10 октября на заседании 12 членов ЦК РСДРП(б) было образовано Политбюро для руководства политическими действиями партии. В него вошли Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сталин, Сокольников и Бубнов. Однако оно так и ни разу не собралось.
Решение ЦК было сообщено утром 11 октября делегатам съезда Советов Северной области. Однако, несмотря на преобладание на съезде большевиков, оно было встречено разумно умеренно. Лидеры Военной организации настояли на двухнедельной подготовке восстания. По воспоминаниям Невского, приходилось "обливать холодной водой всех тех пылких товарищей, которые рвались в бой, не имея представления о трудностях выступления". 13 октября была принята довольно сдержанная резолюция, которая приурочивала создание советского правительства к открытию Всероссийского съезда Советов.
15 октября на заседании Петроградского комитета большевиков лишь восемь из девятнадцати заявили о боевом настроении и готовности выступить в любой момент. Шесть представителей районов сообщили о выжидательно-безразличном настроении, а пятеро заявили о нежелании масс идти на вооруженное восстание. И, несмотря на то что предложение Бубнова о мерах по реализации решения ЦК от 10 октября было поддержано большинством, складывалось впечатление, что Петроград к вооруженному восстанию не готов. Еще меньше революционной боевитости было у жителей Москвы и тем более провинции.
По настоянию Ленина 16 октября состоялось расширенное заседание ЦК РСДРП(б) с участием представителей Петросовета и комитета, Военной организации, профсоюзов и фабзавкомов, железнодорожников и окружного комитета РСДРП(б). Ленин выступал трижды, убеждая в необходимости вооруженного восстания. Его поддержали Свердлов, Сталин, Скрыпник, Сокольников, Дзержинский. Реакцию участников можно представить по отрывочным фразам, сохранившимся в рабочих записях Ленина: "Мы не сумеем победить – вот главный вывод из всех речей", "Зиновьев: усталость у масс несомненна", "Власть Советов заменил ЦК РСДРП", "Ногин: политическими средствами надо искать выход, а не военными".
Спорили по докладу Ленина всю ночь. Принципиально нового сказано не было, но выкристаллизовались три группы: Ленин, исступленно требовавший начала вооруженного восстания до съезда Советов; члены ЦК, считавшие, что только съезд может дать мандат на захват власти; и третье мнение имели Зиновьев и Каменев. На голосование были поставлены резолюции – Ленина и Зиновьева. В ленинской подтверждались решения 10 октября с условием, что "благоприятный момент и целесообразные способы наступления" будут определены ЦК и большевистским руководством Петросовета.
Предложение Зиновьева, состоявшее в том, что, "не откладывая разведочных подготовительных шагов", не допускать никаких выступлений до совещания с большевиками – делегатами съезда Советов, было отвергнуто.
За резолюцию Ленина было подано 19 голосов, против 2 и 4 воздержавшихся. Для партийного руководства восстанием был образован Военно-революционный центр, в который вошли Бубнов, Дзержинский, Свердлов, Сталин, Урицкий.
Таким образом, подавляющее большинство руководства партии считало приоритетным указание ЦК, а не мнение партийного актива. Политические средства решения проблемы были отброшены окончательно. Большевики становились на путь вооруженного разбоя.
Стремясь расширить социально-политическую опору восстания, большевики вводят представителей своего Военно-революционного центра в состав Военно-революционного комитета Петроградского Совета, образованного 12 октября для организации защиты от возможного немецкого наступления. В него входили около 80 человек, представлявших ЦК и ПК РСДРП(б), Петросовет, военные организации, профсоюзы, фабзавкомы, Петросовет крестьянских депутатов, Красную гвардию и другие организации: 53 большевика, 21 левый эсер, 4 анархиста. Меньшевики и правые эсеры отказались войти в ВРК. Председателем ВРК был избран левый эсер Павел Лазимир. Произошло острое столкновение с правыми эсерами и меньшевиками, усматривающими в действиях большевиков создание штаба для захвата власти. Председатель Петросовета Троцкий заявил, что большевики не делают из этого тайны, так как нужно взять власть из рук безответственных деятелей. Таким образом большевистские руководители отчасти легализовывали свои узкопартийные намерения по захвату власти.
По поводу восстания выступил в газете "Новая жизнь" 18 октября Л.Б. Каменев, хотя и утверждая, "что мне не известны какие-либо решения нашей партии, заключающие в себе назначение на тот или другой день какого-либо выступления. Подобных решений партии не существует… Не только я и тов. Зиновьев, но и ряд товарищей практиков находят, что взять на себя инициативу вооруженного восстания в настоящий момент при данном соотношении общественных сил, независимо и за несколько дней до съезда Советов было бы недопустимым, губительным для пролетариата и революции шагом".
Итак, мы видим, что Каменев не выдает решение партии о вооруженном восстании, хотя оно состоялось еще на VI съезде РСДРП(б). Он даже пытается уверить общественность, что "подобных решений партии не существует". Вместе с тем и не отходит от генеральной линии большевиков, считая: "Восстание против власти, губящей страну, – неотъемлемое право трудящихся масс и в известные моменты священный долг тех партий, которым массы доверяют". Каменев не побоялся высказать свое мнение публично, хотя и не очень обоснованно и явно.
Реакция Ленина была молниеносной. Из подполья Ленин посылает "Письмо к членам партии большевиков" и "Письмо в Центральный Комитет РСДРП(б)", в которых подвергает резкой критике своих оппонентов, "ибо молчать перед фактом такого штрейкбрехерства было бы преступлением… Я говорю прямо, товарищами их обоих больше не считаю и всеми силами и перед ЦК, и перед съездом буду бороться за исключение обоих из партии…".
"Увертка Каменева просто жульничество. То же самое надо сказать про увертку Зиновьева…
Каменев и Зиновьев выдали Родзянко и Керенскому решение ЦК своей партии о вооруженном восстании и о сокрытии от врага подготовки вооруженного восстания, выбора срока для вооруженного восстания".
Троцкий, который почти всегда противостоял Каменеву (хотя они и были родственниками по линии жен), поддержал Ленина. Однако большинство членов ЦК заняли более умеренную позицию. Сталин предложил ограничиться порицанием Каменева и Зиновьева, если они пообещают в дальнейшем никогда не выдавать секретов партии.
Таким образом, руководство партии, претендовавшее на политический плюрализм и открытость своих действий, еще раз подтверждало на практике свою заговорщицкую сущность.
20 октября состоялось заседание ВРК, который принял решение направить в воинские части, на крупнейшие предприятия и важнейшие объекты своих комиссаров для установления жесткого контроля над их деятельностью. Штаб Петроградского военного округа не признал комиссаров ВРК, что приводило к обострению противостояния Временного правительства и Петросовета, который объявил распоряжения по гарнизону, не подписанные ВРК, недействительными.
Таким образом, взяв на себя фактически руководство столицей и войсками Петроградского военного округа, ВРК поставил себя вне закона, претендуя на всю полноту власти.
Военный министр Временного правительства генерал-майор А.И. Верховский, выступая на заседании комиссии по обороне и иностранным делам Предпарламента, 20 октября заявил: "Большевики продолжают разлагать наши боевые силы… Если до сих пор большевики не выступили для захвата власти, то потому, что представители фронта пригрозили им усмирением… Но кто поручится, – предупреждал Верховский, – что через пять дней эта угроза сохранит свою силу и большевики не выступят?" Нельзя забывать и того, что мирная пропаганда усиленно поддерживалась Германией. Министру достоверно было известно, что две выходящие газеты получали средства от неприятеля.
"Единственная возможность бороться со всеми этими тлетворными и разлагающими явлениями – это вырвать у них почву из-под ног, другими словами, самим немедленно возбудить вопрос о заключении мира…"
В поздних воспоминаниях Керенского говорится о том, что его правительство настойчиво искало выход из войны. "К 15 ноября предполагалось заключить сепаратный мир России с Турцией и Болгарией. Вдруг совершенно неожиданно, – писал Керенский, – где-то 20 октября мы получили секретное послание от министра иностранных дел Австро-Венгрии графа Чернина. В письме, которое пришло к нам через Швецию, говорилось, что Австро-Венгрия втайне от Германии готова подписать с нами мир. Предполагалось, что представители Вены прибудут на конференцию о целях войны, которая должна была открыться в Париже 3 ноября". Керенский считал, что это стало известно немцам, которые стремились "помешать Австрии выйти из войны", а Ленин торопился захватить власть "до того, как правительство сможет разыграть эту козырную карту, лишив его тем самым всех шансов на захват власти".
22 октября, в воскресенье, по случаю 105-й годовщины со дня изгнания наполеоновских войск из Москвы, Петросовет организовал массовые митинги, на которых выступили наиболее популярные ораторы большевиков, в том числе Троцкий, Каменев, Володарский, Коллонтай, Крыленко, Лашевич, Раскольников и др.
Типичную митинговую атмосферу того времени можно представить по выступлению Троцкого в Народном доме на правом берегу Невы. Громадной массе рабочих, солдат, городских обывателей Троцкий не сказал ничего нового из того, что не раз говорили большевики. Эмоционально утверждая, что Петроград находится на грани сдачи немцам, он подчеркнул, что сами рабочие и солдаты должны взять на себя ответственность за защиту столицы. Революционный пожар, разожженный большевиками, убеждал он, будет настолько сильным, что охватит не только Россию, но и весь мир. Взяв власть в свои руки, обещал председатель Петросовета, Советы прежде всего дадут мир, отменят частную собственность, конфискуют зерно, припрятанное помещиками, излишки денег, одежды и обуви у буржуазии, раздадут землю крестьянам.
Троцкий отлично понимал, как восприимчива и возбудима толпа к обещаниям элементарных человеческих благ, а предложения о равноправии и всеобщей дележке гипнотизировали людей. После того как Троцкий призвал дать клятву поддержать Петросовет, когда он перейдет от слов к делу, вся масса людей подняла руки и закричала: "Клянемся!"
Участник митинга Н.Н. Суханов вспоминал: "Вокруг меня было настроение, близкое к экстазу, казалось, толпа запоет сейчас без всякого сговора и указания какой-нибудь религиозный гимн… Троцкий формулировал какую-то общую краткую резолюцию… Кто за? Тысячная толпа, как один человек, подняла руки… Троцкий продолжал говорить. Несметная толпа продолжала держать руки. Троцкий чеканил слова: "Это ваше голосование пусть будет вашей клятвой всеми силами, любыми средствами поддержать Совет, взявший на себя великое бремя довести до конца победу революции и дать землю, хлеб и мир!"
Несметная толпа держала руки. Она согласна. Она клянется…"
Люди не только клялись, но и передавали конкретную власть большевикам. На сторону ВРК перешли гарнизон стратегически важной Петропавловской крепости и Кронверкский арсенал с оружием и боеприпасами. На пленарном заседании Петроградского Совета 23 октября Антонов-Овсеенко оправдывал действия ВРК необходимостью защиты революции, созыва съезда Советов и Учредительного собрания. Большинство депутатов одобрило шаги ВРК.
Вечером 23 октября на заседании Временного правительства Керенский потребовал от министров объявить ВРК "незаконной организацией", подлежащей судебному преследованию. В ночь с 23 на 24 октября было решено закрыть большевистские газеты, подтянуть к Петрограду надежные воинские части, отключить телефоны Смольного института и арестовать Военно-революционный комитет, если тот не откажется от своих действий по захвату власти. Министр юстиции П.Н. Малянтович заявил, что он "незамедлительно предложит прокурорскому надзору начать судебное преследование против членов Военно-революционного комитета", но арестовывать весь его состав считал "нецелесообразным". Было решено принять самые энергичные меры к подавлению вооруженного восстания, привлечь к ответственности ВРК за распоряжение о невыполнении приказов штаба Петроградского военного округа. Одни из министров рекомендовали Керенскому заручиться поддержкой Предпарламента, выступив на его заседании с разъяснением позиций Временного правительства, другие настаивали на немедленных и решительных действиях. Из пригородов Петрограда стали стягиваться в столицу юнкера и части женского батальона. Еще 23 октября инспектор Петроградской городской милиции разослал "весьма секретный" приказ: "…прошу усилить бдительность сегодня и особенно ночью".
В ночь на 24 октября не спали и руководители ВРК, и редакции большевистских газет. Готовились решающие шаги по захвату власти. Важнейшим должен был стать призыв ВРК, опубликованный в утреннем номере газеты "Рабочий путь", во всю первую полосу которого был дан аншлаг: "Что нужно рабочим, крестьянам и солдатам и всей городской и деревенской бедноте? Нам нужно кончить грабительскую войну, предложив демократический мир! Нам нужно отменить помещичьи права на землю и передать всю землю без выкупа крестьянским комитетам! Нам нужно уничтожить голод, разруху и поставить рабочий контроль над производством и распределением! Нам нужно дать всем народам России право свободного устроения своей жизни. Но для того, чтобы осуществить все это, необходимо прежде всего вырвать власть у корниловцев и передать ее Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Поэтому наше первое требование: вся власть Советам!"
Это была четкая директива по свержению законного правительства, а посему публикация ее являлась преступлением.
Столь "откровенной" была и передовая статья газеты, написанная Сталиным под заголовком "Что нам нужно?". Утверждая, что в феврале 1917 г. рабочие и солдаты свергли царя, а власть в результате измены эсеров и меньшевиков не досталась народу, автор призывал: "Эту ошибку нужно исправить теперь же. Настал момент, когда дальнейшее промедление грозит гибелью всему делу революции.
Нужно нынешнее правительство помещиков и капиталистов заменить новым правительством рабочих и крестьян".
Прямого призыва к вооруженному восстанию в статье нет. Четко выполнялось требование Ленина, соблюдавшего иногда юридические тонкости, – в публичных выступлениях не раскрывать тайны решенного восстания.
"Соберите все свои силы, встаньте все поголовно, как один человек, – призывал член ЦК большевиков И. Сталин, – устраивайте собрания, выбирайте делегации и изложите свои требования через них съезду Советов, который открывается завтра в Смольном".
В 5 час. 30 мин. утра 24 октября типография газеты "Рабочий путь" была закрыта отрядом милиционеров и юнкеров, но к 8 час. по решению ВРК полурота солдат Литовского полка под командованием П. Дашкевича обеспечила дневной выход газеты.
Таким образом, действия ВРК явились не просто актом неповиновения властям, а открытым вооруженным сопротивлением, т. е. еще один факт восстания был явным.
На рассвете 24 октября в большевистское издательство "Прибой", где ночевали делегаты-большевики, в том числе Ломов и Рыков, позвонил Троцкий и, взволнованно сообщив: "Керенский выступил…" – приказал: "Все в Смольный".