В небольшой рощице, в низине, старший лейтенант остановил роту и подозвал к себе командира десанта.
- Надо разведать, кто в селе.
Разведчики вернулись быстро. Они сообщили не только необходимые данные о противнике, но и сведения о мостах в селе, о дорогах, по которым противник может подбросить подкрепление, если бой затянется.
- И еще, товарищ старший лейтенант, - Доронин не видел лица докладывавшего офицера, но по голосу догадывался, что тот совсем юн, - встретившаяся нам женщина сказала, что гитлеровцы почти поголовно пьяные. Завтра их часть выступает на фронт, поэтому сегодня солдаты "конфисковали" весь самогон в селе.
- А правду она говорит?
- Кажется, да. Мы сами пьяных видели. Ходят по улицам, на губных гармониках играют.
- Это хорошо. Пусть веселятся.
Около полуночи взвод Кичигина с автоматчиками на броне на малой скорости двинулся к селу прямо по большаку. Он имел задачу отвлечь внимание противника, вызвать на себя огонь, заставив тем самым фашистов "раскрыться". Когда же гитлеровцы ввяжутся в бой, другие два взвода вместе с автоматчиками ворвутся в село по проселку справа и будут пробираться к церкви.
Появление русских танков на околице села, находившегося километрах в тридцати от фронта, сначала вызвало панику. Но, убедившись, что танков всего три, фашисты открыли по ним сильный огонь. Чувствовалось, что чья-то твердая и опытная рука быстро навела порядок среди захмелевших солдат. Не исключено, что слух о "поголовном веселье" оказался преувеличенным.
Со стороны противника вводились в бой все новые и новые огневые средства. Ударили пушки, выдвинутые на прямую наводку, - один из наших танков загорелся.
- Вперед! - скомандовал Доронин находившимся вместе с ним взводам и на предельной скорости повел машину в село в направлении церкви.
Казалось, успех обеспечен, но это только казалось. Возле церкви, укрываясь за ее массивными каменными стенами, стояли четыре фашистских танка, не замеченные в темноте разведчиками. Они-то и открыли огонь по атакующим.
Пришлось вносить коррективы в план боя. Второму взводу Доронин приказал продвигаться прямо, а третьему, маскируясь среди домов, обойти церковь слева. В итоге схватки с гитлеровскими танками один из них был сожжен, а три захвачены в исправном состоянии. Теперь путь к железной дороге открыт - гарнизон села уничтожен.
Доронин осматривал трофейные танки, размышляя, как с ними поступить. Из села надо уходить немедленно. В любое время сюда могли подойти крупные силы противника.
- Сможем увести эти штуки? - спросил старший лейтенант зампотеха роты.
- Отчего же? Один поведу я, на другой сядет командир сгоревшего танка, на третий - его механик.
- Дело! Трофейные танки поставим в голову колонны. Светает. Гитлеровцы на станции увидят свои машины и, быть может, примут нас за своих. Верно?
Из села вышли, когда совсем рассвело. Колонна двигалась по сильно разбитому большаку. Впереди, покачивая тупоносыми пушками, двигались трофейные танки. Показались пристанционные постройки, окруженные окопами, опутанные проволокой. Под парами пыхтели паровозы.
"Один дзот, другой, - мысленно считал Доронин, разглядывая укрепления вблизи железнодорожного переезда. - Оба пулеметные. Не страшно. А где пушки? Пока не видно".
Гитлеровцы молчали, хотя, по предположению командира роты, они уже могли заметить, что следом за немецкими танками идут тридцатьчетверки. Убедившись, что со стороны эшелонов, стоящих на путях, не видно ни вражеских танков, ни орудий, Доронин открыл люк и просигналил флажками: "Делай, как я".
- Механик! - скомандовал он по переговорному устройству, - обгоняй немецкие танки. Атакуем!
Командирская машина, резко увеличив скорость, обогнула трофейные танки и напрямик помчалась к станции. Поймав в прицел левый дзот, Доронин выстрелил. Следом за ним открыли огонь и другие танки. На станции заметались. С водокачки застучал пулемет, огрызнулся уцелевший около переезда дзот.
Командир роты скомандовал:
- Первому взводу обойти эшелоны слева, второму - справа. Эшелоны не выпускать.
Третий взвод атаковал станцию с фронта совместно с автоматчиками, поддерживая их пулеметным огнем.
Труднее пришлось двум другим взводам. Укрывшиеся в старинном здании вокзала и бывших казармах железнодорожных рабочих гитлеровцы вели по нашим машинам огонь из пушек, спрятанных за толстые, старинной кладки стены.
Танкистам помогли автоматчики. Взяв в плен охрану эшелонов, они по одному пробрались в тыл оборонявшимся и забросали их гранатами.
Минут через тридцать все было кончено. Расстреляв из пушек станционные стрелки и взорвав с помощью автоматчиков мост в полукилометре от вокзала, рота выполнила поставленную задачу: перерезала железную дорогу Проскуров - Тернополь и, ведя бой с подошедшими резервами гитлеровцев, удерживала станцию до подхода подразделений своего полка.
24 мая 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за героизм и мужество, умелое руководство действиями танкистов и мотострелков-десантников, проявленные в этом бою, старшему лейтенанту В. А. Доронину было присвоено звание Героя Советского Союза.
Е. А. ГАСАЙ, Р. И. ПИНЬ
В ЧЕСТЬ ГЕРОЯ
Жаркие бои разгорелись близ Збаража между хутором Ангеловка и селом Романовна с укрепившимся здесь противником.
В ночь на 21 марта командир разведроты 20-й гвардейской механизированной бригады гвардии младший лейтенант С. Я. Устименко поставил задачу группе своих бойцов.
- Разведать силы противника и попытаться уничтожить огневые точки, - указал он на карте район обороны противника, - Добровольцы есть?
- Я! - первым откликнулся гвардии рядовой Пигорев, на груди которого поблескивал орден Красной Звезды.
С ним вызвались пойти еще четыре добровольца.
…Фронтовая ночь на переднем крае. Периодически взлетают ракеты, рассеивая вокруг желто-синий свет. Где-то зачастит пулемет и захлебнется. Явно нервничают на той стороне. Время от времени оживают и наши позиции: тяжело ухают минометы, заливаются пулеметы - начинается огневая дуэль.
Ночью разведчики отправились в тыл противника. Двигались скрытно, бесшумно. В небольшой роще бойцы обнаружили замаскированное орудие, уточнили, где расположены танки противника.
Светало. Воздух прорезала дробь вражеского пулемета. Разведчики прижались к земле. Ливень пуль из дзота не давал поднять головы, времени, отведенного на выполнение боевого задания, оставалось все меньше.
Надо было скорее вернуться к своим, чтобы доставить разведданные. Тогда Николай Пигорев, вооружившись гранатами, ползком стал подбираться к огневой точке. Вражеская пуля не миновала солдата, но, и раненный, он стремился добраться до дзота, подавить пулемет.
Николай бросил одну за другой гранаты, но дзот продолжал извергать смертоносный свинец. Тогда Пигорев подполз к дзоту, ухватился за раскаленный ствол и навалился на него всем телом.
Пулемет заглох навсегда. Разведчики, забрав тяжелораненого Николая, не задерживаясь, возвратились к своим. Рота за ротой двинулись в атаку наши подразделения и отбросили противника…
В поединке с дзотом Николай получил четыре тяжелых ранения. Его доставили в полевой госпиталь, находившийся в Збараже. Но раны оказались неизлечимыми.
В письме к матери героя - Варваре Васильевне Пигоревой в Курск Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин писал: "За геройский подвиг, совершенный Вашим сыном Николаем Григорьевичем Пигоревым в борьбе с немецкими захватчиками, Президиум Верховного Совета СССР Указом от 26 апреля 1944 года присвоил ему высшую степень отличия - звание Героя Советского Союза.
Посылаю Вам Грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Вашему сыну звания Героя Советского Союза для хранения как память о сыне-герое, подвиг которого никогда не забудется нашим народом".
Тернопольчане свято чтут память о славном сыне русского народа, отдавшем свою жизнь за освобождение украинской земли.
Ангеловка, где Николай Пигорев совершил свой подвиг, ныне - большое благоустроенное село, центр совхоза. По ходатайству жителей Ангеловка переименована в Пигорево.
Пионерская дружина Романовской средней школы, один из лучших пионерских отрядов Збаражской средней школы носят имя Николая Пигорева. Школьники ведут переписку с родными героя-разведчика, с пионерами Курска, где в одной из школ он учился.
Есть в Збараже утопающее в зелени воинское кладбище. Вековые и совсем молодые деревья склонились над братскими могилами. Вечным сном спят здесь солдаты Отчизны, павшие за освобождение родной земли. На одном из обелисков бронзой сверкают слова: "Герой Радянського Союзу Микола Григорович Пігорєв. 1925–1944".
Здесь, в надзбручанском крае, обрел он бессмертие.
М. С. ФЕДИК
УЛИЦА ЕГО ОТЦА
Как воин-освободитель ступил на тернопольские улицы танкист 53-й гвардейской танковой бригады лейтенант Николай Григорьевич Карпенко в апреле 1944 года.
Четверть века спустя в Тернополь приехал из Кривого Рога сын фронтовика, строитель Анатолий Карпенко.
По-разному открывался перед ними этот старинный надзбручанский город. Сквозь смотровую щель танка отец увидел окутанные дымом руины и пепелища. Перед глазами сына предстали новые кварталы, утопающие в зелени. Внимание Анатолия привлекла табличка на фасаде нового дома: "Улица Н. Г. Карпенко". Рука машинально потянулась к исписанному тетрадному листку. Последнее письмо отца с фронта… Строки из него хорошо запомнились сыну. Они являлись Анатолию еще в детских снах вместе с отцом - чернявым, загорелым с ослепительной белозубой улыбкой. Будто входит в школу, где до войны учил сельских ребятишек, и спрашивает сына: "А ты, Толик, читать-писать умеешь?" Он и в письмах с фронта все торопил сына, настаивал, чтобы тот сам их читал, сам отвечал ему на полевую почту - ведь уходил на войну Николай Григорьевич, когда Толя был совсем маленьким. "Мы скоро встретимся с тобой, сынок!" - писал он в последнем письме.
Анатолий еще раз взглянул на табличку с названием улицы. "Вот и встретились, батя".
Анатолий поселился на улице имени Карпенко и живет там до сих пор.
Улица отца… Здесь сражался он с врагом, отсюда вел машину на Великий Ходачков. Под Драгановкой столкнулись в лоб тридцатьчетверки и фашистские "тигры".
…Танкисты роты, в которой Николай Карпенко был парторгом, замаскировав машины на склоне высотки, вели тщательное наблюдение за местностью.
Командир экипажа Карпенко тронул за плечо наводчика.
- Гляди! Кажись, идут…
Приплюснутые к земле танки издали были похожи на гигантских насекомых. Ближе, ближе. Уже видны черно-белые кресты на бронированных лбах. Но почему они вдруг остановились? Стрелять им не было смысла - далековато. Наши экипажи выжидали.
Томительно, медленно тянулись минуты. Но вот через высотку, прямо перед их позицией, перевалило несколько "тигров". Только бы не упустить. Стоп! Головная машина в перекрестье прицела.
- Огонь!
"Тигр" будто споткнулся. Из него выскочили трое.
- Осколочным! - скомандовал Карпенко. Фашисты замертво упали на землю.
Открыли стрельбу другие вражеские танки. Один из них выдвинулся вперед.
- Врешь - не пройдешь! - в исступлении крикнул Карпенко и перенес огонь на него. "Тигр" задымил.
В этот день танковая атака противника захлебнулась, но через сутки возобновилась с еще большей яростью. Враг рвался к окруженным своим войскам. Пятнадцать танков и пять бронетранспортеров надвигались на позиции нашей танковой роты. Экипажи встретили врага дружным огнем.
Бой затянулся до вечера. Гвардии лейтенант Карпенко расстрелял уже третий боекомплект. Его пушка била по-снайперски точно. Но вот вражеский снаряд попал в командирскую башню. Управление огнем затруднилось. Тогда-то и вырвались у парторга роты слова, глубоко запавшие в душу каждого члена экипажа:
- Биться, покуда сердце бьется!
Чтобы сподручнее управлять огнем, Карпенко выскочил из танка. Вокруг бушевала осколочная метель. Время от времени фашистские автоматчики подходили совсем близко к машине, но огонь пушки и пулемета, а также автоматные очереди танкистов гнали гитлеровцев назад.
Семь танков, три бронетранспортера и до ста фашистов уничтожил экипаж Карпенко в течение двух дней. Мужественно сражалась вся рота.
За храбрость и стойкость, проявленные во время штурма Тернополя, Николаю Григорьевичу Карпенко присвоено звание Героя Советского Союза.
В начале июля, наступая в западном направлении от города, Николай Карпенко погиб. Прах героя перевезли в Тернополь. Тут он похоронен под вечнозелеными елями.
Мать Анатолия еще не знала о последних днях отца, перечитывала детям старые его письма, ожидая с фронта очередной весточки. Известие пришло на этот раз от его однополчан. Боевые друзья как могли утешали мать, клялись отомстить врагу за смерть парторга.
Когда погиб отец, Анатолию едва исполнилось семь лет, когда не стало матери - тринадцать. Еще меньше было его двум младшим братьям и сестре. Подростку как старшему в осиротевшем доме пришлось взять на себя заботы о семье. Он стал строителем.
Бригада Кравцова, в которой он работал, строила горно-обогатительные комбинаты. Кравцов стал вторым отцом подростку. Через пару лет он уже доверял Анатолию бригаду. В городской газете "Червоний гірник" Карпенко называли в числе лучших строителей комсомольско-молодежного коллектива.
Однажды пришло приглашение из Тернополя: пионерский отряд имени Героя Советского Союза Николая Григорьевича Карпенко просит принять участие в торжественном сборе отряда, посвященном Дню Победы.
Анатолий не раздумывая поехал туда. Вернувшись в Кривой Рог, он рассказал бригаде о том, что видел и слышал в Тернополе, поведал Кравцову о своем намерении переехать навсегда в город, где навечно прописан его отец. И Кравцов не стал его отговаривать.
Так и попал Анатолий на свою фамильную улица. К тому времени он уже обзавелся семьей, Квартира поначалу была тесноватая.
- Да вам, - говорили ему в горсовете, - бригадиру строителей, сыну героя, в любое время предоставим достаточную жилплощадь, только в другом месте.
- Нет, не съеду с батьковой улицы, - тихо сказал Анатолий, Возводили хлопкопрядильный комбинат - и комсомольско-молодежная бригада Анатолия Карпенко неизменно выходила первой и по качеству, и по темпам работ.
Нет, никогда не позволял себе жить Анатолий на проценты с отцовской славы - все зарабатывал сам: своим умом, своим трудом. И награды Родины - ордена Ленина и Трудового Красного Знамени, и диплом о высшем экономическом образовании (заочно окончил институт), и доверие коммунистов, которые послали его делегатом на XXV съезд Компартии Украины, где он был избран членом ЦК.
Не так давно я побывал у Анатолия Николаевича дома, на новой квартире. Все на той же улице. Улице имени его отца-героя.
И. А. ЯКУШКИН
ЛЕГЕНДАРНЫЙ ВОЛГАРЬ
На опушке рощи стоят боевые машины: бронированный панцырь на гусеничном ходу, длинный хобот - ствол грозной пушки. Это - самоходные артиллерийские установки - САУ. Возле них в промасленных комбинезонах хлопочут хозяева.
- Григорий Васильевич, почему вы такой задумчивый? - спросил у командира батареи самоходок гвардии младшего лейтенанта Танцорова командир батальона гвардии капитан Мороз. - Завтрашний бой тревожит?
- Вспомнилось довоенное время. Волга… Широкая, необъятная. Днем голубая, а вечерами искрится, переливается от огней. Плывут теплоходы… И мой среди них. Путь неблизкий: от Горького до Астрахани. А вы, товарищ гвардии капитан, бывали на Волге?
- Я на Днепре вырос. И очень хорошо вас, Григорий Васильевич, понимаю. Только одного не пойму: почему вы никогда писем не пишете?
- Некому… Жены нет, а где дочурка - не знаю… Оттого и сердце болит.
- А знакомые у вас есть? Просто знакомые?..
- Разве что Кузьмины…
Время сохранило нам несколько фронтовых писем-завещаний волгаря Григория Танцорова к Марии Александровне, младшей сестре его хорошей знакомой - Нины Кузьминой. В этих строках голос сердца патриота. Вот отрывки из некоторых писем.
"23 декабря 1943 года. Фронт.
14 месяцев назад на Дону был тяжело ранен. Смерть с косой стояла за плечами. Отогнал. Не время, говорю ей, мне помирать: дел у солдата еще много. И вот снова на фронте. Настроение, самочувствие - боевые. Скоро будем у границы. А там и мир недалеко.
Помогите, Маша, разыскать мою дочурку Галю. Безумно тоскую за дочуркой".
"10 января 1944 года. Фронт.
Гоним, Маша, гоним фашистов с родной земли! За последний месяц с непрерывными боями прошли сотни километров. Только успеешь после боя осмотреть машины, заправить, как новый приказ: "Вперед - на запад!"
До встречи с победой, Маша! С фронтовым приветом Танцоров".
Весна сорок четвертого выдалась нелегкой. Бездорожье. Нередко самоходки останавливались: плотно набившаяся в гусеницы грязь затрудняла движение. К бойцам и командирам не раз обращался гвардии генерал-лейтенант П. П. Полубояров, командир 4-го гвардейского Кантемировского танкового корпуса:
- На распутицу, на наши задержки в пути гитлеровцы возлагают большие надежды. А наш девиз: через все преграды - вперед!
В авангарде наступающих шли самоходки младшего лейтенанта Танцорова. Утром 6 марта они прорвались к городу Збараж. Город еще спал. Огнем и гусеницами артиллеристы громили врага.
… Предстояла разведка на Тернополь. В ночь на 9 марта несколько танков и самоходок, в том числе машина Григория Танцорова, подошли к внешнему обводу круговой обороны Тернополя. Фашисты, приняв вначале машины разведчиков за свои, пропустили их через второй и третий рубежи обороны в центр города. Гвардейцы обрушивают на гитлеровцев всю мощь огня танков, самоходок, сеют панику во вражеском стане, помогают бойцам 60-й армии штурмовать город.
На южной окраине Тернополя машину Танцорова атаковали три "тигра". Завязался жестокий бой. Григорий посылает по "тиграм" один за другим бронебойные снаряды. Загорелся один, второй вражеский танк. Третий пытался удрать, но также окутался черным дымом.
Когда вызванная кантемировцами паника несколько улеглась, гитлеровцы увидели, что их атакуют всего несколько советских танков и артиллерийско-самоходных установок. Фашисты тут же на бронетранспортерах подтянули батарею противотанковых пушек.
Исход боя решали секунды.
- По батарее - огонь! Огонь! Огонь! - командовал Танцоров. Неравная дуэль закончилась победой отважных разведчиков.