В первый день путча мэр Санкт-Петербурга находился на даче Ельцина и не без оснований опасался за свою жизнь. Когда их кортеж удачно проскочил засаду, устроенную бойцами спецгруппы "Альфа" неподалеку от ворот правительственного поселка в Архангельском, он не стал дожидаться в Москве дальнейшего развития событий, а немедленно вылетел в Санкт-Петербург для организации выступлений демократических сил. Политические противники Собчака намеревались воспользоваться благоприятным моментом для расправы с ним. Из Москвы в городское управление КГБ поступил приказ арестовать Собчака сразу же после его прилета. Но в аэропорту Пулково сотрудники КГБ, к великому удивлению, обнаружили возле самолета вооруженных людей в милицейской форме. Оказывается, Путин, спешно вернувшийся из отпуска и узнавший о готовящемся аресте своего шефа, принял решение любым способом защитить лидера санкт-петербургских демократов. Тем самым он не просто отмежевался от своего бывшего начальства, но и открыто выступил против него.
Путин лично приехал в аэропорт в сопровождении бойцов ОМОНа, посадил Собчака в его машину и вместе с ним на бешеной скорости пронесся по опустевшим улицам. После долгих переговоров с мэром и его "ангелом-хранителем" руководство КГБ согласилось соблюдать нейтралитет. Очевидно, Путин сумел убедить обе стороны заключить тайную сделку. Во всяком случае, после августовских событий Собчак преподнес демократам неприятный сюрприз, внезапно назначив главами трех районных администраций бывших офицеров КГБ. Путин тоже подал рапорт об увольнении, чтобы его имя больше не ассоциировалось со спецслужбами. Новым начальником Санкт-Петербургского управления КГБ, преобразованного в министерство безопасности, был назначен Сергей Степашин.
После поражения путчистов позиции Собчака еще более укрепились. Во время поездок по России и зарубежных визитов его и Ельцина чествовали как спасителей молодой российской демократии. В последние месяцы 1991 года Горбачев окончательно утратил всякое политическое влияние, и фактическая власть полностью перешла к демократам во главе с Ельциным. На территории разваливающейся Советской империи ситуацию в той или иной степени контролировали уже не союзные структуры, а главы 15 суверенных республик, еще недавно входивших в ее состав. В октябре 1991 года Ельцин объявил о начале первого этапа радикальной экономической реформы, нацеленной на скорейшую интеграцию России и западных стран. На авансцене российской политики появились такие новые персонажи, как автор отвергнутой Горбачевым программы "500 дней" Григорий Явлинский. Он предполагал вывести за этот срок страну из хаоса путем быстрой приватизации и перехода к рыночной экономике.
Последующие драматические события по накалу не знали себе равных. 8 декабря мир стал свидетелем уникального исторического явления. В Беловежской пуще Борис Ельцин, председатель Верховного Совета Белоруссии Станислав Шушкевич и только что избранный президентом Украины Леонид Кравчук договорились мирно разойтись и в дальнейшем поддерживать между собой отношения уже на межгосударственном уровне. Это означало, что супердержава под гордым названием "Союз Советских Социалистических республик" прекратила свое существование. После Нового года Горбачев навсегда покинул свою резиденцию в Кремле. Для будущего президента России этот день стал поводом для окончательного расставания с прошлым. Путин спрятал свой партбилет в ящик письменного стола и запер его. Там он лежит до сих пор.
Ельцин как признанный лидер демократической России пользовался огромной популярностью. Собчак всячески поддерживал его. В январе 1992 года Ельцин приступил к радикальной перестройке всего экономического механизма. Следовало использовать благоприятную ситуацию для слома тоталитарной системы управления и утверждения в стране демократии и рыночной идеологии. После распада Советского Союза коммунистическая номенклатура пребывала в шоке и не могла оказать серьезного сопротивления реформаторским силам. В Санкт-Петербурге ее представители на какое-то время вообще исчезли с политической сцены. Но Собчак, наверняка, хорошо запомнил слова своего недавнего соперника на выборах мэра Бориса Гидаспова. После ухода со своего поста бывший первый секретарь Ленинградского обкома откровенно заявил: "На месте КГБ и партии я бы затаился где-нибудь. Когда людям надоест демократия, когда они устанут от нее, им потребуется сильная рука. Придет время, когда люди уже не будут отличать демократа от авторитарного правителя. Главное, чтобы прилавки были полны".
Взрывное развитие рыночных отношений в такой совершенно неподготовленной для этого стране, как Россия, породило феномен, который сами русские назвали "диким капитализмом". Ельцин, ничего не понимавший в экономике, по рекомендации Геннадия Бурбулиса, ранее руководившего его предвыборным штабом, а потом возглавившего группу советников президента, назначил на ряд ответственных постов группу молодых экономистов. "Молодые вояки" попытались при постоянной поддержке американских консультантов за несколько месяцев заменить систему планового хозяйства рыночной экономикой. Результаты были, мягко говоря, не слишком впечатляющими. Меры, предпринятые по настоянию тогдашнего вице-премьера по экономическим вопросам Егора Гайдара, были теоретически правильными, но совершенно не учитывали всю сложность реалий постсоветской России. Еще накануне вечером население ничего не знало о предстоящей обвальной либерализации цен. В итоге производители резко подняли цены на свою продукцию. Это привело к стремительному подорожанию практически всех товаров и услуг. Запуск печатного станка во имя такой благородной цели, как повышение покупательной способности граждан, еще больше раскрутил маховик инфляции. К тому же люди за ночь лишились всех своих сбережений. Политика, проводимая поборником радикальной рыночной идеологии Егором Гайдаром, в сущности придерживавшимся свойственной классическому капитализму прошлого века формулы "L’aisser faire", привела к обнищанию значительной части населения.
В большинстве своем российские граждане пока еще доверяли правительству реформаторов и отказывались выбрать в качестве альтернативного варианта реставрацию коммунистического режима. Во второй половине 1992 года экономист из Санкт-Петербурга и член команды Гайдара Чубайс начал осуществление грандиозной "Программы приватизации". Правильно ли производился перевод государственной собственности в руки частных владельцев и дал ли он положительный эффект? По этому поводу в России до сих пор нет единого мнения.
Жители Санкт-Петербурга также ощутили на себе последствия реформаторской политики. Председатель комитета по внешним связям мэрии прилагал все усилия для того, чтобы в ситуации, когда государственный корабль в любой момент мог перевернуться и пойти ко дну, обеспечить бесперебойные поставки в город гуманитарной помощи. В 1992 году в условиях социальной нестабильности и резкого снижения жизненного уровня народа коммунисты и другие противники реформ решили, что у них есть шанс свергнуть ненавистный "ельцинский режим". Опасаясь, что на намеченном на апрель VI съезде народных депутатов хор голосов, требующих отставки президента и "корректировки" курса реформ, будет слишком мощным, Ельцин за две недели до его начала поспешил сместить с поста первого вице-премьера ненавистного подавляющему большинству народных избранников Геннадия Бурбулиса, считавшегося "серым кардиналом". Правда, в июле Ельцин назначил Гайдара временно исполняющим обязанности премьер-министра, но уже в декабре на VII съезде народных депутатов под впечатлением слухов о готовящейся коллективной антипрезидентской акции заменил его типичным представителем номенклатуры Виктором Черномырдиным. Демократы один за другим сдавали свои позиции.
В сентябре 1993 года политическая атмосфера в России накалилась до предела. Своим знаменитым указом № 1200 Ельцин решил поставить точку в затянувшемся противостоянии между ним и объединившимися вокруг председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова сторонниками радикального номенклатурного реванша. В ответ депутаты, враждебно настроенные к Ельцину, на внеочередном съезде объявили перешедшего на их сторону вице-президента Александра Руцкого исполняющим обязанности главы государства. В России в очередной раз возникла опасная ситуация двоевластия. Страна оказалась на грани гражданской войны. На Западе политики содрогались от ужаса при одной мысли о том, что российские власти могут утратить контроль над ядерным оружием. В Санкт-Петербурге активизировались сторонники оппозиции, считавшие для себя делом чести рассчитаться с "окопавшимися в мэрии демократами" за позорный провал августовского путча. Но, на их несчастье, органы безопасности в городе возглавлял бывший сослуживец и друг Путина Виктор Черкесов. Ему удалось предотвратить раскол подведомственной ему спецслужбы на два враждебных лагеря.
Путин оказался как бы между двух огней. Люди из окружения Собчака, считавшие себя истинными демократами, не скрывали своего негативного отношения к Путину и никак не могли простить ему былой принадлежности к КГБ. Они откровенно возмущались тем, что мэр в сложных ситуациях все чаще полагался на профессионализм своего "министра иностранных дел", доверял ему больше, чем кому бы то ни было, и под его влиянием усвоил авторитарный стиль руководства. Реакционным силам Путин тоже не нравился. Он не скрывал, что является теперь убежденным антикоммунистом, и поэтому, как никто другой, препятствовал их возвращению во власть.
Но первый конфликт возник у Путина именно с демократами. Еще в начале своей деятельности в новом качестве в 1990 году ему пришлось оспаривать обвинения, выдвинутые двумя депутатами Ленсовета демократической ориентации. По мнению Марины Салье и Юрия Гладкова, Путин при оформлении лицензий на экспорт сырья и цветных металлов в обмен на поставки продовольствия неоднократно нарушал закон. Руководимая демократами депутатская комиссия (расследование продолжалось до 1992 года) установила факт нецелевого расходования средств городского бюджета и потребовала от Собчака немедленного увольнения бывшего сотрудника КГБ. Мэр даже не удостоил их ответом. Впоследствии выяснилось, что недостающая сумма не идет ни в какое сравнение с объемами хищений, совершенных коррумпированными чиновниками мэрии и районных администраций. Вина Путина заключалась лишь в том, что он доверился знакомым коммерсантам, обещавшим в обмен на разрешение на вывоз сырья часть полученной выручки потратить на приобретение нужных городу товаров. Как и следовало ожидать, "новые русские" не сдержали своего слова. Путин, желая загладить свой промах, решил взять местных "бизнесменов" под жесткий контроль с помощью методов, освоенных им за время службы в разведке.
Едва он начал работать в этом направлении, как тут же подвергся нападкам со стороны одного из самых ярых оппонентов Собчака. Председатель Ленсовета Александр Беляев обвинил его в намеренном подрыве устоев городского хозяйства и использовании для этого приемов, заимствованных из арсеналов спецслужб. Якобы Путин создал в Санкт-Петербурге собственную агентурную сеть для сбора компромата на городские коммерческие организации. Беляев даже утверждал, будто Путин продавал полученные сведения иностранным фирмам.
На самом деле все было далеко не так. Путин как председатель Комитета по внешним связям ввел в Санкт-Петербурге систему регистрации частных предприятий, имеющих право на внешнеэкономическую деятельность, для дальнейшей передачи информации о них Министерству финансов. Мелкие нарушения объяснялись исключительно его чрезмерным усердием. Ведь через него проходили все контакты с заново получающими городскую аккредитацию дипломатическими представительствами. От него одного зависела судьба инвестиционного проекта, представленного на подпись Собчаку. Путину приходилось учитывать интересы многих хозяйственных структур и, в первую очередь, иностранных фирм, потоком устремившихся в Санкт-Петербург и доверившихся вице-мэру как высшему представителю государственной власти. И уж тем более он был обязан оправдать доверие таких крупных американских компаний, как "Кока-кола", "Ригли" и "Жилетт". Именно он добросовестно снабжал потенциальных инвесторов необходимой информацией. Вполне возможно, что он также не оставлял без ответа запросы западных бизнесменов относительно истинного состояния дел их санкт-петербургских партнеров. Он никогда не давал повода для недовольства. При его содействии КПМГ смогло заключить с мэрией выгодный договор об оказании ей консультационных услуг. Именно благодаря Путину первые филиалы иностранных банков в России появились не где-нибудь, а в городе на Неве. Это были отделения "БМП Дрезденер-банк" и банка "Насьональ де Пари".
Тогда, в годы резких крутых перемен, деятельность большинства иностранных фирм в России не обходилась без явных или скрытых нарушений закона. Так, за обычную деловую встречу с высокопоставленным чиновником городской администрации западный бизнесмен был должен выложить несколько сотен долларов. Обед с мэром стоил уже 1000 долларов. К чести Путина его политические противники так и не смогли раздобыть сколько-нибудь серьезный компромат на него. Известно лишь, что иногда он оказывал любезность кому-нибудь из сильных мира сего. Например, Путин помог дочери директора Эрмитажа устроиться на работу в отделение Дрезденского банка и добился предоставления налоговых льгот санкт-петербургскому филиалу компании "Кока-кола".
Полное отсутствие компромата на нынешнего хозяина Кремля поражает - хотя бы потому, что через руки Путина тогда проходили миллионные суммы. Он находился в центре деловой жизни Санкт-Петербурга. Западные предприниматели хорошо помнят его роль в приватизации гостиниц "Астория", "Москва", "Прибалтийская" и "Пулковская". К сожалению, тогда не удалось добиться создания в городе сети отелей международного класса с иностранным участием. Мэрия Санкт-Петербурга не смогла дать зарубежным инвесторам четких гарантий и тем самым существенно уменьшить инвестиционные риски.
Американец Грэхем Хьюмес, наверное, никогда не забудет, как Путин, отстаивая интересы западных бизнесменов, ловко обходил разнообразные бюрократические препоны. Хьюмес прибыл в город на Неве в 1993 году. Его фирма специализировалась на поставках мороженого масла для последующей продажи его на санкт-петербургской продовольственной бирже. Оставшаяся от уплаты налогов прибыль вкладывалась в небольшие местные предприятия, принадлежавшие представителям среднего класса. Московским чиновникам такой бизнес пришелся не по душе. Но Путин обещал Хьюмесу поддержку и даже заручился подписью премьер-министра Черномырдина. Американец находился в кабинете вице-мэра, когда туда позвонил разъяренный Собчак. Путин с улыбкой вытянул руку с телефонной трубкой и сказал "Если хотите, мы можем обойтись и без телефона. У нас в здании отличная акустика".
Как-то к Путину на прием записалась группа московских бизнесменов. Им срочно нужно было встретиться с Собчаком. Путин согласился и провел их в конференц-зал. Позднее он достаточно откровенно рассказал об этой встрече: "Как выяснилось, это были грузины. Они довольно бурно обсуждали свои дела. Вдруг один из них заснул прямо за столом. Я сказал себе: этот тип никогда больше не переступит порога мэрии. Каково же было мое удивление, когда через несколько лет я узнал, что это был не кто иной, как Борис Абрамович Березовский!" Так пересеклись пути двух людей, чьи имена со временем не будут сходить с газетных полос, а судьбы причудливым образом переплетутся между собой. Оба они в значительной мере определили дальнейшее историческое развитие России.
К сожалению, западные журналисты и историки, занимающиеся изучением биографии Путина, гораздо больше внимания уделяют его "чекистскому прошлому", а не блестящим результатам его работы в Санкт-Петербурге в 1990–1996 годах, когда он зарекомендовал себя превосходным менеджером. Приобретенный тогда богатый опыт, безусловно, пригодится ему на посту президента. Не случайно после победы на выборах он постоянно подчеркивал, что создание в стране благоприятного инвестиционного климата даст гораздо больший эффект, чем получение новых кредитов у западных государств.
Решившись на открытую и жесткую конфронтацию с Верховным Советом, Ельцин никак не ожидал такого всплеска насилия с обеих сторон. Когда 3 октября 1993 года толпа смяла милицейские кордоны на Смоленской площади, а затем прорвалась к Дому Советов, Руцкой с балкона призвал с отнятым у милиционеров и солдат внутренних войск оружием идти на штурм мэрии и захват телецентра в Останкино. Ночью в столицу вошли правительственные войска. Танки и бронетранспортеры расположились около гостиницы "Украина". Утром начался обстрел Белого дома. Во второй половине дня главари мятежников вышли из подъезда с поднятыми руками. Их тут же отвезли в следственный изолятор министерства безопасности "Лефортово". В указе Ельцина за номером 1200 говорилось, что место распущенного Верховного Совета должен занять новый орган законодательной власти - Государственная Дума. Выборы в нее были назначены на декабрь 1993 года. Демократические силы, казалось, упрочили свое влияние почти всюду. Не стал исключением и Санкт-Петербург.