4. Лихие действия тибетцев - увоз Богдо - гэгэна - подействовали удручающе на китайцев и подбодрили дух наступающих, особенно монгол и бурят.
5. Грубая ошибка генерала Унгерна против истины военного искусства - бездействие Азиатской конной дивизии все 3 февраля - послужила на пользу: скрыло истинное количество наступающих войск и китайцы, не разгадав эти силы, решили уйти из Урги, не дав решительного боя.
Генерал - губернатор Северо - Западных провинций Китая Чэнь И со своими чиновниками выехал из Урги ночью с 3 на 4 февраля. Генералы Го и Ма со своими войсками уходили рано утром 4 февраля. Уход на Троицкосавск диктовался теми соображениями, что уходить через Гоби в феврале месяце - верная смерть. Китайцы рассчитывали, что правительство Москвы всех их пропустит в Маньчжурию через Забайкалье, но они глубоко ошиблись. Ленин приказал пропустить лишь Чэнь И с небольшой свитой. Чем руководствовалось Правительство СССР, не давая согласия пропустить безоружных китайцев через Забайкалье, остается пока без ответа, но сколько‑нибудь существенных оснований не видно55.
Победа Азиатской конной дивизии под Ургой дала монгольскому народу Халхи полную, хотя и короткую, самостоятельность от кого бы то ни было. Генерал Унгерн перевернул новую страницу Монголии, на которой записано его имя.
Как было указано, в преследование китайцев, уходивших на Троицкосавск, пошел генерал Резухин с 1–м Татарским полком. 8 февраля наскоро сформированный 3–й Конный полк сотника Янкова выступил на Хара - гол. Он разбил китайские отряды на "тракте" и передовые его части заняли урочище Мактуй. 2–й полк полковника Хоботова, благодаря освобождению им русских из тюрьмы и мобилизации, скоро пополнился до 6–сотенного состава. За 20 дней полк успел хорошо одеться, переменил подбившихся коней и был в полной мере боеспособным. 25 февраля 2–й полк вышел на север на смену 3–го полка Янкова, которому надлежало идти в Ургу на формирование. Хоботов не остановился на Хара - голе, а с боями продвигался дальше на север и к 1 марта занял линию Иро, выдвинув передовую заставу к Ибицык.
Поход В ПУСТЫНЮ Г ОБИ НА Чойрын - Удэ.
Недолго Азиатская конная дивизия отдыхала в Урге. Стало известно, что Китайское правительство отправило в Монголию через Калган крупные войсковые части для борьбы с Азиатской конной дивизией. По слухам, китайские войска через Гоби двигались эшелонами по одному батальону примерно по 1000 человек.
Расстояние от Калгана до Урги через Гоби равняется примерно 1000 км. Основных путей на Ургу три: западный - Сайр - усу - Бургастай, центральный - Чойрын - Удэ - Бургастай и восточный - Эрги - Худжирты - Бургастай.
Центральный путь, вдоль которого проложена территориальная линия - лучший. Колодцы вдоль пути отстоят друг от друга на расстоянии 25^40 км (дневного пути), воды в них достаточно на караван в 100 верблюдов и они поддерживаются в исправном виде. Вдоль пути оборудовано 4 газолиновых станции. Так как по центральному пути происходит самое большое движение караванов, то пастбища вблизи колодцев скоро вытравляются, почему караваны, следующие без подкорма скота, предпочитают другие, хотя и более длинные пути.
Монголы донесли Унгерну, что первый эшелон китайской армии в 1 ООО штыков подошел к Чойрыну. Генерал Унгерн правильно решил - не допускать скопиться китайским войскам к югу от Урги, вблизи ее. Необходимо эти эшелоны разбить по частям в походном порядке.
Стояла глубокая, холодная зима. Поход предстоял в самое сердце пустыни Гоби. Чины Азиатской конной дивизии отдохнули, переорганизовались, пополнились, имели свежих коней. Всадники тепло одеты. 1 марта 1921 г. в поход пошли под личным командованием Унгерна 8 сотен, 2 отдельные монгольские сотни, 2 орудия и 8 пулеметов, примерно 900 бойцов. Обоз вьючный - на верблюдах. По пути в дацане Ибицык отряд подменил подбившихся коней. 11 марта передовые сотни подошли к Чойрыну.
Китайцы, занимавшие Чойрын, были осведомлены о приближении унгерновцев. Они не думали уходить и готовились принять бой на позиции сильной для обороны. Передовая позиция вынесена была на север от Чойрына и шла вдоль сухого русла реки. Вырыты были окопы в рост человека.
11 марта Азиатская конная дивизия атаковала передовые китайские позиции. Китайцы стойко защищались. Ночью с 11 на 12 марта китайцы оставили передовые позиции, отойдя на главную позицию: среди пустынной равнины возвышалась горная гряда с котловиной в центре, где расположен был самый поселок и колодцы. Выход из котловины был обращен на юг. На запад от гряды, на расстоянии 1 км возвышалась отдельная, скалистая, почти недоступная сопка, у подножия коей с южной стороны притулился хурэ.
12 марта рано утром генерал Унгерн повел атаку на правый фланг позиции китайцев. Только к полудню удалось закрепиться у подножия скалистых гор. Началась атака самих гор. Бойцы поодиночке, группами карабкались на скалы под сильным пулеметным и ружейным огнем китайцев. Для подбадривания бойцов Унгерн объявил бойцам и отдельным взводам и сотням денежные награды за преодоление горных рубежей. К ночи бойцы Азиатской конной дивизии кучками накопились на склонах гор, где и заночевали.
В час ночи 13 марта генерал Унгерн повел своих бойцов в атаку на вершины гор. С наступлением темноты 12 марта артиллеристы сумели втащить одно орудие на отдельно стоящую скалистую, казалось, неприступную сопку. Когда Унгерн в час ночи повел наступление, из орудия с горы прямой наводкой открыли огонь по тылу китайской позиции - по Чойрынскому поселку, вызвав в нем панику как среди китайских солдат, так и мирного населения. Говорят, что в панике был убит китайский начальник гарнизона Чойрына. Уже в 6 часов утра 13 марта китайцы под.
Бой за Чойрын.
прикрытием своей кавалерии стали уходить из Чойрына. В 8 часов утра генерал Унгерн вступил в Чойрын.
В ночь с 12 на 13 марта Унгерн выслал бурятскую сотню в обход Чойрына на юг, дабы перерезать пути отступления китайцам. В преследование отступающих китайцев были посланы чахары. Немного уцелело китайцев. Из 2500 человек гарнизона Чойрына не больше 500 успело благополучно убежать. Сдалось в плен около 1000 человек. Генерал Унгерн, снабдив их продовольствием и перевязочными средствами, отправил в Калган.
В Чойрыне генералу Унгерну досталась богатая добыча. Одного рису из Чойрына было отправлено на верблюжьих вьюках 3000 пудов.
Разгромив китайцев у Чойрына, Унгерн двинулся дальше на юг, но, пройдя с отрядом 100–120 км, передал командование отрядом полковнику Парыгину, а сам на автомобиле уехал в Ургу. Парыгин дошел до Удэ, но в Удэ китайских войск оказалась лишь одна рота, которая бежала при приближении унгерновцев к Удэ.
Артиллерию и чахарский дивизион 14 марта генерал Унгерн отправил обратно в Ургу, куда они прибыли вечером 19 марта. Сам Унгерн прибыл в Ургу на автомобиле 18 марта.
Слух о высылке в Монголию больших китайских сил не подтвердился. Идти дальше на юг не имело смысла. Спокойствие в Монголии - Халхе ничем не могло быть нарушено в ближайшее время.
Отряд генерала Унгерна из Удэ обратно не пошел по старому пути. Он повернул на запад и пошел по пути ставка Тушэту - гуна - Мара - Мурэн и в конце марта месяца вернулся в Ургу. В тысячекилометровом походе в сердце пустыни Гоби всадники сменили несколько раз коней, а некоторые сотни, артиллерия и пулеметная команда вернулись на верблюдах.
Месячный поход генерала Унгерна в Чойрын - Удэ, без базы, на одном мясе, в стужу 25–30°R - выдающийся исторический кавалерийский рейд, где дух войск победил врага и природу. Рейд генерала Унгерна в Гоби помимо материального поражения Китайскому правительству нанес огромное моральное поражение, убедив его, что им не справиться с Унгерном. Помимо того, рейд заставил всех юго- западных монгол поверить в непобедимость Унгерна.
Бой С КИТАЙСКИМИ ВОЙСКАМИ
К середине марта месяца военная обстановка для Азиатской конной дивизии была такова.
1. Генерал Унгерн с 1–м Татарским полком, чахарами и монголами, всей артиллерией и почти всеми пулеметами был в Гоби.
2. Наскоро сформированный 2–й конный полк полковника Хоботова в составе 6 сотен занимал сторожевую линию на севере от Урги по Иро - гол, по фронту почти 70 км.
3. В Ургинском районе в распоряжении генерала Резухина оставались:
1- й пополняемый полк подъесаула Янкова - 210 сабель; 1 вновь сформированная монгольская сотня - 60 сабель; 1 вновь сформированная бурятская сотня - 45 сабель;
Комендантская команда - 50 человек; 1 орудие Гочкиса под командованием капитана Сементовского, 20 человек (к орудию было только 10 снарядов); пулеметный взвод (2 пулемета) - 20 человек.
Всего: 405 бойцов, 1 орудие, 2 пулемета.
4. Китайские войска, ушедшие из Урги 4 февраля, стояли в районе Маймаче- на - Кяхтинского. Не получив от Правительства СССР разрешения пройти через Забайкалье в Маньчжурию, они рано или поздно должны были попытаться уйти в Китай юго - западными путями от Урги.
Уход генерала Унгерна с главными силами в Гоби и малочисленность войск, оставшихся в Урге, дало основание генералу Ма уйти из Маймачена, не встретив на пути сильного препятствия к западу от Урги. Возможно, были и инструкции из Пекина, чтобы Ма вел войска, так как ему на выручку посланы войска из Калгана. Унгерн должен будет вести бои против посылаемых войск и он, Ма, спокойно пройдет на Хух - хото.
Мною, как начальником штаба генерала Унгерна, 12 марта были получены от монгол сведения, что китайские войска из Маймачена - Кяхтинского ушли в неизве-
Бой с китайцами 18–20 марта вблизи 4–го уртона из Урги в Улясутай.
стном направлении. Командир полка, запрошенный о том, что ему известно об уходе китайских войск из Маймачена, донес: "Мне ничего неизвестно, но если они пойдут по путям, охраняемым его полком, то он своими малыми и разбросанными силами не может задержать их".
В ночь на 15 марта генерал Резухин, оставив в Урге лишь Комендантскую команду подполковника Сипайлова в 50 человек, с остальными 355 бойцами выступил на север.
16 марта у Хара - гол на походе было получено донесение от полковника Хоботова, что китайские войска, ушедшие из Маймачена, не идут по путям на Ургу, а пошли где‑то западнее, вероятно, по левому берегу Орхона, перейдя его в устье, но где они теперь находятся, неизвестно, так как буран мешает разведке.
Ночью, при свете свечи, совместно с Резухиным мы прикинули по карте, где теперь могут быть войска генерала Ма. Выходило, что за 4–6 дней форсированного марша они должны подходить к Барун - хурэ. Генерал Резухин, не медля ни минуты, двинулся на юго - запад, чтобы выйти на Урга - Улясутайский тракт. Шли дни и ночи 16–17 марта, дойдя до урочища Ходисын, где и задержались. Монголы ничего определенного о движении китайцев не знали. Они словно исчезли с лица монгольской земли.
Всю ночь с 18 на 19 марта я с генералом Резухиным искали выхода из положения, и было решено, что с рассветом я пойду с разъездом искать китайцев.
Со взводом забайкальских казаков я пошел на северо - запад от Ходисына. Пройдя километров пятнадцать, повстречал разъезд китайской кавалерии, который стал преследовать, донеся генералу Резухину: "Китайские войска здесь, где‑то близко, преследую разъезд". Километров 5–6 шло преследование разъезда, который вывел меня на движущуюся колонну китайских войск и обозов в юго - западном направлении. Сомнений не оставалось, что это китайцы, уходящие из Маймачена на Хух - хото.
Генерал Резухин со всем отрядом спешил ко мне. До подхода Резухина я оценил обстановку: путь, по которому двигались китайцы, лежал в огромной долине, идущей с северо - востока на юго - запад. Северные и восточные склоны заключены были горным массивом. С юга долина запиралась двумя отдельными возвышенностями, причем одна, более низкая, лежала в 1–1,5 км от дороги, по коей двигались китайцы. Силы китайцев, растянувшихся на 3–4 км, определить было трудно из‑за большого обоза, но по приблизительному подсчету конных было до 2000 человек, пеших до 3000 человек, мирных китайских купцов до 2000 человек, обоз из 200–300 груженных монгольских подвод.
На скором совещании с генералом Резухиным решили: Резухин займет юго - восточные высоты, я с монгольской и бурятской сотней сотника Очирова займу отдельную юго - западную высоту и не буду ввязываться в бой, так как силы слишком ничтожны в сравнении с китайцами, а посмотрю, что предпримет китайское командование и подожду подхода сотен 2–го конного полка, которые должны быть где‑то близко.
Заняв сопку, наименованную № 1, рассыпал монгольскую сотню в цепь по склону сопки, пулемет на вершине горы, бурятскую сотню спрятал у подножия горы с юго - восточной стороны, как резерв, готовый действовать немедленно в конном строю. Резухин занял высоты № 2, пушка стала на позицию у подножья западной стороны горы.
Китайцы остановили движение обозов и сгруппировали его в двух пунктах. Китайские части стали строиться в боевой порядок. Первыми открыли ружейный огонь по сопке № 1, занимаемый мною. Я приказал пулеметчику - офицеру (фамилии не помню) первыми очередями определить прицел до кавалерийских и пехотных целей, которые определились: до пехотных 1200, кавалерии 1800.
Стали ожидать. Отделились китайские цепи примерно силой до двух батальонов и тремя последующими цепями повели наступление на сопку № 1. Кавалерия строилась в боевой порядок для атаки к югу от сопки № 1.
Положение становилось серьезным. Надежда на монгол, кое‑как рассыпанных в цепь, была плохая. Они плохо были обучены, и на стойкость их рассчитывать было нельзя. Все упование возлагал на пулемет и бурятскую сотню. Сопка № 1, хотя и была высокой, но склоны ее были пологи, не круче 15 градусов, и была доступна для атаки кавалерии в конном строю. Пулеметчику - офицеру приказал держать китайскую кавалерию под огнем и не давать им возможности построиться в боевой порядок для атаки, а сам с офицерами, бегая по цепи монгол, руководил огнем их против китайских пехотных цепей. Китайские цепи, не неся почти потерь от огня монгол, приближались к сопке № 1. Китайские офицеры на конях скакали по своим цепям и подгоняли ташурами китайских солдат. Цепи наступали как на параде. Первая цепь приблизилась шагов на 400–500 к подножию горы.
Приказал бурятской сотне идти в атаку, а пулеметчику - офицеру перенести огонь на первую цепь. При первых же очередях пулемета по цепи она залегла, а офицеров с коней сдуло как ветром (кони под ними были убиты). Пустил в атаку бурятскую сотню с фланга и первая цепь побежала, вторая и третья спокойно отходили и, отойдя шагов на 800–1000 от сопки, залегли. Монголы приободрились, стали стрелять спокойнее, нанося китайцам урон, и видно было, как уходили и ползли раненые китайцы в тыл.
Молчание пулемета против кавалерии в течение 20–30 минут дало возможность части китайской кавалерии построиться в боевой порядок и пойти в атаку с дистанцией 1500–1800 шагов, но с первыми же очередями пулемета, с дистанции 1000–800 шагов скосившего сотню всадников, кавалерия повернула обратно, оставив на поле боя больше 100 убитых. Кони носились по полю.
В цепях пехоты появилось 5–6 пулеметов, и действительным прицельным огнем стали "поливать" горку № 1. Подумать о самосохранении с монголами было некогда, когда они, неся потери от пулеметного огня, в любую минуту стадом могли бежать с горы.
Существенную моральную пользу принесли пять выстрелов из пушки Гочки- са по атакующей кавалерии при второй атаке. Больше капитан Сементовский не нашел возможным стрелять, так как пять оставшихся снарядов приберегал на крайний случай.
В 2 часа 30 минут дня меня ранили в ногу. Пуля пробила голенную кость левой ноги навылет. Командовать сопкой передал сотнику Очирову. Оставляя сопку, я напомнил Очирову и пулеметчику - офицеру постараться вывести из строя китайские пулеметы. Увезли меня на конных носилках и доставили в примитивный перевязочный пункт в 1–1,5 км к юго - востоку от сопки генерала Резухина. Перевязочный пункт был в наскоро поставленной юрте. Ни фельдшера, ни санитарной сестры милосердия не было. Их заменял санитар - доброволец, который был знаком с элементарными правилами перевязок. Кроме меня было еще три монгола, раненых с моей сопки. Но было относительно тепло, имелся горячий чай с ромом и перевязочные материалы. К ночи привезли еще человек 10 раненых с моей же сопки, и от них получил сведения, что китайцы еще делали две попытки атаки горы, но не дошли до нее, а вечером сопку генерал Резухин приказал очистить и отойти к его сопке.
В ночь на 20 марта пережили жуткую минуту, когда в обозе и на перевязочном пункте поднялась тревога и панические крики: "Китайцы! Китайцы!.." Оказывается, один эскадрон китайской кавалерии погулял в тылу генерала Резухина, но, не причинив никому вреда, ушел на запад. Рано утром 20 марта всех раненых на бычьих монгольских подводах отправили в Ургу и через пять дней движения полузамер- зших доставили в госпиталь, а меня на свою квартиру.