Со времен Петра I, когда у классной стены стоял солдат с хлыстом, или Анны Иоанновны, когда провинившихся кадетов драли "кошками", российская система воспитания, за редкими исключениями, разнообразила применение розг. Если в некоторых женских институтах это наказание носило условный характер, как угроза или предупреждение, то в "благородном" Смольном институте воспитанниц секли публично, "с большой торжественностью". В тридцатилетнее правление Николая I физические наказания детей в школе стали нормой. Тогда, как свидетельствует современник, "розги покупались возами, и это гнусное наказание производилось еженедельно по средам и субботам… всякий учащийся, получивший в субботу, понедельник или во вторник единицу или же записанный в журнал за шалость, был высечен в среду, а провинившихся в среду, четверг или пятницу секли по субботам".
В педагогическом обиходе царили представления, что "оплеуха отмыкает поле для раскаяния", что "боль розги развивает нравственное чувство и весьма часто лучше всего другого пробуждает совесть".
Упразднить наказания - шаг по тем временам решительный и смелый. Пойти на него не было просто царственным жестом. Такое решение стало признаком того, что в России прочность ее устоев, стремление к общественному порядку обретали иные черты. Это означало, что жизнедеятельность общества могла быть управляема по гораздо более гуманным правилам и законам.
Российское общество, пройдя извилистый путь развития, ушло и от этих реформ Александра II и опустилось до сталинской системы дознания. Неисчислимы невинные жертвы, подвергавшиеся истязаниям. Многочисленные процессы над политической оппозицией с полученными под пыткой признаниями - черные страницы, которые не удалишь из нашей истории.
Происходящее и поныне за стенами следственных изоляторов свидетельствует о том, что наше общество еще не излечилось от наследственного недуга отвечать насилием на насилие или использовать насилие с целью установления истины. Разве не относится к категории насильственных действий, носящих характер пытки, система содержания подследственных в невероятно переполненных камерах, без соблюдения элементарных санитарных норм?
Вот содержание еще одной доски:
1 января 1864 года
Положение о земских учреждениях.
16 июня 1870 года
Городовое положение.
6 апреля 1865 года
Закон о "предоставлении печати возможных облегчений".
Начертанное на доске затрагивает весьма актуальную для современного общества проблематику. Первые два указа относятся к организации жизни российского общества, к условиям образования и функционирования органов регионального и местного самоуправления, что и теперь вызывает немало споров. Третий указ регламентирует взаимоотношения средств массовой информации и власти - вопрос и сегодня более чем болезненный.
Современное российское общество, по сути, начинает все сызнова, фактически с нуля выстраивая то, над чем ломали голову и находили решения в то далекое время. Если вникнуть в суть решений, которые были предложены тогда, придется признать высокую ценность обретенного опыта, и в то же время бесплодность некоторых путей, по которым теперь пытаются прокладывать обществу дорогу.
Организация земств стала ответом на интенсивное пробуждение в обществе скрытых в нем сил и тенденций к самоуправлению. Россия с ее бескрайними просторами и сложнейшим административным делением нуждалась в саморегуляции. Были предложены - в качестве общегосударственных - законы, предусматривающие универсальные формы управления, приемлемые для губернских и уездных учреждений, для городов и весей. В частности, земствам предстояло взять на себя огромную, в том числе рутинную, но необходимую работу для продвижения крестьянской реформы. Основное внимание было сосредоточено на взаимодействии конкретных людей в малых территориальных образованиях. По сути дела, в стране обретала права гражданства форма общественного самоуправления. Ее задачи определялись организацией жизни в новой системе отношений, распутыванием местных противоречий, развитием системы здравоохранения и образования.
Слова в названии закона отображают реальную проблематику того времени: ослабить цензурный гнет, предоставив публицистике простор для выражения общественных настроений. Речь идет не о свободе печатного слова, а лишь об определенных рамках, в пределах которых тогдашняя печать могла действовать открыто и легально. Предпринималась попытка публично, на государственном уровне найти цивилизованные пути для преодоления неизбежных противоречий между властью и общественным мнением. Его выразителем стала нарождавшаяся тогда политическая публицистика.
И до сей поры актуальна и остра эта весьма тонкая сфера жизни общества. И в наше время все еще не отлажен механизм, обеспечивающий баланс и взаимодействие всех ветвей власти. Помимо "возможных послаблений", как прежде, так и теперь, очевидны попытки, преобразовав, сохранить "возможные ограничения". Сделать публичное слово управляемым и послушным. Разве не этим озабочены сегодня некоторые специально создаваемые структуры в органах государственного управления?
На одной из табличек речь идет о продвижении гласности или, как теперь говорят, "прозрачности" в осуществлении ключевых государственных дел, а именно о расходовании денежных ресурсов страны. Она гласит:
22 мая 1862 года
Положение о Государственной росписи и финансовых счетов и обнародовании их во всеобщее сведение.
Впервые в истории России с воцарением Александра II власть приступила к публичному информированию своих подданных о государственных доходах и расходах. "Бюджетная роспись" начинает публиковаться в газетах, статьи бюджета становятся доступными, их можно подвергать анализу. Эти законодательные решения несли в себе двоякий смысл: с одной стороны, обществу следовало заботиться о пополнении и рачительном использовании собственных ресурсов, с другой - признавались права граждан судить о наиболее важном из того, чем располагает государство…
Если соприкоснуться с реалиями политической жизни последнего десятилетия XX века, прислушаться к полемике, которая ведется в стенах Государственной думы, может показаться, будто бюджет страны, его статьи, споры вокруг расходов и доходов - обыденная норма. Реальность, однако, заключается в том, что этот благотворный процесс, начало которому было положено в 60-е годы XIX века, только в 90-е годы XX века получил свое продолжение. Амбициозные политические установки, отвергающие необходимость государства жить по средствам, произвольное обращение с национальным бюджетом, непомерные внешние заимствования - все это тягостное наследие советского периода, которое ныне дорого обходится российскому народу. Последствия такой политики еще долгим эхом будут отражаться в грядущей российской жизни.
История несправедлива к российскому императору Александру II. Его роль в строительстве российской государственности основательно забыта. Личная судьба, драма его жизни неведома равнодушным, несведущим потомкам. Между тем Александр II - не только царь-освободитель российского крестьянства и император, избавивший в ходе Балканской войны славянские народы Европы от османского ига. Подлинный исторический смысл его царствованию придают предпринятые им масштабные реформы, целью которых было ввести Россию в разряд динамично развивающихся европейских стран. Первая и самая существенная заслуга Александра II состоит в том, что он не стал дожидаться громовых раскатов революции, а сам, своей волей приступил к радикальному изменению облика государства. Теперь, с позиций нынешнего времени, реформы Александра II представляются не менее значимыми, нежели предпринятые Петром I.
В первую очередь это имущественная реформа. Не о разделе государственной - то есть ничейной - собственности, а обо всех членах общества шла речь. Перед необходимостью "делиться" был поставлен целый класс индивидуальных владельцев. Им предстояло добровольно отказаться от части своих богатств в пользу других людей, которые до этого были их собственностью…
Дошедшие до нас разноречивые свидетельства, ангажированные, как теперь говорят, политическими обстоятельствами исследования так или иначе открывают перед нами личность государя как человека неутомимого, прожившего жизнь далеко не праздную и очень сложную.
Несмотря на то, что террористы вели за ним настоящую охоту, все годы своей царственной жизни он не укрывался "за семью заборами", был личностью чрезвычайно деятельной, круг его общения до конца дней оставался предельно широк. Значительная часть его жизни прошла в дороге, в переездах по России и странам Европы. В годы Балканской войны он находился в действующей армии, стойко перенося лишения и болезни, испытывая моральный гнет ответственности за неисчислимые жертвы…
Много загадочного, необъясненного остается в судьбе этого человека. До 1917 года он был широко признан в народе, ему было воздвигнуто свыше двухсот памятников по всей империи. Православная церковь Болгарии до сих пор поминает его имя на божественных литургиях, а площади в столицах Болгарии и Финляндии и сегодня украшены монументами в его честь. Ведь российский самодержец, идя дальше своих отца и дяди, положил начало национально-государственному самоопределению финского народа. В 1863–1869 годах княжеству Финляндскому были "дарованы" высочайшие указы, гарантировавшие политические права и привилегии этой автономии; тем самым была заложена основа самостоятельной и стабильной национальной системы местного самоуправления.
Да, ему, вероятно, недоставало некоторых качеств, какими были наделены его предки - Петр I, Екатерина II, Александр I или его отец Николай I. Царственное начало не было в нем столь ярко выражено, он уступал своим предшественникам в амбициях, не слыл таким жестокосердым…
Исторические документы, исследования, мемуары создают образ противоречивый, в них высказываются мнения от самых восторженных до уничижающих. Говорили, что Александр II был невеликой силы ума, непоследователен, подвержен влияниям, слишком влюбчив, быть может, не особенно осмотрителен и осторожен в предпринимаемых шагах и решениях. Драматически складывалась его личная жизнь. Многолетний роман с княгиней Долгоруковой, впоследствии Юрьевской, их тайная связь, которая не была секретом для окружающих, необходимость делить свою жизнь на две семьи не могли не оказывать влияния на жизнь императорского дома и на мировосприятие самого российского самодержца.
Обстоятельства личной жизни, которые светское окружение неизменно ставило Александру II в упрек, кажутся невинными на фоне того, какие подробности преподносит современное бытие сильных мира сего. Теперь, когда укрыть от общества мельчайшие подробности повседневной жизни его лидеров становится все трудней, остается одно: следовать библейской заповеди и никого не судить, предоставив такое право божескому суду. Если же судить лишь по тем деяниям, которые вершились ради общественного блага, многие человеческие недостатки и слабости не кажутся столь значительными. Даже если Александр II и не был наделен качествами, которыми современники и потомки привыкли наделять царственных особ, тем значительней предстают его деяния, героика и драма его жизни…
Александр II вступил на престол в 1855 году, в атмосфере кризиса, охватившего практически все стороны российской жизни. Он вынужден был начинать свое царствование с "регистрации поражений и капитуляций". Крымская война 1854–1856 годов обернулась катастрофой для внутренней и внешней политики российского государства. Тогда, после подписания странами - участницами конфликта мирного договора - Парижского трактата (1856), молох войны еще продолжал свою разрушительную работу. Апатия, растерянность в высших эшелонах управления, неспособность прежней руководящей элиты избавить страну от угрозы полного развала становились все очевидней.
Поначалу Александр II принимал решения, исходя из установившейся при отце практики. Но так было не долго. Заседание совета, состоявшего из преданных российскому трону мыслящих людей, происходившее 16 марта 1856 года, открыло глаза самодержца на бесперспективность продолжения старого курса. "Все прогнило" - таков был безрадостный вывод. Затем наступил период примерок и раскачки, когда новый российский император искал подступы к намечаемым реформам.
Многовековые традиции, унаследованный уклад жизни не позволяли проводить радикальные реформы. В этом смысле Россия середины XIX века особенно сильно отставала от передовых европейских стран. В сложившемся политическом порядке стойко сохранялись архаизмы, унаследованные от прежних царствований. Стиль ведения государственных дел, да и само общество в том виде, в каком оно тогда существовало, свидетельствовали о неготовности к серьезным преобразованиям.
Царю пришлось потратить около трех лет на то, чтобы помещичье-бюрократический аппарат осознал необходимость перестроиться, пойти по пути "освобождения крестьян сверху". В конце концов Александр II понял тщетность этих своих усилий. Оказывая поддержку новому российскому самодержцу на словах, на деле дворянско-помещичья среда не проявляла готовности и способности к самореформированию. Становилось все очевиднее, что бюрократическая система в том виде, как она складывалась веками, может быть только тормозом в осуществлении задуманного. Однако гласность, сопровождавшая поездки императора по стране, его многочисленные выступления перед дворянами делали свое дело. Ему удалось подготовить общество к мысли о грядущих неизбежных преобразованиях. Начиная с 1858 года император переходит к решительным действиям.
Стиль правления Александра II значительно отличался от предшествующих. Его готовили к роли самодержца с юных лет. Николай I, как известно, делал все, чтобы цесаревич в нужный момент оказался достоин той роли, которую уготовила ему судьба. Он требовал от сына учиться государственному делу, последовательно постигать систему внутреннего управления, познавать деятельность правительственного механизма, вникать в тонкости внешней политики. Таким образом, необходимость принять на себя управление Россией не застигла Александра II врасплох, и в период с 1855 по 1881 год страна находилась в руках прекрасно образованного, умеющего применять свои знания на практике человека. Но еще более важным отличием этой александровской эпохи является то, что в государственных делах стала весьма заметна роль крупных личностей, а их влияние на жизнь российского общества стало огромным.
По мнению С. Ф. Платонова, к тому времени "общество таило в себе достаточное число способных людей, и в эпоху реформ императора Александра II они вышли наружу".
Вышли они наружу, однако, не сразу. Прошли годы, прежде чем в ходе неизбежно нудной, к тому же требующей деликатности работы удалось расчистить поле для прихода новых людей. Препятствовали этому разные обстоятельства, в том числе былые авторитеты, их прежние заслуги перед троном. Конечно, новые претенденты, выдвигаемые, как правило, "из групп влияния", тоже не всегда оказывались на высоте. И все же к тому времени выросло поколение людей государственно мыслящих, которые не колеблясь поверили в неизбежность и необходимость реформ. Характерно, что за всеми процессами переустройства российской жизни стояли реальные государственные деятели. Российская действительность, факты и тенденции, противостоять которым было невозможно, заставляли Александра II подтягивать к вершинам власти талантливых людей. Они проявили мужество, целеустремленность и жажду реализовать себя с пользой для государя и государства.
Существует характерный анекдот: отвечая на упреки матери, вдовствующей императрицы, по поводу новых назначений на государственные посты, Александр II якобы как-то сказал: "Мой папа был гений, потому мог позволить себе окружать трон остолопами. А я не гений - мне нужны умные люди…" Трудно сказать, насколько документально точен этот эпизод. Однако, несмотря на то, что вокруг трона всегда толпились люди пустые и мелкие, в целом в кадровой политике Александру II сопутствовал успех.
Император расчистил пространство для осмысленных и самостоятельных действий достойным людям. Он смог ограничить самовластие, что далеко не всегда удавалось его могущественным предкам, умел прислушиваться к мнению и доводам других… Это свойство натуры Александра II отмечал в своем дневнике Д. А. Милютин: "У государя часто проявляется прекрасная черта характера: он великодушно делает уступки, жертвуя своим самолюбием, когда признает это нужным для пользы государственного дела. У него много мягкости и гибкости и в характере, и в образе действий".
Исследователи подтверждают это: "Если государственная школа Николая не владела Александром II целиком, если он все же действовал по-новому, то причина того лежала не в его самостоятельных творческих силах, которых было не много, а в несомненной гибкости и мягкости его душевного уклада, вызвавших чуткое восприятие новых жизненных требований и новых жизненных условий".
Не сразу и ценой немалых усилий Александру II удалось освободиться от одиозной части своего окружения: ему трудно было вырваться из этого порочного круга. Постепенно сформировалась новая элита, состоявшая из представителей именитых фамилий, потомственных чиновников, обедневших дворян, владетельных помещиков и даже бывших крепостных. Именно им было отныне доверено управление Россией. Безусловно, в их деяниях можно обнаружить немало ошибок, однако в кризисные периоды российской истории они принимали на себя продвижение сложных государственных дел.
Одной из ключевых фигур царствования Александра II, чьи заслуги в деле реформ несомненны, был брат императора великий князь Константин Николаевич (1827–1892), второй сын Николая I, который не унаследовал ни свойств отцовского характера, ни его установок на то, как надо управлять Россией. Зато он оказался приверженцем реформ - гораздо более последовательным, чем его старший брат, Александр II, став соавтором и сторонником далеко идущих преобразований, многие из которых Константин продвигал собственными усилиями. Его напористость, жажда деятельности порой ставили самодержца в тупик, вызывали раздражение. Но препятствовать ему было трудно, порой бесполезно…