В цехе, где начальником Баранович, одна из новых сложных деталей шла с браком: вместо правильной окружности ее наружная канавка получалась эллипсной, негодной для дальнейшей обработки. Как ни бились, больше 2–3 деталей, отвечающих предъявляемым требованиям, не снимали со станка. Начальник другого цеха Красуцкий, услышав об этом, направил к соседям двух опытных токарей орденоносцев Владимира Мухина и Василия Паничкина. Стали они к станкам, и недостатки всплыли как на ладони. Оказалось, мощные станки не отрегулированы как следует. О какой же точной канавке может идти речь? Долго искали инструмент и ключи: комплект ключей здесь оказался единственным.
Недостатки устранили быстро. И на следующий день Мухин и Паничкин сняли за смену четыре годные детали. А через смену пять, потом семь. За их работой наблюдали другие токари. Вскоре они увеличили выработки. Токарь Романов, к примеру, снимал со станка уже шесть деталей. К концу декадника помощь Мухина и Паничкина уже не требовалась. Соседи горячо благодарили товарищей за науку.
Рядовой эпизод, обыкновенный. Но именно тем и привлекает он, что ярко свидетельствует: интересы коллектива, дела коллектива становятся делами и интересами каждого, что каждый стремился внести свою весомую лепту в общий успех, где бы он ни находился и какую бы работу ни выполнял.
В мае по всем показателям программа была выполнена, а по многим и перевыполнена. В июне мы держали тройной экзамен: по планам месяца, полугодия и по взятым социалистическим обязательствам. И выдержали его с честью. Во многом этому способствовал почин цеха, изготовлявшего прицелы для зенитных пушек. Его коллектив объявил июнь фронтовым и решил выполнить программу месяца, полугодия и свои обязательства к 29-му числу. Сборщики призвали всех тружеников последовать их примеру. Этот призыв был широко подхвачен и сразу стал подкрепляться ударным трудом.
Успешно справился завод с месячным и полугодовым планом. Труженики полностью выполнили свои обязательства, отправив Красной Армии сверх плана 74 зенитные пушки. И хотя завод заработал на полную мощность, далось нам это нелегко. В этот период мы вели большое строительство жилья. В это время в подсобных хозяйствах шел весенний сев. И накануне, когда мы ремонтировали, готовили технику к выходу в поле, и сейчас во время сева на эти работы отвлекалось значительное количество людей.
Иначе поступить не могли. Ведь надо было значительно улучшать условия жизни, питание людей. Такое улучшение могло наступить только с повышением продуктивности полей и ферм наших подсобных хозяйств. Урожай же будущего закладывался сегодня на полях заводских совхозов. Закладывался не так просто, как кажется. Но об этом в следующей главе.
Внимание человеку, забота о человеке
Издревле на Руси говорили: сначала душа пахаря, а потом поле. В суровую годину Великой Отечественной мы перефразировали это изречение: сначала душа рабочего, а потом завод. Само собой разумеется, выполнение заданий ГКО по производству вооружений и боеприпасов стояло у нас на первом плане. Но мы хорошо понимали - выполнение заданий идет через сердца и души тысяч и тысяч людей, которых война свела под крышей завода им. К. Е. Ворошилова.
Для нас эти тысячи не были безликой массой. Мы стремились разглядеть каждого человека в отдельности, понять его мысли и устремления, изучить его возможности и способности, сделать все, от нас зависящее по тем временам, чтобы удовлетворить его нужды и запросы. Именно такой подход вел к повышению творческой активности людей, раскрытию и применению их неисчерпаемых сил, утверждению готовности, несмотря ни на что, увеличивать выпуск продукции для фронта. Такой подход способствовал активизации человеческого фактора.
Сложность заключалась в том, что никакого специального времени для изучения рабочих нам не отпускалось. Общение шло в процессе труда, и зачастую активность его обусловливалась результатами этого труда.
На предприятии велась целеустремленная политико-воспитательная работа, направленная на мобилизацию тружеников на полное выполнение установленных планов и социалистических обязательств. Свои приказы и распоряжения, свои призывы мы стремились подкрепить постоянной заботой об удовлетворении запросов и нужд рабочих, инженерно-технических работников и служащих. Ведь в условиях, когда люди не имеют ни кола ни двора, нечего и думать о плане и повышении производительности труда. Значение тогда имело все - и питание, и жилье, и многое другое, необходимое для жизни и продуктивной работы.
Об усилиях, принимавшихся на этом направлении, говорилось в предыдущих главах. Их, эти усилия, просто невозможно отделить от борьбы за увеличение выпуска вооружений и боеприпасов. Чтобы избежать повторений в дальнейшем, попытаюсь здесь рассмотреть проблему в комплексе, как решалась она на протяжении всей войны.
Начну со строительства жилья. Этим вопросом мы занимались с самого начала функционирования завода. И занимались серьезно. В 1941 и 1942 годах сдано в эксплуатацию более 45 тысяч квадратных метров жилой площади. Ни один человек не остался без крова. Другое дело - качество жилья. Землянки, засыпные бараки во многих случаях не выдерживали натиска сибирской зимы.
Нельзя бросать упрек кому-то за такое положение вещей. Ведь когда тысячи людей одновременно выгружалась с эшелонов, тут уже не до комфорта. Строили жилье ускоренными темпами: размещать прибывших надо было не потом, а сегодня, сейчас. И лишь принимавшие экзамен первая и вторая военные зимы со всей полнотой обнажили недостатки - и в землянках, и в бараках было холодно, много дров уходило на обогрев (вместо печей стояли "буржуйки"), долго так жить нельзя.
Этот вопрос где-то в декабре 1942 года мы неоднократно обсуждали и с заместителем директора по строительству М. М. Свешниковым, и с парторгом ЦК ВКП(б) И. Л. Ломакиным, и с другими товарищами. Проводили обследование каждой семьи. Установили потребности в жилье. Выработали совместную точку зрения и на то, что нам надо строить и как строить.
Решили вместо засыпных бараков возводить рубленые, которые и долговечнее, и теплее. В 1943 году появилось семь таких бараков. В комнатах и коридорах утеплялись полы и потолки, штукатурились стены. Оборудовали шестнадцать землянок (от них мы отказались только на следующий год). Но землянки теперь были поменьше, что позволяло создавать более удобные условия для проживания. В этот же период сданы под ключ жилой кирпичный дом общей площадью 1395 квадратных метров и кирпичное общежитие - 1137 квадратных метров.
Всего же жилья построено меньше, чем в 1942 году. Снижение количественного показателя объясняется тем, что приток рабочих на завод продолжался уже не такими темпами, как раньше. И разместить их не представляло особого труда. Я подчеркиваю - разместить. Однако до бесконечности "размещать" нельзя. Для людей необходимо создавать людские условия. Эта задача оказалась гораздо сложнее, чем сооружение временного жилья. Временное жилье и предназначено для временного проживания. В характере же русского человека - основательно обустраиваться на месте, если даже его пребывание здесь ограничено какими-то временными рамками. Вот почему количество землянок и размеры их в 1943 году уменьшены. По этой же причине стали строить рубленые бараки с комнатной и коридорной системой, со всеми удобствами появились жилой дом и кирпичное общежитие…
С этого времени и до конца войны показатель ввода жилья около 6 тысяч квадратных метров в год практически находился на одном уровне. Однако строились уже жилые объекты более высокого качества. В 1944 году у нас появилось 8 кирпичных двенадцатиквартирных, 2 рубленых восьмиквартирных дома и кирпичное здание интерната для учащихся ремесленного училища. А в 1945 году построено 47 шлакобетонных двухэтажных домов, проведены капитальный и текущий ремонты имеющегося жилья, благоустройство общежитий. Кроме того, тогда мы могли позволить себе и такую роскошь: выделить 300 тысяч рублей на индивидуальное строительство.
На первых порах фондов на строительство жилья нам никто не выделял. Денежные и материальные средства изыскивали из своих резервов, потому что были твердо убеждены - без этого нельзя двигать вперед производство. Вопросами планировки, проектирования зданий, застройки улиц ведал отдел главного архитектора - помощника директора завода И. А. Рюмина.
На заводе сложился сильный строительный коллектив. Его возглавил бывший главный инженер управления капитального строительства (УКСа) Михаил Михайлович Свешников, ставший заместителем директора по строительству. Ему подчинялся УКС, непосредственно занимавшийся организацией работ. На УКС была возложена задача строительства промышленных объектов, административных зданий и жилых помещений. Управление, объединяющее более 2,5 тысячи рабочих, кроме проектного отдела имело лесопильный, ремонтно-механический, гвоздильный, деревообрабатывающий цеха, цех металлических конструкций, слесарную мастерскую, мастерскую сантехники и другие подразделения. Работали они в полную силу.
Облисполком выделил заводу место, где мы брали гравий, песок, глину, а также участок леса, который могли использовать для нужд строительства. Появилось свое лесное хозяйство, которое стало играть особенно большую роль, когда перешли на рубленые бараки. Тогда же был образован лесной отдел, ведавший заготовкой строительного леса и дров для отопления промышленных и жилых зданий. К этим работам привлекались представители практически всех цехов.
Особенно продуктивно мы стремились использовать летнее время. Работы велись от темна и до темна. Летом 1943 года я побывал на лесоучастке. Бросалось в глаза почти полное отсутствие механизации. Мы кое-что предприняли в этом направлении, но большого прогресса здесь не достигли. Преобладал нелегкий ручной труд. Однако и в таких условиях люди перекрывали задания.
У нас работал кирпичный завод. Благодаря рационализаторам наладили мы и собственное производство шлакоблоков, то есть в распоряжении строителей имелась мощная база, позволяющая возводить жилье, отвечающее местным климатическим условиям. И они распоряжались этой базой по-хозяйски, ежегодно выполняя и перевыполняя план по жилищно-бытовому строительству.
Строители трудились небольшими группами или бригадами на разных участках, порой в отрыве друг от друга. Здесь нужен был свой подход и к снабжению их материалами, и к организации работ, и к проведению мероприятий воспитательного характера. Эту специфику учитывали руководители, партийное бюро УКСа.
Ежедекадно на собраниях коллективов бригад подводились итоги работы, хода социалистического соревнования. Выполнение норм выработки и обязательств каждым тружеником анализировалось ежедневно. Времени на это уходило немного, зато пользу такая практика приносила огромную, ибо позволяла оценивать труд каждого человека и влиять на ход событий в нужном для нас направлении.
Опыт передовых цехов, бригад, отдельных тружеников всячески пропагандировался и внедрялся в жизнь. На каждом этапе соревнования появлялись новые победители. Но были коллективы, которые постоянно добивались высоких результатов. Среди них - столярный цех, где начальником был Садофьев. Работники цеха возводили рубленые бараки на четвертом участке. И не было случая, чтобы дневное задание оказалось невыполненным или выполненным кое-как.
А среди бригад выделялась бригада, которую возглавлял Белов. Мне запомнилось его выступление на партийно-хозяйственном активе УКСа. Запомнилось тем, с какой страстью он говорил о необходимости исключить нарушения дисциплины среди строителей. Как только я стал бригадиром, отмечал Белов, сразу повел борьбу с нарушителями. Такие были. Костяк бригады мою линию поддержал, и нравственный климат в коллективе изменился. Люди стали взыскательнее относиться друг к другу, а главным образом к себе. Что это дало? В бригаде нет человека, который бы не выполнял полутора или двух норм.
Этот партийно-хозяйственный актив состоялся в начале 1943 года. И до конца войны бригада Белова - я время от времени интересовался ее делами - находилась в передовых, нередко выходила победителем среди родственных коллективов.
…С введением новых домов, общежитий, рубленых бараков улучшались жилищные условия тружеников завода. Об этом красноречиво говорят цифры. Если в 1942 году на одного человека приходилось 2,6 квадратных метра жилплощади, то в 1943–3,7, а в 1944–4,92.
На предприятии уделялось большое внимание сохранности жилого фонда. Занимался этим вопросом жилищно-коммунальный отдел. ЖКО имел различные службы, однако их силами трудно было поддерживать жилые помещения в надлежащем виде. Выход находили в том, что привлекали к текущему ремонту самих жильцов. Особенно это касалось общежитий.
Многое было сделано в ходе комсомольско-молодежного месячника по благоустройству общежитий. В нем приняло участие около 4 тысяч комсомольцев и молодежи.
Такие месячники проводились и в дальнейшем. Мы всячески поддерживали начинания молодежи, хотя и понимали: таким путем полностью решить проблему нельзя. Ведь месячники касались главным образом молодежных общежитий.
И здесь родилась идея - расселить жильцов-одиночек по цеховому признаку. В данном случае руководители цехов, партийные, профсоюзные и комсомольские активисты получали возможность вести более предметную политико-воспитательную работу в нерабочее время. Они же включались в решение вопросов содержания и ремонта помещений, создания надлежащих условий для проживания и уюта.
Занимались расселением, которое обычно приурочивалось к сдаче под ключ новых общежитий, работники ЖКО, в первую очередь домоуправы. Активное участие в этом процессе принимали партийный, профсоюзный комитеты и комитет ВЛКСМ, обращая внимание, чтобы не было перегибов, чтобы не распадались сложившиеся здоровые коллективы.
Вот что вспоминает по этому поводу комсорг цеха, где начальником И. В. Барков, Антонина Комарова: "Общежитие для девушек-одиночек мы организовали с нового года (имеется в виду 1943 год. - Б. X.). Оно рассчитано на 70 человек. Когда жили наши девушки в разных бараках, было очень трудно и неудобно помогать им устроиться как следует, да мы и не знали, как они живут и отдыхают. А когда собрались вместе, обстановка изменилась, многое сделали для создания нормальных условий в общежитии.
Рабочие цеха напилили доски для кроватей, исправили электропроводку, помогли установить радиоточку. Все получили постельные принадлежности: одеяла, простыни, наволочки. Следили за тем, чтобы в бараке было тепло, пополняли запас угля и дров. Девушкам не в чем было стирать. Стоило мне поговорить с ребятами в цехе - появились тазы для стирки.
Лучше стали девушки жить, лучше отдыхать - веселее и быстрее заработали молодые руки. Все труженицы стали выполнять нормы выработки.
В часы досуга собирались в красном уголке, читали газеты, книги, слушали радио. Часто видели в общежитии начальника цеха Баркова. Наши девчата его сразу атаковали: как наладить работу культкомиссии, созданной при общежитии? А что если организовать кружки? Меня, как комсорга, мучил вопрос: скоро ли наши ребята тоже будут жить отдельно. Внимательно слушал нас старший товарищ, обещал помочь и помогал. А если что нельзя было сделать сразу, щурил глаза: "Эка хватили, не все сразу…"
Воспоминания Антонины Комаровой точно передают атмосферу тех дней. Некоторые детали хотел бы прокомментировать. Антонина говорит о досках для кроватей. Очень существенное наблюдение - с 1943 года мы отказались от нарной системы, везде в общежитиях стали устанавливать койки и кровати. Чуть позже введена должность - культорганизатор общежития.
Кроме того, шефство над общежитиями взял совет актива жен инженерно-технических работников и стахановцев завода, возглавляемый В. С. Сарайкиной. Активистки помогали наладить быт и досуг, проводили беседы, организовывали другие мероприятия. В общежитиях стали проводить вечера художественной самодеятельности.
И еще. А. Комарова ставила вопрос о расселении мужчин по цеховому признаку. Он решался параллельно с другими вопросами. Благодаря стараниям Баркова вскоре и мужчины цеха стали жить в отдельном здании.
Большое внимание общежитиям уделяли руководители и других цехов. Например, когда был выделен рубленый барак под общежитие труженикам цеха, где начальником Н. Н. Филимонов, туда сразу же направилась группа рабочих, которые раньше имели дело с покраской, побелкой и т. д. Барак перегородили на комнаты. Каждую комнату побелили, в некоторых даже панели отделали масляными красками. Привели в порядок кухню, умывальники. На окнах появились шторы.
Немало старания проявили при оборудовании красного уголка. Все в нем отделали масляными красками, на столе и тумбочках - приятные розовые скатерти. Сами рабочие в цехе изготовили шашки и домино. Сюда регулярно доставлялись свежие газеты. Культорганизатор Гуськова организовала библиотеку-передвижку. Под ее руководством выпускались стенгазеты, оборудовались стенды.
Расселение рабочих-одиночек по цеховому признаку в значительной мере помогло решить проблему сохранности жилья и его благоустройства. Но, идя на такую меру, мы не снимали ответственности и с работников жилищно-коммунального отдела. А что касается домов, где проживали семьи, то здесь на них ложилась главная нагрузка. Домоуправы, другие должностные лица в проведении ремонта, других профилактических работ опирались, конечно, на общественность, привлекали к благоустройству квартир, домов и территории членов семей рабочих, инженерно-технических работников и служащих завода. Успех в этом деле сопутствовал тем, кто проявлял оперативность, распорядительность, обладал организаторской хваткой.
Одной из основных проблем, которая не снималась с повестки дня на протяжении всей войны, была продовольственная проблема. Я касался некоторых ее аспектов в предыдущих главах. Каждый труженик у нас обеспечивался одноразовым питанием, кроме того, он получал 700 граммов хлеба в сутки.
Дополнительное питание получали те, кто перевыполнял нормы (значит, затрачивал больше сил и энергии), а также больные. Все начальники цехов или их заместители могли в любое время обращаться с этими вопросами ко мне.
Многие годы спустя заместитель начальника пружинно-термического цеха С. Д. Макаров в письме ко мне рассказал о таком случае.
Цех долгое время с большим опозданием получал прокат (трапецию) для изготовления крупных пружин. Выходило, что в начале месяца работали с прохладцей, а в последней декаде в цехе стоял настоящий аврал. Так было до конца 1943 года.
Нередко наблюдалась такая картина. На заводе скапливалось много зениток, собранных с так называемыми дежурными пружинами, изготовленными из заведомо бракованного проката. Это делалось для того, чтобы не останавливалась сборка пушек. Когда же поступал годный прокат, начиналась замена "дежурных" пружин настоящими.
Начальник цеха Александр Тимофеевич Львов - технически грамотный инженер и вообще очень эрудированный человек - предложил изготовить ряд приспособлений, благодаря которым можно увеличить выпуск пружин. Эти приспособления мы изготовили и ожидали поступления проката, чтобы опробовать их на практике. Тем временем А. Т. Львов убыл в длительную командировку. Прокат на этот раз задержался дольше обычного. И значительное количество пушек не могло покинуть заводские ворота.