А началось всё с того, что Карандаш - Михаил Николаевич Румянцев, уже известный к тому времени всей Москве, - обратился к художественному руководителю цирковой студии Федоровичу с просьбой дать ему двух студийцев для участия в клоунаде, которую он недавно придумал. Федорович разрешил ему взять тех, кто лучше подойдет. Выбор Карандаша пал на самого маленького Барашкина и долговязого Никулина. Карандаш пригласил их к себе в гардеробную и долго рассказывал о своей новой клоунаде. То есть о том, что Никулин с Барашкиным должны, как зрители, сидеть в публике, а он, Карандаш, после конного номера вытащит их на манеж и начнет учить верховой езде. Поскольку на лошади они ездить не умеют, то это неумение повлечет за собой ряд комических трюков - падений, потери вещей, растерянности и пр. Всё это должно быть смешно, в том и заключалась суть номера. А додумывать его и дорабатывать предстояло во время репетиций. Но прежде чем репетировать клоунаду, Михаил Николаевич велел ребятам начать всерьез учиться верховой езде: "Если не будете уметь ездить, разобьетесь на первом же представлении".
В течение трех недель Никулин и Барашкин ежедневно приходили в шесть часов утра в цирк и под руководством опытного дрессировщика лошадей Бориса Манжелли учились ездить верхом. К концу занятий они уже могли самостоятельно, стоя на лошади, сделать несколько кругов по манежу. Только после этого началась работа над клоунадой.
Из воспоминаний Юрия Никулина: "Репетируя "Сценку на лошади", я впервые испытал на себе, как трудно рождается клоунада, как тщательно она делается. Карандаш приходил на репетицию с листком бумаги в руках. Видимо, он заранее продумывал сценарий выступления, необходимые или возможные трюки, текст к ним и все это записывал. Все, что он придумывал, пробовалось по несколько раз. Я и мой напарник ощущали себя простыми пешками: стояли там, куда нас поставил Карандаш, по команде падали, по команде двигались. Все распоряжения выполняли, не обсуждая их. Однажды я сказал:
- Наверное, главное, Михаил Николаевич, чтобы публика не узнала, что мы артисты?
А Карандаш на это резко ответил:
- Вы еще не артисты. Главное, чтобы публика не узнала, что вы свои".
Месяца через полтора ежедневных репетиций "Сценку на лошади" решили показать на воскресном утреннике. С одной стороны, это настоящее выступление перед зрителями, а с другой - утренник - не такой ответственный спектакль, как вечернее представление.
Публика в "Сценке на лошади" не все приняла, но смеялась. Потом опять репетировали и решили показать "Сценку" уже на вечернем представлении. Так клоунада постепенно обрастала "мясом" - новыми трюками, сюжетными ходами, поворотами. То, что на публике не проходило, безжалостно отбрасывалось. От спектакля к спектаклю Никулин смелел и уже от себя предлагал вводить в номер кое-что новое. Некоторые из его предложений воплощались в жизнь. Юра продумал и свой образ. Он решил, что это будет хулиганистый молодой провинциал, случайно зашедший в цирк прямо с Центрального рынка, что рядом с цирком на Цветном бульваре. И костюм подобрал соответствующий - получилось смешно.
Во время первых спектаклей со "Сценкой на лошади" Юра по-настоящему волновался и непроизвольно вел себя так, как действительно вел бы себя человек, впервые вытащенный на манеж. Поэтому он и был так убедителен в своем образе. Свое состояние, первые ощущения, а вместе с ними и свои действия Юра запомнил и потом закрепил на репетициях. И зрители верили, что он из публики, а не цирковой. Так сразу же проявилась удивительная сторона дарования Никулина, которую потом отмечали многие кинорежиссеры и кинокритики: естественность, умение создавать жизненные, убедительные образы. Ведь неумеха-наездник не раз фигурировал на манеже в подсадке в разных номерах и до Никулина, и после. У некоторых подсадок трюки выходили подчас сильнее, лучше, но было видно, что проделывает их артист. А в Никулине никто из зрителей не мог заподозрить "своего" в цирке.
К концу сезона "Сценка на лошади" проходила так хорошо, что после нее стало труднее работать другим номерам. Тогда решили этой клоунадой заканчивать отделение. И вот однажды в антракте одного из представлений Никулина вызвали в кабинет директора цирка Николая Байкалова, где сидел сам Юрий Завадский. Завадский! От неожиданности Юра даже рот открыл. Он хорошо помнил, как родители с восторгом обсуждали каждое посещение театра-студии Завадского. Спектакли "Вольпоне", "Ученик дьявола", "Волки и овцы", "Школа неплательщиков", которые он ставил и в которых сам играл, восхищали всю Москву. Лидия Ивановна бережно хранила в альбоме фотографию Юрия Завадского с автографом. А тут он сам - высокий, благородный, в профессорских очках. Он протянул руку Юре и сказал:
- Спасибо вам за доставленное удовольствие! Мне вы понравились. Должен вам сказать - если вы будете работать над собой, из вас получится хороший актер.
Оказалось, что Завадский, когда в первый раз увидел "Сценку на лошади", никак не мог понять, кто же эти двое, которых Карандаш вытащил из публики. Поверить, что это обычные зрители, он не мог. Но они настолько органично выглядели в роли приезжих, случайно попавших в переделку, так натурально демонстрировали растерянность, что Завадский засомневался - подсадки ли они? И тогда режиссер снова пришел на представление. Увидел, как из зала поднимаются те же самые парни, и только тогда понял: это артисты.
То же самое случилось полтора года спустя, когда в цирк, чтобы отобрать конные номера для съемок своего нового фильма "Смелые люди", пришел известный режиссер Константин Юдин. Все знали его, можно сказать, культовые фильмы -
"Сердца четырех", "Девушка с характером", "Близнецы", - многие фразы из которых разошлись на цитаты. Юдин сидел в зале, смотрел всю программу и во время "Сценки на лошади" смеялся до слез. А через три недели он с кем-то из своих ассистентов снова пришел в цирк и, увидев Никулина, встающего со своего места и направляющегося на арену к Карандашу, удивленно спросил:
- Позвольте, значит, это артисты выходят из публики? Ему объяснили, что это подсадка, обычная в цирке вещь.
И тогда Юдин потребовал познакомить его с этим высоким парнем. "Его обязательно нужно снимать в кино", - сказал он, сразу перечеркивая ту, другую фразу - "для кино вы не годитесь".
Когда Константина Константиновича привели за кулисы, Никулин уже ушел домой и знакомства не получилось. А через два дня дома зазвонил телефон - звонил ассистент Юдина Георгий Натансон, который пригласил Юру приехать на "Мосфильм" на кинопробы в картину "Смелые люди" на эпизод с трусливым немцем. Из воспоминаний Юрия Никулина: "От неожиданности я замер и, конечно, с радостью согласился. Мне велели на следующий же день прийти на студию.
В костюмерную "Мосфильма" меня провожала миловидная девушка. Пройдя несколько коридоров, переходов, бесконечных лестниц, минуя какие-то тупички, я сказал:
- Здесь можно заблудиться.
- Конечно, можно. У нас на "Мосфильме" есть места, куда не ступала нога человека, - спокойно ответила девушка.
И я ей поверил. В костюмерной выбрали для меня немецкую форму. Я оделся и пошел в фотоцех, где снялся в нескольких позах. С Натансоном мы условились, что он позвонит мне и вызовет на репетицию".
Но прошел месяц, а никто не позвонил. Тогда Юра сам позвонил Георгию Натансону, напомнил о себе. Ему ответили, чтобы ждал, так как идет работа, режиссер подбирает актеров на другие эпизоды. "Ждите и не волнуйтесь, мы вам позвоним". Потом, спустя еще пару недель, сказали, что эпизода с немцем вовсе не будет в картине. А потом, увидев этот фильм на экране, Юра понял, что эпизод с трусливым немцем оставили… но дали сыграть другому актеру.
Так с кинематографом у Никулина по-прежнему ничего не складывалось, но он все равно мечтал когда-нибудь сняться в кино. Поэтому когда в цирк пришли с киностудии и пригласили всех желающих участвовать в массовке, он был в первых рядах тех, кто записался. На этот раз снимался фильм о цирке и режиссеру требовались для массовки "зрители", которые смеется во время представления. На съемках всех пришедших усадили в зал и велели по команде смеяться. После первого дубля ассистент режиссера, обратившись к Юре, сказал:
- Товарищ, вы плохо смеетесь, ненатурально.
Сняли второй дубль. Юра старался смеяться как можно натуральнее. Но режиссера снова что-то не устроило, и Никулина попросили со съемок уйти. А через некоторое время в цирк снова пришли с киностудии и пригласили желающих принять участие в съемках фильма "Русский вопрос" Михаила Ромма. Юра пошел снова. Теперь надо было вместе со всеми изображать бегущую толпу. Как выяснилось позже, это были бегущие куда-то - очевидно, от ужасов капитализма - американцы. Некоторым участникам массовки выдали береты и шляпы, Юра же оставался в своей кепке. Когда фильм "Русский вопрос" вышел на экраны, Никулин несколько раз ходил в кино смотреть эту картину, всё искал себя в толпе, но так и не увидел…
День 8894-й. 3 мая 1947 года. Начинаем осваивать трюки
А учеба в студии шла своим чередом. На очередном занятии по жонглированию преподаватель Николай Эрнестович Бауман, отлично знавший историю цирка, рассказал студийцам об одном старом, еще дореволюционном трюке. Выходил на манеж жонглер в цилиндре, в верхней части которого было оставлено отверстие. Туда, в это отверстие, артист по очереди ловил подброшенные подсвечник, свечу, горящую спичку и спичечный коробок. А когда он, раскланиваясь, снимал цилиндр, то зрители с удивлением видели, что на голове у жонглера стоит подсвечник с горящей свечой, а рядом лежат спички. Как он это делает? Бауман сказал, что ничего трудного на самом деле в этом трюке нет: под цилиндром на голове стоит заранее приготовленный второй подсвечник с уже зажженной свечой и коробком спичек. Внутри же цилиндра установлена решетка, на которой задерживается всё, что в цилиндр падает.
Никулин загорелся идеей повторить этот номер. Для этого ему пришлось сначала сделать специальный цилиндр - с дыркой наверху и решеткой посередине внутри. С решеткой Юра возился очень долго. Потом возникла проблема, о которой Бауман не говорил: свеча внутри цилиндра горит, пламя ее сильно тянется вверх, есть опасность, что загорятся спички, которые падают на решетку. Чтобы снять эту проблему, Юра придумал колпачок, который прикрывал пламя свечи, а в колпачке, чтобы свеча не гасла, сделал специальные дырочки для воздуха.
Но тут возникла новая проблема: как только цилиндр с горящей свечой надеваешь на голову, то горячий стеарин стекает на волосы. Пришлось придумывать приспособление, задерживающее стеарин. Наконец, когда все проблемы были устранены и технические детали выполнены, Юра начал репетировать. Это тоже шло небыстро и нелегко. Например, однажды горящая в цилиндре свеча упала и у Юры загорелись волосы. Но все же, в конце концов, он освоил трюк с цилиндром и свечой и показал его родителям. А уж эти зрители всегда отвечали начинающему клоуну "взаимностью" - смеялись до слез. Юра же с тоской подумал: два месяца репетиций для одной-единственной домашней премьеры…
День 8942-й. 20 июня 1947 года. Первый годовой отчет
Подошел к концу первый учебный год, и, как положено, учащиеся студии клоунады сдавали экзамен. Экзаменаторами были управляющий цирками Н. Стрельцов, художественный руководитель Московского цирка Ю. Юрский, клоун Карандаш, дрессировщик и клоун В. Дуров, силовой жонглер В. Херц, директор циркового училища, в прошлом жонглер В. Жанто. Из гостей в комиссию пригласили И. Раевского, артиста и педагога МХАТа.
Никулин и Георгий Лебедев показали отрывок из "Женитьбы" Гоголя (Юра играл Кочкарева). Никакого впечатления на комиссию он не произвел. Дело пошло лучше, когда студийцы все вместе показывали комиссии массовый этюд - капустник на тему цирка, в котором ребята спародировали программу, шедшую в то время в Московском цирке. Изображали всех - жонглеров, акробатов, дрессировщиков и даже зверей. В пародии на номер известной дрессировщицы хищников Ирины Бугримовой Юра Никулин изображал льва. Львов, кроме него, было еще двое, а саму Бугримову изображал студиец, переодетый в женский костюм. В комиссии уже заулыбались.
"Львы" вели себя нагло: чесались, зевали, отмахивались от шамберьера и полностью игнорировали все команды "дрессировщицы". В конце этого этюда все хохотали. А потом Юра Никулин показал свой индивидуальный номер: изобразил силового жонглера Всеволода Херца, сидящего тут же, в экзаменационной комиссии, у которого в цирковом представлении был блестящий силовой номер. Прекрасный атлет, он очень эффектно управлялся со штангами весом 14,68 и даже 140 килограммов. Жонглировал он и ядрами весом по семь-восемь килограммов.
В пародии на Херца Юра Никулин вышел на манеж в халате с неимоверно широкими плечами. Когда халат сняли, оказалось, что в плечи халата вставлена палка. Юра стоял без халата, в трусах, очень худой, с бутафорскими гирями. Это тоже было смешно.
На просмотре в зале сидели цирковые артисты, участники той самой пародируемой программы, как и жонглер Херц. Многие из них впервые видели пародию на самих себя, поэтому воспринимали все бурно и хохотали буквально до слез. После капустника Раевский, не зная Юриной фамилии, сказал:
- Вот студент, длинный этот, в отрывках никак себя не проявил. Я даже решил, что он бездарный. Но в этюдах, в капустнике, как здорово всё у него получалось! Способный парень.
Трех студийцев после экзамена отчислили по профнепригодности, а трех кандидатов, наоборот, перевели в студийцы. Никулину же, к великому восторгу всей семьи, вручили еще и талон, по которому в магазине можно было купить галоши. А Карандаш позвал его в свою клоунаду "Лейка": надо было заменить его постоянного партнера, который в тот момент заболел.
Роль в "Лейке" была несложная: требовалось выйти на манеж и обратиться к инспектору со словами: "А сейчас я покажу вам интересный фокус. Подождите немного, я принесу из-за кулис свою аппаратуру". Сказав это, Юре полагалось уйти с манежа и появиться снова только к концу клоунады для того, чтобы опрокинуть на голову одному из клоунов ведро с водой. Юра вбежал тогда в освещенный зал и… растерялся. Публика сидела по кругу, и он решил, что нельзя стоять к кому-то спиной. Поэтому завертелся на месте. Пока вертелся, забыл слова.
Из воспоминаний Юрия Никулина: "Опытный Буше сразу все понял. Он бодро произнес:
- Насколько мне известно, вы собираетесь показать нам фокус, но вам надо принести аппаратуру?!
- Да!!!
- Ну, тогда идите и принесите, - распорядился Александр Борисович.
За кулисами на меня накинулись артисты, ругая и успокаивая одновременно. Пока шел номер, я несколько пришел в себя и под конец клоунады, как это и полагалось, вышел на манеж и довольно бойко опрокинул на голову одному из клоунов ведро с водой. А потом за кулисами Карандаш меня чуть не избил, потому что я надел ведро на голову совсем не тому, кому было надо. И я понял: сидя за партой в цирковой студии, можно изучить досконально всё, что касается клоунской профессии, но без настоящей практики клоуном не станешь. Поэтому с радостью принял приглашение Карандаша поехать с ним в Одессу на пятидневные гастроли. Московский цирк закрывался ровно на 5 дней "на бокс" - тогда соревнования чемпионата страны по боксу проводились в цирке, на арене. Карандаш решил использовать это время для поездки в Одессу".
День 9215-й. 19 марта 1948 года. "Цвет небесный, синий цвет…"
Первый раз в жизни Юрий Никулин летел на самолете. Ожидание полета было волнующим, равно как и предстоящие выступления в Одессе. Он и его сокурсник Илья Полубаров, которого Карандаш тоже взял с собой в Одессу вторым ассистентом, очень нервничали. Но и Карандаш, как выяснилось, тоже. Для него это были первые в жизни гастроли, ибо в те годы Михаил Николаевич Румянцев, знаменитый клоун Карандаш, еще не работал нигде, кроме Москвы и Ленинграда.
Вылетали все вместе - Карандаш со своими собачками, Полубаров и Никулин. В первом своем полете Никулина чрезвычайно поразило то, что он много раз в жизни видел - небо. Точнее, его яркий голубой цвет. В Москве лежали сугробы, когда вылетали из Внукова. Через два часа, подлетая к Одессе, Юра увидел края облаков, освещенные солнцем, и небо - голубое, ярко-голубое. Завороженный этой картиной, он подумал: вот так, наверное, прилетают в рай. С тех пор и на всю жизнь голубой цвет для Никулина стал любимым. Как в знаменитом стихотворении Н. Бараташвили в переводе Б. Пастернака:
Цвет небесный, синий цвет
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.
И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам…
Вылетая из Москвы, все оделись по-зимнему. Самолет приземлился в Одессе, а там лето! Теплынь. Солнце. Море. Улыбки. Улицы все в зелени. В пять часов вечера артисты приехали в цирк на репетицию. На кассовом окошечке уже висела табличка: "Все билеты на гастроли Карандаша проданы".
Перед выступлением Карандаш всегда нервничал, а тут как-то особенно разволновался. Он путал, где что лежит, долго не мог найти необходимые вещи среди реквизита. Карандаш бегал по комнате из угла в угол, выкрикивал что-то, руки у него тряслись от нервного напряжения. Начали гримироваться, выяснилось - забыли в Москве зеркало. У Никулина, правда, имелся собственный кусок разбитого зеркала, который он специально взял с собой из дома. Юра как раз поставил его на подоконник и уже начал наносить грим на лицо. Вдруг Карандаш подскочил, схватил этот зеркальный осколок и грохнул его об пол. Разбил на мелкие кусочки!
Карандаш нервничал по вполне понятной причине: он знал, что такое Одесса. Одесситы цирк любят и разбираются во всех тонкостях клоунского мастерства. До войны считалось, что если артист хорошо выступил в Одессе, то номер у него стоящий и пройдет везде. Старые артисты рассказывали, что в дореволюционные времена на цирковую премьеру в Одессе от каждой улицы шло по одному человеку. Билеты им покупали в складчину. Если эти люди потом говорили: "Это таки стоит посмотреть", - уже вся улица шла и покупала билеты. Если же они говорили: "Пусть их смотрит Жмеринка", - цирк прогорал. Карандаш поэтому и бился в истерике перед представлением, что волновался - примут или не примут его искушенные одесситы.