Президент вспоминал, как на следующий день после пышного приема в Москве, Генеральный секретарь Леонид Ильич Брежнев пригласил его отправиться в загадочную русскую Сибирь, чтобы ознакомиться с недавно созданной там Академией наук.
"Похоже, русские осуществляют программу перевода стратегически важных центров вглубь страны", - подумал тогда президент.
На площадке перед аэровокзалом Внуково-2 стояли три самолета - два авиалайнера Ил-18 и "Каравелла", на которой де Голль прилетел из Парижа.
На вопрос президента де Голля, почему у русских так странно называются самолеты, авиационный атташе Франции пояснил, что у русских, как и у немцев во время войны, принята маркировка самолётов первыми буквами фамилий главных конструкторов. В частности, перед ними авиалайнеры, спроектированные Ильюшиным, тем самым, чьи самолеты-штурмовики прославились во Второй мировой войне.
Генеральный секретарь держал себя раскованно, как и подобает хозяину. Он подозвал к себе представительного чиновника и сказал ему, кивнув в сторону соседнего, более просторного зала:
- Давай, отправляй эту звездобратию.
Де Голль, благодаря усилиям слегка запнувшегося переводчика, услышал эту фразу в следующей интерпретации:
- Господин генерал, пожалуйста, отправляйте в путь представителей прессы.
Переводчик постоянно переводил Президенту то, о чём говорил Генеральный секретарь членам русского правительства, а также отдельные выкрики из толпы журналистов, фрагменты беседы между незнакомыми президенту людьми. Делал он это тихим голосом, стоя за спиной Президента и улавливая, на что обращает внимание Президент в ту или иную минуту. Его перевод звучал, как шум прибоя, если обратишь на него внимание, то слышишь его, а если не обращать внимания, то шум пропадает. Кроме этого, переводчик, будучи давним сотрудником посольства Франции, знал многих лично, а некоторых по газетным публикациям и передачам русского телевидения, и считал своим долгом пояснять отдельные детали происходящего. Поэтому Президент был полностью в курсе общей тональности обстановки, царившей перед отлётом в здании аэровокзала.
Президент так же узнал, что чиновник, которому Генеральный секретарь только что дал распоряжение отправлять первым самолётом прессу, до недавнего времени был личным пилотом Генерального секретаря, когда тот работал в Казахстане. Теперь он - заместитель министра Гражданской авиации русских.
Генеральный секретарь посчитал своим долгом пояснить Президенту, что решение отправить журналистов первыми продиктовано пожеланием, чтобы у них было время для отдыха и приведения себя в порядок. Это взбодрит их энтузиазм освещения встречи лидеров двух стран в аэропорту города Новосибирска.
Но журналисты, улетевшие в Сибирь, так и не дождались правительственного самолёта ни в этот, ни в следующий день. Самолёт словно исчез. Представители русских властей в ответ на попытки выяснить местонахождение самолёта с Президентом и Генеральным секретарём только вежливо улыбались.
Позже знакомые журналисты говорили президенту, что никогда ещё не чувствовали себя в такой изоляции от всего мира. Впрочем, как выяснилось позже, таинственность только добавила шарма в их репортажи.
В том полете, Президент и Генеральный секретарь вели содержательную, не скованную протоколом, беседу, из которой Президент сделал вывод, что русские очень внимательно изучают его выступления в прессе, на телевидении и по радио.
Благожелательным тоном Генеральный секретарь рассказывал Президенту о необозримых просторах своей страны, о несметных богатствах её недр. Для освоения этих богатств, в чём, несомненно, заинтересована также и Европа, усилий только России недостаточно.
- Слишком много ресурсов - промышленных, научных, людских, финансовых - приходится расходовать на оборону, так как, к сожалению, холодную войну пока никто не отменил, - открыто посетовал Генеральный секретарь.
Но если бы к этому процессу подключилась Франция, и помогла бы России машинами, материалами, оборудованием, то освоение пространств пошло бы значительно быстрее.
Было бы крайне желательно, чтобы Господин Президент своим авторитетом способствовал привлечению к этому процессу и других стран Европы.
Русские же взамен смогли бы предложить Европе, и прежде всего Франции, сырьё, которого так не хватает, - нефть, газ, руду.
Впервые тогда у Президента мелькнула мысль о том, что это - стоящее дело.
Видимо, Генеральный секретарь был неплохим психологом и уловил перемену в настроении Президента.
- Господин Президент, - сказал Генеральный секретарь таким тоном, будто эта идея пришла к нему совершенно неожиданно. - Мы как раз пролетаем то место, на траверзе которого находится наш полигон для испытаний межконтинентальных баллистических ракет. Если нам отвернуть немного в сторону от теперешнего курса, то примерно через час самолёт сможет там приземлиться.
На самом деле, Леонид Ильич Брежнев давно, ещё с прошлой зимы, вынашивал идею показать наши ракеты авторитетному лидеру какой-нибудь европейской страны.
В тот день охота в Завидово была на редкость удачной. Он, стоя на вышке, наблюдал, как на заснеженную поляну к кормушкам вышла стая диких кабанов. Ветер дул от стаи в его сторону, и кабаны совершенно не чуяли опасности. Он не стал стрелять в самого большого, а не спеша прицелился в голову годовалого экземпляра. Он видел, что именно его выстрел, а не выстрел егеря, затаившегося неподалёку, высек на лбу кабанчика, будто на броне танка, небольшой фонтан и, как боксера на ринге, уложил его в нокаут. Кабанчик удачно упал, подставив ухо для второго выстрела.
Вечером, когда за ужином собрались все приехавшие в Завидово члены Политбюро, Генеральный секретарь, умиротворенный свежим воздухом, заботами по разделке туши кабанчика и парилкой, хлопнул рюмку водки и, пока Косыгин и Подгорный замешкались, обсуждая какую-то новость, послал вдогонку за первой рюмкой вторую. Подождав, пока водка приятным теплом разойдется по всему телу, Генеральный секретарь начал беседу:
- Что-то мы эти ракеты делаем, делаем, а Запад нас не боится.
Алексей Николаевич Косыгин, Председатель Совета Министров СССР, пожевал тонкими, синими губами, при одном взгляде на которые казалось, что ему постоянно холодно:
- По-моему мы всё это чрезмерно засекретили.
Николай Викторович Подгорный, Председатель Президиума Верховного Совета СССР, неожиданно поддержал Косыгина:
- С тех пор, как Никита во время Кубинского кризиса подкинул американцам ежа в штаны, мы закрылись, вползли, как улитка в раковину, и ни кому ничего не показываем. Меня вот и "демократы" спрашивают, надежен ли советский щит? - Подгорный имел в виду страны Народной демократии. - А некоторые даже просят показать им пуски ракет, хотят поучаствовать в кооперации.
Так за неспешной беседой было решено, что самым выгодным будет как бы случайно показать пуски ракет с полигона в Казахстане Президенту Франции Шарлю де Голлю, а уж он расскажет о впечатлениях главам всех государств, включая Президента Соединенных штатов Линдона Джонсона.
Примерно за полтора месяца до обозначенной даты визита Президента Франции главным конструкторам Челомею, Мишину, Янгелю, Глушко, Исаеву, Косбергу и службам полигона была дана команда на подготовку выставок в монтажно-испытательных корпусах, а также подготовку пусков всех типов ракет, имевшихся на то время в СССР. А имелось многое: надежно летали челомеевская ракета "Протон", королёвская "семёрка", янгелевские Р-16 и Р-36. Причем, ракету Р-36 предполагалось запустить как с открытой стартовой позиции, так и впервые, хотя это было связано с невероятным риском, из шахты.
Сотни солдат срочной службы, вооружённых палками с забитыми в них снизу заострёнными гвоздями, ходили ежедневно в течение полутора месяцев по обе стороны дорог, накалывая обрывки газет, тряпки, пакеты и другой мусор.
Самым мастеровым солдатам поручили сделать кровать увеличенной длины, на которой мог бы поместился высокорослый, похожий на журавля, Президент Франции, смотревший в данный момент в ясные глаза Генерального секретаря, сделавшему только что предложение, не входившее в согласованную ранее программу визита.
- Господин Генеральный секретарь, - начал Президент Франции и тут же удивился тому, как это звучит: самого главного коммуниста страны назвать господином, но и товарищем назвать у воспитанного де Голля не повернулся язык, поэтому после небольшой паузы он продолжил: - Но это ваши национальные секреты, я не могу вторгаться в эту сферу.
Безусловно, приглашение посетить русский полигон было для Президента неожиданным. Он знал, что русские даже по телевидению не показывают своих ракет. Это американцы превратили пуски своих ракет в шоу для всего мира.
- Ну что вы, господин Президент! Вы наш гость и друг. А какие могут быть секреты от друзей?
"Раз назвал другом, то, не приведи Господь, полезет целоваться", - испугался Президент, часто наблюдавший с помощью телевидения, как темпераментно, будто представитель соответствующей сексуальной ориентации, Генеральный секретарь смачно, взасос целует прибывающих гостей.
Президент перед визитом в СССР консультировался со своими специалистами, как вести себя в такой ситуации. Его несколько успокоили, сказав, что Генеральный секретарь изливает свою любовь, в основном, на глав правительств стран народной демократии и секретарей компартий, а поскольку де Голль является представителем "загнивающего капитализма", то любовь Генерального секретаря на него не распространяется. Тем не менее, если возникнет ситуация, при которой Генеральный секретарь не сможет контролировать свои чувства, то интересы Франции…
Но подстраховаться все равно не помешало бы, и Президент, придав голосу оттенок признательности, сказал:
- Франция ответит вам такой же откровенностью во время вашего визита.
Генеральный секретарь оторвал своё крепкое тело от кресла, заставив де Голля обречённо подумать:
- Ну вот, начинается!
Но Генеральный секретарь, придерживаясь за спинки кресел, направился к пилотской кабине. Де Голль облегчённо вздохнул.
"Видимо, где-то здесь, в этих местах, несколько лет назад они сбили Пауэрса, а теперь сами предлагают мне посмотреть все это", - подумал Президент.
Через открытую дверь было видно, что пилоты, защищаясь от яркого солнца, опустили шторки на остекление кабины, и там царил уютный полумрак. Пилот, занимавший кресло капитана, оглянулся, и, выслушав указание Генерального секретаря, стал разворачивать самолёт вправо, ложась на новый курс.
Русские показали ему всё. Их огромные ракеты стартовали безукоризненно, оглашая округу мощным, ни с чем не сравнимым рёвом, заставлявшим дрожать всё в груди. Управляемое извержение огня, медленный полёт на старте, нарастание скорости, белый, возникающий внезапно, будто вспышка, след инверсии.
Президент не сможет забыть тот павильон, сколоченный из тонких, изящных дощечек, который защищал их группу от солнца. Павильон одиноко стоял посреди пустыни, так напоминавшей Президенту Северную Африку. Вспомнить солдатское прошлое помогло и полное отсутствие у русских комфортабельных туалетов.
Генеральный секретарь, поглядывая на часы, собирался показать Президенту некий сюрприз, и в ожидании назначенного времени Президент под снисходительным взглядом первого коммуниста России делился воспоминаниями военных лет.
Позже Президенту сказали, что в годы войны Генеральный секретарь в звании полковника участвовал в морских десантах, чудом остался в живых, и немудрено, что годы, проведенные Президентом в африканской пустыне, могли показаться Генеральному секретарю пребыванием на комфортабельном курорте.
Генеральный секретарь коротким словом "пора" прервал беседу и показал рукой в ту сторону, где должно было состояться зрелище, хотя спокойное однообразие пустыни по-прежнему не предвещало его.
Неожиданно, песчаный холм ("Как он называется по-русски? - пытался вспомнить президент. - Ах да, кажется, "бархан"), расположенный в полукилометре от навеса, раскололся на две равные части. Обе половины раздвинулись, из-под земли вырвались клубы дыма и языки пламени, а из центра бесновавшейся стихии медленно вырастал, поднимаясь вверх, четкий силуэт белой ракеты со скругленной вершиной головной части.
А ведь на Западе как-то и не очень верили, что русским удалось создать такую мощь. Несмотря на то, что Россия вышла разорённой из Второй мировой войны, русским удалось это сделать всего за двадцать лет.
Кстати, эксперты, которым Президент поручил проанализировать ракетные пуски русских, совместно с американцами, чей флот наблюдал падение головных частей ракет в акваторию Тихого океана, подтвердили, что все пуски прошли без единой аварии или сбоя.
Но больше всего Президента поразили фотографии американских и европейских городов, сделанные с русских спутников. И хотя это были первые фотоснимки из космоса, на них были видны пусковые установки ракет на мысе Канаверал, боевые самолёты на военных аэродромах с пятнами опознавательных знаков на крыльях, Белый дом в Вашингтоне и даже отдельные люди с кейсами в руках.
Президент отдал должное деликатности русских - на стендах не было представлено ни одной фотографии территории Франции.
Президент поражённо рассматривал фотоснимок Белого Дома, и как-то получилось само собой, что он спросил:
- А где здесь Линдон Джонсон?
- Сейчас доложу о вашем приходе шефу, - прощебетала мягким вкрадчивым голосом миловидная девица, официально исполнявшая роль референта.
О том, чем она могла заниматься с шефом за пределами офиса, можно было запросто догадаться при беглом взгляде на её фигуру и коротенькую юбчонку, едва скрывавшую трусики.
"Какое же умение требуется этим барышням, чтоб скрыть от посторонних глаз самое сокровенное, ведь юбка такая короткая, будто бы в стране внезапно наступил дефицит тканей", - подумал Билли, оглядывая "явочную" квартиру, куда его пригласил на беседу бывший шеф.
В последнее время Билли совсем забыл о прелестях жизни из-за постоянной занятости переделкой старых летающих лодок "Каталина" для тушения лесных пожаров с воздуха. - Кажется, остается исключить из одежды маленький лоскуток, размером не более фигового листика, и вот они - врата рая! Трудно представить, во что обходится шефу право сделать этот маленький шажок!
- А, Билли! Входи, входи, старина, столько времени прошло, как я видел тебя в последний раз.
Бывший шеф вышел из-за стола и, улыбаясь открытой, обаятельной улыбкой, двинулся навстречу Биллу.
- Да ты всё такой же, старина, ну ни капельки не изменился. Разве что слегка прибавил в весе. Но это всё от безделья, оттого, что нет настоящей работы, к которой мы оба привыкли ещё с молодости, от застоя, которого так не любит наше тело. Конечно же, ты работаешь, можно сказать, на износ, но разве работа без риска - для нас? Теряются навыки, нюх, натренированность. Падает самодисциплина. Никакой пользы нет от этой спокойной жизни.
Билли слушал речь бывшего шефа, пытаясь найти, угадать в ней скрытый смысл.
- С тех пор, как президент этих лягушатников побывал в России, над твоей идеей предложить французам этот летающий хлам, "Каталины", нависла угроза. Чего доброго, тебе придется вышвыривать своих специалистов на улицу. А мне этого очень не хочется. Настал момент, которого я так опасался: в связи с потеплением отношений межу французами и Россией, во Францию ринутся русские. Это будет подобно тому, как хлынет вода через брешь в плотине. Небольшая, безобидная на первый взгляд, струйка быстро превращается в струю, бьющую под большим давлением. Прорыв станет расширяться всё больше и больше до тех пор, пока не хлынет мощный поток, который погубит не только твой бизнес, Билли, но и всю нашу демократию. Вначале высадится их десант: балет Большой, опера, цирк, другие деятели искусств. А теперь мне сообщили, что де Голль пригласил русский геликоптер с экипажем поучаствовать в тушении лесных пожаров на юге Франции, то есть заняться тем, чем мечтал заняться ты, Билли, со своими летающими лодками.
Наступает горячий сезон, Билли, не только в природе, но и у нас. Нам следует закрыть пресловутое отверстие в плотине как раз в то время, пока через него сочится тонкая и слабая струйка.
Шеф поднял из кресла своё натренированное, поджарое тело и, утопая башмаками в податливом, приглушающем звуки, ковре, подошёл к окну.
Сложив жалюзи, он бросил, собираясь с мыслями, взгляд вниз. Отсюда, с высоты двадцать седьмого этажа, улица казалась маленькой, но бурной рекой, текущей разноцветными автомобилями по дну глубокого каньона, отвесные берега которого образованы махинами небоскрёбов. Делая небольшой поворот у небоскрёба напротив, поток дробился на мелкие струйки и, перетекая по лепесткам эстакад, исчезал в дымке, окутавшей промышленную часть города.
Люди с высоты и вовсе казались мелкими букашками, копошившимися непонятно зачем там, внизу.
"Однако, это не так, - думал шеф. - Каждое из этих насекомых сражается за свою жизнь, стараясь заполучить как можно больший доступ к массе удовольствий, созданных ими же самими. Каждое из этих насекомых боится потерять жизнь и готово оплатить любой счёт, лишь бы выжить".
Ещё мальчишкой во время первого полёта на самолёте шеф был пленён высотой, создававшей иллюзию превосходства над другими. С тех пор он любил высоту и в буквальном, и в переносном смысле.
- Да, Билли, поездка президента Франции в Россию действительно резко изменила ситуацию. Поговаривают, будто президент до сих пор не может опомниться от всего того, что показали ему разоткровенничавшиеся русские. Да-да, Билли, русские показали ему все свои секреты, всё то, что несколько лет назад не сумел подсмотреть Пауэрс и за что ему едва не оторвали голову. А президенту Франции показали добровольно.
Билли готов был услышать все, что угодно, но только не это. Не заложен ли в этом какой-то дьявольский смысл?
- Правильно ли я понял вас, шеф? Они что, показали ему даже свои баллистические ракеты? - глаза у Билли лихорадочно светились. - Но это были наверняка искусно выполненные макеты. Хорошо сработанные макеты, не более того. Говорят, ещё со времён Екатерины Великой русские большие мастера на такие проделки - на время проезда императрицы строят поодаль от дороги новую деревню и показывают ей, будто настоящую.
- Нет, дорогой Билли. Это были не макеты. Это были настоящие межконтинентальные баллистические ракеты. Мы сопоставили время старта, время и точность падения головных частей. Наши радары в Иране фиксировали подготовку ракет к пускам, несмотря на то, что русские пытаются нас сбить с толку, подавая сигнал "скорпион". Ты ведь ещё помнишь, что по этой команде они прекращают все работы, связанные с посылом радиосигналов.
Президент до сих пор вспоминает, как в его груди вибрировало от немыслимого грохота, издаваемого русскими ракетами. Особенно ему нравится повторять слово "бархан", ну, это у русских что-то вроде холма. Это слово он повторяет, будто заклинание, всякий раз, как вспоминает пуск русской ракеты из шахты.
А недавно он объявил, что Франция выходит из военной составляющей НАТО. Вот так, Билли, не прилагая никаких существенных усилий, русским удалось пробить брешь в нашей обороне. Мы просто обязаны сделать ответный ход. Нам необходимо сделать неожиданный и эффективный ход в таком месте и в такое время, чтобы у русских не появилось подозрения, что в этом замешаны спецслужбы Соединенных штатов. Вот тут и начинается настоящая работа для вас, Билли! - несколько патетически воскликнул шеф.