Узнать подробности у Блохина о Блюхере я смог только после войны. Из Киева мы с Кольцовым выехали на территорию Западной Украины, там я и находился до 22 июня 1941 года. Затем вместе с группой ленинградских чекистов с большими трудностями добрался до Москвы. Через две недели после моего возвращения – нам повезло, что мы не попали в окружение, и поэтому проверка заняла всего лишь несколько дней, – меня перевели, а вернее, откомандировали в центральный аппарат военной контрразведки, где я прослужил всю войну.
Однажды я беседовал со старшим офицером, который в конце тридцатых годов служил на Дальнем Востоке. В ходе разговора он очень нелестно отозвался о Блюхере. Вроде того, что последний ничего не сделал для укрепления обороноспособности этой территории, хотя и находился на посту командующего лет восемь. Поэтому перед войной пришлось в режиме аврала за месяцы делать то, на что обычно требовались годы. Я вспомнил довоенную беседу с Кольцовым в Киеве. И решил узнать больше о Блюхере.
Признаюсь честно, ответ Блохина относительно Блюхера меня разочаровал. Комендант заявил: "Темная и непонятная история с этим маршалом. Ходят слухи, что в конце двадцатых годов он был замешан в заговоре против товарища Сталина, но по непонятной причине вместо ареста и нахождения под следствием был отправлен командовать армией на Дальний Восток. В 1938 году арестован, начал сотрудничать со следствием, но внезапно умер. Возбужденное против него дело пришлось закрыть".
Много лет спустя я узнал, что Блюхер еще в начале тридцатых годов был замешан в антисоветском заговоре. Произошло это после его триумфального возвращения из Китая.
В мае 1929 года председателем Совнаркома РСФСР был назначен Сырцов. Заняв этот пост, он начал критиковать проводимую руководством страны политику в сфере проведения индустриализации. Он утверждал, что процесс создания тяжелой промышленности в Советском Союзе идет слишком быстро и требует слишком много ресурсов. Также он утверждал, что проводимая Сталиным политика ведет страну к гибели.
В сентябре 1930 года Сырцов вместе с группой сторонников планировал организовать "дворцовый переворот", аналогичный тому, что совершил Брежнев, когда устранил от руководства страной Хрущева. На заседании Политбюро Сырцов планировал поднять вопрос о смещении Сталина с поста Генсека. Заговорщики не смогли реализовать свой план, так как об их коварных планах узнало руководство партии.
Вот что об этом написал историк Роман Гуль в своей книге "Красные маршалы":
"Пользуясь положением председателя совнаркома, осторожно вербовал сообщников среди верховников, которые мгновенно могли бы свалить диктатора. Сырцов понимал и то, что первую скрипку в дворцовых переворотах должна играть армия, и вступил в сношения с красными маршалами.
Главой армии и флота заговорщики выставили популярнейшего Блюхера. Связался ли Сырцов с Блюхером заранее, посылал ли к Блюхеру на Дальний Восток своих эмиссаров иль сошлись они уже в Москве, об этом хранит еще тайну история...
Заговорщик Резников, один из сырцовского "комитета пяти", кому больше других доверял Сырцов, в последнюю минуту выдал заговор Сталину.
На последнем заседании "комитета пяти" (руководители заговора. – Прим. ред.) у Сырцова присутствовало только четверо. Отсутствовал Резников. Во время совещания в комнате затрещал телефон. У аппарата оказался Сталин, экстренно вызывавший Сырцова на заседание в Кремль, в Политбюро, Сырцов выехал, не подозревая, что заговор вскрыт.
– Какое у вас сейчас было заседание, товарищ Сырцов? – спросил вошедшего в кремлевский зал председателя совнаркома РСФСР Генеральный секретарь партии Сталин.
– О тракторизации колхозов.
В этот момент из другой двери вошел Резников. Сырцов понял, что скрывать бессмысленно. Да и человек он был не слабого десятка. На этом же заседании произнес речь о гибельности антикрестьянского курса Сталина, о перерождении коммунизма в крепостническую эксплуатацию страны, о необходимости возврата к нэпу, о создании второй крестьянской партии и о ликвидации диктатуры Сталина. Не одно драматическое заседание знавали кремлевские стены. Был момент, когда читалось завещание Ленина перед старой гвардией большевизма. Был суд над Троцким, когда, играя параллелями с Французской революцией, отыгравший роль опальный вождь кричал: "Мы знаем, что вы, сталинцы, будете завтра нас расстреливать!" И все ж такого напряжения, как во время речи Сырцова, в этом зале, говорят, не было. Напряжение стало совсем трагическим, когда к замолчавшему Сырцову Сталин обратился с вопросом:
– У вас был намечен состав Совнаркома?
– Был.
– Кого вы намечали наркомвоеном?
– Блюхера...
Председатель Совнаркома РСФСР Сырцов темной ночью отбыл под конвоем из Москвы на Урал. А вокруг "красного маршала" Блюхера споры загорелись еще страстней. Ворошилов вступился за Блюхера изо всех сил. Никаких снижений! Никаких смещений! Чего стоит это имя в армии! Судьба Блюхера Сталиным была решена: немедленно назад, на Дальний Восток.
После вызова Блюхера для объяснений, о которых когда-нибудь расскажет еще история, таинственный, знаменитый, окруженный легендами, небылицами и действительной тайной человек отбыл назад по хорошо знакомому пути на Дальний Восток и там принял снова в командование Особую Дальневосточную армию".
Комментарий Александра Севера
Живший до 1933 года в Германии, а затем во Франции, Роман Гуль не знал, что Сырцова арестовали и расстреляли в 1937 году. В ноябре 1930 года Сырцова действительно сняли с должности председателя Совнаркома РСФСР за "фракционную деятельность", вывели из состава Политбюро и ЦК ВКП (б) и направили на партийную работу на Урал. Туда он уехал свободным человеком, а не был этапирован, как утверждает Роман Гуль. С 1931 года Сырцов занимал пост заместителя председателя правления акционерного общества "Эксполес", управляющего трестом. В 1935-1937 годах – директор завода в г. Электросталь (Московская область). Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к расстрелу и расстрелян 10 сентября 1937 года. Посмертно реабилитирован в декабре 1957 года.
Вернемся к рассказу Петра Фролова.
– Вкусно здесь готовят, – заметил я, когда собеседник внезапно прекратил свой монолог.
– Стараются. Столовая не только отдел обслуживает, но и штаб округа. А там есть несколько любителей вкусно поесть, – последнюю фразу он произнес презрительно. – Считают, что если мебель казенная, то хотя бы еда должна быть домашней. Как ни боремся, все равно происходит обуржуазивание отдельных военачальников. Хотя здесь это мелочовка. Что на Дальнем Востоке творилось, когда после Блюхера начали все расчищать! Страшно даже вспомнить. Только все это между нами.
– А там где они могли деньги украсть? – в очередной раз удивился я. В Москве понятно – где и как. С одной стороны – доступ к государственным деньгам, с другой – во время НЭПа заработали за счет взяток. А на Дальнем Востоке – там ведь скромно все жили. Блюхер в армии служил. В Китае был, но там, говорят, полная нищета. Вареная курица на обед – это роскошь, которую могли позволить себе очень богатые жители Китая.
– Коммерцией занимались и у государства украли, – лаконично заявил Кольцов. – Слышал я, что на нужды военной разведки золото тоннами отпускалось. Как оно расходовалось – неизвестно. Тратили его не только на оплату агентуры – это понятно, но и на другие цели. Например, подкуп военачальников противника. Что царская власть была продажна – все знают, да и то, мелочовка по сравнению с тем, что в Китае происходило. Сколько золота ушло на подкуп, сколько у Блюхера с Люшковым осталось – никто не знает. Первый умер во время следствия, второй сбежал. Думается мне, сейчас он живет где-нибудь в Америке и ни в чем себе не отказывает. Так и это еще не все. Допрашивал я нескольких разведчиков, что в тридцатые годы в Китае жили. Так они все утверждают, что коммерцией, а не шпионажем занимались. Поэтому про них японская контрразведка ничего не знала и завербовать не могла. Сначала я думал, что они так свою вину отрицают. Начал внимательнее этот вопрос изучать, и действительно, торговые дома организовали, куплей-продажей занимались. Хотя что им мешало еще один источник доходов организовать, начать работать на японскую разведку. Самое интересное дальше началось. Когда я о своем открытии начальству доложил, то оно приказало в этом направлении больше не "рыть", а продолжать расследовать лишь "шпионскую" линию. Удивился я такому странному распоряжению, а когда через пару недель начальство само арестовали – выяснилось, что оно пособничало Люшкову, и тогда понял я, почему коммерческую линию мне запретили развивать. И тут мне твой опыт пригодился. Я рапорт подал в Москву о том, что выявил. Через несколько месяцев меня повысили...
Признаюсь, что тогда я отнесся к рассказу Кольцова о коммерческих деяниях Блюхера скептически. Не верил я, что маршал и легендарный военачальник Гражданской войны мог так деградировать и допустить хищения ценностей у государства в таких размерах. После войны я узнал, что за время жизни на Дальнем Востоке (с 1930 по 1938 год) Блюхер из грозного военачальника превратился в губернатора спокойного и сытого края. Женился в третий раз на 17-летней девушке. Супруга была младше его на 25 лет. При этом были живы две предыдущие жены Блюхера, которые воспитывали его детей! Превратил свой дом в светский салон, где регулярно собиралась местная политическая и военная элита. О необходимости укрепления обороноспособности края он не думал! Одна из проблем Дальневосточного края – дороги. Единственная магистраль, которая проходила через весь регион, – Транссибирская железная дорога. Достаточно было организовать на ней диверсию, и все, переброска войск была бы блокирована. Что для решения этой проблемы сделал Блюхер? Ничего. После войны я разговаривал с генералом, не помню его фамилию, который в 1941 году служил на Дальнем Востоке. Он утверждал, что тогда японцы не напали на нас только из-за того, что боялись получить сокрушительный отпор от Красной Армии. Благодаря построенным перед войной автострадам войска можно было оперативно перебрасывать не только железнодорожным, но и автомобильным транспортом.
Комментарий Александра Севера
К сожалению, Петр Фролов ничего не написал о том, что на самом деле произошло с Василием Блюхером после ареста. Согласно "официальной" версии, во время одного из допросов его сильно избили (вытек глаз), и от полученных травм он скончался.
Вот как она звучит в изложении историка Андрея Почтарева:
"Один из первых пяти советских маршалов, первый кавалер почетных боевых орденов Красного Знамени и Красной Звезды, Василий Константинович Блюхер скончался от жестоких пыток (по заключению судмедэксперта, смерть наступила от закупорки легочной артерии тромбом, образовавшимся в венах таза; был вырван глаз. – Прим. А. Почтарева) в Лефортовской тюрьме НКВД 9 ноября 1938 года. По приказу Сталина его тело отвезли для медосвидетельствования в печально известную Бутырку и сожгли в крематории. И только через 4 месяца, 10 марта 1939 года, судебные инстанции приговорили мертвого маршала к высшей мере наказания за "шпионаж в пользу Японии", "участие в антисоветской организации правых и в военном заговоре".
Действительно, в заключении судмедэксперта указано, что "...смерть наступила внезапно от болезненных причин: от закупорки легочной артерии тромбом, образовавшимся в венах таза. Тромб этот образовался в результате недостаточной деятельности сердца на почве общего атеросклероза..." Ничего не сказано о наличии на трупе следов телесных повреждений (побоев), а тем более вырванного глаза. Ниже мы полностью процитируем этот документ. Кроме этого, Блюхер умер не в Лефортовской, а во внутренней тюрьме НКВД.
Странным звучит заявление историка о том, что "10 марта 1939 года судебные инстанции приговорили мертвого маршала к высшей мере наказания за "шпионаж в пользу Японии", "участие в антисоветской организации правых и в военном заговоре". Дело в том, что "11 ноября 1938 года постановлением Народного комиссариата внутренних дел СССР дело по обвинению Блюхера В.К. за смертью обвиняемого было отменено". Непонятно, как можно было приговорить к расстрелу человека, уголовное дело которого было прекращено, а он сам умер за четыре месяца до вынесения смертного приговора.
Автор книги "Измена маршалов" Николай Великанов подробно рассказал о процессе реабилитации Василия Блюхера:
"В сентябре 1955 года в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС обратился с заявлением М.И. Губельман, бывший член Военного совета ДВР (в 1921 году), который возглавлял В.К. Блюхер. Он просил КПК разобраться в деле Блюхера, считая, что легендарный маршал был необоснованно репрессирован. Такое же заявление подал Генеральному прокурору СССР заместитель министра автомобильного транспорта и шоссейных дорог СССР генерал армии А.В. Хрулев.
В октябре Главная военная прокуратура и следственный отдел КГБ при Совете министров СССР занялись, по решению ЦК КПСС, проверкой "дела" Блюхера. Группа во главе с заместителем Главного военного прокурора полковником юстиции Я.П. Тереховым провела комплекс следственных мероприятий: было допрошено несколько десятков людей, проанализирована масса уголовных дел, различных документов из центральных и местных архивов.
Рассмотрев материалы этой дополнительной проверки и архивно-следственного дела на Блюхера, руководствуясь ст. 221 УПК РСФСР, Терехов 9 марта 1956 года постановил: "Решение НКВД СССР от 11 ноября 1938 года о прекращении дела по обвинению Блюхера Василия Константиновича за смертью обвиняемого отменить. Дело по обвинению В.К. Блюхера прекратить по ст. 4 п. 5 УПК РСФСР, т. е. за отсутствием в его действиях состава преступления"..."
Говоря другими словами, возбужденное в отношении Василия Блюхера уголовное дело было прекращено не по причине смерти подследственного, а на основании отсутствия у следствия доказательств его вины.
По поводу избиений на допросах Блюхера тоже не все понятно. В документах, датированных ноябрем 1938 года (были подготовлены в рамках проведения служебного расследования), об этом нет ни слова. Зато о том, что к подследственному применялись меры физического воздействия, как и то, что сосед по камере (внутрикамерный агент НКВД) регулярно угощал Блюхера коньяком, подробно сообщалось в документах, датированных 1955 годом.
Подробно о нахождении Василия Блюхера под следствием рассказано в книге Николая Великанова "Измена маршалов", поэтому мы не будем останавливаться на этом вопросе.
Глава 5
Кровавая граница
Когда я впервые поехал в командировку на территорию Западной Украины, то не знал, что попаду на войну. Мне казалось, что перестрелки и погони остались в прошлой жизни. Когда я служил на погранзаставе на Дальнем Востоке, далекую и таинственную Москву видел только на фотографиях в газете "Правда" и на белой простыне киноэкрана. Раз в две недели к нам приезжал киномеханик и привозил коробки с пленкой. Для нас это был праздник. Тогда я и не мог представить, что когда-нибудь не только смогу пройти по Красной площади и посетить Мавзолей, но на всю оставшуюся жизнь поселюсь в этом прекрасном городе.
На Дальнем Востоке было понятно, кто друг, а кто враг. Большинство нарушителей мы задерживали в пограничной зоне. Поэтому, если отъехать от границы километров на сорок в глубь страны, начиналась относительно мирная жизнь. Большинство местных жителей были настроены лояльно к советской власти. Более того, многие из них принимали активное участие в поиске и задержании незваных гостей.
В Западной Украине доверять можно было представителям местного партактива, председателям колхозов и сельским активистам. Всем тем, кто доказал свою лояльность советской власти. Ото всех остальных можно было ожидать любой подлости. Я сам был свидетелем такого случая. Трагедия произошла накануне моего приезда. Председатель сельсовета, преследуемый бандитами, спрятался в избе у своего брата. Родственник подсказал украинским буржуазным националистам, где нужно искать "москаля". Преступники ворвались в дом, вытащили на улицу представителя местного самоуправления и закололи его вилами. После совершения этого злодеяния они скрылись. Через несколько часов брата убитого задержали и доставили для допроса в областное управление УНКВД.
Я присутствовал при беседе следователя с этим человеком. Сложно сказать, на самом деле его так запугали бандиты или он так ненавидел родного брата, но имена убийц назвать отказался. В течение нескольких часов чекист пытался убедить его, что, отказавшись сотрудничать со следствием, он автоматически становится пособником преступников со всеми вытекающими для него последствиями. Бесполезно. Родственник погибшего раз за разом продолжал монотонно и глухо заявлять: никого не знаю, ничего не слышал, видел впервые...
Через две недели убийц задержали, но не всех. Двое погибли в перестрелке. Состоялся суд. Бандитов приговорили к расстрелу. На их совести были и другие преступления: убийства, поджоги, хранение и ношение огнестрельного оружия. А брата погибшего как соучастника суд приговорил к многолетнему тюремному заключению. Как сложилась дальнейшая судьба этого человека, я не знаю.
Задержание украинских буржуазных националистов было сопряжено со смертельным риском. При этом нельзя было рассчитывать на помощь местных жителей. Часто они, как только начиналась перестрелка, в панике разбегались. Хотя предварительно их всех предупреждали, что без "шума" взять преступников вряд ли получится.