Главой этого семейства, был Степан Свистуненко. Вовсе не богатырь внешне, но очень серьезный был мужчина. Но только – по делам и внешнему виду. А на самом деле – тоже типичный представитель украинской диаспоры – веселый, добродушный и заботливый. В этой семье было семеро детей, четверо ребят и трое девчат. Судьбе было угодно, чтобы и с этой достойной семьей, у меня и моей семьи, были налажены теплые, дружеские отношения, продолжающиеся и по сей день.
Старший сын деда Степана, – тоже Степан, долгие годы командовал всем лушниковским отделением нашего колхоза, был заведующим фермой, а там было чем заведовать – небольшая молочная ферма, группа молодняка крупного рогатого скота и отара овец в 1000 голов. На нем же лежала ответственность за все процессы, происходящие в Лушниковке, включая социально-бытовые, и, надо сказать, он с этим неплохо справлялся. Практически каждый день, в любую погоду, на тарантасе, мотоцикле, на санях или верхом на лошади, Степан Степанович, добирался за 12 километров до центральной усадьбы колхоза и оперативно решал различные текущие вопросы, будь-то обеспечение доставки школьников в интернат, необходимости доставки кормов, инструменты для искусственного осеменения овец или приобретение лекарств – для пенсионеров. До всего у него было дело, и такой у него был характер. Его жена, Евдокия Гавриловна, кстати, дочь Гавриила Лакшенко, долгие годы торговала в Лушниковском небольшом магазине, помогала Степану в плане сельских забот, используя свои возможности. Магазин в таком месте – одна из сельских радостей, поэтому Евдокия и старалась, а люди её очень уважали, за все сразу – и за происхождение, и за семью, и за её постоянную заботу, не только, как за покупателей, а как односельчан.
Степан Степанович, неоднократно бывал у нас в гостях, по той простой причине, что его старшая дочь и сегодня живет в моем родном селе, со своими детьми и внуками, его правнуками. Сам же он в настоящее время живет в одном из районов Тульской области России. Естественно, я в прежние годы, близко общался со всеми младшими братьями Степана Степановича, – Алексеем, отличный был водитель и одно время – заведующий автогаражом колхоза, Василием и Григорием, первый был – мастером механизатором, второй – отличным водителем, да еще и моим коллегой-гармонистом. Младшая дочь деда Степана, Люба, носила фамилию мужа – Яцук, была одной из лучших колхозных доярок. Корень Свистуненко, по достоинству должен быть вписан в нашу историю о соленой балке, по моему, естественно, мнению.
Нода.
Семейное гнездо "НОДА", уже не относится к плеяде первопоселенцев, это уже из категории "Дети", но я его помещаю в этот, лушниковский ряд "Корней", как яркий показатель человеческих возможностей. Подчеркиваю – Настоящих и Человеческих. При рассказе о семье Лакшенко, я упомянул, что одна из дочерей Гавриила, вышла замуж за Ивана Ноду и, что они поселились рядом и оперативно образовали новый "корень".
Десять детей – и все выросли! И выросли достойными людьми! Конечно же, я был знаком со всеми их детьми, но наиболее тесно общался со старшей дочерью, Любовью Ивановной, мы с ней были коллеги – она работала главным бухгалтером сельпо в Ащелисае, а я – главным бухгалтером колхоза, здесь же. Кроме того, мы гуляли в одной постоянной кампании и еще – её муж, Клевако Александр, был моим хорошим товарищем. Один из сыновей семьи Нода, Николай Иванович (ныне здравствующий), замечательный специалист-ветеринар, много лет работал со мной в колхозе. Все десять детей семьи, постепенно перебрались из Лушниковки в Григорьевку, пополнив другие семьи, где женившись, где, выйдя замуж. Они не "разбавили" Ащелисай, они, наоборот, добавили понемногу чего-то доброго, хорошего, в общую сельскую копилку и тем будут славны во все будущие времена.
Чтобы завершить знакомство по лушниковским семейным корням, назовем еще несколько:
Кравцовы.
Корень Кравцовых в Лушниковке, состоял из двух стержней – Петра Кравцова и Федора Кравцова. Эти гнезда появились уже позже. Они переселились из России, в частности, из Оренбургской области, из-под города Орска.
У Кравцова Федора было пятеро детей, двое ребят и трое девчат. Я их всех хорошо знал, не только по совместной работе, а в первую очередь потому, что младший сын Кравцовых, Алексей, женат на родной младшей сестре моей жены, то есть – мы просто родственники с этой семьей.
Из семьи Петра Кравцова, мне хорошо знаком по многому совместному, в том числе работе, – Александр Кравцов. Прекрасный водитель и хороший человек, со своеобразным спокойным таким чувством народного юмора, в противовес его уникальной, искрящейся украинским юмором, жене, Галине, из корня Ильчевских, о котором – поговорим попозже. А так, как Ильчевские – родня корню моей жены, Калашниковым, а Кравцовы – как уже было сказано – стали нам родственниками по линии Алексея, то мы оказались с семьей Александра в родственных связях с обеих сторон. Но все это не очень-то подчеркивалось, – мы просто по доброму общались со всеми Кравцовыми, независимо от многих родственных связей.
Горобец.
Семья (Лушниковский корень) Горобец, тоже относилась уже ко второму поколению переселенцев. Глава семьи – Петр Горобец, подвижный такой был мужик, с определенной хитрецой и неограниченным чувством природного юмора. Был большим мастером по работе с разными видами животных, будь-то уход за ними, содержание, лечение, искусственное осеменение и т. п…Имел небольшой для его специальности недостаток – любил иногда выпить…
В семье Горобец было семеро детей, четверо ребят и трое девчат. Трое из четырех его сыновей пошли по линии отца. Володя закончил техникум, работал в колхозе зоотехником по племенному делу, Иван и Анатолий – стали, как называл их отец – "слесарями-гинекологами", то есть ветеринарными санитарами. Звезд они с неба не доставали, но все, включая отца, долгие годы работали на лушниковской животноводческой ферме. Девочки постепенно переселились в Григорьевку и растворились в местных семьях.
Но это была только одна семья из целой "стаи" Горобец, поселившихся в первые годы, по соленой балке…В Ащелисае было еще две крупных ветви с такой фамилией: одна постарше, во главе с Кириллом (трое детей), другая помоложе, во главе с его племянником, тоже – Кириллом (пятеро детей). Естественно, они оставили свой след в жизни села, но женская их часть пошла в другие семьи, а мужчины (дети), как-то быстро растворились по жизни; кто уехал, кто рано ушел навсегда. Короче говоря, "горобцы", сделали свое дело и разлетелись из родных гнезд, кто куда…
В Лушниковке были и другие семейные корни – Кайрашевы, Альменовы, Варфоломеевы и др., но они, во-первых, появились гораздо позже, были малочисленными и особой погоды в общеащелисайской жизни не делали, поэтому, мы их только обозначим и пойдем дальше. А дальше – у нас на очереди освещение основных семейных корней уже в селе Григорьевка (читай – Ащелисае). Если брать по масштабу, массовости и степени влияния на сельскую жизнь, то на первый план, на мой взгляд, можно вынести сразу несколько родственных семей под одной фамилией:
Лысенко.
Под этой фамилией, по нашей балке, проживало сразу несколько мощных семейных корней. Причем, все они были не однофамильцы, а имели кровные родственные связи, не всегда даже особо это афишируя. Может это и не полные данные, пусть кто-то их добавит, но в моем сознании сохранились три узловых момента, связанных с этой фамилией.
Первый и старший по возрасту род Лысенко, в нашем районе, возглавлял Лысенко Тимофей. Разрешаю ехидно смеяться читателю, но и с этой фамилией у меня были постоянные и близкие контакты (Не зря же я взялся за написание этой книги). Так сложилось и это – правда. Не знаю, сколько всего детей было у Тимофея, но трех я знал точно и был с ними близко знаком. Старший сын, Михаил Тимофеевич, был неплохим организатором, в свое время был председателем колхозов – им. Чапаева (соседний колхоз с Ащелисаем) и "Авангард", в селе Кос-Истек. Когда в 1966 году, восстановили Степной район, назвав его "Ленинским" и Кос-Истек стал называться "Ленинское", наш колхоз снимал в доме Михаила, комнату для приезжающих в райцентр колхозников. Естественно, мы постоянно общались и с хозяином дома, он тогда уже был на пенсии, и с хозяйкой, тетей Наташей. Хорошо знал я и сына Михаила – Николая. Вместе играли в волейбол.
Усиливало наше знакомство и то, что младший брат Михаила, Илья Тимофеевич, работал вместе со мной в колхозе, в должности главного агронома. Через братьев Лысенко, я познакомился с их отцом, Тимофеем. Он был из тех самых первых поселенцев в Ащелисае. В то время дед Тимофей жил у своей младшей дочки, Нины Тимофеевны, в поселке Батамшинский. Когда центр района перевели в Батамшинск, мы с Ильей Тимофеевичем, часто посещали деда Тимофея, пока он был жив, иногда беседовали о первых годах заселения этого края украинцами.
Вторым мощным узлом этой фамилии, было семейное гнездо Ивана Лысенко. Здесь у нас уже были прямые родственные связи. Иван был женат на родной сестре моего тестя, Калашникова Ивана Емельяновича. И все его дети, двое ребят и двое девчат, понятное дело, были двоюродными братьями моей жены. И, кроме того, это звено Лысенко, находилось в прямом родстве с семьей Тимофея Лысенко, так что и сам Тимофей, и его потомки, тоже ходили в наших родственниках.
Сыновья Ивана Лысенко, были здоровыми, красивыми и разумными ребятами. Старший, Петр, был мастером-водителем, сегодня со своей женой, Зоей Григорьевной, проживает в Смоленской области, было у них четверо детей. Петр по характеру – серьезный, степенный, ответственный и немного гордый. Младший, Владимир Иванович Лысенко, к сожалению немного не дожил до своего 85-летия, долгие годы возглавлял в Ащелисае сельпо (сельское потребительское общество, позже – рабкооп), а в молодые годы был киномехаником и заведующим сельским клубом. Мы в те годы, неоднократно выступали с ним на сцене. Дочек из этой семьи Лысенко, уже на свете не осталось, но еще живут в Ащелисае их дети и внуки, продолжая по инерции, жизнь этого, довольно известного в селе корня.
Еще один отросток рода Лысенко в Ащелисае, возглавлял Лысенко Яков, родной брат Ивана… Я был знаком с ним и его потомками, но особых, близких контактов у нас не было, по разным причинам, скорее, – не было причин для этих самых, близких контактов. Сыновей у Якова не было, а двое девчат плавно растворились в ащелисайском пространстве. Так тоже бывает.
Была в Ащелисае еще одна семья Лысенко – Василия Алексеевича. Он родился в соседней Велиховке и был веткой какого-то другого украинского корня, из первой волны переселенцев, но уже по другой балке – Айтпайской, это уже зона колхоза им. Чапаева (Велиховка, Айтпайка, Рождественка). Жена Василия, была из корня Грузиных, мы на нем остановимся отдельно. Сам хозяин, Василий, и его сын, тоже Василий (гуляли мы у него на свадьбе), долгое время (отец – всю свою рабочую жизнь), проработали водителями в колхозе.
Василий – старший, был неординарным человеком, имел отдельные бытовые недостатки, но к работе и семье, относился добросовестно, по крайней мере, старательно.
Помню случай: 1967 год. Я был две недели в Актюбинске, там приехала группа экономистов из Алма-аты и меня, как удостоенного в том году звания "Лучший сельский экономист Актюбинской области", награжденного грамотой обкома партии и путевкой на ВДНХ СССР, пригласили принять участие в разработке новых форм оплаты труда в животноводстве. В 1966 году, были отменены в колхозах трудодни и введена денежная (гарантированная) оплата труда, (со временем уничтожившая экономику колхозов! В.Г.). Ну и республиканское руководство, приняло решение, навести порядок в этой самой новой оплате труда. Нескольким областям было поручено подготовить свои конкретные предложения. Целинограду – досталось зерновое направление, Актюбинску– животноводство, ну и другим областям – тоже разные направления. Приехал я домой, утром, как всегда, иду в гараж на планерку, навстречу – главный бухгалтер, Иванов М.Н… Он спешит, увлекает меня за собой назад в контору и на ходу извещает: Сегодня в районе проводят первое в истории района показательное заседание бюро экономического анализа. Райцентр недавно переехал из Кос-Истека в поселок Батамшинский, райком обосновался в помещении, рядом с баней рудоуправления, и там сегодня собирают все хозяйства, на 10 часов, с анализами за первый квартал. Приглашаются – Председатели, парторги, главные экономисты и главные бухгалтеры, всех хозяйств. Так как председатель на сессии Верховного Совета, а ты, Василий Андреевич, – экономист и парторг в одном лице, то – поедем вдвоем. Машину уже заказал. Будет Лысенко Василий Алексеевич, на машине, закрепленной за главным агрономом, (тоже Лысенко, Ильей).
Для меня это было определенным ударом. Положение дел – то я знаю, но никаких бумаг не готовил, так как просто не был дома. Это было плохо. Я хорошо знал, как в районе всегда относились к нашему колхозу, поэтому быстро кое-что собрал наспех, сел в машину и вместе с Лысенко, стали ждать бухгалтера. Тот готовил какие-то документы в банк и никак не мог их закончить. Уже восемь, девять часов, Лысенко уже трижды ходил в бухгалтерию и напоминал, что время, что до района 30 километров и что у него машина еле дышит – все бесполезно. Наконец, в половине десятого мы двинулись на Батамшу. Машина шла медленно, Василий вообще быстро не ездил. Был неплохим мужиком, но иногда до предела упертым и неуступчивым. Иванов начал его подгонять, Лысенко сетовал на слабость двигателя. Старенький Газ-69, был пятиместным. Впереди – Лысенко и Иванов, я – сидел сзади.
Когда заехали на территорию соседнего колхоза, Иванов задремал, а Лысенко начал мне рассказывать, как он фронте был пулеметчиком и заставлял своего второго номера высовывать на палке или на штыку, пилотку, чтобы выманить немцев на выстрел, а сам пытался – заметить это место и дать туда очередь из пулемета. Иногда это получалось успешно.
Услышав это, проснувшийся Иванов, иронически спросил у него: "А ты что, был на фронте!?", "А як же, – ответил Василий, – був, кулэмэтчиком!". "А сколько ты там был?" – Иванов. "Пивтора мисяца, потом раныло и демобилизовалы" – Лысенко. Иванов закатился смехом: "Ха, пивтора месяца! А я был на фронте почти три года!". На что Лысенко равнодушно ответил: "Та так, як ты, буты писарчуком в штаби, можно було и десять рокив воювать!". Тут уже взорвался такой же не выдержанный Иванов: "Да какой ты водитель! По три месяца путевки в карманах носишь, твоя Наталья, когда брюки стирает – приносит их в бухгалтерию, девчата их принимают и обрабатывают, она же секретарь сельсовета!".
Ответный ход Лысенко – он останавливает машину и заявляет, что с такими дураками, как этот бухгалтер, он больше никуда не едет, то есть – бастует. "А раз так!" – Иванов выскакивает из машины и пешком направляется домой. Им-то ничего, а я же парторг, и через десять минут начинается заседание бюро.
Кричу Иванову, чтоб вернулся – бесполезно, заставляю Лысенко ехать за ним – не хочет. Время идет. Выхожу из машины, открываю дверь водителя и "вежливо" говорю Лысенко: "Или вы едете за Ивановым, или я вас высаживаю и еду сам в район!". Видимо, подействовало. Поехали, естественно, опоздали…Они нашли друг друга, наскочила коса на камень…Этот мелкий эпизод, тоже из нашей ащелисайской жизни, подробно описан в моей книге "Академия жизни". Бывало всякое, и грустное, и смешное, и что-то даже посредине…
Кстати, а фронтовик – пулеметчик, Лысенко Василий Алексеевич, был отмечен двумя боевыми орденами: Орденом Отечественной Войны (ну их давали при Горбачеве всем участникам боевых действий), а вот другая его боевая награда, – Орден Красной Звезды, нашла своего героя только в 1971 году.
Мы с тобой, дорогой читатель, договорились, что останавливаемся и уделяем внимание, в первую очередь, тем семейным корням, которые прямо или косвенно, повлияли на судьбу Ащелисая за прошедшие годы. Да, каждый семейный корень и отдельные люди, каким-то образом влияли на развитие села, но не все одинаково и никуда тут не денешься. Пойдем дальше по "корням":
Синица.
Это не про птиц, а про людей. Семьи с такой фамилией, и в Ащелисае, и в других соседних селах – не редкость. Я уже упоминал ранее Ивана Никифоровича Синицу из села Джусала и о наших с ним почти "родственных" отношениях. В том селе была у него семья, но у меня с её членами не было общений, кроме племянницы деда Ивана, нашей бригадной поварихи. Зато в Ащелисае, людей с такой фамилией, я знал многих.
Первым в этом списке был, естественно, глава семьи – Синица Порфирий. Когда я по приезду в МТС, вышел на работу, то меня направили к нему в помощники. Он тогда работал механиком по сельхозмашинам. Была зима, весь большой машинный двор МТС был завален снегом. Раньше все комбайны на зиму собирали в МТС, так как только в центральной мастерской можно было их зимой ремонтировать. Ремонтный сезон в МТС начинался с ремонта тракторов, которые надо было подготовить к началу весенне-полевых работ. Тракторы, которые в этом году в ремонте не нуждались – оставались на месте, в колхозных бригадах, выполняли там сезонные работы или просто стояли до весны. Те, которые требовали ремонта, по определенной очереди и по-бригадно, направлялись в Ащелисай. Прицепную сельскохозяйственную технику (бороны, сеялки, плуги, культиваторы и т. п.), ремонтировали в бригадах, по колхозам. А новая сельхозтехника из этого списка, как правило, в разобранном виде, лежала по видам, на территории двора МТС. Ожидающие своей очереди на ремонт (после тракторов), комбайны, выступали зимой в виде определенных "снегозадержателей" и из-за них, весь двор МТС, был завален снегом, и не просто снегом, а утрамбованным буранами, многометровым слоем. Где-то там, в снежной глубине, на земле лежали разобранные комплекты всевозможных сельхоз машин. Так как я приехал зимой, то кроме снега, на том месте больше ничего не видел, и не знал, что там и где лежит. Вскоре, бригады начали готовиться к посевной, пошли ежедневные выписки и получения этой техники бригадами. А где её искать под многометровым снегом? Синице выделили несколько человек молодых ребят из живущих в Ащелисае, комбайнеров (раньше это была отдельная каста) и он нами командовал при раскопках. Порфирий Кондратьевич был веселым, флегматичным, несколько даже вспыльчивым иногда человеком, но никто, кроме него не знал, где, что и в каком количестве, лежит под снегом, то есть, где нам копать лопатами, чтобы быстро отпустить какой-то бригаде нужную технику, собранную или в разобранном виде. И он, никогда!!! Не ошибался!. Без всяких записей и справочников, он всегда точно указывал место, где лежало то, что было нужно найти.
Работавшие со мной ребята и представители получателей из бригад, часто не верили, что он такой "всевидящий". Иногда даже спорили между собой, чаще всего на водку. И всегда – тот, кто не верил в способности механика, – проигрывал.