В 1956 году, в паузе между посевной и сенокосом, нас, человек пятнадцать механизаторов, в основном, комбайнеров, живущих в общежитии МТС, собрали из бригад и объявили приказ – срочно всю территорию МТС огородить деревянным забором. А то, мол, машинный двор, превратили в двор проходной: кто откуда хочет – заезжает, при любой погоде, все, что угодно можно вынести с территории и на все четыре стороны, ну и т. д.
С этой целью, закупили два вагона лиственного леса, его было надо распилить на доски и из него же вырезать столбы. Бригадиром над нами поставили Порфирия Синицу. Мы перевезли два вагона леса на территорию колхоза "Передовик", сложили рядом с колхозной пилорамой, устроенной рядом с речкой. МТС взял на время в пользование пилораму вместе с пилорамщиком, Петром Кухливским, и мы с пяти часов утра-до десяти, и снова с пяти вечера до темна, пилили доски. Днем было под сорок градусов жары, и работать было тяжело. Выручала находящаяся рядом речка. Заготовив материал для забора – начали его строительство. Трудно было копать ямы под столбы. Территория двора МТС за многие годы так утрамбовалась и высохла, что земля превратилась в камень и никакая лопата её не брала. Но выкопали мы те 480 ямок, заготовили столбы и рейки, и вот тут я в первый и последний раз в своей жизни, был обруган многоэтажным матом. От того же Синицы. Я выставлял по ямам столбики, а он – командовал их выравниванием. Когда мы уже поставили часть столбов, я посмотрел на их ряд со своей стороны, подошел к нему и сказал: "Порфирий Кондратьевич, – так неровно же столбы стоят!" и тут же получил от него сдачу: "Слухай, Васыль,! А нэ пишов бы ты к… такой мать! (Он сказал более длинную фразу, мне её просто неудобно дословно приводить). Ты глянь на нього! Та ты знаеш, шо зелизна дорога – и то нэривна, а ты хочеш, шоб забор тоби ривно стояв!?". Больше я к нему с советами не совался, хотя, сколько бы я с ним не пересекался, в последствии, он всегда относился ко мне по-доброму, как к внуку, помня, наверное, нашу привязанность с дедом Иваном, его братом из Джусалы.
Порфирий за долгие годы работы в системе МТС, здорово означил себя, как мастер, пусть небольшого, но серьезного дела, каким являлось обеспечение нужд всей зоны в сельхозмашинах. Он знал всегда, чего и сколько надо, сам выезжал за необходимым в Актюбинск, на базы Сельхозснаба, а это все зимой, на тракторах, в любую погоду и т. д…Его знали и уважали в Ащелисае и в окружающих селах зоны МТС.
У Порфирия Синицы, было три сына. Самым заметным и уважаемым, оставившим действительно достойный вклад в ащелисайскую жизнь, был старший – Александр Порфирьевич. Фронтовик – танкист, после войны работал на тракторе, а потом – многие годы был бригадиром тракторной бригады в колхозе "Передовик". Вошел навсегда в историю Ащелисая, не только как прекрасный организатор производства, но и как воспитатель, через руки которого, прошел не один десяток молодых механизаторов, ставших впоследствии настоящими мастерами. Это был Крестьянин с большой буквы, порядочный, честный, достаточно веселый и общительный. Прекрасный семьянин. Мне посчастливилось работать с ним рядом долгие годы. Знал его еще со времен МТС. Его отметил в памяти не только Ащелисай, его высоко отметило и бывшее большое государство: Ордена – Ленина, Октябрьской Революции, многие боевые и трудовые награды – тому подтверждение.
Неплохими, добросовестными и ответственными ребятами, были его младшие братья – Иван и Михаил. С ними тоже приходилось общаться в разных обстоятельствах и могу сказать о них только хорошее. Семейный корень Синица, пусть и не большой, по ащелисайским меркам, но очень крепкий и довольно заметный. Он тоже вошел в историю соленой балки – достойно и навсегда. Очень близким по многим показателям к этому семейному корню, был в Ащелисае и следующий корень:
Лебеденко.
Главой этого корня был Федот Наумович Лебеденко. Легендарная в поселке личность. Тоже работал механиком в МТС, больше занимался зерновыми комбайнами. Как и большинство специалистов МТС, это был первоклассный практик, знавший тот же комбайн до самого малого винтика. У большинства наших механиков тех времен, за плечами было, как правило, несколько классов школы и какие-нибудь довоенные еще краткосрочные курсы. Но они были все на своем месте, знали и понимали, когда, что и как надо делать и – главное – ДЕЛАЛИ! Лебеденко был одним из них. Не скажу, чтобы он был привлекателен внешне – большая голова, с большими ушами и очень большим, с толстыми губами, ртом и хриплым грубоватым голосом. Крепкими жилистыми кривоватыми ногами с огромными выростами-шишками с внутренней стороны, отчего он все лето ходил босиком. Ну – это внешне. А внутренне – он был совсем другим – не только добрым и доброжелательным, особенно к нам, молодым ребятам, а таким ненавязчивым постоянным Учителем, который всегда к месту и ко времени, появится рядом с тобой и покажет, что и как можно быстрее и лучше сделать. В этом плане он был похож на Порфирия Синицу, они собственно всегда рядом работали, оба отдавали себя любимому делу, за что их и уважали все механизаторы МТС, и не только они.
Помню, первый, уже мужской прикол, я получил именно от этой дружеской пары, в самый первый год моей самостоятельной работы. Вечер. Я иду по территории машинного двора МТС, где готовил к уборке комбайн, – в сторону общежития. Оно было рядом, через дорогу. Забор вокруг МТС, мы построим только через год, в 1956-ом, поэтому до того года, – все ходили – ездили через машинный двор, как кому вздумается.
Иду я, смотрю слева от меня, по ходу, на днище комбайновой жатки, подложив под себя какие-то доски, – сидят два механика – Лебеденко и Синица. Оба босиком (лето), оба уже раскраснелись и оживленно о чем-то беседуют. Когда я с ними поравнялся, Синица меня окликнул: "Васыль, а ну иды сюды!". Подошел. Тут в разговор вступил Лебеденко: "Кажуть, ты быстро бигать вмиеш?". Я промолчал. "Вмие" – поддакнул Синица. "Тоди – продолжал Лебеденко, – на двацять рублив…Сбигай… до магазыну, та прынэсы нам с Порфирием, бутылку перцовкы. А то, шось так мало показалось, шо аж додому йты нэ хочеця!". Они оба жили рядом с МТС, по первой улице, дома друг напротив друга, но видимо, домой им в тот день не очень хотелось, вот и отдыхали после работы…на рабочем месте.
Этот случай я много раз вспоминал по жизни, и, когда в мужских компаниях, нам чего-то не хватало, я часто спрашивал у кого-нибудь из окружающих товарищей: "Ты бегать умеешь?!..", а дальше все было понятно без слов.
Но Федот Лебеденко был не только известный на всю округу механик. О, он был Артист! Самый настоящий! Я видел, как он играл на сцене. Была у них в репертуаре одна коронная пьеса, кажется, называлась – "На царском троне". Федот Наумович играл там главную роль и как играл! Я видел несколько спектаклей в исполнении ащелисайского самодеятельного театра. В примитивном сельском клубе, на маленькой сцене, без всяких технических средств, они играли! И играли так, что мы, сидящие в зале, не замечали, где мы находимся, а переживали, смеялись и плакали, как в хорошем добротном театре. Лебеденко там блистал во всей своей артистической мощи. Слава про ащелисайский "театр" тоже расходилась по району и многие села, хотели бы увидеть игру наших артистов.
У Федота Наумовича было трое детей, сын и две дочери. С сыном Петром, мы работали вместе еще со времен МТС, был он отличный механизатор, комбайнер. А уже один из сыновей Петра, позже работал главным инженером нашего колхоза. Корень Лебеденко тоже оставил свой достойный след в истории соленой балки…А мы пойдем дальше, у нас, слава Богу, этих "корней", еще очень даже немало…
Думаю, будет уместно отметить один такой особенный, прямо цветущий букетом семейный корень. Стебли от этого корня настолько ярко и прочно сплелись с побегами других корней, что очень сложно будет будущим биографам людских судеб, во все этом хитросплетении разобраться. Речь пойдет о семейном корне:
Максименко.
Глава семьи – Григорий Максименко. Вот уж действительно семейный букет: Семь дочерей! И все выросли, и все почти вышли замуж в разные ащелисайские семьи, переплетая и дополняя новыми прочными нитями, уже имевшиеся до того меж корневые семейные связи. Именно этот корень, еще крепче связал между собой семьи Лысенко и Клевако, Лакшенко и Костыря… Эта "семерка", выплеснувшись в ащелисайский мир, не разбавила его, как казалось бы, должно быть, а, наоборот, еще больше объединила отдельные его звенья, способствовала его дальнейшему росту и развитию, через образование следующих новых семей, через детей, внуков и т. д. Очень достойная и нужная семья, прочно вошедшая в текущую жизнь соленой балки. А мы пойдем дальше:
Калашниковы.
Одна из тоже знаковых ащелисайских семей. Давно, еще при царской власти, поселилась в Ащелисае. Глава семьи – Емельян Калашников, сын его брата, Иван, был первым священником в Ащелисайской церкви. Четверо детей. Один сын и трое дочек. Старшая из всех детей, Пелагея, как уже было сказано, вышла замуж за Ивана Лысенко и способствовала появлению одного из "лысенковских" корней, о котором уже мы говорили, вторая сестра, Мария, вышла замуж за Иона Скопу, и тоже участвовала в образовании нового корня (Скопа), а еще одна сестра – Полина, пошла в семью Грузин, о которой мы поговорим позже.
Сын Емельяна Калашникова, отец моей жены, Нины Ивановной, Иван Калашников, в итоге, стал основателем нового "калашникового" корня. Воевал в Гражданскую войну с басмачами, участвовал в Великой Отечественной войне, был серьезно ранен. После войны, долгие годы возглавлял тракторную бригаду МТС, обслуживающую колхоз "Передовик". У них с женой, Марией Ивановной, было девять детей, правда, из-за сложных жизненных обстоятельств, осталось только пятеро. Из детей Калашниковых, в Ащелисае, осталась, на сегодня, одна младшая дочь; внуки и правнуки её, а также других детей, обосновались в селе Степное и ближайших городах России, а уже наши дети и внуки, Гурковские, которые тоже вышли из их рода, рассыпаны по многим местам, ближнего и дальнего зарубежья. Но, где бы кто из них не жил, все они знают и помнят свои ащелисайские корни. Тем более, – я уже говорил, что все наши трое детей, родились в Ащелисае. И гордятся этим.
Давайте, вспомним о нескольких корнях под общей фамилией:
Дмитрюк.
По жизни мне довелось познакомиться и близко общаться с двумя семейными ветвями под такой фамилией – Ивана Дмитрюка и Александра Дмитрюка. Истоки обоих ветвей уходят тоже к первопоселенцам по ащелисайской балке.
Ивана я не застал, зато застал его сыновей, Михаила и Николая. Вместе мы работали еще в МТС; после армии, я работал в колхозе, а они так и продолжали работать в мастерских бывшей МТС, уже под вывеской СРМ (спецремонтной мастерской). Оба были высококлассными и уважаемыми специалистами. Николай Иванович работал токарем, мы с ним входили в оперативную музыкальную группу при сельсовете, то есть, играли, когда власти это было надо, в день выборов или в другие праздники. Его дочь, Лариса, училась с моей старшей дочерью, Екатериной, в одном классе все десять лет. Сегодня Лариса Николаевна – директор своей родной Ащелисайской школы, уважаемый в селе и в районе человек.
С Михаилом Ивановичем – тоже часто пересекались по жизни, тем более, наши семьи всегда гуляли в одной постоянной компании. Николай был по характеру не очень сговорчивый, Михаил же в этом плане, был совсем другим, спокойным, рассудительным, добродушным.
С корнем Александра Дмитрюка, (у него было пятеро детей, три сына и две дочки), у меня были более тесные отношения. С главой семейства – работали вместе еще при МТС, потом долгие годы постоянно общался с его сыновьями – Николаем Александровичем, Михаилом и Павлом Александровичем. Потом Михаил куда-то уехал, а старший и младший, всю свою жизнь отдали колхозу, читай – Ащелисаю. Это были прекрасные, думающие механизаторы. Трактористы, комбайнеры, руководили подразделениями – и всегда они были среди лучших. С Павлом мы даже одно время занимались культпросвет работой, он заведовал клубом, а я был секретарем партийной организации колхоза. Бывали времена, когда мне приходилось садиться за штурвал комбайна, работая совсем в других ипостасях, и Николай, и Павел, всегда сами приходили мне на помощь, за что я им буду благодарен, пока буду жить. Знаешь, дорогой читатель, если нынешний профессор, академик и писатель, в одном лице, благодарит кого-то за помощь при работе им много лет назад, на комбайне, то в этом что-то есть такое, наше, крестьянское, славянское и природное. То есть то, на чем держалась всегда наша земля и чем жили наши люди, в том числе и по соленой балке.
С Павлом Дмитрюком, мы и сегодня поддерживаем живую связь. Совсем недавно, я послал ему свою новую книгу, "Семь жен Петра, кузнеца-гинеколога", вышедшую в Москве, в известной серии "Современники и Классики". Надеюсь, что ему и его потомкам, которых я к сожалению, не знаю, – понравится. Иметь таких хороших товарищей – большое счастье. Эти два корня Дмитрюков, тоже внесли свою лепту в общую ащелисайскую копилку, за что им соленая балка тоже будет благодарна вечно. Достойная фамилия и более, чем достойные люди. А мы пойдем с тобой, читатель дальше. Еще одна культовая ащелисайская фамилия:
Клевако.
В истории Ащелисая, это тоже довольно известная фамилия. Известный и довольно мощный корень Клевако, еще в давние времена заселения соленой балки, постепенно выдал три новых солидных ветви. Две из них прижились а Ащелисае, а одна (может, были и еще – мне не известно), пустила корни по другой, Кайрактысайской балке, в районе соседнего с нами села Бородиновка. Остановимся на двух семейных ащелисайских корнях, раз уж мы договорились вести разговор только о жизни в пределах нашей соленой балки, то характеристики представителей этого корня из других сел, предоставим будущим авторам.
В Ащелисае было две семьи под такой фамилией: Александра Клевако и Владимира Клевако. Отцов их я не застал, а с обеими матерями, сестрами и братьями указанных главных семейных мужчин, приходилось общаться по жизни и не раз.
Александр Клевако, всю свою сознательную жизнь, проработал в МТС (позже в СРМ), был не только токарем-фрезеровщиком высочайшего класса, но и уважаемым в селе мужчиной и человеком. Имел прекрасный высокий чистый голос. Я помню, когда он пришел из армии, крепкий такой, приятный парень. Мы многократно пели вместе с ним, или дуэтом, или я ему аккомпанировал на баяне. Много лет, мы с ним были добрыми товарищами, ходили друг к другу в гости, и гуляли в одной постоянной компании. Его жена, Любовь Ивановна, старшая из детей по корню "Нода" (мы уже о нем говорили), была такой небольшой, аккуратной и заботливой женщиной; довольно грамотной, работала долгие годы главным бухгалтером Ащелисайского сельпо, то есть, была моим коллегой и, понятно, что мы общались и по работе.
Была у Александра и сестра, Люба, тоже всю жизнь проработала в МТС /СРМ. Дети этой семьи Клевако, разлетелись в разные стороны, еще при Союзе. Эта семья по праву считалась одной из "опорных" в ащелисайской среде.
Представитель другой ветви, Владимир Клевако, вначале, вместе с мамой, младшими братом и сестрой, жил по главной ащелисайской улице, напротив сельского клуба. С ним я знаком более 60 лет. Вместе работали в МТС, вместе гуляли в молодости, в один год – поженились, мало того, одна из наших дочерей и одна из их с Любой (так звали его жену, она была из того цветастого букета Максименко, о котором, мы тоже говорили), дочерей, родились в один год, в один день, и были названы одинаковым именем – Марина. Поверьте, мы об этом заранее не договаривались, узнали уже позже. Так вышло по судьбе.
Володя – хороший, крепкий и настоящий мужик. Порядочный и стабильный, иногда вспыльчивый, но быстро отходчивый Мы с ним пересекались большое количество раз по разным направлениям, попадали в различные жизненные ситуации, но всегда выходили из них достойно, помогали друг другу, где было нужно; и я очень благодарен ему за все вместе пережитое. Он всю жизнь отдал родному колхозу "Передовик". Был и прекрасным мастером комбайновой уборки, и отличным водителем, и хорошим организатором, на том участке, где ему поручали руководить людьми. Это – на сегодня – живая история нашего села и наша гордость.
Младшая его сестра, Лида, была одноклассницей моей жены, Нины Ивановной; выучилась на бухгалтера и многие годы работала в колхозной бухгалтерии. Брат, Александр, давно проживает где-то под Чимкентом. Сын с семьей живет в Тирасполе, а все дочки с семьями, разбросаны по миру, от Батамшинска – до Дальнего Востока.
Жалко расставаться даже с рассказом о таких людях, но у нас с тобой, дорогой читатель, впереди еще много семей и отдельных людей, о которых есть что сказать и, которые тоже оставили свой добрый след на этой земле.
Напомним всем, кому интересна судьба нашего места, еще про один тоже довольно-таки мощный семейный корень, выдавший Ащелисаю, целый букет своих сочных, крепких и красивых веток, которые тоже вплетались в этот удивительный и прекрасный ащелисайский венок:
Бойко.
Очень удачный и приличный семейный корень. Добротный такой, типично украинский, и внешне и внутренне.
Родоначальник – Иван Бойко. Трое детей – два сына, Анатолий и Владимир, и дочь – Валентина. Иван Бойко ушел на фронт и не вернулся, сообщили, что пропал без вести в первые дни войны. После войны, эта семья объединилась с тоже известной в Ащелисае семьей, Андрея Таранца. У того ушла из жизни жена и тоже осталось трое детей. Жили объединенной семьей с шестью детьми, позже у них появилась совместная дочь.
Мы вспомним обе семьи, Бойко и Таранец, как одну уже объединенную. Начнем со старшего. Андрей Селиверстович Таранец, при мне был бригадиром полеводческой бригады в колхозе "Передовик". Высокий, подтянутый, серьезный, легкий на руку, я к тому, что мог и руку поднять на какого-нибудь нехорошего человека; он пользовался заслуженным авторитетом в селе. Жили они одной семьей, но все дети семьи Бойко, носили свои фамилии, а дети Андрея – свои. Только младшая(совместная) дочь Тая, была под фамилией Таранец.
Анатолий и Владимир Бойко, выросли достойными людьми, много лет работали водителями, позже Анатолию Ивановичу доверили руководство Ащелисайской автобазой, Володя до пенсии, работал заведующим складом запасных частей в колхозе. Оба были уважаемыми людьми. Естественно, я с ними обоими общался и по работе, и по жизни, больше, конечно с Володей, так как вместе работали.
Их сестра – Валя Бойко, действительно была (и есть) – бойкой и веселой по жизни. Обладала прекрасным голосом, выступали мы вместе с ней в сельской самодеятельности. По прошествии времени, могу сказать – если бы ей удалось получить достойное музыкальное образование, Валя блистала бы на любой сцене. Она вышла замуж в состав тоже известной в селе семьи, – Бондаренко, муж её, Володя, был не очень в большом восторге от её вокальных талантов, поэтому она так и не вышла на большую сцену. Валентина Ивановна сегодня живет с детьми и внуками на Кубани, и мы до сих пор поддерживаем с ней, хоть редкую и "тоненькую", но связь.