Казалось бы, жизнь на селе стала улучшаться по всем направлениям, особенно в плане роста производства, что является источником повышения благосостояния сельчан. Прошел "целинный" ажиотаж. Почти все подлежащие освоению земли, в районе были распаханы и засеяны. Казалось бы – вот оно начало старта к достижению новых вершин! Кстати. Нам, в то время живущим, пообещали, что к 1980 году в стране наступит коммунизм!
Пообещать – пообещали, а сделали все наоборот. И как всегда, под фанфары заботы о селе, обеспечению свободы колхозам, что-то там сказали про будущий рост благосостояния крестьян и…приняли в начале 1958 года, решение о ликвидации МТС и передаче техники колхозам. Пусть они (колхозы), мол, будут сами себе хозяева и не будут никого просить выполнять необходимые механизированные работы. Хватит, мол, сдирать с них три шкуры и т. п…
По моему мнению, это было одно из самых неразумных действий, направленных против села в целом. Абсолютное большинство колхозов, изначально были технически обречены. Раньше МТС нес равную (государственную) ответственность перед всеми колхозами своей зоны. Теперь, передав технику в колхозы, МТС (читай государство) снял с себя всякую ответственность за все, что её (техники) касается: организация всех полевых работ, ремонт и технической обслуживание, топливное и энергетическое, а также – все материально-техническое обеспечение.
Неравенство среди колхозов, сказалось сразу, по многим причинам. И земли разные, и расстояния разные, и люди, и возможности, да и руководители, – тоже. На ходу не так просто перестроиться. Вперед сразу вырвались те, кто посильнее, поумнее, похитрее, понахальнее, а главное те, кто во все времена, открывал ногами любые двери, то есть "свои" люди. Им – и кредит раньше и фондов побольше, а бедным – как всегда: "чого дурный – бо бидный, а чого бидный– бо дурный". Вечная пословица.
Даже, если бы для всех было все одинаково, ситуацию искусственно загнали в тупик. Маленький, но очень характерный пример: В бывшем МТС, к примеру, лежала на складе какая-нибудь запасная часть, в единственном экземпляре, ну, допустим, подшипник какой-то дефицитный для комбайна. Чей был тот подшипник? – общий, всех комбайнов в МТС. И тут, в какой-то бригаде комбайн остановился, посыпался такой подшипник. Раньше бригадир той бригады, по рации, сообщает, что у него в бригаде комбайн стоит из-за сломанного подшипника. Участковый или разъездной механик, тут же забирает со склада тот единственный подшипник, срочно везет его к комбайну, и через полчаса – час, комбайн продолжает работать.
Что стало после ликвидации МТС: В каком-то колхозе остановился комбайн, из-за поломанного подшипника. На складе того колхоза такого нет и никто не знает, в каком колхозе он имеется. Но, даже если и узнают, что где-то есть такой подшипник, так кто ж его отдаст! По принципу – "А может он у меня завтра сломается!?". И ничего не сделаешь, даже если у всех будет, кроме нуждающегося, по такому подшипнику, и ведь не дадут. Такие "мелкие" неувязки накатывались как снежный ком на любое действие, которое раньше оперативно решалось при МТС. В результате колхозы, тратили массу времени и средств, забивали склады запасными частями и агрегатами "про запас", а потом часто их списывали за ненужностью или при смене марок техники.
На базе почти всех бывших МТС, начали появляться специализированные ремонтные мастерские разного направления, которые производили только ремонтные услуги и отвечали за эти услуги только по договорам с заказчиками, а что растет или не растет на окружающих полях, новые мастерские не интересовало вовсе.
Ащелисайская МТС, к примеру, стала вначале филиалом Кос-Истекской РТС (ремонтно-технической станции), а позже (СРМ) – специализированным предприятием по ремонту автомобилей марки ГАЗ-52/53, причем, одним из трех подобных предприятий на весь огромный Казахстан. В советские времена, это предприятие было очень авторитетным и уважаемым, там работало до 170 человек, в основном высококвалифицированных ремонтных рабочих, использующих современную технику и оборудование, включая станки с числовым программным управлением. Рабочий конвейер мастерских, упрощенно – вбирал на себя ржавую автомобильную раму, а с другого своего конца, – выпускал полностью отремонтированный и покрашенный автомобиль, мало чем отличающийся от нового, выпущенного с завода. Мастерская (СРМ) как бы стала правоприемницей бывшей МТС, там, в основном, сохранились опытные ремонтные кадры, потом обучили молодых ремонтному делу, и до самого развала СССР, это было довольно приличное предприятие своей системы, которое, наряду с мощной Ащелисайской автобазой, положительно влияло на имидж Ащелисая. Как места.
Пришло другое время и в Григорьевке (дальше опять Ащелисае), ситуация здорово изменилась. Если раньше "главным" опорным пунктом села, была МТС, то с её ликвидацией, как зональной регулирующей и ответственной государственной организации, селообразующие функции принял на себя укрупненный местный колхоз "Передовик", который до этого был определенным "середняком" среди других колхозов зоны. Волею судьбы, нашему колхозу в то время здорово повезло, как оказалось позже. В 1957 году, вернулся с учебы в Уральском сельхозтехникуме, где он прошел трехгодичные курсы председателей колхоза, Каструбин Григорий Ионович. Молодой, 31 год, фронтовик-орденоносец, крепкий, энергичный и уже теоретически подготовленный. После фронта, он работал в райкоме партии инструктором и в районной газете, ответственным секретарем. Райцентр тогда находился в селе Кос-Истек, недалеко от которого, в одной из малых деревень, Каструбин Г.И. и родился. То есть он был "свой, районный", а не откуда-то присланный, "на укрепление", как говорилось раньше, – "на ловлю счастья и чинов". Еще в 1954 году, он был направлен в Ащелисай, в качестве заместителя председателя колхоза и попутно – секретаря партийной организации (читай – комиссара). Так обычно делалось в те времена, чтобы парторг мог получать зарплату в колхозе. И сразу же поехал в Уральск на учебу.
Район оперативно произвел рокировку в системе нашей местной власти, сделав бывшего председателя колхоза, Кошарного Ф.К., председателем Ащелисайского сельского совета (Кстати, именно он лично регистрировал наш с женой, Ниной Ивановной, брак, в 1958 году), а Каструбина Г.И. -избрали председателем колхоза "Передовик". С того времени и начался тот период, длиной почти в тридцать лет, который я назвал в заглавии нашей книги как – "Сладкая жизнь соленой балки".
Каструбину Г.И. повезло на Ащелисай, но Ащелисаю, во много раз больше повезло на Каструбина Г.И… Новый председатель, объективно оценив обстановку в колхозе, селе и вокруг него, понял, что в этом месте, имеется много того, что можно использовать в плане общего развития колхоза и села тоже. Без села, без его поддержки, желания и отношения к работе, – ничего путного не получится.
Это было время перемен и в стране, и в Ащелисае. Через полгода ликвидировали МТС, начали организовывать крупное автотранспортное предприятие. Сельскохозяйственную технику передали в колхозы. При абсолютной ненужности этого действия для страны в целом, для ащелисайского колхоза и его нового председателя, этот момент принес больше хорошего, чем плохого. Колхозу отошла далеко не худшая техника, все живущие в селе механизаторы, трактористы и комбайнеры, ранее направляемые на работу в другие хозяйства, естественно, перешли в местный колхоз. А это были в основном, лучшие из лучших, по зоне МТС. Колхоз, по инерции, продолжал использовать ремонтную базу уже филиала РТС, пока не оборудовал, свою собственную мастерскую. Понятно, что всякими правдами и неправдами, многое из того, что находилось на складах бывшей МТС, или вообще на её территории, – запасные части, узлы и агрегаты, учтенные и "неучтенные", списанные, но не ликвидированные, всевозможные сельскохозяйственные машины и их отдельные узлы, годами лежавшие в разных углах, – в большинстве своем, тоже нашли свое место в колхозе, тем более, что бывший заведующий мастерскими МТС, Гришко Д.С. – перешел на работу в наш колхоз главным инженером… То есть, с ликвидацией МТС, и в материальном плане, и в плане обеспечения трудовыми ресурсами, колхоз "Передовик" больше выгадал, чем другие бывшие хозяйства по зоне МТС. В этом нет ничего плохого, но, то, что было, то было.
Вот здесь и пришла пора показать и доказать по, крайней мере, ближнему окружающему миру, что Феномен Ащелисая зиждется не только на всеобщем официальном внимании, а и всеобщем признании. Отличная стартовая база – 17500 гектаров пашни, еще столько же площадей пастбищ и других угодий. 4 села (Григорьевка, Преображенка, Лушниковка, Бугумбай. Бурановка, к тому времени, уже исчезла). Колхоз "Передовик" – самое крупное хозяйство на то время. Расположено на перепутье многих дорог, в том числе магистральных. По территории колхоза проходит железная дорога. Внутри той же территории, находится станция Ащелисайская (тогда еще 304-й разъезд), где расположен хлебоприемный пункт. Для колхоза, где зерно – основная продукция, – это очень важно, хоть в плане сдачи – отправки зерна государству, хоть в плане получения семян или любых других грузов. Все рядом. Пусть даже расходы по доставке зерна государству и возмещались тем же государством, но, одно дело возить зерно на расстояние в 5–7 километров, другое дело за 50 и более, когда проблемы с его доставкой, увеличиваются с увеличением расстояния, в геометрической прогрессии.
Здесь тоже уместно отметить разумную политику советской власти, в плане работы на перспективу. Железная дорога Орск– Кандагач, была заложена в планах давно, чтобы грузовые потоки с Урала, Сибири и Дальнего востока, направить по укороченному и более прямому пути, через Орск и Кандагач – на Гурьев, то есть – в район Каспия и Кавказа, не окружным путем, через Оренбург и Саратов, а по гипотенузе этого треугольника. Ветка Кандагач-Гурьев была проложена давно, а её продолжение – Кандагач – Орск, затягивалось. Как говорится., "Не было бы счастья, так несчастье помогло": начало войны в 1941 году и начало разработки Кемпирсайского никеле-кобальтового месторождения, в руде которого нуждалась тогда страна, – помогло ускорить строительство железной дороги до Орска, а с учетом местных транспортных нужд (той же зональной Ащелисайской МТС), в семи километрах от Ащелисая, были оборудованы, – вначале разъезд, потом станция и построен мощный механизированный элеватор, для приема зерна от хозяйств ащелисайской зоны.
Да, земли у колхоза, были не самыми лучшими в районе, но других нет и не будет. Надо работать с тем, что есть. И надо максимально использовать то, что есть. А есть уже очень немало – земля, люди, техника. А главное – есть желание жить и сделать так, чтобы наше место стало не просто захудалой соленой балкой, а местом, где счастливо жили люди, местом, куда бы стремились попасть и так же жить, многие другие люди.
Это негласное программное заявление, стало определяющим в деятельности нового руководства колхоза, и было поддержано всеми колхозниками.
Каструбин Г.И. поставил перед всеми колхозниками – главную задачу на ближайшие годы: используя уже имеющиеся возможности – стараться, как можно более быстрыми темпами наращивать объемы производства. Начиная с зернового хозяйства и постепенно развивая другие направления, в первую очередь – животноводство.
Надо не просто работать, а работать производительно и качественно на всех этапах возделывания полевых культур. И глубина вспашки, и сохранение влаги, подготовка и правильная заделка семян, и борьба с сорняками и вредителями, и своевременная и качественная уборка урожая, хранение и переработка зерна, – все это объединенное коллективным старанием и желанием, уже в первые годы работы нового руководства колхоза, дали свои положительные результаты, в плане роста производства, зерна, в первую очередь.
Казалось бы, радоваться надо, но руководство колхоза волновали уже другие проблемы. Наращивать производство в основном за счет увеличения площадей – это забота о сегодняшнем дне. А что будет дальше? Истощим землю и обязательно потеряем урожай в будущем. Надо давать земле отдохнуть, надо обогащать её за счет правильного чередования культур и обязательно применять в севооборотах посевы трав и чистые пары. Иначе толку не будет.
Сколько критики, упреков и даже угроз, принял на себя Каструбин Г.И., в начале шестидесятых годов прошлого века, когда Н.С Хрущев, с подсказки Т.Д.Лысенко, громил "травопольщиков и паровиков", за то, что они теряют производство на "прогуливающих", по их мнению, полях, занятых чистыми парами и травами. Председателя обязательно бы освободили от работы, но он выстоял и удержался только благодаря неуклонному росту всех производственных показателей колхоза, против которых, районному и областному начальству выставить было нечего. А потом, слава Богу, "ушли" и Хрущева, и Лысенко, опять рекомендовали культивировать пары и травы, а у Каструбина Г.И., в отличии от других "исполнительных и рапортующих" руководителей, уже была налажена своя система разумных севооборотов. Это способствовало быстрому выходу "Передовика" в ряды лидеров, среди хозяйств района, включая тех, у кого были более богатые земли и благоприятные климатические условия. Колхоз значительно увеличил урожайность зерновых культур, но Каструбин Г.И. видел, что хозяйство приближается к пределу возможностей простого производства зерна, даже с учетом соблюдения всех норм и правил агротехники, соблюдения сроков и качества работ.
Да, экономика колхоза пошла в гору, но не такими темпами и не с такой эффективностью, какой могло бы быть.
Поэтому следующим направлением в зерновом хозяйстве колхоза, стало повышение качества производимой продукции, с одновременным увеличением её количества. Зачем закладывать в землю обычные, рядовые даже качественные по всхожести семена, если в эту же землю, можно заложить сортовые, не только высокоурожайные, а и высокотоварные семена новых сортов твердых и сильных пшениц, от реализации которых можно получить в полтора-два раза больше дохода?!
Искали и находили элитные семена, семена высоких репродукции новых районированных сортов пшениц, таких как – Саратовские – 29, 210, 42, позже -46. Эти сорта имели содержание клейковины в зерне до 40 и более процентов, что давало возможность продавать зерно государству с надбавкой до 50 %. Мы боролись не только за уровень клейковины, а и за чистоту сорта. Получали солидные сортовые надбавки и за эти показатели. Каждый бригадир и механизатор, тем более агроном, знали, – если на каком-то поле, будет обнаружено хотя бы одно растение семейства карантинных сорняков, того же сорно полевого подсолнечника, (которым, кстати, в наше время, сплошь "усеяны" многие поля нашего района), то колхоз будет лишен любых надбавок за чистоту сорта, что влекло за собой целый ряд санкций и, как следствие, ненужных финансовых потерь. Потерять имидж качественного поставщика – легко, восстановить его – очень трудно, если вообще возможно.
Каждое хозяйственное звено главного направления – зерно производства, постепенно выработало и закрепило за собой обязательные и посильные функции: Механизаторы – произвести качественную вспашку, снегозадержание, закрытие влаги и своевременный посев; специалисты и руководители – обеспечить посевную кампанию качественным посевным материалом и проконтролировать весь посевной процесс, вовремя провести обработку посевов против вредителей и болезней, затем строго следить за процессами созревания хлебов, на каждом поле, по готовности, за сроками начала уборочных работ и контролировать весь процесс уборки. Механизаторам – подготовить технику и провести уборку урожая качественно и с минимальными потерями. Специалистам и руководителям – обеспечить процесс уборки урожая, как действия венчающего весь производственный цикл, всем необходимым: людьми, транспортом, доработкой и хранением зерна, питанием и решением всех других вопросов социального плана, а также учета, контроля, материальной заинтересованности и т. д, без решения которых, обойтись в период уборки невозможно. В функции специалистов и руководителей, входил и ежедневный контроль за ходом реализации зерна, по количеству и особенно, качеству.
По этому, главному своему показателю – производству зерна и продаже его государству, а это около 20000 тонн зерна в год, с нашим колхозом мало кто мог сравниться в любом зерновом регионе всей большой страны, не только Казахстана, даже при том, что некоторые новые зерновые совхозы, по площади превышали наше хозяйство в несколько раз.
Чтобы читатель представил, что такое 20 тысяч тонн зерна: При таком валовом сборе, на 500 человек колхозников, включая пенсионеров, можно оставить 500 тонн на их продовольственные нужды, еще тонн 500 для личного скота, ну пусть еще 1000 тонн для общественного животноводства, всего 2000 тонн, пусть еще столько же пойдет на семена и в резерв, но 16000! Тонн будет отправлено на прилавок государства. А это 6 тяжеловесных железнодорожных составов качественного зерна! От одного колхоза! За один год! Какие здесь нужны комментарии и разъяснения!?. И от кого? – от каких-то несведущих "реформаторов"! Да вечная слава тому колхозу Передовик (без кавычек) и его базовому поселку – Ащелисай (читай – Григорьевке) во веки веков! Колхозу, которому сегодня – ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ…
Каждое из перечисленных основных звеньев этого, главного, направления, знало свои права и обязанности, делало свое дело, руководствуясь не только основными, определенными заранее, общими принципами, но и оперативными текущими изменениями, в зависимости от обстановки. Все это, по совокупности, важности, концентрации сил и внимания, было похоже на направление фронтового главного удара, начертанного мощной жирной стрелой на карте текущей жизни Ащелисая, рукой "главнокомандующего", в нашем случае – председателя колхоза. Причем, он не мчался постоянно, на острие этой стрелы, "впереди, на лихом белом коне", размахивая шашкой направо и налево, нет, он, чаще всего, направлял весь этот порыв сзади, у основания. Хотя, как когда-то говорил легендарный В.И. Чапаев, "КОГДА НАДО", Каструбин Г.И., всегда выходил на остриё проблемы, на первую линию, хоть нападения, хоть обороны. Люди это понимали и всегда доверяли ему. Верили, что он – это надолго, Он – это не для себя лично, он – для села, а значит для них всех. Уже с начала шестидесятых годов, колхоз ежегодно наращивал не только производственную, но и экономическую мощь. Появились свободные денежные средства, которые необходимо было грамотно использовать на дальнейшее развитие, а не распылять, тем более раздавать, то есть жить сегодняшним днем.