МИСТЕР "ИНКОГНИТО"
Поздним июльским вечером 1984 г. в квартире второго секретаря политического отдела посольства США в Москве Джона Фини раздался телефонный звонок. Мужчина на ломаном английском, который выдавал в нем славянина, путая слова заученных наизусть фраз, предложил хозяину квартиры срочно встретиться по совершенно неотложному делу.
Место встречи, названное незнакомцем, находилось от дома Фини в двух минутах езды на машине. Американец, следуя инструкциям Госдепартамента, устным рекомендациям посла и резидента ЦРУ, предписывавшим "чистым" дипломатам принимать любые материалы и самые сумасбродные предложения от советских граждан, как был в пижаме и в домашних тапочках, сломя голову ринулся к месту неурочного свидания.
Опасаясь подвоха, Фини не вышел из машины, а лишь слегка опустил боковое стекло. Невесть откуда появившийся призрак просунул в щелку пачку бумаг и тут же растворился в темноте.
На следующее утро сотрудники резидентуры подвергли тщательному исследованию ночные "трофеи". В них они обнаружили отпечатанное на машинке письмо с предложением о сотрудничестве и в качестве подтверждения серьезности намерений автора и брошюрку - "Информационный бюллетень Второго главного управления", печатный орган центрального контрразведывательного органа КГБ СССР, значившийся под грифом "Совершенно секретно". В этом номере давалось детальное описание ухищрений американских разведчиков, к которым они прибегают, чтобы оторваться от "хвоста", следуя на встречи со своими осведомителями, а также меры, предпринимаемые нашей "наружкой", чтобы свести на "нет" усилия американцев.
Американцы пришли к заключению, что инициативник знаком с методами конспирации не понаслышке, так как предложил весьма сложный вариант установления личного контакта. В случае согласия с его условиями выплаты вознаграждения, сотрудники резидентуры должны поставить машину с дипломатическими номерами посольства США в определенный час напротив магазина "Буккнига" на Кузнецком Мосту мотором к тротуару.
После этого на стене мужского отделения общественного туалета в Артистическом проезде фломастером будуг нанесены семь цифр. Помноженные поочередно на единицу, двойку и тройку, они в итоге дадут номер телефона, у которого в назначенное время будет дежурить "ночной телефонист".
Упустить шанс заполучить еще один источник информации - не в правилах уважающей себя спецслужбы, поэтому все было сделано так, как предлагал "инициативник".
На первой встрече Воронцов предупредил пришедшего на встречу Майкла Селлерса, а через него своих потенциальных работодателей, что сохранение его анонимности - в их общих интересах. Единственное, что он может сообщить о себе, - это имя и место работы. Зовут его Стас, он - сотрудник Второго главка.
Это место службы Воронцов выбрал намеренно - в ЦРУ должны знать, что имеют дело с достойным партнером, и "Информационный бюллетень" - тому подтверждение.
Воронцов, должность занимал низкую, - заместитель начальника отделения Управления КГБ по Москве и Московской области, - но отдавал себе отчет, что чем значительнее место службы, тем весомее оплата.
Изменнику удалось ввести в заблуждение своих заокеанских хозяев - они щедро отблагодарили его услуги, выплатив в общей сложности более 30 тысяч долларов, а об истинном месте его работы узнали лишь после того, как он был разоблачен и расстрелян.
Воронцов отказался от предложенных американцами способов связи. Тайники, односторонние радиопередачи, письма на подставные адреса, контролируемые ЦРУ, - все это не для него. Он берет инициативу в свои руки и диктует свои правила. Прежде всего, он настаивает только на личных встречах с сотрудниками московской резидентуры - так, по его мнению, причитающиеся ему деньги быстрее окажутся в его в кармане. Он предлагает свой вариант связи. Телефон, номер которого он сообщил американцам, якобы установлен по соседству с его кабинетом. У него имеется ключ-отмычка, с помощью которого он в обусловленное, разумеется, нерабочее время, будет ожидать условных звонков и договариваться о встречах.
В Лэнгли приняли все условия Воронцова. Еще бы! Ведь он работает во Втором главке, а значит, может содействовать обеспечению безопасной деятельности московской резидентуры, да и не только! Через него можно будет получать информацию о намечаемых центральным контрразведывательным органом КГБ мерах по противодействию разведывательным устремлениям ЦРУ на территории всего СССР! Ничего себе подарок Судьбы, есть от чего испытать головокружение!
Сначала лжеСтасу присвоили псевдоним "Инкогнито", который затем заменили на "Cawl" (Монах).
На первой же явке Селлерс вручил ему $10 тысяч (что по курсу "черного рынка" составляло 45 000 рублей, или равнялось стоимости более семи а/м "жигули" ВАЗ-2101). Не забыли заботливые кураторы из ЦРУ к конверту с "баксами" приложить и вопросник-задание. Увы, не скоро они получат ответы, ибо Воронцов рассудил так: раз поверили, значит, ценят, а ценят, значит, подождут, да и вообще: "дольше едешь - больше командировочных"…
На радостях от привалившего богатства новоиспеченный торговец секретами взял отпуск и отправился с женой кутить в Сочи! Поспешный отъезд, а затем ночные телефонные звонки оттуда немало удивили коллег и друзей Воронцова. Вдребезги пьяный он звонил, чтобы поделиться впечатлениями от меню на завтрак, обед и ужин, от концертов, на которых он успел побывать, от общения со звездами кино и эстрады, с которыми загорал на пляже интуристовской гостиницы "Жемчужина" и прочая, прочая, прочая…
На все вопросы, откуда он взял деньги на поездку, Воронцов отвечал стандартно-примитивно, мол, почившая в бозе бабушка оставила наследство.
Вызывает удивление другое: почему даже близкие друзья-коллеги никогда не поинтересовались, откуда у Воронцова, вечно стрелявшего "чирики" до зарплаты, вдруг случилась бабушка-дароносица, которая не только сумела так скоропостижно умереть, но и оставить изобильное наследство?..
"Кауп" регулярно информировал Селлерса о том, как Комитет ведет наблюдение за сотрудниками московской резидентуры, работающими под дипломатическим прикрытием. Во время последней, провальной явки, передал Майклу Селлерсу, своему оператору, образцы "шпионской пыли", которой сотрудники Службы наружного наблюдения обрабатывали автомобили американских дипломатов, подозреваемых в проведении разведывательных акций против СССР.
"Шпионская пыль" - спецпрепарат, изобретение секретных лабораторий КГБ, позволявший контрразведчикам с помощью особых датчиков выявлять советских граждан, осведомителей сотрудников московской резидентуры ЦРУ.
Подвез американский разведчик своего осведомителя на машине, салон которой обработан "пылью", - микрочастицы осели на неопределенно продолжительное время на коже и одежде пассажира и на всех предметах, к которым "сладкой парочке" довелось прикасаться. "Пыль" невозможно удалить ни водой, ни паром…
Кстати, по вине изменника Воронцова в 1986–1987 гг. в западных СМИ настойчиво муссировался вопрос о вреде "шпионской пыли" для здоровья дипломатов. Они якобы при попадании на кожу способствуют образованию раковых опухолей. В парламенте Великобритании, к примеру, нашлись горячие головы, обвинявшие КГБ и правительство СССР в нарушении каких-то несуществующих международных конвенций, которые якобы запрещают использование подобных химикатов. Сущая ерунда! "Пыль" совершенно безвредна, о чем свидетельствует ее непреходящее использование нашей контрразведкой…
…Коллега Селлерса, работавший в такой же должности - второй секретарь посольства, - любил наряжаться рабочим и носил темные очки. А один из "атташе" посольства даже переодевался в женское платье - в таком наряде он проводил шпионские операции. Наши сыщики наружного наблюдения по этому поводу шутили: "Опять появилась эта дама приятной внешности, значит, на серьезное дело идет!"
Впрочем, используя в качестве камуфляжа женскую одежду, американские разведчики не понимали, что занимаются самообманом и саморазоблачением: в качестве демаскирующего признака была их… походка, ведь для опытного глаза не составляет труда отличить грациозную женскую поступь от твердых и решительных движений мужчины.
Кстати, человеку, не посвященному в эти премудрости, трудно поверить, но походка у представителей различных рас: белой, черной и желтой, действительно, имеет много отличий.
Вообще, опытные сыщики наружного наблюдения сначала запоминают походку объекта, а потом уже остальные внешние признаки…
* * *
Сотрудники московской резидентуры, проводившие явки с "Сфиэ", для обмана "наружки" применяли и другие способы маскировки. Так, 12 июня 1980 г. Джон Гюлыпнер приехал в американское посольство якобы по приглашению проживавших там коллег. Демонстративно вышел из авто в роскошном смокинге и в шляпе чикагских гангстеров 1930-х гг. "борсалино". Чтобы ввести в заблуждение ожидавшую его на выходе "наружку", он перед выходом из здания обрел внешний вид рядового московского работяги: сменил смокинг на фуфайку, шляпу - на рабочую кепку, съел головку чеснока и вылил на себя бутылку водки. В этом безобразном виде, покачиваясь, вышел из ворот посольства и достиг одному ему известную "мертвую зону", где его ожидало заранее запаркованное авто. Сел в машину и был таков. Убедившись, что за ним нет "хвоста", за сто метров до места встречи оставил машину и пешком добрался до телефона-автомата. Позвонил агенту и встретился с ним в заранее обусловленном месте.
Это продолжалось до 14 октября 1980 г., пока не закончилась московская командировка Гюлыпнера.
В последующем вся резидентская рать, заменившая Джона Гюлыпнера, постоянно, хотя и в разных вариациях, использовала этот способ маскировки для выхода на явки с Толкачевым, которые с некоторых пор проводились в его автомобиле "жигули", незадолго до этого приобретенном на деньги ЦРУ…
Глава третья. ТРУДОВЫЕ БУДНИ - ПРАЗДНИКИ ДЛЯ НАС!
ХРАНИТЕ ДЕНЬГИ В СБЕРЕГАТЕЛЬНЫХ "БАКСАХ"!
В своих сообщениях в ЦРУ Толкачев утверждал, что получаемые деньги он рассматривает как оценку важности поставляемых им сведений, а также его персоны, а не как стремление к обогащению. Эти его попытки представить себя бескорыстным борцом с советской властью вызывали у его работодателей, в лучшем случае, скептические улыбки. Вместе с тем, представленная "Сфиэ" информация была настолько высокой пробы, что в Лэнгли всерьез задумались о размере вознаграждения для ее поставщика…
Вопрос о вознаграждении впервые возник на второй явке с "Сфиэ" в апреле 1979 г. Во время 15-минутной прогулки у Патриарших прудов агент передал Гюльшнеру семь фотокассет, отснятых миниатюрной камерой, и более 50 рукописных страниц важной разведывательной информации. В примечании написал, что предполагает передавать информацию в течение 12 лет, которые делит на 7 этапов, при этом хотел бы получать вознаграждение по завершении каждого этапа. Добавил, что не получил адекватной компенсации как за первый год, так и за полгода "отчаянных попыток сломать стену недоверия". По его мнению, несколько десятков тысяч рублей могли бы стать справедливой платой за его страдания, которые он претерпевал в течение полутора лет. В будущем, по мере передачи материалов о новых научных разработках в "Фазотроне", он намерен просить сумму, выражающуюся шестизначной цифрой.
В октябре 1979 г. "Сфиэ" вновь поставил вопрос о вознаграждении. В ответном послании ему было объявлено, что Директор ЦРУ утвердил его вознаграждение в сумме, эквивалентной 100 ООО рублям за информацию, переданную за предыдущий период сотрудничества. В ответ на это агент уточнил, что когда он говорил о шестизначной цифре, то имел в виду "шесть нулей", а не "шесть цифр". Пояснил, что, прослушивая передачи "Голоса Америки", узнал, в какую сумму было оценено предательство старшего лейтенанта Беленко, угнавшего в Японию сверхсекретный советский МиГ-25. Когда самолет был переправлен в США, американские специалисты подсчитали затраты на его создание- 3 миллиарда рублей. Администрация США выплатила Беленко 0,1 % от стоимости самолета. "Если это не пропагандистский трюк, - писал Толкачев, - то я считаю, что несколько миллионов долларов за информацию о новых советских авиационных электронных технологиях, которую я намерен передать ЦРУ, не является уж столь фантастической ценой".
В Лэнгли сделали вывод, что "Сфиэ" отлично знает цену секретам, которые передает, и отнюдь не склонен торговать ими по дешевке. Руководство ЦРУ, опасаясь, что с появлением такого ненасытного "новобранца", в его бюджете может образоваться брешь, вышло в конгресс с ходатайством об увеличении финансирования. Инициатива была под держана Министерством обороны США. Действительно, в 1980 г. бюджет ЦРУ был увеличен на $500 млн и составил 5 миллиардов 500 миллионов долларов. Тысячная доля - $5,5 млн - этой суммы пойдет на оплату услуг "Сфиэ"…
На первой явке Гюльшнер предупредил Толкачева, что агент, получающий много денег и "бездумно швыряющий их налево и направо", вызывает огонь на себя - привлекает внимание контрразведки, а кураторов заставляет излишне беспокоиться. Отвечая на этот посыл, Толкачев в апреле написал, что "намерение опрометчиво тратить деньги никогда у него не возникало". Он уже имеет средства для покупки автомашины и дорогой дачи. Хотя он никогда не хотел иметь машину, но, возможно, купит ее - все будет зависеть от "моих отношений, складывающихся с сыном". Он также отметил: "ни я, ни моя жена не имеем склонности к жизни "на природе", но не исключаем возможности покупки небольшого дома в Подмосковье". Возможно, понимая, что его требования о деньгах могут показаться непомерными, "Сфиэ" в апрельском письме подчеркнул: "основная моя цель в работе с ЦРУ состоит в передаче максимального количества информации в кратчайшее время. Я знаю, что конец может прийти в любой момент, но это не пугает меня, я буду работать до конца".
На следующей явке в декабре 1979 г. Толкачев заявил, что понимает, что его требования о величине жалования являются нереальными. Он выдвинул их лишь для того, чтобы выяснить, как высоко оценивает его труд руководство ЦРУ. Принимая от Гюлыпнера более 100 ООО рублей, заметил, что это значительно больше, чем те "гроши, которые ему заплатили прежде". Добавил, что в действительности не нуждается в деньгах и берет их не для того, чтобы тратить, а исключительно для хранения. Просил не приносить деньги на следующую встречу. Еще раз подчеркнул, что деньги для него являются лишь доказательством того, что ЦРУ действительно высоко оценивает его работу.
В мае 1980 г. вопрос о размере вознаграждения Толкачева был окончательно решен. Ему было объявлено, что "в 1979 г. он получил сумму, равную жалованью президента США, а в последующие годы будет получать даже больше, пока будет добывать информацию, подобную ранее переданной". Другими словами, работодатели из ЦРУ откровенно подталкивали Толкачева работать по принципу пилы: "ты - нам, мы - тебе".
Гюлыпнер проинформировал "Сфиэ", что все заработанные им деньги будут депонированы в американском банке и станут доступными для него в любое время, как только он определится с выездом в США. В то же время, этот депонент будет приносить ему ежегодно 8,75 % дохода, и этими деньгами он может уже сейчас распоряжаться по своему усмотрению.
В одном из своих сообщений Толкачев написал, что хочет пожертвовать некоторую часть денег российскому диссидентскому движению. Прежде он не поднимал этот вопрос потому, что вопрос о его гонораре не был еще решен, а он "не хотел делить шкуру не убитого медведя". Сейчас, когда соглашение о выплате ему конкретных сумм достигнуто, он хотел бы изыскать возможность и отдать часть заработанных им денег семьям диссидентов, пострадавших от репрессий советской власти. Самое сложное - найти безопасный путь, и в этом деле ему может помочь только Центральное разведывательное управление.
Однако в Лэнгли намерение "Сфиэ" помочь "российскому диссидентскому движению" восприняли как уловку коммерсанта, пытающегося броскими лозунгами прикрыть желание урвать куш посолиднее. Кураторы агента в штаб-квартире ЦРУ были уверены, что "помощь семьям диссидентов" - не более чем высокопарные слова, игра в благородство, и существуют они напоказ и только для них. А в его душе - лишь меркантилизм и надежда по максимуму конвертировать в денежные знаки свой потенциал сотрудника сверхсекретного НИИ "Фазотрон".
На ближайшей явке Гюлыпнер вручил Толкачеву письмо, изготовленное в Лэнгли: "Дорогой друг! Отдав деньги семьям подвергнувшихся репрессиям диссидентов, не рассчитывайте на ответный поцелуй! Знайте, что, передавая нам созданные Вами нематериачьные ценности в виде аутентичной информации, Вы служите благородной цели уравнять шансы двух супердержав для сохранения мира на Земле. Своим альтруистским жестом в адрес советских диссидентов Вы подвергаете себя опасности, и нас это, в силу взятых на себя обязательств, не может не беспокоить. Ибо у нас нет больших забот, чем обеспечение Вашей безопасности и комфортных условий для Вашей плодотворной работы во имя выбранной Вами великой цели. Да хранит Вас Господь!"