопределении Крыма. Именно крымская
карта, наравне с карабахской, была брошена на игральный стол еще одним
"пробным камнем" перестройки. Не случайно этим двум проблемам посвятил в
начале 1988 года свое письмо на имя М.С. Горбачева Андрей Дмитриевич
Сахаров. Он отстаивал право крымских татар жить на родине и требовал
передачи НКАО в состав Армянской ССР. В тот же период Старовойтова
переехала из Ленинграда в Москву для работы в новом "Центре по изучению
межнациональных отношений при Президиуме Академии наук СССР". Она активно
занялась карабахской проблемой, причем явно не ставила перед собой цели
достижения согласия между двумя народами.
Внимательно изучая справочник "Кто есть кто", я обратил внимание
на то, что "цинковая леди" при заполнении опросной анкеты указала:
"разведена". По этому поводу газета "День" в аналитической статье под
названием "Стратегическая измена" написала следующее: "Поскольку "нище"
политика не делается без денег и других форм вознаграждения, среди
нардепутатов будущего блока были люди, "включенные в схему". Не секрет, что
целый ряд демократических депутатов и активистов, имена которых хранятся в
компьютерной памяти некоторых "политических штаб-квартир", получают
вознаграждение за свою политическую активность в форме подарков
(компьютеры, видеотехника, зарубежные приглашения с оплаченным проездом и
полным содержанием для членов семей, реклама их деятельности, издание книг
и статей за рубежом, приглашение читать лекции). Активистам демдвижения
выделялись советские деньги, которые проводились по статье "на множительные
работы". При этом самым надежным считался канал Фонда за выживание
человечества, поскольку он, как сообщал доверительно сотрудник этого фонда,
"не столь тесно связан с государством, как фонд Сороса".
В тот же период финансирование небезызвестной "Антидиффамационной
лиги" (АДЛ) полностью шло из МВФ, на содержании которого находилась также
сеть "Ротари клубов". В качестве каналов финансирования использовались
отдельные совместные предприятия, кооперативы с выходом за рубеж и все тот
же благотворительный Фонд выживания человечества.
В этом смысле интересна деятельность мужа Г. Старовойтовой -
Михаила Борщевского, находившегося в Англии. Он занимался продажей
персональных компьютеров в СССР. Похоже, для денежного вознаграждения лиц,
активно работавших на "демократию", и существовал канал Борщевского".
Газета "День", как говорится, попала в точку. КГБ СССР на тот
период уже располагал информацией, что названные в статье "фонды" и "клубы"
были вскормлены ЦРУ США и другими иностранными разведками. А традиционным
полем деятельности и особых интересов английских спецслужб всегда было
Закавказье. Без их содействия мужу Старовойтовой никто не позволил бы
переправлять крупные материальные средства в СССР. "Разведена..." Не
кроется ли за этим желание как бы откреститься от связи Борщевского с
английской разведкой?
Можно привести еще немало фактов, неопровержимо свидетельствующих
о том, что трагедия азербайджанского и армянского народов, стрелявших друг