Тэтчер: неизвестная Мэгги - Медведев Дмитрий 3 стр.


Как оказалось, Маргарет было не только не о чем говорить с Беатрис, но и нечего рассказать о ней. Когда ее попросили дать свои данные в известный британский справочник "Кто есть кто", Тэтчер ограничилась сухим: "Дочь Альфреда Робертса, Грэнтем, Линкольншир", ничего не упомянув о человеке, давшем ей жизнь.

Первоначально в подобном отношении не прослеживалось ничего необычного. Многие женщины, избранные в 1950-1960-е годы в палату общин, предоставляли сведения лишь об отцах. Логично даже было бы предположить, что Маргарет воспользовалась готовой формой, взяв анкету одного из своих старших коллег. Однако вскоре журналисты были весьма озадачены, когда после каждого вопроса о Беатрис Тэтчер тут же переводила разговор на отца.

В этом плане очень показательно телевизионное интервью Мириам Стоппард в ноябре 1985 года, когда о нежелании Маргарет говорить по поводу своей матери узнали не только представители прессы, но и вся страна. Откровение было тем более шокирующим, что именно в данном интервью премьер-министр пустила слезу, упоминая об уходе Альфреда с поста мэра Грэнтема.

Итак, что же произошло в тот день в телевизионной студии?

– Что вы можете рассказать о вашей матери? – поинтересовалась Стоппард.

– Она была замечательная женщина, – послышалось в ответ, – да…

Здесь Маргарет неожиданно запнулась, возникла неприятная пауза, и разговор был быстро переведен на Альфреда Робертса.

Спустя некоторое время Мириам снова решила вернуться к Беатрис:

– Как вы считаете, какие качества вы унаследовали от вашей матери?

– О, мама, она поддерживала отца во всем. Она была очень гордая. В том смысле, что, например, однажды она мне сказала: "У твоего отца был сегодня очень тяжелый день. Он отстаивал свои принципы".

Из чего стало ясно, что Беатрис была лишь тенью своего мужа.

Неудовлетворенная такими ответами, Стоппард попробовала в третий раз:

– Какую роль Беатрис играла, когда вы в доме обсуждали политику и другие насущные вопросы?

– Никакой, мама обычно не принимала участия в спорах, – вновь резко заметила Тэтчер.

Трудно сказать, остались ли зрители довольны подобными ответами, но некоторых исследователей результат явно удовлетворил, дав им дополнительный материал для анализа личности одного из самых противоречивых премьер-министров Великобритании XX века. В 1989 году член парламента от лейбористской партии и начинающий психолог Лео Эбс опубликует претенциозную книгу "Маргарет – дочь Беатрис", в которой предпримет попытку разобраться в личности Тэтчер и, используя теорию Зигмунда Фрейда, рассмотрит отношения Маргарет с ее матерью.

Предпосылки и выводы Эбса потрясут не только общественность, но и саму Тэтчер, занимавшую в тот момент пост премьер-министра. Так, Лео предположит, что мать не кормила Маргарет грудью, вообще относясь к ней предвзято и холодно. В ответ, став министром образования, Тэтчер лишит школьников бесплатного молока, а также глубоко возненавидит все социальные программы, предлагаемые лейбористским правительством.

Несмотря на всю надуманность и политическую спекуляцию, Эбс поднимет вопросы, которые сама Маргарет предпочла оставить без ответа. Лишь в середине 1990-х годов, приступив к написанию своих мемуаров "Путь к власти", баронесса Тэтчер вновь вернется к материнской теме. На этот раз Беатрис предстанет "аккуратной домохозяйкой, великолепным поваром и хорошо организованным человеком". Вряд ли это удовлетворило читателей, желавших хоть на этот раз услышать из уст экс-премьера по-настоящему теплые слова, а не сухие, заученные фразы.

Если истинная природа отношений между Маргарет и ее матерью так по-прежнему и остается лишь на уровне недомолвок и смелых предположений, то остальные аспекты детства "железной леди" известны более или менее подробно.

Мэгги росла очень тихим и спокойным ребенком, не сильно отличавшимся от своих сверстников. Она была не слишком спортивна, любила интеллектуальные игры и обожала музыку.

Когда Маргарет исполнилось пять лет, ее посадили за пианино. И как оказалось, не зря. Мэгги выиграла несколько конкурсов на местных музыкальных фестивалях и стала аккомпаниатором в методистской церкви своего отца.

– У нее великолепный стиль и техника! – восклицал журналист "Grantham Journal".

– Во время выступления ей удалось совладать с беспокойством, продемонстрировав как искусные способности, так и наличие воображения, – добавлял другой комментатор.

Однажды, после просмотра оперетты Зигмунда Ромберга "Песня пустыни", Мэгги была настолько поражена этим произведением, что сразу же купила партитуру и стала часами разыгрывать ее на домашнем пианино.

Маргарет была не единственным любителем музыки в семье Робертсов. Довольно часто в их доме вместо обсуждения политики устраивались музыкальные вечера. Мэгги аккомпанировала на пианино, а Альф, обладающий неплохим басом, и Бетти – контральто, исполняли номера из произведений Гилберта и Салливана.

Гораздо противоречивее, чем любовь к музыке, сложились у Маргарет отношения с кинематографом, который пользовался все большей популярностью. Если верить мемуарам баронессы, едва в кинотеатре погас свет и побежали первые кадры, она сразу прониклась новым видом искусства.

В действительности все было не так романтично. В отличие от Рональда Рейгана, Тэтчер никогда не считалась большим поклонником "фабрики грез". Это и не удивительно, ведь в семье Альфреда Робертса фильмы рассматривались как "прибежище грехов". Самое интересное, что в детские годы "железная леди" мечтала стать не кем иным, как актрисой. В 1930-е годы в Грэнтеме проживал театральный менеджер и продюсер А. Кэмпбелл, владеющий тремя из четырех местных кинотеатров. Его дочь Джуди посвятила свою жизнь съемочной площадке, добившись на этом поприще определенных успехов. Однажды она зашла купить что-то в лавку Робертсов, где и увидела десятилетнюю Маргарет. Последняя произвела на нее настолько сильное впечатление, что, вернувшись вечером домой, Джуди решила поделиться со своей матерью:

– Ты знаешь, я сегодня встретила у Робертсов такую необычную девочку.

На что та, прервав ее, скажет:

– Запомни, Джуди, этот ребенок особенный, она многого добьется.

Пройдет лет сорок, и, подняв глаза к небу, актриса воскликнет:

– Мама, как же ты была права!

Чего не знала тогда Джуди, так это какое впечатление она произвела на маленькую девочку. Завороженная таинством сцены и успехом своей соседки, Мэгги стала мечтать о карьере актрисы, представляя себя в главных ролях роскошных постановок под палящими лучами рампы, блеска и славы.

Лицедейство и любовь к публике редко проходят бесследно, и Тэтчер в данном случае не станет исключением. Уже будучи главой оппозиции и премьер-министром, Маргарет обожала быть в центре внимания, умея правильно разыграть свое появление, уход и эффектные жесты.

– Она тщательно вникает во все постановочные подробности, – вспоминает неоднократно бравший у нее интервью американский журналист Крис Огден, – где должны проходить съемки, что послужит фоном, даже как выглядит стул, на котором ей предстоит сидеть, заменяя все, что найдет неподходящим. Она умеет тонко уловить нужный момент и обладает природным чувством сцены. На встречах она частенько манипулирует людьми наподобие режиссера, разводящего актеров в мизансцене.

Следуя своей мечте, Мэгги вступила в театральное общество и даже приняла участие в нескольких постановках, хотя и без особого успеха. Ее мысли были далеки от искусства. Главное – насладиться вниманием толпы и вырваться из этого тихого Грэнтема.

Впоследствии Маргарет удастся сделать и то и другое. И помогут ей в этом не театральная сцена или съемочная площадка, а скромная парта с зеленоватой лампой, бессонные ночи над книгами и страстное желание превзойти сначала себя, а затем и лучших представителей своего поколения. Как бы банально это ни звучало, но именно учеба станет той "нитью Ариадны", ухватившись за которую Маргарет сможет совершить невероятный скачок из провинциальной лавки в 10-й дом на Даунинг-стрит.

Не получив в детстве хорошего образования, Альфред считал, что с его детьми все должно быть совершенно иначе. Маргарет еще не исполнилось и пяти лет, когда 3 сентября 1930 года она была отдана в общеобразовательную школу на Хантингтауэр-роуд – одноэтажное здание из красного кирпича, окруженное палисадником с одной стороны и спортивной площадкой – с другой.

Школа располагалась позади железнодорожной станции в полутора километрах от дома, и каждый день независимо от погоды сестры Робертс дважды проделывали путь от дома до школы и обратно, возвращаясь домой на обед в перерывах между уроками.

Едва приступив к учебе, Маргарет тут же заявила о себе как о потенциальной отличнице.

– Даже в пять лет она отличалась сообразительностью, прилежанием и столь характерной для нее серьезностью, – вспоминает одноклассник Джон Фостер, сидевший с ней за одной партой.

Ему вторит и сестра Мюриель:

– Хоть Мэгги и была моложе на четыре года, по учебе она обгоняла меня на три.

Способности Маргарет заметили преподаватели, и она была переведена в следующий класс. Другой бы ребенок, возможно, растерялся, но только не Мэгги, всегда уверенная в собственных силах. Когда ей исполнится девять лет, она одержит победу на конкурсе чтения стихов.

– Маргарет, тебе повезло! – поздравит ее помощница директрисы Уинифред Райт.

– Почему повезло? – обиженно воскликнет Тэтчер. – Я победила заслуженно!

Летом 1936 года Маргарет переведут в Кественскую частную школу для девочек, специализирующуюся на подготовке своих выпускниц к поступлению в университеты. Основанная в 1910 году, школа пользовалась популярностью у жителей Грэнтема. Просторное здание, травяные теннисные корты и площадка для игры в хоккей вполне соответствовали представлению британцев о хорошем учебном заведении. В школе находилось около 350 учениц, четверть из которых получала образование бесплатно. Среди них была и Маргарет Робертс, сдавшая для этого специальные экзамены по настоянию своего отца.

Учебный день начинался в 8:45 с утренней службы в огромном дубовом зале. Она проходила под размеренные звуки псалмов, распеваемых школьным хором, одной из участниц которого была наша главная героиня. После завершения службы, чистые умом и духом, дети приступали к занятиям, которые продолжались (с перерывом на обед) до 16:15. Затем девочки расходились по домам, где выполняли домашние задания.

Все было взято под строгий контроль. Учебная программа, досуг и даже одежда. Зимой ученицы ходили в серо-синей блузке без галстука, черных плотных колготах и шерстяном блузоне из сержа, летом – в синем хлопчатобумажном платье. На прогулках по улице к гардеробу добавлялись верхняя одежда и шляпки – из фетра зимой и соломенные летом. Любые формы кардиганов и джемперов были запрещены на протяжении всего года. Для тех же, кто замерзал, можно было носить блейзер, хотя это и не поощрялось. Мэгги четко следовала предписанному дресс-коду, не позволяя себе ничего лишнего.

В 1938 году Мюриель отправилась в Бирмингем учиться на психотерапевта, открыв для себя одновременно с учением Фрейда притягательный мир косметики и моды. В канун Рождества, облачившись в костюм Санта-Клауса, Мюриель положит в праздничный носок своей сестры миниатюрную пудреницу. Так что Мэгги теперь частенько будет прихорашиваться в перерывах между уроками, пудря свое личико под завистливые взгляды одноклассниц.

Если же говорить о школьных успехах, то здесь Маргарет была одной из лучших, последовательно год за годом занимая первое по успеваемости место в классе. Мэгги быстро обратила на себя внимание преподавательниц.

– Маргарет очень трудолюбива и ведет себя как подобает, – делилась одна из них своими впечатлениями.

За годы учебы в Кественской школе ее попеременно хвалили за "прилежание в работе", "демонстрацию глубокого понимания предмета", а также "ясное и логическое мышление".

– Как ей это удается? – перешептывались одноклассницы.

Ни для кого не было секретом, что Маргарет не обладала ни особым умом, ни какими-то выдающимися способностями.

– В ней не было ничего особенного, – признается ее лучшая школьная подруга Маргарет Гудрич.

С ней согласна и учительница английского языка Мейрджори Сэнсбери:

– Она ничем не выделялась. Маргарет была "правильной" ученицей, а такие обычно быстро стираются из памяти преподавателей.

Да, Тэтчер и правда была лишена искры гениальности, зато она обладала волевым характером и превосходной работоспособностью. Когда другие ученицы играли в салочки или флиртовали с местными мальчишками из Королевской школы, Маргарет корпела над домашними уроками, а когда освобождалась, шла в лавку помогать родителям.

– Я никогда в своей жизни не встречала никого с такой беспредельной трудоспособностью, – замечает Гудрич.

Главным оружием Тэтчер стали усидчивость, зубрежка и великолепная концентрация внимания. Однажды после экзамена, во время которого разразилась сильная гроза, ее одноклассницы принялись обсуждать аномалии природы. Каково же было их удивление, когда, обратившись к Маргарет, они услышали:

– Какая еще гроза?!

Мэгги настолько погрузилась в заполнение экзаменационного листа, что совершенно пропустила буйство стихии, царившее за окном.

В отличие от преподавателей, с которыми у Тэтчер быстро сложились хорошие отношения, со сверстниками общего языка найти ей так и не удалось. Хотя Маргарет и пыталась. Она частенько приносила различные сладости из бакалейной лавки своего отца, старалась быть общительной, но все безрезультатно. Одним не нравились ее надменная интонация и властный тон, другим – набитый учебниками ранец и всезнайство. Когда родители спрашивали своих девочек: "Почему ты не хочешь быть похожей на Маргарет Робертс?" – те лишь заливались громким смехом. И было отчего. Каждый раз, когда школу посещал кто-нибудь из именитых гостей, Маргарет первой задавала вопрос. При этом делала это с такой неподдельной серьезностью, словно находилась не в школьном классе, а не заседании кабинета министров.

– Она умела правильно использовать слова в том возрасте, когда большинство ее школьных подруг изъяснялись лишь междометиями, – добавляет Маргарет Гудрич.

С годами неподражаемая мисс Робертс превратится в одну из легенд маленького Грэнтема. В 1990-е годы жители города станут свидетелями следующей сцены. Две девочки лет одиннадцати возвращались из школы, делясь друг с другом своими познаниями.

– Я в этом уверена, – хвастливо заметила одна из них, упоминая про какой-то интересный факт.

– Да этого не может быть! – возразила другая.

– Говорю же тебе, это правда, – продолжала настаивать первая, – я узнала это от самой Маргарет Робертс, а она всегда права.

Однако все это будет потом. В 1930-е и 1940-е годы Маргарет столкнется с гораздо более серьезным испытанием, нежели отсутствие близких подруг. 3 сентября 1939 года в 11:15, как и большинство англичан, Мэгги, прильнув ухом к радио, слушала усталый голос премьера Невилла Чемберлена:

– Официально заявляю вам, что никакого ответа не последовало. С этого момента наша страна находится в состоянии войны с Германией.

Теперь все резко переменилось. Пробирающие до костей звуки сирен, новые правила затемнений, ночные рейды люфтваффе, карточная система и постоянный страх вторжения фашистов на Туманный Альбион – вот что заполнило некогда мирные будни. На скорую руку в школьном дворе были построены два бомбоубежища, а вместо привычных уроков ученики стали помогать взрослым в строительстве защитных сооружений и сборе урожая.

Несмотря на свой провинциальный статус, Грэнтем подвергся мощным бомбардировкам. Было время, когда на него падало больше бомб в расчете на душу населения, чем на любой другой город в Великобритании. Словно подопечные Геринга мстили ему за связь с автором закона всемирного тяготения, подтверждая слова русского поэта: "Да не все то, что сверху, – от Бога". На самом же деле сэр Исаак был тут совершенно ни при чем. Если люфтваффе и привлекало что-то в Грэнтеме, то наверняка не его историческое прошлое, а заводы по производству танков, активно заработавшие во время битвы за Британию.

Однажды во время налета снаряд едва не превратил в руины здание Кественской школы. Уходя от огня зениток, немецкий бомбардировщик стал резко снижаться и при подлете к школе сбросил несколько бомб, которые цепочкой разлетелись на спортивной площадке и чудом не задели главное здание. Не минули угрозы бомбежек и бакалейную лавку Альфреда. Когда раздавались звуки воздушной тревоги, Робертсы, не имея в своем доме бомбоубежища, забирались под огромный обеденный стол. Прежде чем нырнуть в укрытие, каждый хватал что-то ценное, для Маргарет это были учебники и тетради.

Единственным утешением был радиоприемник Philips, по которому она с замиранием сердца слушала выступления Уинстона Черчилля.

Назад Дальше