Достаточно было посмотреть на карту, чтобы оценить значение Тарановки не только в полосе обороны 25-й дивизии, но и на рубеже наших войск по северному берегу реки Мжа от Мерефы до Замостья. Она перекрывала дороги на Харьков с юго-востока, юга и частично с юго-запада, а железнодорожный переезд в Беспаловке блокировал путь к Тарановке с юга.
В том году март выдался сырой и теплый. Быстро таяли снега. Проезд тяжелой техники вне дорог оказался крайне затруднительным. Это обстоятельство еще больше повышало значение Тарановки. А захват гитлеровцами железнодорожного переезда у Беспаловки по условиям местности обеспечивал бы им поддержку бронепоездами в боях за Тарановку и Змиев.
Осмотрев работы и уточнив с Билютиным некоторые вопросы организации обороны и обеспечения, мы отправились к станции Беспаловка. Там проходил левый фланг дивизии. Надо было посмотреть, что успели сделать оборонявшие его подразделения.
Беспаловка, маленькая пригородная станция, лежала в развалинах. Невдалеке от вокзала виднелись стены небольшого разрушенного здания метеопункта, а за ним пруд и молодой сад. Впереди под еще не сошедшим снегом просматривалась уходящая вдаль долина Касьянова Яра и почти у самого горизонта - очертания совхозной усадьбы.
…Вторая половина дня. Юго-западная окраина Замостья. Отсюда открывается панорама правого берега еще покрытой льдом реки Мжа. Видны Змиев, Пролетарское, Чемужовка, Соколово. Кругом следы войны - взорванный мост, сожженные и разрушенные дома, разбитые дороги. Закончилась рекогносцировка местности и постановка задач. Командиры разъехались. Я задержал командира 78-го полка полковника К. В. Билютина.
- Вы ведь понимаете, Кондрат Васильевич, что решающим пунктом в полосе обороны дивизии является село Тарановка. Через него идут дороги на Харьков. Село надо удержать во что бы то ни стало, пока река Мжа станет непроходимой для танков. Иначе гитлеровцы по наикратчайшему пути хлынут в обход Харькова с юго-востока…
- Вполне возможно, - подтверждает командир полка.
- Вероятнее всего, немцы одновременным ударом с юга и запада вдоль дорог попытаются захватить Тарановку с ходу. Чтоб этого не случилось, надо хотя бы небольшими силами прикрыть железнодорожный переезд у Беспаловки. Он блокирует подходы к Тарановке с юга. Направьте туда усиленный взвод. Задача эта хотя и очень важная, но временная.
- А чем прикрыть направление со станции Беспаловки?
- Подвижным отрядом заграждения.
- В полку осталось очень мало людей, а Тарановка тянется на восемь километров…
- Подойдут главные силы дивизии, и я передам вам фронтовиков, прибывших на пополнение из госпиталей. Заберем из других частей минометчиков и артиллеристов, не имеющих материальной части, младших командиров, не имеющих подразделений. С вами будет танковая бригада полковника Рудкина, у нее 24 танка. Полк будет поддерживать вся артиллерия дивизии. Если станет очень туго, из Змиева контратакует врага 81-й полк Мелентьева. А северный берег реки Мжа обороняет 73-й полк. Он страхует это направление на случай неожиданного развития событий на правом фланге вдоль северного берега реки.
- Все ясно, товарищ генерал! - говорит Билютин. - Тарановку мы удержим!
На всем участке 78-го полка развернулись работы.
Когда мы подошли ближе и нам представился командир взвода лейтенант П. Н. Широнин, я сразу вспомнил его фамилию. О нем рассказывал мне Билютин. В конце февраля в бою за Червоное Широнин, прикрываясь дымом возникших пожаров, на трех самоходках с десантом гвардейцев с тыла ворвался в село и решил успех всего боя, почти не понеся потерь. Это был смелый и обдуманный маневр, в нем уже была видна командирская зрелость.
Передо мной стоял худощавый, спортивного вида лейтенант, но уже в годах, видимо из запаса. На мои вопросы он спокойно и обоснованно доложил по местности организацию своей обороны. Здесь уже успели поработать дивизионные саперы майора Дорохова, и Широнин показал нам, где поставлены противотанковые и противопехотные мины, пояснил, как они прикрываются огнем. За короткое время его гвардейцы вместе с саперами успели оборудовать кроме основных и ряд ложных позиций.
Я подивился боевой смекалке воинов. Ложные позиции уводили врага от окопов взвода на переезде и намного увеличивали живучесть подразделения. Несколько таких позиций было устроено и на еще покрытом льдом пруду.
- Сколько людей у вас? Как с оружием и боеприпасами? - спросил я Широнина.
- Взвод пополнен до двадцати пяти человек, - начал докладывать он, - в том числе за счет сержантов и старшин, не имеющих подразделений в связи с большим некомплектом людей. Во взводе четыре коммуниста. Самые молодые - командир второго отделения сержант Сухин и бойцы Торопов и Шкодин, им по двадцать. Самый пожилой Андрей Аркадьевич Скворцов, ему уже сорок девять. Он участвовал еще в первой мировой войне, после Октября - в Красной гвардии, сражался против Колчака и басмачей. Восемь человек воюют с первого года войны, а остальные со второго…
Потом Широнин сказал, что командир полка дал ему все, в чем он нуждался, а также усилил 45-миллиметровой пушкой.
Подошли командир 8-й роты старший лейтенант И. И. Ленский и командир 3-го батальона старший лейтенант И. Д. Петухов. Комбат доложил, что у него сейчас всего две стрелковые роты по два взвода, а во втором взводе 8-й роты людей еще меньше - всего 20 человек. Учитывая важность этого направления, он определил роте меньший район обороны.
Примерно в 400 метрах впереди взвода была небольшая возвышенность. Она закрывала наблюдение за дорогой на дальних подступах к переезду. Там противник мог сосредоточиваться для атаки.
В ходе своего доклада Широнин сказал, что на возвышенности он будет держать наблюдателей, чтобы своевременно подготовиться к отражению противника, но помешать сосредоточению гитлеровцев ему, мол, нечем.
- Вы знаете, товарищ Петухов, - спросил я комбата, - куда будет бить полковая и дивизионная артиллерия?
- Знаю только, что полковая группа будет вести огонь на это направление, - сказал он, несколько смутившись, - но куда именно, доложить не могу.
Взяв карту у К. В. Билютина, я увидел, что на ней указаны все плановые огни артиллерии, и приказал Петухову нанести их на свою карту. Командующий артиллерией дивизии М. Ф. Гусельников сразу показал их на местности. Потом уже Билютин, видимо предваряя мои вопросы, сказал Петухову, что на это направление предусмотрена контратака танковой и стрелковой рот из резерва полка.
Широнин довольно улыбался. Глядя на него, я подумал: хорошо, если командир знает не только свой маневр, но и то, что будет делать старший начальник и соседи, чтобы помочь ему, если этого потребует обстановка.
Стало темнеть. Я отпустил Билютина и командиров подразделений, и как-то незаметно между мной и Широниным завязалась беседа. Петр Николаевич был коммунистом, призван в армию из Кировской области, последнее время работал в Кирове в школе ФЗО, был женат, имел детей.
- Важно, - сказал я Широнину, - чтобы весь взвод понимал значение обороняемого переезда. Ведь от стойкости каждого бойца зависит многое. Вам будет очень тяжело, это можно сказать уже сейчас, но выстоять надо, не допустить одновременного удара с юга и запада по Тарановке. Она закрывает дороги на Харьков.
Петр Николаевич немного помолчал, потом сказал твердо:
- Да, я это понимаю, товарищ генерал. Сделаем все, что будет в наших силах.
Этот разговор я вспомнил уже после первого боя в Тарановке, где взвод П. Н. Широнина с исключительной стойкостью оборонял небольшой клочок родной земли. То был настоящий подвиг…
…Первый взвод окапывается. Лейтенант Широнин обходит позицию и останавливается возле новичка. Он только сегодня прибыл во взвод.
- Гвардии красноармеец Субботин! - представляется боец.
- Посмотрим, как у тебя с обзором и обстрелом!
Широнин ложится рядом с ячейкой и смотрит.
- Хорошо выбрал позицию. Молодец! А пользоваться гранатой умеешь?
- В запасном полку изучал матчасть и метал одну противотанковую и две ручных.
- Попал в цель?
- Так точно!
- А девушка у тебя дома есть? - спрашивает лейтенант.
- А как же можно без девушки? - улыбается гвардеец.
Командир взвода идет дальше. Работая в школе ФЗО преподавателем по труду, ему приходилось вот так же, как сейчас, обходить каждого, добиваясь, чтобы любая работа выполнялась с интересом и хорошо.
Широнин останавливается возле другого новичка.
- Гвардии красноармеец Силаев!
- Скажи, Силаев, какая у тебя задача?
- Не допустить вражеские танки и пехоту на свою позицию.
- Верно! Как же ты будешь ее выполнять?
- Буду вести огонь из автомата, - несколько смутившись, отвечает боец, - метать гранаты…
- Давай разберемся, Силаев, - говорит Широнин. - Вот с этой позиции ты видишь, что на тебя идет танк с десантом. До него остается 300 метров. Что будешь делать?
- Открою огонь из автомата по десанту!
- Правильно! Но вот десант спрыгнул с танка, развернулся в цепь и, стреляя на ходу, идет за танком?
- Веду огонь по пехоте за танком!
- Пехота залегла, - дает вводную лейтенант, - а танк от тебя уже в тридцати пяти метрах?
- Ложусь на дно траншеи.
- И долго ты думаешь там лежать?
- Пока танк не пройдет через траншею.
- Вражеская пехота идет в атаку вслед за своим танком. И когда ты поднялся со дна траншеи, пехота, ведя огонь на ходу, была от тебя уже в тридцати метрах?
- Веду огонь по пехоте.
- Кто же будет вести бой с танком?
- У нас сзади пушка, - не сдается Силаев.
- Пушка вышла из строя. Как тогда?
- Бросаю гранату или зажигательную бутылку в корму танка, а потом открываю огонь по пехоте.
- У тебя же задача - не допустить пехоту и танк на свою позицию… Танк надо уничтожить перед позицией, а ты лег на дно траншеи. Только в самом крайнем случае, когда танк все-таки прорвался через нашу траншею, надо метать ему гранату вслед, в топливное отделение.
- Понял, - говорит боец, вытирая со лба пот…
- Кто у тебя дома, Силаев?
- Мать…
- Давно писал ей?
- Да месяца три уже…
- Напиши ей письмо сегодня. Кто знает, когда еще придется ей написать. Пусть старушка успокоится…
Командир взвода подходит к Зимину. Сняв шинель, в одной гимнастерке с двумя медалями на груди, он энергично роет траншею. Завидев подходящего командира, Зимин прекратил работу и принял строевую стойку.
- Где воевал, старшина? - спрашивает его, подавая руку, Широнин.
- И под Смоленском пришлось, и под Москвой, и под Сталинградом. Там меня и ранило. А к вам прибыл накануне прямо из госпиталя.
- Закурим? - предлагает лейтенант.
- Могу угостить табачком, дареный, вместе с кисетом!
- Давай! Ты, старшина, не обижайся, что рядовым бойцом воевать приходится. В полку людей совсем мало, некем командовать.
- Не беда, - отвечает Зимин. - На войне все бывает. Иной раз и генералу в рукопашном бою приходится участвовать. А нам, как говорится, положено по штату этим заниматься…
- Ты до войны где работал? - спрашивает Широнин.
- Председателем колхоза.
- А я педагог. Учил детей труду, созиданию… Ты хлеб растил, другие строили, добывали уголь, варили сталь… Какая жизнь была интересная…
- Ну, скажите, товарищ лейтенант, кому мы мешали?
- Фашизму! Вспомни Испанию, старшина…
- Да, это верно…
- У меня к тебе просьба, старшина. Выберем время, и ты поговори с бойцами, расскажи им, как оборонялись сталинградцы. Ведь и нам здесь предстоит, наверное, не легкий бой…
- И расскажу, и покажу, - поддерживает Зимин.
Из письма П. Н. Широнина к автору:
"…Когда в канун боя Вы уехали с переезда, стало уже темно. Хотелось побыть одному, осмыслить главное из нашего разговора.
- Вам будет очень тяжело, Широнин, - сказали Вы, - но надо выстоять, не допустить захвата гитлеровцами с ходу Тарановки. Она закрывает дорогу на Харьков…
…В подвальчике метеопункта, тесно скучившись, собрался почти весь взвод. Тускло светит "гильза", выхватывая из темноты лица гвардейцев. Они уже поужинали и ждут, что я скажу.
- Нашу оборону смотрел командир дивизии. "Подготовили все правильно, - сказал он. - Здесь надо задержать врага во что бы то ни стало…" - Я обещал комдиву сделать все, что в наших силах…
Люди молчат. Многие из них прибыли во взвод только накануне. Нестерпимо долго тянутся секунды. Поднимается самый пожилой среди нас, "папаша" взвода Андрей Аркадьевич Скворцов.
- Будем стоять до последнего, - как о чем-то окончательно решенном строго говорит он. - Да так, чтоб фашистам страшно стало…
Встает старшина С. Г. Зимин. Его рассказ о героизме бойцов в Сталинграде, где он был ранен, разбудил в душе воинов какие-то новые струны. Что-то незримое произошло в их настроении. Исчезла усталость. В глазах - огонь и воля.
С пола вскочил красноармеец Петр Шкодин.
- Клянусь, товарищи! Я не сделаю ни шагу назад!..
Один за другим поднимаются гвардейцы и обещают стойко встретить врага.
- Разрешите, товарищ лейтенант, песню спеть перед завтрашним боем? - спрашивает старший сержант И. Г. Вернигоренко.
И вот уже, заполняя подвальчик, гремит как клятва "Священная война".
…Как тяжело нам будет, я тогда не представлял… Но Вы, товарищ комдив, знаете меру тяжести, что нам пришлось испытать. Только семь из двадцати пяти остались в живых, но враг не прошел…"
Рассвет 2 марта застал дивизию в боевой готовности. Командиры на наблюдательных пунктах, артиллерия и танки - на замаскированных позициях, пристрелка плановых огней и реперов закончена, боеприпасы подвезены и выложены у орудий и в погребки, связь проверена. Многие командиры штаба и политотдела были направлены в подразделения 78-го полка и частей усиления. На подходах к Соколово, в район Рябухино и в направлении Лозовой мы выслали разведку, которая еще ночью сообщила о движении противника к Тарановке.
Было сыро и зябко. В утренней тишине послышалась отдаленная стрельба из танковых пушек и орудий. Через несколько минут выстрелы начали громыхать ближе. В бинокль я увидел вспышки ведущих огонь орудий из района западнее Тарановки. В воздухе появились "юнкерсы". Взрывы бомб сотрясали землю, а вой сирен идущих в пике самолетов резал слух и, казалось, ввинчивался в мозг.
Позвонил Билютин и доложил, что немцы атакуют село в районе переезда на 306-м километре и у Беспаловки.
Так, казалось, обычно начался первый бой за мало кому известное село Тарановка. Но ему суждено было войти в летопись героических подвигов нашей армии в годы Великой Отечественной войны.
О подвиге взвода лейтенанта П. Н. Широнина я рассказал в книге "На разных фронтах" (М., Воениздат, 1978). Не отсылая читателя к этой книге, привожу здесь описание самого боя от его начала до завершения.
Рано утром в небе появилась "рама". Сделав круг над переездом и Тарановкой, она полетела в направлении Змиева и, развернувшись, через Соколово ушла за горизонт.
В это время наблюдательный пост в составе сержанта Н. И. Кирьянова и красноармейца П. Т. Шкодина с высотки перед взводом заметил вдали вражескую колонну, двигавшуюся к переезду, который обороняли гвардейцы лейтенанта П. Н. Широнина. Впереди шло охранение - две бронемашины, два танка и до взвода пехоты.
Отправив Шкодина с донесением к командиру взвода, Кирьянов несколько задержался, чтобы с более близкого расстояния уточнить силы противника. За охранением шло 20 танков и самоходных орудий, 15 бронемашин и до батальона гитлеровцев на автомашинах. Кирьянов побежал к лейтенанту Широнину доложить об этом.
И вот из-за возвышенности перед позицией взвода появилось несколько бронемашин. Гвардейцы молчали. Показался еще один танк и машина с пехотой. Вместе с двумя бронемашинами они осторожно спускались с возвышенности к переезду. В этот момент раздался сильный взрыв, и из-под шедшей впереди бронемашины вырвался столб пламени и дыма. Это сработала наша противотанковая мина. Машины остановились. Прозвучал одиночный выстрел 45-миллиметровой пушки, и вторую бронемашину заволокло дымом. Расчет орудия стрелял без промаха. Шедший сзади танк открыл огонь по переезду, пехота спешилась и залегла, а потом постепенно стала отходить назад вместе со своим танком.
Широнин рассказывал потом, что он удивился тогда: с чего бы это гитлеровцы сразу испугались и стали пятиться?
Вскоре пришла разгадка - в небе появилось свыше трех десятков "юнкерсов", которые шли двумя эшелонами. Первый эшелон ушел на Тарановку, второй, построившись в карусель, стал бомбить позиции взвода, захватывая весь район переезда.
В этот налет вышел из строя расчет 45-миллиметровой пушки. Командир поставил за орудие старшину Нечипуренко и красноармейца Тюрина.
Потом на какое-то время стало тихо, фашисты готовились к атаке.
Вдруг гвардейцы увидели, что перед танками огненной стеной встали разрывы наших снарядов - это открыла подвижный заградительный огонь дивизионная артиллерийская группа. Сразу загорелся один танк и самоходное орудие, но остальные машины и пехота проламывались вперед, стреляя с ходу по переезду.
В отделениях гвардии старшего сержанта Вернигоренко и гвардии сержанта Сухина появились раненые, но никто не ушел в тыл - после перевязки все остались в строю. Был ранен в руку и лейтенант Широнин, но продолжал командовать взводом. Все ближе танки и вражеская пехота. По ним уже ведет огонь полковая артиллерийская группа, включились и батальонные минометы. По смотровым щелям танков и гитлеровцам били бойцы взвода.
Широнин заметил двигавшуюся в обход позиций взвода группу танков и самоходных орудий. Он сразу определил, что они направляются к дальнему переезду у Беспаловки, который прикрывал подвижный отряд заграждения полка. Потом он увидел, как из-за танков выскочили две бронемашины. Одна из них устремилась к валам, насыпанным на пруду, и сразу провалилась под лед, другая, стреляя на ходу из пулемета, направилась к левому флангу взвода. Ее подбил расчет орудия. Стало ясно - опасность грозила взводу еще с фланга и тыла.
Начиная наступление с фронта, вражеские танки двигались клином. В голове шел тяжелый танк. Но оттаявший уже грунт замедлил их движение, и они начали скучиваться у шоссе. Это позволило Нечипуренко и Тюрину из своей сорокапятки в считанные минуты подбить два танка. Но вот слева, со стороны Беспаловки, они увидели мчавшуюся прямо на них вражескую самоходку. Бойцы пытались повернуть орудие. Но почти в упор прогремел выстрел самоходки, и тут же она наскочила на орудие. Нечипуренко был убит, а Тюрина тяжело ранило.
Когда орудие было раздавлено, навстречу танкам противника на смертельный поединок пошли гвардейцы с гранатами и зажигательными бутылками.
Между тем вражеское самоходное орудие, покончив с пушкой, рванулось на переезд. Навстречу ему, на виду у своих боевых товарищей и противника, пополз сорокадевятилетний "папаша" взвода, бывший председатель сельсовета коммунист А. А. Скворцов.
- Пулеметчикам - прикрыть Скворцова! - крикнул Широнин.
Но гитлеровцы усилили огонь. Андрей Аркадьевич был, видимо, ранен, но у него еще хватило сил бросить противотанковую гранату под гусеницы самоходки. Окутанная дымом, она, наехав на Скворцова, как будто бы споткнулась и остановилась.