Во время пребывания Черчилля в должности военного министра он предпринял неожиданное для своего поста рвение, стремясь сократить военные расходы. Однако наиболее заметным его деянием в этот период все же стала военная интервенция Великобритании в Россию. Английские войска, наряду с армиями других европейских стран, вмешались в ход гражданской войны и выступили против коммунистического правительства Советской России. Черчилль был в то время ярым антикоммунистом (Ленин называл его "величайшим ненавистником Советской России") и высказывался о необходимости "задушить большевизм в зародыше". Вот что он писал о приверженцах коммунистической идеи в 1918 году: "Россия низведена большевиками до животного состояния, до варварства. Большевики поддерживают себя кровавыми убийствами… Цивилизация полностью уничтожена на гигантских территориях, а большевики ведут себя подобно кровожадным бабуинам среди руин городов и трупов своих жертв". Черчилль считал борьбу с большевизмом чем-то вроде крестового похода. В условиях внутренних противоречий между членами Кабинета министров ему удавалось добиться усиления английского военного присутствия в России, несмотря на то, что эту экспедицию не поддерживала ни одна из политических сил Англии. Забавный курьез истории – пройдет всего два десятка лет, и уже большевики будут требовать от Черчилля десантирования на территорию Советской России Британского экспедиционного корпуса. А Черчилль в 1945 году скажет Сталину: "Вы должны быть мне признательны, что я организовал интервенцию 14 держав. Без этого у вас не было бы сильной Красной армии, которая ныне успешно бьет немцев".
Когда все же в 1920 году Великобритании пришлось вывести свои войска из России, Черчилль настоял на военной помощи Польше. Однако его требования использовать британские войска против большевиков привели к охлаждению отношений с Ллойдом-Джорджем.
В 1921 году Черчилль становится министром по делам колоний. Главным полем его деятельности в то время стала Ирландия. Еще в 1919 году Ирландская республиканская армия (ИРА) развернула активные вооруженные действия против английских войск и полиции. 15–27 апреля 1919 года на территории одноименного графства была даже провозглашена так называемая республика Советский Лимерик. В декабре 1921 года стараниями Черчилля был подписан мирный договор между Великобританией и Ирландией. Ирландия получила формальный статус доминиона (так называемое Ирландское Свободное государство), за исключением шести наиболее развитых в промышленном отношении северо-восточных графств (Северная Ирландия) с преобладанием протестантов, которые оставались в составе Соединенного Королевства. Однако Великобритания сохраняла на территории Ирландии военные базы, право на получение "выкупных" платежей за бывшие владения английских землевладельцев. При этом в других британских колониях для подавления национально-освободительного движения Черчилль не колеблясь приказал применить военную авиацию.
Принимал участие Уинстон Черчилль и в урегулировании проблем на подмандатных территориях Великобритании на Ближнем Востоке: по его инициативе в 1922 году Палестина получила статус еврейской национальной территории при условии соблюдения прав арабов, а также был создан мандатный эмират Трансиордания. Черчилль успешно урегулировал все вопросы с арабскими лидерами (именно на это время, кстати, приходится деятельность легендарного Лоуренса Аравийского). Вместе с тем, его нетерпимое отношение к Турции в вопросе о Проливах раскололо и без того хрупкое коалиционное правительство.
* * *
В октябре 1922 года Уинстон Черчилль попал в больницу в связи с аппендицитом. За время его болезни в стране разразился правительственный кризис, результатом которого стали досрочные выборы. Либеральную партию тогда продолжали раздирать внутренние конфликты, из-за чего ослабли и ее позиции в обществе. В результате выборы для партии закончились поражением, и Черчилль в числе прочих либералов проиграл борьбу за мандат в Данди. Тогда он горько пошутил, что практически в один момент потерял свой аппендикс, свой пост в правительстве и свой депутатский мандат.
Следующие выборы, состоявшиеся уже через год, Черчилль снова проводит в лагере либералов и снова терпит неудачу, на этот раз в Лестере. А в 1924 году Черчилль в очередной раз изменил свои политические пристрастия и вернулся в ряды консерваторов, что позволило ему избраться в парламент от округа Эппинг. Позже он своеобразно комментировал свои межпартийные переходы: "Любой может изменить своей партии, но изменить снова и вернуться – дано далеко не каждому". Несмотря на то что фамильным девизом Черчиллей были (и остаются) слова "Верный, но неудачливый", сам Уинстон, как видно, следовал им не слишком буквально.
В новом кабинете Стэнли Болдуина Черчилль получил пост министра финансов. Именно под его руководством Великобритания вернулась к использованию золотого стандарта, что обернулось дефляцией, безработицей и шахтерскими забастовками, в конечном итоге приведшими ко всеобщей забастовке 1926 года. Позднее Черчилль отзывался о политике золотого стандарта как о наиболее неудачном решении в своей жизни. Справедливости ради следует отметить, что на момент принятия этого решения познания Черчилля в экономике были недостаточно глубокими и он опирался на советы ведущих экономистов, и в частности, управляющего государственным банком.
Правительство консерваторов ушло в отставку после парламентских выборов 1929 года. В течение следующих двух лет Черчилль был фактически отстранен от лидерства в Консервативной партии по причине разногласий, возникших по поводу политики по протекционистским тарифам. Когда в 1931 году было сформировано очередное консервативное правительство, он не был включен в его состав. Это была, пожалуй, самая низшая точка в политической карьере Уинстона Черчилля, этот период он позже назовет "годами опалы". Зато это время было с пользой потрачено Черчиллем на вторую, после политики, его страсть – литературу. Интересно, что доходы Уинстона Черчилля от его литературной деятельности составляли около 30 тысяч фунтов стерлингов в год, намного превышая жалованье, которое он получал, будучи членом парламента.
В те годы в английских политических кругах развернулась оживленная дискуссия о целесообразности предоставления независимости Индии. Черчилль публично выступал как один из наиболее последовательных противников этой идеи, благодаря чему регулярно привлекал к себе всеобщее внимание и завоевывал новых сторонников. Индия, по словам политика, "это лишь географический термин, и называть ее нацией – все равно что называть нацией экватор".
Черчилль был последовательным сторонником неуклонно теряющей свои силы и становящейся лишь формальным институтом Лиги Наций. В 1938 году в своей речи он говорит о ней: "Если с Лигой Наций поступили дурно и разрушили ее, то мы обязаны построить ее заново. Если значение лиги народов, стремившихся к миру, свели к нулю, то мы обязаны превратить ее в лигу вооруженных народов, народов, настолько верных своему слову, чтобы не нападать на других, и настолько сильных, чтобы самим не подвергаться нападению". При этом Черчилль ставил интересы мира в Европе выше интересов отдельных наций (впрочем, не подразумевая, естественно, при этом интересы Британской империи): "После того как нам удастся собрать эти силы и общими усилиями устранить опасность войны, тогда настанет время заняться жалобами недовольных наций и избавиться от источников ненависти и зависти, коль скоро удастся устранить источник страха. Тогда-то и настанет пора для того, чтобы приступить к завершению всего труда, а именно к широкому и всеобщему сокращению отвратительного бремени вооружений, ибо, если они будут расти такими темпами, как теперь, это приведет лишь к банкротству и взаимному уничтожению… Только на гранитной скале устава Лиги Наций мы сможем построить высокий и прочный храм и цитадель мира".
* * *
Когда в Европе начал набирать силу немецкий нацизм, Черчилль был одним из немногих политиков в Британии, призывавших немедленно начать подготовку к защите острова от воинственного немецкого государства. Он яростно критикует проводимую премьер-министром Невиллом Чемберленом политику умиротворения нацистов (правда, при этом он поначалу обходил стороной агрессивные акции фашистской Италии и Японии). "Мы увидим, – писал Черчилль, – как призывы к благоразумию и сдержанности могут стать главным источником смертельной опасности; как средний курс, избранный под влиянием стремления к безопасности и спокойной жизни, может оказаться ведущим к катастрофе". Он так часто обращался в своих выступлениях к теме немецкой угрозы, что его даже стали часто сравнивать с Марком Порцием Катоном Старшим, который каждую свою речь заканчивал словами "Карфаген должен быть разрушен!". К середине 1930-х годов Черчилль настроил против себя консерваторов и предельно углубил враждебные чувства, питаемые к нему лейбористами, так что казалось, что шестидесятилетний политик – человек без будущего. Однако привлечение внимания к немецкой агрессии помогло Черчиллю вернуться в активную политическую жизнь Великобритании.
Война и территориальные притязания, помноженные на национализм, – хорошо известный способ в политике, чтобы завоевать и сохранить власть, отвлечь внимание общества от истинных проблем. Именно этой "гремучей" смесью воспользовались германские национал-социалисты во главе с Гитлером. В этом смысле очень удобной и беспроигрышной в плане нагнетания националистических настроений была для фашистского режима "судетская карта" – 3,5 миллиона этнических немцев, компактно проживавших в Судетской области Чехословакии. Еще в 1935 году Гитлер начал тайно спонсировать сепаратистскую Судестко-немецкую партию во главе с Конрадом Гелейном. Эта партия, ставшая рупором фашистов, неоднократно заявляла о притеснениях со стороны чехословацкого правительства, что позволяло Гитлеру выглядеть не агрессором, а "защитником притесняемых нацменьшинств".
В феврале 1938 года фюрер в своем обращении к рейхстагу призвал "обратить внимание на ужасающие условия жизни немецких собратьев в Чехословакии". В марте того же года разразился так называемый Первый судетский кризис – после заявления партии Гелейна о намерении провести плебисцит по вопросу о присоединении к Германии к границам Чехословакии начали активно стягиваться войска вермахта. Однако Франция и СССР заявили о поддержке Чехословакии, и Гитлер вынужден был отступить.
Второй судетский кризис начался 12 сентября 1938 года. В этот раз на партийном съезде в Нюрнберге Гитлер вновь обрушился "на притеснителей братьев по крови". Это выступление спровоцировало массовые беспорядки в Судетах, в результате чего чешское правительство было вынуждено ввести войска и объявить чрезвычайное положение в области. После этого "судетская карта" была практически разыграна. Выступая 26 сентября 1938 года в берлинском Дворце спорта Гитлер заявил, что начнет войну, в случае если чешское правительство не согласится с требованием отдать Германии Судетскую область. Желая сохранить мир в Европе, главы Великобритании и Франции уговорили президента Чехословакии Бенеша уступить Гитлеру. Они были уверены, что спасают Европу от войны, однако на самом деле система европейской безопасности, сложившаяся после Первой мировой войны, была разрушена, и Вторая мировая война стала неизбежной.
Встреча в Мюнхене, ставшая высшей точкой политики умиротворения Германии (она вошла в историю под названием Мюнхенское соглашение; в советской исторической традиции ее принято называть "Мюнхенским сговором") состоялась 29–30 сентября 1938 года. Основой соглашения являлись предложения Италии, практически ничем не отличавшиеся от требований, выдвинутых ранее Гитлером при встрече с Чемберленом. Чемберлен и премьер-министр Франции Эдуар Даладье приняли эти предложения. В час ночи 30 сентября 1938 года Чемберлен, Даладье, Муссолини и Гитлер поставили свои подписи под соглашением. Только после этого в зал была допущена чехословацкая делегация. Руководство Великобритании и Франции оказали давление на правительство Чехословакии, и президент Бенеш без согласия Национального собрания принял данное соглашение к исполнению. Таким образом, Чехословакия как единое и независимое государство перестало существовать.
Часть историков считает политику умиротворения и Мюнхенское соглашение как попытку перестроить испытывавшую кризис Версальскую систему международных отношений дипломатическим путем, другая же полагает, что истинная причина проведения данной политики – стремление стран Запада противодействовать общему идеологическому противнику – СССР. К примеру, заместитель министра иностранных дел Великобритании Кадоган записал в своем дневнике: "Премьер-министр заявил, что он скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами". Лорд Галифакс объяснил Гитлеру позицию Великобритании так: "Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России".
Так или иначе, после того как премьер-министр Невилл Чемберлен вернулся из Мюнхена, он заявил, что "привез мир до скончания веков", Черчилль же на это откликнулся пророческим предупреждением: "Я напомню тому, кто хотел бы не заметить или забыть, но что тем не менее приходится констатировать, а именно – мы пережили всеобщее и явное поражение, а Франция пережила еще больше, чем мы… И нет никаких оснований надеяться, что этим все закончится. Это лишь начало расплаты. Это только первый глоток из горькой чаши, которая будет предложена нам со дня на день, если не наступит невероятное восстановление нравственного здоровья и военной мощи, если мы вновь не очнемся и не сделаем ставку на свободу, как в былые времена".
Черчилль очень жестко критиковал политику глав европейских государств в отношении фашисткой агрессии. В анналы истории вошел его афоризм, сказанный по этому поводу: "Миротворец кормит крокодила в надежде на то, что крокодил съест его последним". Сам Черчилль, по-видимому, никогда не сомневался в планах Гитлера относительно будущей войны и считал, что своевременными мерами ее можно было предупредить: "Президент Рузвельт сказал мне однажды, – вспоминал он, – что он публично просил вносить предложения относительно названия, которое должно быть присвоено этой войне. Я тотчас же предложил свое: "Ненужная война". Войну, которая совсем недавно разрушила то немногое, что уцелело от мира после предыдущей битвы, легче было остановить, чем любую другую. Несмотря на все усилия и жертвы, принесенные сотнями миллионов людей, несмотря на победу правого дела, мы все еще не обрели мира и безопасности, и нам грозят опасности большие, чем те, которые мы преодолели. В этом высшая точка трагедии человечества".