Мне кажется, что наше общество сейчас свихнулось. Кинулись строить капитализм, а необходимых законов и моральных основ этого строительства не разработали. Это привело к нарушению нормальных человеческих отношений, и самое страшное, что все к этому привыкли. Люди губят природу и человеческие жизни ради каких-то паршивых денег. Это же идиотизм! Зачем им нужны все эти миллиарды? Ведь никто не возьмет их с собой в могилу! Мы читаем, как вырубают леса, загрязняют реки, убивают людей почти каждый день, и никак с этим не боремся. А это значит, что силы дьявольские побеждают, пользуясь нашим равнодушием. Это может закончиться новым потопом.
Также меня очень волнует вывоз российских капиталов за рубеж. Каждый месяц из России уходят безумные деньги! Когда-то я разговаривал с американским миллионером и спросил, сколько у него денег в банке. Он удивленно ответил: "Разве можно хранить деньги в банке? Они должны работать в проектах!" И вот вместо того чтобы наши нефтедоллары работали в нашей стране на ее развитие, они уходят за границу. То есть наши деньги работают на богатую Америку, оставляя без финансирования несчастную российскую экономику. А здесь сельское хозяйство пропадает, промышленность не развивается, наука в загоне! Я этого не понимаю, и поэтому судьба России меня очень тревожит.
Советский Союз мог быть впереди и был впереди. Он имел возможность на каком-то жизненно важном для страны направлении сосредоточить всю свою мощь – любые средства, любые силы, науку, индустрию, кадры. Так было с индустриализацией страны, с развитием авиации. Так было в Великую Отечественную войну.
Сейчас доподлинно известно, что вскоре после Второй мировой войны, когда у американцев появилась атомная бомба, они стали разрабатывать план нападения на СССР. Поскольку знали, что у нас такого оружия нет, в их интересах было воспользоваться таким явным преимуществом. Советский Союз сосредоточил науку, технику, разведку и сделал атомную бомбу настолько быстро, что американцы не могли в это поверить. Они понимали, что через 20 лет мы будем обладать подобным оружием, но не через 2 года после такой войны… Водородную бомбу мы сделали даже быстрее их. Они взорвали какое-то устройство величиной с дом, а мы взорвали бомбу. И все поняли, насколько это серьезно и что СССР способен противостоять агрессору и защититься, сосредоточив всю свою мощь.
Так стало и с прорывом в Космос. Мы создали "семерку" – ракету, которая в свое время остановила американцев от нападения на нашу Родину.
Запустили Первый спутник. И им стало ясно, что с таким же успехом "семерка" может донести до них водородную бомбу. Признаться, почти через полвека мне, участвующему в создании этой ракеты, довелось увидеть ее огромную боеголовку, правда, уже выставленную в музее и потому безопасную.
Ну а вслед за нашим "чудом" – Первым спутником – пошел и первый лунник, и первая фотография обратной стороны Луны, и первый полет человека в космос… Прорыв в космос стал возможен и потому, что в свое время страна сделала прорыв от безграмотности, доставшейся нам в наследство, к знаниям, в науку. Страна училась беспрестанно, и мы, слетав в космос, продолжали углублять знания, работали над научными направлениями, повышали культуру, интеллект.
Наши замечательные ученые – такие, как Жорес Иванович Алферов и Виталий Лазаревич Гинзбург получали Нобелевские премии за исследования тридцати– и пятидесятилетней давности – опять же того оплеванного "демократами" времени. Раньше не надо было доказывать и даже вопрос не вставал: "Зачем это нам надо, если научное звание не добавит зарплаты?" Сейчас, в наши базарные, я бы так сказал, а не рыночные отношения вопрос звучит именно так.
А сегодня сосредоточиться на прорывных направлениях мы не можем – ни денег, ни промышленности, ни кадров. Впрочем, худшее еще впереди. Разгром (а иначе не назовешь "гайдаровские реформы"!) будет сказываться на науке, на индустрии и через тридцать – сорок лет. Почему? Потому, что Россией правят большие "денежные мешки". А источник их богатств – "прихватизация" и разгул коррупции. По этому критерию мы впереди планеты всей. А что же президент, премьер, депутаты? Они уверяют нас, что уже не одно десятилетие борются с коррупцией. Значит, коррупция есть. А где победа?
Победа у коррупционеров, у больших денег. А власть денег приводит только к тому, что богатые становятся богаче, а бедные беднее. По темпам обогащения одних и обнищанию других мы опять впереди всех цивилизованных стран.
И это трагедия не только России. Раньше правительства капиталистических стран, наступая на права трудящихся, оглядывались на социальные завоевания в Советском Союзе. Бесплатные образование и здравоохранение, бесплатное жилье, отсутствие безработицы и т. д. и т. п. Теперь они наступают на права трудящихся безоглядно.
Так что вслед за нами деградирует вся земная цивилизация. Из цивилизации пионеров, которые стремились перелететь через океан, выйти в космос, мы превратились в бездумных покупателей машин, телевизоров, предметов роскоши. Мы из общества покорителей превратились в общество потребителей. Я боюсь, что люди, в конце концов, будут потреблять, потреблять, потреблять, а потом захотят поднять голову к небу, а шея уже как у свиньи. "А зачем мне это небо? Пойду к своему корыту еще чего-нибудь поем. Сегодня в рекламе видел новое пойло!"
Закончу, как и начал, анекдотом:
"У нас есть выход из катастрофического пике. И даже два. Правда, только один из них реальный, а другой фантастический. Реальный – прилетят инопланетяне и все за нас решат. Фантастический – мы сами справимся".
Сны и явь
Когда-то я не верил в чудеса, в мистику, в параллельные миры. Теперь я в это верю. У меня был свой собственный опыт. Один раз за всю жизнь я видел вещий сон. Он кардинально отличается от обычных снов, их невозможно спутать! Мне приснилось, что моя первая жена, мать Алеши и Миши, мертва. Я во сне увидел ее лицо с коричневой маской смерти. Было сильное чувство, что это происходит наяву. Я проснулся в ужасе, но потом подумал, какая чушь, какой плохой сон приснился. Я укорил себя: это же надо, испугался какого-то сна. Она жива, здорова, мы недавно разговаривали по телефону… Но в это утро она действительно погибла. То есть я увидел ее смерть на несколько часов раньше, чем она наступила.
Поэтому я верю, что есть что-то непознанное и что между близкими людьми через это непознанное пространство в каких-то опасных случаях, смертельных ситуациях возникает связь. Я никого не убеждаю в это верить. Тем более никому не желаю увидеть смерть своего близкого человека во сне. Не дай бог никогда еще раз увидеть такой сон. Но, если когда-нибудь увижу – обязательно найду того человека, предупрежу об опасности. Я верю, что такое предупреждение может отодвинуть судьбу.
Во втором полете во сне я однажды услышал громкое завывание аварийной сирены. Начинается разгерметизация! Я дернулся, перегнулся из мешка, но не сумел вылезти. Что это? Авария? Значит, нужно успеть перебраться из станции на корабль и спастись. Есть ли время? Успею ли? Воздух выходит… Я смотрел на свою руку: если пальцы начнут раздуваться, значит, конец, гибель, времени нет. Вроде с рукой все в порядке.
В этот момент я просыпаюсь, и оказывается, это просто вентилятор охлаждения аккумулятора разболтался и подвывал. Было похоже на сирену. Вентилятор я потом заменил, и таких сюрпризов больше не было. Это был "сон во сне". А при отборе нас, кстати, спрашивали – бывают ли у вас сны во сне, и если да, то списывали. Но у меня на Земле до этого никогда таких снов не было.
Взлет и посадка вчера, сегодня, завтра
К 2011 году 50-летия первого полета человека в космическое пространство уже около полутысячи астронавтов и космонавтов работали на околоземных орбитах. А 12 побывали даже на Луне. Человечество может гордиться космическими достижениями за прошедшие 50 лет, подводить итоги и, главное, делать выводы.
Сначала в годы "холодной войны" США и СССР соперничали в космосе, ревниво реагируя на успехи друг друга. Работал принцип – если есть в США, должно быть и у нас, и наоборот. Вплоть до того, что американские специалисты обращались к нашим: "Запустите, что-нибудь новенькое и мы тотчас получим столько ассигнований, сколько нам нужно". В результате достижения следовали за достижениями в обеих странах: первый человек в космосе (1961), выход в открытый космос (1965), посадка человека на Луну (1969), стыковка с орбитальной станцией (1971).
Этот фейерверк потрясающих полетов был совершен в условиях соперничества. Но мы, конструкторы и космонавты, стремились перейти от соперничества к сотрудничеству, чтобы совместно осуществлять еще более амбициозные полеты. В частности эти стремления оправдались. Первой вершиной сотрудничества стала стыковка и совместная работа на связке "Союз – Apollo" (1975). Следующей вершиной на этом пути стал проект "Мир-Shuttle" (1984–1998).
Но в целом, неожиданно для нас, результат окончания "холодной войны" оказался разочаровывающим. Ассигнования на космос во всех странах существенно уменьшились. А у нас в России недостающие средства предлагалось даже брать в кредит под немыслимые проценты. Все страны (кроме Китая!) в условиях инвестиционного голода перестали стремиться к инновациям и начали воспроизводить проекты 60–70-х годов с небольшими усовершенствованиями.
Неужели без возврата к холодной войне у цивилизованных государств нет стимула к созданию принципиально новых, современных космических средств? Очень не хотелось бы в это верить. А для ответа на этот вопрос рассмотрим самые трудные и опасные (хотя самые короткие) этапы космических полетов – взлет и посадка. Как это было вчера, делается сегодня, планируется на завтра.
Взлет
В начале: "Р-7, Восток" (1961), "Redstone Mercury" (1962), "Saturn-5" (1968). Это все многоступенчатые одноразовые ракеты. Первые ступени этих ракет падают на землю, загрязняя ее не только обломками, но часто и токсичными веществами. Последние ступени засоряют космос, а вопрос уборки космического мусора в настоящее время не решен даже теоретически.
Еще вчера: От этих принципиальных недостатков одноразовых ракет руководители NASA пытались уйти созданием многоразовых челноков "Space Shuttle" (1981). За счет многоразовости планировалось к тому же удешевить в разы стоимость выведения полезной нагрузки. Тем самым завоевать международный рынок запусков космических грузов на различные орбиты.
Но "Shuttle" только частично многоразовая система выведения (из-за ракетного вертикального взлета), очень дорогая в изготовлении и эксплуатации, недостаточно надежная. То же самое относится и к "Бурану". Но решение создать "Shuttle" было принято, когда на его многоразовость были очень большие надежды. А положительное решение по "Бурану" (полет в 1988 г.) принималось по очень простому принципу – есть у американцев, значит, должен быть и у нас.
Парадокс "Бурана" состоит в том, что к этому времени почти все надежды на многоразовость челнока типа "Shuttle" уже рухнули. Тем не менее наш самый совершенный и самый дорогой проект был осуществлен. "Буран" совершил блестящий, но единственный испытательный полет. На большее он оказался не нужным, ни для гражданских, ни для военных целей, как это можно было предвидеть с самого начала.
Более того несколько лет тому назад началась работа над еще одним российским челноком "Клипер". Хорошо, что на этот раз все ограничилось только деревянным макетом.
А ведь в разных странах были более совершенные проекты почти полностью многоразовых средств выведения: проект Э. Зенгера (1932), "Спираль" (1965). Предлагались однотипные, с самолетной посадкой обеих ступеней, (с украинским самолетом "Мрия" в качестве первой ступени): "МАКС" в России, "HOTOLL" в Великобритании, "HOPE" в Японии. Разработан взлетающий с экраноплана (!) космический самолет "Marengo" (Россия) с посадкой первой ступени на любую поверхность.
А в NASA рассматривают возможность старта самолетной первой ступени с горизонтального рельса (!).
Именно в этих проектах может быть реально достигнута минимальная цена выведения полезной нагрузки.
Сегодня: Вместо подобных новейших многообещающих многоразовых систем мы летаем и планируем на ближайшее будущее… опять одноразовые Р-7 "Союз-2", "Ares", "Ангара".
Итог: Системы выведения меняются от одноразовых к челнокам и возвращаются назад к одноразовым. Вместо инновационного развития мы идем по замкнутому кругу.
Посадка
Спускаемые аппараты меняются от капсулы под парашютом (от "Восток" до "Apollo") к крылатому типу ("Спираль", "Shuttle"), ("Буран") и назад к капсулам ("Orion", "Русь").
Я считаю, что мы здесь опять идем по кругу.
Конечно, капсулы надежно выдерживают силовые и тепловые перегрузки, проходя через плотные слои атмосферы. Но капсула не может приземляться на аэродром или другую, заранее подготовленную площадку.
Крылатый аппарат может приземляться на некоторые аэродромы с очень длинной ВПП, но крылья трудно защитить от перегрузок и перегрева (гибель "Columbia"). А это делает крылатый аппарат тяжелым и маломаневренным.
Гибриды, т. е. проекты, объединяющие достоинства обоих типов в одной конструкции, лишенные, к тому же обоих недостатков, – предлагались не раз. Проект Штернфельда, "Лапоток" Цыбина, "Гибрид" Сыромятникова. Эти космические корабли проходят плотные слои атмосферы со сложенными крыльями, находящимися в тени, а не на острие плазмы. А когда высота и скорость уменьшаются до приемлемых, то раскрываются крылья, включается маршевый двигатель и космонавты садятся в ближайшем аэропорту. Там их встречают жены с цветами, а не очень большая и очень затратная служба поиска и спасения (авианосцы, самолеты, вертолеты, вездеходы и т. д.).
Кто первый создаст полностью многоразовую космическую систему? Неужели для этого опять нужно соперничество в космосе?
Пилотируемые, беспилотные или…
Беспилотные космические аппараты эффективны, сравнительно дешевы и обеспечивают непосредственно: связь, телевидение, навигацию, метеорологию, помощь в поисках полезных ископаемых и в оценке перспективных земель для сельского хозяйства и т. д. и т. п.
Пилотируемые корабли и орбитальные станции "Салют" (1971–1986), "Мир"(1986–2001), "МКС" обеспечивали и обеспечивают: медико-биологические исследования здоровья, самочувствия и работоспособности человека под влиянием факторов космического полета. Плазменный кристалл, целенаправленные фото, монтажные, ремонтные работы и др.
Из опыта работы с орбитальным солнечным телескопом ОСТ (новое о короне Солнца), ручным фотометром (тонкая структура атмосферы Земли) следует, что сложную прецизионную аппаратуру иногда целесообразно сначала отработать на борту орбитальной станции, а после этого запустить в виде обслуживаемого автомата.
Казалось бы, с пилотируемыми полетами у нас все замечательно. Регулярно сменяют друг друга международные экипажи на МКС в настоящем. Планируются межпланетные полеты на астероиды и Марс в будущем. Не говоря уже об освоении Луны.
Но сравнение беспилотных и пилотируемых космических средств показывает все же гораздо большую эффективность (при сравнительной дешевизне) беспилотных аппаратов! Так может быть прекратить дорогостоящие пилотируемые полеты, сэкономить больше средств, при небольшой потере научной информации? Ведь только беспилотный "Hubble" дал больше, (к тому же более ценных научных результатов), чем все орбитальные станции вместе взятые.
Итак, пилотируемые полеты, как очень дорогие и малоэффективные не нужны?
Но только давайте вспомним, что многомиллиардный телескоп "Hubble" был выведен на свою орбиту… неработоспособным. Невероятно, но факт, оптика не давала резкого изображения… Что было делать? Спускать на землю, возвращать на предприятие – изготовитель, переделывать и снова доставлять на орбиту? Очень сложно и дорого!
Хорошо, что конструкторы "Hubble" предусмотрели подобные нештатные ситуации. Они сделали его полностью автоматическим в процессе штатной работы, но приспособили к ремонту и модернизации астронавтами непосредственно на орбите. И вот "Shuttle" с астронавтами вышел на орбиту и подстыковался к "Hubble" с помощью механической руки-манипулятора. Астронавты закрепились на телескопе и, попросту говоря (но далеко не просто), одели на него "очки", и он прозрел.
Не заработавший сразу после выведения в космос телескоп в итоге с 1990 по 2011 гг. сделал поразительные научные открытия. Но для этого понадобилось обслуживание "Hubble" с помощью пилотируемых полетов. За этот период астронавты обслуживали "Hubble" 5 раз. Причем последний полет был опасен для экипажа "Shuttle", т. к. челнок выработал свой ресурс, а на орбите телескопа ему никто не мог бы прийти на помощь.
Одна американская фирма взялась создать для устранения неисправностей именно на "Hubble" и именно в этот раз узкоспециализированного робота. Но проработав вопрос, отказалась от попытки. Астронавты превосходят все мыслимые и немыслимые, даже универсальные роботы.
У нас такой случай произошел с ультрафиолетовым орбитальным солнечным телескопом (ОСТ) "на Салюте-4". Я ввел телескоп в строй с помощью фонендоскопа, медицинского прибора, предназначенного для прослушивания дыхания человека. Уверен, что никакой робот до этого не додумался бы!
Итак, возвращаемся к главному вопросу. Что важнее, что нужнее: пилотируемые или беспилотные полеты. Правильного ответа на этот "простой" вопрос вообще не существует, т. к. сам вопрос поставлен неправильно. На самом деле, главный вопрос: какое оптимальное соотношение пилотируемых и беспилотных исследований?
На примере "Hubble" мы видели решение этого вопроса: автономный специализированный аппарат, приспособленный еще на этапе проектирования к обслуживанию (ремонту, модернизации) астронавтами.
Обслуживание "Hubble" начиналось на Земле. Здесь изготавливались новые блоки взамен вышедших из строя. Здесь же производилась новейшая аппаратура вместо еще работающей, но устаревшей.
Возможен и другой тип обслуживания, предложенный К. П. Феоктистовым.
Это – орбитальное "облако" космических аппаратов. В центре станция-матка с космонавтами на борту, а на близких соседних орбитах автоматические специализированные беспилотные аппараты. По мере необходимости они подзываются, пристыковываются к "матке", где космонавты их обслуживают.
Например, проект технологического автоматического корабля-лаборатории "ОКА-Т". Плавильные печи "заряжаются" исходными материалами под контролем экипажа. Затем "ОКА-Т" отделяется, и сплавы получаются в "чистой" невесомости. После завершения экспериментов космонавты забирают уникальные "неземные" сплавы и отправляют их в специальных капсулах на Землю.
Когда мы проводили аналогичные эксперименты непосредственно на борту орбитальной станции, то передвижение космонавтов и особенно физические упражнения нарушали однородность сплавов.
Таким образом, человек на борту космической станции необходим прежде всего для обслуживания автоматически работающих приборов, а не для штатной непрерывной работы с ними. Иначе КПД научной деятельности не превосходит КПД старого паровоза (3–5 %), т. к. много времени космонавта уходит на сон, питание, физ. упражнения и туалет.