Самири, сильно перепуганный и увидевший, что его ждет злополучный конец, стал придумывать лживые оправдания. Но Муса (А) не согласился с его речами и отдал в его отношении три указания:
1 – до конца своей жизни ты должен держаться вдали от этого народа и не вступать в связь ни с одним из его людей. Если кто-либо из израильтян придет к тебе, ты должен сказать: "Не общайся со мной!"
2 – в Судный День ты подвергнешься страшной каре, которая обязательно постигнет тебя.
3 – смотри на свое божество, которому ты поклонялся и так почитал его! Смотри, как мы сожжем этого мерзкого идола и развеем прах его в море.
Но дело Мусы (А) на том не закончилось. Ведь израильтяне совершили очень большой грех и не могли быть прощены просто так.
Он отдал израильскому народу удивительное приказание: "Ваш грех так велик, что для покаяния есть только один путь – выньте мечи и рубите головы тем, кто поклонялся идолу!
Эта грязная и скверная кровь, что течет в ваших жилах, должна пролиться на землю, дабы группа грешников была казнена. Быть может, после этого трудного и мучительного испытания мысли об отклонении от истины навсегда покинут вас".
Событие это стало известно в истории под названием "небывалое покаяние".
Чужой в языческом храме
Люди народа Ибрахима (А) были идолопоклонниками и не переставали заниматься своими гнусными деяниями. Ибрахим (А) решил бороться с ними. Но это дело нуждалось в тщательном продуманном плане. Нужен был замысел, который одновременно с борьбой против идолов нанес бы серьезный урон идеологии язычества.
Ибрахим (А) намеревался найти подходящее время для осуществления своего замысла.
Раз в году у язычников был великий праздник. В тот день они приготавливали еду и клали ее перед идолами в своем храме. Затем все вместе выходили из города и совершали в окрестностях особые ритуалы. В конце дня, после окончания обрядов, они возвращались в свое капище и съедали положенную перед идолами пищу. Ибо по их верованиям кушанья те становились святыми.
В праздничный день язычники предложили Ибрахиму (А) пойти с ними. Но он остался дома под предлогом болезни. После удаления идолопоклонников из города он взял дома большой топор и пошел в языческий храм. Мрак и тишина царили там, создавая тягостную, страшную атмосферу. В воздухе витали ароматы яств, каждое из которых было приготовлено особым образом. Вид идолов, которые, подобно камням, стояли на своих местах, создавал необычное зрелище.
Ибрахим (А) крепко сжал рукоять топора, вошел в храм и вгляделся в густую темноту. Сердце его бушевало множеством страстей, и радость одолевала его. Эта радость сверкала в его глазах, и он хорошо видел весь храм. Немного пройдя, Ибрахим (А) остановился, затем подумал и вернулся к двери. Снаружи ему в глаза бил яркий солнечный свет. Поэтому он приложил руки ко лбу, дабы создать для своих глаз тень, и затем устремил взгляд в обширную пустыню, находящуюся во власти жгучего солнца: вдали копошились люди, и тусклая пыль, подобно дымке, окутывала их.
Ибрахим (А) взглянул на блестящее лезвие топора, искрящееся и переливающееся на солнечном свету…
Обряды праздничного дня закончились, и язычники, обрадованные и удовлетворенные своими деяниями, вернулись в храм, дабы в конце дня поесть освященной пищи.
Едва только первый из них вошел в храм, как столкнулся с удивительной, неописуемой картиной: множество малых и больших идолов с поломанными руками и ногами были сброшены на землю. Пространство храма окутал странный запах: запах развороченной земли, запах раздавленных под идолами кушаний.
– Кто разрушил наших богов?!
– Кто бы он ни был, несомненно, это – жестокий и несправедливый человек.
– Найдите этого предателя, дабы мы покарали его.
– О, посмотрите! Посмотрите сюда!
Испуганные и вышедшие из орбит глаза язычников устремились в сторону. Один идол был цел! Самый большой идол храма абсолютно не был поврежден! И топор! Топор! Это смертоносное орудие, разрушившее других идолов, было привязано на веревке к шее главного идола.
И тут чей-то голос нарушил ужасную тишину храма:
– Чьих бы рук ни было это дело, он хочет обвинить во всем большого идола. Воистину, неужели мы глупцы и не знаем, что большой идол не может совершить подобное?!
– Ты прав, большой идол не может сделать ничего.
И тут по храму снова прокатился рокот. Уже скоро крики, ругань и стоны идолопоклонников нагнетали в капище атмосферу скандала и мести. Старики и слабые люди плакали. Старухи стонали и посылали проклятия. Молодежь пыталась узнать, кто это сделал.
Некоторые язычники, постепенно собравшись с мыслями, погрузились в размышления, и вскоре один из них воскликнул:
– Это тот юноша! Его зовут Ибрахим! Мы ведь несколько раз слышали, как он плохо отзывался об идолах!
Часом позже глашатаи пустились ходить по городу, выкрикивая:
– Эй, люди! Если кто-то знает что-либо о вражде Ибрахима с идолами и злословии его в отношении их, приходите на главную площадь города!
Необычайный шум и суматоха, наблюдавшиеся в городе после того события, привели многих жителей в назначенное место. Все хотели принять участие в процессе суда над ищущим приключений молодым человеком, враждовавшим с их религией.
Шум и гам людей привел в трепет весь город, и суд начался очень скоро:
– Эй, Ибрахим! Ты ли сотворил подобное с нашими богами?
Ибрахим (А) хорошо понимал сложившуюся гнетущую обстановку. Как он должен был отвечать на вопросы этой разгневанной толпы? Если и был путь для спасения, то только в честности и правдивости. Но как мог он открыто и прямо сказать им правду?
"Лучше я отвечу им так, чтобы немного поубавить их горячности и волнения".
– Почему вы спрашиваете у меня? Почему не обвиняете своего главного бога? Не кажется ли вам, что он разозлился на меньших богов или что увидел в них своих будущих соперников и таким образом свел с ними счеты?
Эта лаконичная речь произвела на собравшуюся толпу сильное впечатление, заставив многих умолкнуть.
– И действительно, разве главный бог не более могущественен, чем Ибрахим? Так почему же не допросить его самого?
– Но идол не может нам ответить.
– Какой у нас немощный и бесполезный бог!
Люди, уполномоченные судить Ибрахима (А), увидели, что толпа может отвергнуть идолов и возненавидеть их и воскликнули:
– Вы же знаете, что они никогда не говорят! Наши идолы всегда пребывают в молчании, храня свою гордость.
Ибрахим (А) взобрался на находившуюся поблизости возвышенность и крикнул:
– Горе вам! Горе вам и этим богам, которых вы выбрали вместо Господа! Способны ли вы думать, и есть ли у вас разум?
Но его слова не оказали воздействия на тот развращенный народ, и они возопили в один голос:
– Сожгите его и покажите, на что способны наши боги!
Обвиняемого надо сжечь на костре!
Указ о сожжении Ибрахима (А) был издан. Для того, чтобы весь народ принял участие в этом "добром деле", исполнение приговора было отложено на сорок дней.
Люди отправились в пустыню собирать дрова. Чтобы получить большее воздаяние за "благодеяние" – сожжение Ибрахима (А), все старались собрать побольше дров. Дело дошло до того, что даже женщины, оставив дела по домашнему хозяйству, занялись этим.
Больные, одной ногой стоявшие в могиле, завещали деньги, чтобы после их смерти на них были куплены дрова. Другие больные и немощные люди давали обет, что в случае исцеления купят определенное количество дров.
И так прошло сорок дней.
За пределами города было приготовлено назначенное место. Дрова сложили друг на друга: образовалась целая гора.
Туда побросали пылающие факелы, и в скором времени был сотворен ад земной! Языки пламени вздымались в небо, и птицы, бывшие в километрах от этой величественной горы, чувствовали жару и в страхе улетали из тех мест.
Исполнители приговора заранее знали, что к такому страшному пламени приблизиться невозможно, поэтому была изготовлена большая катапульта.
Когда Ибрахима (А) поместили на это устройство и приготовились бросить в огонь, ангел Джабраил пришел к нему и спросил:
– Нуждаешься ли ты в моей помощи?
– Нет, не в твоей!
– Так попроси Господа.
– Он достаточно знает о моем положении!
Крики радости и возгласы ликования того свирепого народа оглушили небо. Сорок дней они старались и усердствовали. Сорок дней непосильного труда… Сорок дней ожидания… И вот, наконец, настал назначенный час.
Пламя приняло Ибрахима (А)… но не причинило ему ни малейшего вреда! Пылающий огонь по воле Господней стал для Ибрахим (А) прохладой и миром!
Когда пламя осело, Ибрахим (А) невредимый и довольный вышел из огня, и сцена полностью изменилась. Люди раскрыли рты от изумления, и взоры обратились на Ибрахима (А), словно годами были прикованы к нему.
Таким образом, величие Ибрахима (А) и бесконечное могущество Господа стали очевидны народу.
Намруд, бывший правителем того народа, понял, что пребывание Ибрахима (А) в городе неприемлемо для него. Несомненно, его чудесное спасение создавало почву для устремления народа к единобожию, и власть Намруда подвергалась опасности. Поэтому он отдал указ об изгнании: "Ибрахим должен покинуть эти края! Я боюсь, что если он останется здесь, то погубит вашу религию и навредит нашим богам!"
Так Божий пророк (А) был изгнан из своей земли.
День, когда чаша благодеяний должна перевесить
В благословенном Коране в 101-ом айате суры "Му’минун" ("Верующие") Аллах изволил сказать о Судном Дне: "В тот День, когда затрубят в Рог, между ними не останется родственных связей, и они не будут расспрашивать друг друга" .
В толковании этого айата в качестве свидетельства приводят интересную и занимательную историю.
Повествует Асман:
"Во время проведения величественной церемонии хаджа я был в Мекке. Как-то светлой ночью, когда месяц сиял в небе, я пошел совершать ритуальное обхождение Дома Божьего.
Той ночью вокруг Каабы было тихо и спокойно, не раздавалось ни звука. Я обрадовался, что в такой тишине и безлюдности смогу вволю излить душу Господу.
Как только я дошел до Божьего Дома, красивый и грустный голос приласкал мой слух. Интонация голоса была настолько притягательна, что сразу привлекла мое внимание. Не обращая внимания на обладателя голоса, я некоторое время стоял на месте и слушал молитву: "О, Величайший! О, мой Господин! О, Господь мой! Глаза людей сомкнуты во сне, и небесные звезды одна за другой стремятся к западу, спеша спрятаться от людских глаз. Но Ты, о Аллах, вечно-сущ и неусыпен! Тебя не объемлет дремота.
В столь позднюю ночь цари закрыли двери своих дворцов и выставили охрану. Боже! В этот час каждый уединился со своим другом, и только Твои двери открыты для просьб несчастных и обездоленных.
И вот сейчас я прошел с мольбой к дверям Твоим. Я, будучи грешен и несчастен, пришел и надеюсь на Твое милосердие. О, Милостивый!…".
Я, пораженный этими мольбами и просьбами о прощении, стоял на своем месте. Речи молодого человека постепенно, подобно источнику чистой воды, смыли черные пятна моей души и привели мое тело в трепет.
Далее юноша тот произнес прекрасные стихи, которые стали продолжением его предыдущих речей.
Потом он стал так плакать, что лишился чувств и упал на землю.
Я, до той поры не осмеливавшийся ступить ближе и только наблюдавший за происходящим, при виде этого счел промедление неуместным и поспешил к нему.
Когда я посмотрел на его лицо, оно показалось мне очень знакомым. И тут я невольно вскрикнул: "Этот человек – Имам Саджад!"
Я взял его голову на руки, а из глаз моих потоком лились слезы.
Придя в себя, Имам Саджад (А) изволил сказать:
– Кто это помешал моей беседе с Аллахом?
– Я – Асман, о Потомок пророка и повелитель мой!
– Это ты, Асман?
– Да, о мой господин. Почему вы так плачете и беспокоитесь? Разве вы не из семейства Пророка? Разве айат "Очищение" (айат, в котором Аллах изволил говорить об устранении от семейства Пророка любой скверны) не относится к вам?
Имам (А) изволил сказать:
– Знай, что Господь создал рай для тех, кто поклоняется ему, Ад же он сотворил для грешников…
После того Имам (А) упомянул вышеуказанный айат и изволил сказать:
– В День Страшного Суда принадлежность к семейству Пророка не поможет мне. Будут учтены мои собственные деяния".
Когда он закончил свою речь, Асман встал и покинул Имама (А). Но он никогда не забывал урок, данный ему в тот день.
Муса (А) пришел сюда за огнем
Ранее мы читали уже о Мусе (А) и израильтянах. Теперь же займемся еще одной историей из жизни этого великого Пророка (А), повествующей о первых мгновениях ниспослания ему откровения, о первой искре общения с Господом, блеснувшей в его душе.
Когда Муса (А) со своей женой двигался к Египту, в темной и беспросветной пустыне он сбился с пути и был вынужден заночевать там.
Ветер буйствовал в ночной мгле и выл в траве и сухих кустах, создавая ужасный шум.
Огонь мог бы стать лучшим средством для получения света. Надо было нарушить эту сплошную тьму и одержать вверх над беспросветной ночью.
Где же огонь? Мрак и тьма поглотили пустыню, насколько мог видеть глаз.
– Какая страшная ночь! Долго ли до утра?
– Как до Судного Дня! Если уже остался в пустыне и познал горечь пребывания на чужбине, то время тянется очень долго.
– Я пойду раздобыть огня.
– О, Муса, ты покидаешь меня на произвол судьбы!
– Другого выхода нет. Оставайся тут. Если отправлюсь один, то побегу налегке. Я скоро принесу тебе известие или же огонь, чтобы согреться.
И он побежал по пустыне.
"Жена моя должна скоро рожать. В такое время она подвергается родовым мукам! Господи! Помогите мне!"
Он оглянулся по пустыне. Посмотрел во все стороны. Но ничего не обнаружил. И опять пробежался глазами вдаль. Его усталый и ищущий взгляд прилагал неимоверные усилия. Тьма окутала пустыню, и не было видно ни искорки.
И опять он побежал. Дыхание его отдавалось на ветру и давило на слух. Он огляделся вокруг.
Повсюду еще царила кромешная тьма. Он посмотрел на небо: оно было темным и уставшим от тяжести несущихся по нему туч. Сильный ветер крепко трепал одежду.
Отчаявшись и потеряв надежду, он провел рукой по глазам и снова посмотрел вперед: вдали виднелся огонь!
Он устремился к огню, как на крыльях.
Достигнув огня, он почувствовал, как странное и незнакомое чувство охватило его. Сердце сильно билось, а ноги так обессилели, что не могли более идти.
И вдруг он услышал глас. Глас, будто бы разнесшийся по всей пустыне:
– Благословен тот, кто в огне, и кто вокруг огня! [31]
Муса (А) услышал этот глас. Услышал всей своей сутью и сохранил в памяти. Он сделал к огню еще один шаг.
Приглядевшись получше, он увидел язык пламени, исходящий из зеленой ветви. Удивительно, но огонь не сжигал дерево. Язык пламени становился все ярче, а дерево – все зеленее и прекраснее!
"Нет, это – не обычный огонь!" – сказал про себя Муса (А), поднял с земли сухую ветвь и поднес ее к пламени.
Пламя приблизилось к нему!
Муса (А) испугался и отошел назад. В это время раздался глас и сообщил ему весть об Откровении:
– О, Муса! Я – Господь, Великий и Мудрый.
Муса (А) понял, что это не язык пламени, и не дерево говорит с ним, а Тот, кто создал и это чудесное дерево, и огонь. Это был первый разговор Мусы (А) с Творцом, сообщившим ему тогда о пророчестве.
Удод и царица Сабы
Сулейман [32] (А) – один из пророков Божьих. Он обладал особым умением говорить со всеми животными на их языках, и многие животные служили ему.
Когда Сулейман (А) шел куда-то, множество птиц летело над его головой, создавая ему тень.
Однажды он посмотрел наверх и увидел в своем широком навесе прореху. Все птицы были на месте, кроме удода. Сперва он сказал другим птицам:
– Я не вижу его.
Птицы знали, что власть над ними дана Сулейману (А) Богом, а в подобном властвовании все должно быть под контролем повелителя, будь то даже одна маленькая птица.
Сулейман (А) обещал покарать удода, дабы птицы и другие животные знали, что уклонение от обязанностей непозволительно.
Он сказал свое последнее слово:
– Безусловно, я сильно накажу удода, если только он не представит весомой причины своего отсутствия!
Но отсутствие удода длилось недолго. Прилетя к Сулейману (А), он сказал: "Я узнал кое-что, чего ты не знаешь! Я принес тебе важное известие из земли сабейской".
Хотя Сулейман (А) обладал Богом данной властью надо всем и даже над птицами, но в своем властвовании он проявлял такую справедливость, что удод смело стоял перед ним и говорил: "Я узнал то, чего ты не знаешь".
Немного подумав об этом, мы пониманием, что общение удода с Сулейманом (А) – нечто необычное и неведомое нам.
Мы привыкли, что придворные королей и вельмож льстят и угодничают перед ними, изображая себя ничтожествами, ожидающими царских указаний. Удод же преподает тут хороший урок сановникам и их служащим! Урок честности, искренности и неустрашимости в проявлении своего мнения.
Сулейман (А) потребовал разъяснений, и удод сказал:
– Я был в земле Саба и увидел там женщину, которая правит и распоряжается всем. Она восседает на великом троне.
Услышав это, Сулейман (А) погрузился в размышления:
– Кто эта женщина?
– Где та земля?
– Какой религии там народ?
Удод словно угадал его мысли и решил довести до конца изложение своих сведений:
– О, Сулейман! Я увидел в той земле нечто странное и тревожное: та женщина и люди ее земли поклоняются Солнцу!
Сулейман (А), услышав это, задумался еще больше. Вопрос тут был непростой, связанный с судьбой множества людей. Поэтому он должен был разузнать об этом побольше.
Подняв голову, он взглянул на удода и сказал:
– Мы проверим это и посмотрим, говоришь ли ты правду или лжешь!
Сулейман (А) учит тут правителей вниманию при получении каких-либо известий об общественных делах (даже если вестник – фигура ничтожная).
Он написал царице той земли емкое, но в то же время содержательное письмо, которое отдал удоду, и сказал:
– Лети и кинь им это письмо. Затем притаись где-нибудь и жди. Посмотри, какова будет их реакция.
Получив письмо Сулеймана (А), царица Сабы очень взволновалась. Она сразу же созвала всех вельмож своей земли и устроила совещание. Чиновники и советчики царицы, ничего не зная о содержании письма, расселись и уставили взоры на свою повелительницу.
Некоторое время она пребывала в молчании. Своим молчанием царица хотела произвести на присутствующих впечатление и указать им на важность письма.
Когда настал подходящий момент, она развернула письмо Сулеймана (А) и сказала: