Способ очистки золота был открыт в Месопотамии не позднее 1500 года до н. э. Процесс, получивший название "купелирование", состоял в плавлении неочищенного золота в керамической чашке (по-французски – coupelle). Неблагородные металлы превращали в расплавленные окислы, которые поглощались пористым материалом чашки, тогда как благородные металлы оставались на её поверхности. Позднее некоторые алхимики, не понимавшие сути процесса, могли решить, что они "изготавливают" золото. Взяв некоторое количество свинца и расплавив этот свинец в купели, вполне возможно получить малое количество золота. Как известно, свинцовая руда всегда содержит следы золота или серебра, и плавление такой руды в чашке со временем могло дать частицы драгоценного металла.
Окрашивание или тонирование "под золото" могло выполняться при помощи тинктуры, о которой упоминал Рипли и которая, как считали, обладала силой немедленной трансмутации. В Средние века было известно, что для изготовления "золотого олова" можно применить жёлтый лак, сделанный из шафрана и называвшийся "доратура", который наносили на обычное олово. Парацельс знал об этом способе и, как утверждали, применял его.
Говорили, что Парацельс превратил обычную кухонную вилку в "золотую" путём нанесения "жёлтой мази". Хотя столь чудесное превращение явно представляло собой тонирование, это также относят к случаям алхимического изготовления золота. Если одно изменение в цвете уже могло расцениваться в качестве действительной трансформации, то большинство алхимиков, к числу которых мы относим Парацельса и Альберта Великого, отмечали различие качеств "химического золота", или "нашего золота", – и "обыкновенного золота". Тем не менее они считали полученный результат золотом, а золотых дел мастера были готовы платить за производимый ими металл хорошие деньги{223}.
Существует возможность того, что Фауст действительно изготовил что-либо, похожее на золото и являвшееся таковым по меркам XVI века. Для этого он мог использовать диплоз, купелирование или окрашивание. Похоже, Фауст нуждался в данной возможности. К концу процесса Фауст потратил на операцию по изготовлению золота почти два года и немалые средства, предоставленные Энтенфусом (или Ульрихом). Атанор и дистиллятор обошлись недёшево, а в дополнение к этому Фауст использовал тигли и хрупкую стеклянную посуду. Наконец, процесс поглощал недешёвую серу и ртуть, иногда – сурьму (как рекомендовал алхимик Василий Валентин) и при необходимости даже золото.
К тому же мы ещё не затрагивали вопрос о стоимости поддержания огня в атаноре в течение столь длительного времени. В 1557 году алхимик Томас Чарнок написал, что тратил на поддержание горения более 3 фунтов в неделю и что за 9 месяцев его расходы на эксперимент составили более 100 фунтов. Если принять во внимание инфляцию{224}, то 100 фунтов 1557 года окажутся равными примерно 7000 сегодняшних фунтов. Используя похожие расчёты, можно определить, что сегодня Фауст потратил бы около 20 000 фунтов примерно в течение 24 месяцев. Хотя при его жизни в Маульброннском монастыре была всего одна обогреваемая комната, в холодные месяцы Фаусту приходилось непрерывно греть атанор.
В этом случае ему приходилось оплачивать труд подсобных рабочих – ведь пока алхимик спал, кто-то поддерживал огонь в атаноре. В работе 1477 года The Ordinall Of Alchimy алхимик из Бристоля Томас Нортон указывал, что алхимику требовалось восемь помощников – или, в крайнем случае, никак не менее четырёх. По его словам, такое число объяснялось тем, что "половина должна была работать, пока остальные спали или ходили в церковь"{225}. Прибавив к этому квартиру, а также стол для Фауста (и, вероятно, для каждого из его помощников), нетрудно понять, что, хотя Фауст мог использовать труд монахов, содержание личного алхимика было весьма дорогим удовольствием. Правда, многие монастыри располагали излишками, да и что такое одна-другая лопата угля для Маульброннского монастыря, самостоятельно обеспечивавшего свои потребности и приносившего неплохой доход?
Однако это были значительные расходы. Неизвестно, что именно было причиной – высокая цена, характер самого процесса или что-то ещё, – но в 1518 году события приняли самый решительный оборот. Энтенфус был смещён со своего поста. Причина этого достоверно неизвестна. Хотя в списке прежних аббатов, составленном в XVIII веке, против имени Энтенфуса написаны всего два слова: "святая простота" (sancta simplicitas), что оставляет простор для толкования, однако аббат современного Маульброннского монастыря склонен думать, что причина заключалась в финансовой растрате. Монастырь покинул не только Энтенфус. Если в 1440 году в обители насчитывалось 130 монахов и послушников, то уже к 1530 году население Маульбронна сократилось до 24 человек. Последним церковным зданием монастыря стал "Господский дом", постройка которого завершилась в 1517 году. Скорее всего, Маульбронн привёли к разорению не странные друзья Энтенфуса, а его страсть к дорогостоящему строительству.
11. Придворный чародей (1519–1522)
После Маульбронна следы Фауста теряются. Немногочисленные легенды и отдельные датируемые события позволяют увидеть Фауста в компании людей благородного происхождения, деятелей церкви и даже в роли придворного чародея самого императора. Путешествуя по дорогам империи в поисках удачи и славы, Фауст появляется в Гейльбронне, а также в Боксберге, во Франкфурте, Бамберге и Инсбруке. Однако его визиты часто оказываются лишь слухами. Слухов было много, а из них быстро вырастали легенды.
Фиалковый сад
В одной такой легенде рассказывалось о том, как Фауст побывал в Гейльбронне и в окрестностях замка Боксберг. Хотя в истории нет упоминания о дате, но, поскольку Гейльбронн находится в относительной близости от Маульбронна, вполне можно предположить, что описываемые события имели место вскоре после отъезда Фауста из монастыря.
Если ехать по современной дороге, Боксберг находится примерно в 60 километрах на север от Гейльбронна и примерно на вдвое большем расстоянии от Маульбронна. Замок возвели в XII веке, а ещё через столетие окружавшее замок поселение стало городом и обрело права на торговлю. К концу XIII века замок перешёл под управление ордена госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского из района Вельхинген, получив статус комтурии. Ещё через сто лет орден продал владения в Боксберге знатному семейству фон Розенберг. В XV веке фон Розенберги, пренебрегавшие законами, доставляли немало беспокойства соседям. В 1470 году избирательный Палатинат (Kurpfalz), избирательный Майнц (Kurmainz) и епископство Вюрцбурга объединились против воинственного семейства фон Розенберг, разрушив все принадлежавшие им замки, включая замок Боксберг. Хотя со временем фон Розенберги вернули себе Боксберг и отстроили его заново, их семейству был нанесён серьёзный удар. В 1523 году Швабская лига выступила против Мельхиора фон Розенберга, разрушив Боксберг во второй раз. Город перешёл под власть Палатината. Альбрехт фон Розенберг вернул Боксберг в семейную собственность в только 1548 году, уже после смерти Фауста. Наконец, в 1561 году эти владения были проданы Палатинату, правившему Боксбергом вплоть до начала XIX века. На карте XVII века изображён внушительный замок, стоящий на горе над окружённым стеной городом{226}. Если Фауст действительно побывал в замке Боксберг, то до 1523 года он должен был оказаться в гостях у семейства фон Розенберг, возможно, у самого Мельхиора. Приехав после этой даты, Фауст мог воспользоваться гостеприимством электора – возможно, предупреждённого Вирдунгом. В 1940 году Карл Хофман, написавший поэму Dr. Faust auf Burg Boxberg ("Доктор Фауст из города Боксберг"), отнёс эти события к 1523 году. К сожалению, Хофман не объяснил причины такой датировки, и разрушение замка Швабской лигой доказывает, что визит Фауста должен был произойти до 1523 года.
Судя по истории, впервые опубликованной Францем Йозефом Моне в 1838 году, Фауст частенько наведывался в замок. Как-то раз, в холодный зимний день, прогуливаясь по поместью в компании знатных господ и дам, Фауст по-рыцарски великодушно предложил страдавшим от мороза дамам свою защиту – и "наколдовал" им летний день среди деревьев с фруктами и благоухающих цветов. Пока дамы наслаждались прогулкой среди бурно цветущих фиалок, Фауст не мог удержаться от небольшого розыгрыша. Сделав так, что на виноградной лозе появились спелые кисти, он предложил спутникам выбрать по одной и приготовить ножи, чтобы каждый срезал свою кисть по его команде. Когда участники представления достали остро заточенные ножи, Фауст убрал чары, и все обнаружили, что держат друг друга за носы – в точности как было в истории про Эрфурт. Место, на котором произошли столь удивительные события, получило название "Фиалковый сад".
На этом приключения Фауста в Боксберге не закончились. В 1838 году была записана другая история про Фауста и его "призрачную повозку". Однажды Фауст, торопившийся до полуночи успеть из Боксберга на званый обед в Гейльбронн, запряг в свою повозку четырёх чёрных коней и помчался вперёд, как ветер. Однако без вмешательства магии было бы невозможно за 15 минут преодолеть расстояние в 60 километров. Говорят, что какие-то люди, работавшие в поле, видели, как Фауст мчался вперёд, сопровождаемый рогатыми духами, с бешеной скоростью мостившими перед ним дорогу, в то время как другие духи так же быстро убирали покрытие за повозкой.
Учитывая состояние тогдашних дорог, демоны-дорожники были весьма изящным объяснением того, как Фауст мог совершить столь молниеносное перемещение. Наряду с прочими магическими фокусами чудесные путешествия на огромные расстояния, совершаемые за невозможно короткие промежутки времени, стали обычным дополнением легенд о Фаусте. По другой версии, некоторые из камней так и остались лежать у дороги, напоминая о том, что здесь поработали злые духи. История является типичным народным объяснением необычности того или иного ландшафта.
В последней истории о визите в Боксберг есть одно обстоятельство, выделяющее этот замок на фоне легенд о пребывании Фауста во Франкфурте. По преданию, которое записал Хофман в 1940 году, Фауст как-то путешествовал вместе с группой торговцев, направлявшихся на Франкфуртскую ярмарку. Хотя в повествовании никак не упоминается связь Фауста с замком, в тексте есть фраза о том, что один из торговцев приходился родственником кастеляну и по этой причине торговцев пригласили заехать в Боксберг. Усевшись за богатый стол, они начали пировать и так увлеклись, что не обратили никакого внимания на внезапно разразившийся проливной дождь. В момент отъезда, когда неожиданно выяснилось, что дорога размыта и совершенно непригодна для движения, Фауст выглянул в окно. Обратившись к спутникам, он заявил, что предложит им радугу вместо дороги. Фауст, стоявший у окна (предположительно со стеклянной призмой в руках), действительно протянул к их ногам радугу, благородно отказавшись взять плату за проход. Как ни странно, никто из торговцев не доверился иллюзорному коромыслу, якобы способному перенести их во Франкфурт, за 146 километров от Боксберга. Вернув радугу на место, Фауст сказал, что не желает путешествовать в одиночестве. После такого заявления компания направилась во Франкфурт своим ходом.
Злоключения во Франкфурте (1519)
Во времена, когда во Франции хозяйничала чума, Эразм Роттердамский с энтузиазмом писал о скором наступлении золотого века. На это мало что указывало: повсюду царили война, колдовство и болезни. В 1518 году на тропу войны стал фон Зиккинген, захвативший город Гернсхайм, осадивший Дармштадт и вынудивший неопытного ландграфа Гессенского Филиппа I (1504–1567) заплатить огромную компенсацию. В Антверпене вышла новая книга, рассказывавшая историю Марии из Неймегена, во многом напоминавшую легенду о Фаусте. Если верить книге, Мария заключила договор с дьяволом, но спаслась, покаявшись в грехах самому римскому папе. В целом это был вполне традиционный рассказ о человеке, оступившемся, а затем покаявшемся. Примерно в то же время к западу от Гейдельберга, в Вальдзее, казнили ведьм. Если общество и питало какие-то надежды, они были связаны с избранием нового императора.
Максимилиан I, умерший в 1519 году, не успел назначить преемником своего внука, испанского короля Карла I, и императорский престол был свободен. На титул императора претендовал не только Карл. Претендентами были король Англии Генрих VIII, французский король Франциск I, король Венгрии и Богемии Людвиг II и три германских курфюрста. Кроме того, все знали, что Карл не пользовался поддержкой римского папы Льва X и, несмотря на все свои титулы, не мог оказать военного давления на Германию. Симпатии курфюрстов разделились: в конце концов, трое из них были архиепископами, и их интересы совпадали с целями Святейшего престола. Ставки были велики.
Развязка наступила 28 июня 1519 года во Франкфурте. На собрание курфюрстов съехались не только придворные лизоблюды, но и богатейшие представители всех знатных родов, многие из которых прибыли издалека. Фауст получил возможность применить свои способности: гадание было в цене, и все ждали чуда.
Людвиг II и Генрих VIII не имели достаточных средств, и их претензии выглядели, по сути, случайными. Франция оставалась самым богатым королевством Европы. По этой причине Франциск I вложил в выборную кампанию половину годового национального дохода. На стороне Франциска I выступил римский папа, благословение которого не могло не влиять на позицию князей-архиепископов. Желая привлечь на свою сторону германских князей, Франциск объявил, что является потомком самого Карла Великого и в его жилах течёт немецкая кровь. Впрочем, новая генеалогия Франциска I не могла оказать влияние на результаты выборов. Точно так же почти никто не считал немцем испанского короля Карла I. Карл I, до 1519 года ни разу не бывавший в Германии, не знал немецкого языка, но, как и Франциск I, объявил себя "немецким" кандидатом.
На императорский престол претендовали и действительно немецкие кандидаты. Курфюрст Саксонский Фридрих III Мудрый (1463–1525) был сильной фигурой, но придерживался осторожного курса. Фридрих не афишировал своих планов и пользовался широкой поддержкой в империи. До последнего момента его считали одним из претендентов на престол. Ещё одним претендентом на императорскую корону был старый покровитель Тритемия, курфюрст Бранденбургский Иоахим I. При этом за голос курфюрста одновременно боролись и сторонники Франциска I, и сторонники Карла I.
Впрочем, кандидатов интересовали не только голоса курфюрстов. Не менее сильными фигурами были рыцари вроде фон Зиккингена. Желая привлечь фон Зиккингена на свою сторону, Франциск I пригласил его в Седан, отрядив в качестве посланника и сопровождающего самого Роберта III, графа де ла Марка, герцога Болонского и правителя Седана и Флеранжа. Фон Зиккинген принял приглашение. Из Седана он совершил путешествие в замок Шато д, Амбуаз на Луаре ко двору Франциска I.
Предложение короля составило 30 000 кронен-талеров наличными плюс ещё 8000 в год на расходы. Хотя драматург Лассаль изобразил, как рыцарь мужественно отказывается от взятки, на самом деле фон Зиккинген получил все наличные, которые Франциск мог предложить. Дело в том, что банки Германии отказывались платить по французским авизо, а власти немецких городов под страхом смерти запрещали торговцам такие операции. По сути, сделка не была обеспеченной.
В отличие от Франциска, Карл I заслуживал доверия. Получая гарантированный доход из Кастилии и Тироля, он полагался на поддержку банкиров Максимилиана I из дома Фуггеров. В отличие от Франциска, Карл предложил фон Зиккингену 40 000 флоринов. В характерном для него стиле фон Зиккинген немедленно собрал отряд из нескольких тысяч ландскнехтов и двинулся в направлении Франкфурта. С ним был легендарный Георг фон Фрундсберг (1473–1528), барон цу Миндельхайм, прозванный "отцом ландскнехтов".
Неуёмный Ульрих Вюртембергский решил, что выборы императора предоставляют ему удобный момент для нападения на город Ройтлинген. По слухам, он действовал в интересах Франции. Швабская лига также собрала армию и захватила Вюртемберг, а фон Зиккинген, по-видимому, действовавший заодно с ними, использовал ситуацию и подверг разграблению Маульброннский монастырь. С помощью подкупа агенты Карла I убедили Лигу выступить под знамёнами Габсбургов против курфюрста Палатината, находившегося в Гейдельберге. Ещё одна сумма в 30 000 флоринов привлекла на сторону Карла швейцарцев, больше не доверявших Ульриху. Заручившись поддержкой фон Зиккингена, Лиги и в последнюю очередь швейцарцев, Карл обеспечил себе мощное военное присутствие в Германии.
В этот момент Франциск I сыграл против себя с поистине катастрофическим результатом. Преждевременная кончина герцога Урбино Лоренцо ди Пьетро де Медичи, умершего от последствий сифилиса, подтолкнула Франциска I к решению заявить права на герцогство Урбино, находившееся под властью Ватикана. Взбешенный таким поворотом, римский папа вышел из оппозиции к Карлу. Князья-архиепископы немедленно получили сигнал, что можно не беспокоиться по поводу взяток, получаемых от Карла.
Обстановка вокруг избирательной коллегии во Франкфурте быстро накалялась. Среди горожан поползли слухи о предстоявшем решении. Во Франкфурте быстро распространилась чума, и курфюрстам не терпелось уехать из города. Поскольку Людвиг II был молод и это могло сказаться при голосовании, в последний момент его профранцузского советника заменили сторонником Карла I. Действия курфюрста Палатината связывала стоявшая на пороге армия Швабской лиги. Теперь враги Карла сплотились вокруг Фридриха Саксонского. Английский дипломат Ричард Пейс, приехавший во Франкфурт на время выборов, докладывал, что, "хотя Фридриха избрали королём Рима, он отклонил титул, не будучи уверен, что сумеет его удержать"{227}. С учётом слуха о стоявшей на горизонте швейцарской армии и реальной угрозе в лице фон Зиккингена, разбившего лагерь всего в трёх километрах от города, именно угроза оружия повлияла на исход голосования.
Рассовав по карманам толстые пачки банковских билетов Фуггеров и заручившись письменным обещанием Карла провести в жизнь императорскую реформу, которую отверг Максимилиан I, курфюрсты проголосовали за избрание Карла I императором и спешно покинули город, пропитанный мятежом и чумным духом. Карл, находившийся в это время в Испании, мог праздновать победу. Впрочем, он нуждался в услугах алхимика больше других. Предвыборная кампания обошлась Карлу в 835 000 флоринов, из которых почти половина осела в кошелях курфюрстов. Как написал Пейс всего через несколько дней после выборов, императорский титул Карла был "самым желанным из когда-либо продававшихся товаров – и, по моему мнению, мог стать худшим из всех, приобретённых им когда-либо"{228}.
Фон Зиккингена за его особую роль сделали камергером и членом императорского совета. Можно предположить, что за фон Зиккингеном последовал и Фауст. Что же, фон Зиккинген оказался достоин своей репутации, если он действительно не забыл о бывшем протеже из-за скандала, имевшего место в Кройцнахе и повергшего в шок местных бюргеров. Поскольку из-за смещения Энтенфуса отношения между алхимиком и монастырём резко изменились, то не исключено, что Фауст сыграл какую-то роль в нападении фон Зиккингена на Маульбронн. Однако избрание нового императора открывало уникальную возможность – особенно в ситуации, когда вокруг крутилось столько конкурентов. Предсказание будущего не могло не пользоваться спросом потому, что курфюрсты и высшая знать остро нуждались в информации о том, чья сторона одержит верх. В итоге благодаря предполагаемой дружбе с фон Зиккингеном Фауст мог оказаться в том месте и примерно в то время, о которых повествовала одна из многочисленных легенд о Фаусте.