10 февраля 1977 года, четверг, Усть-Каменогорск
Алан продолжал колесить по городу, показывая столичной гостье его достопримечательности и попутно давая комментарии. Но иногда в этот рассказ вплетал свой голос и Александров.
- Это наша центральная площадь - имени Ленина, - сообщил он гостье. - Здесь у нас находится все городское и областное руководство, проходят демонстрации по праздникам.
- Вроде вашей Красной площади, - уточнил Алан.
- А это Дом культуры металлургов, - снова подал голос Александров. - Мы сюда на новогодние елки ходили.
Спустя какое-то время Алан указал пальцем на решетчатую ограду, мелькавшую за окном, где сидела гостья:
- Наш парк имени Джамбула. Знаете, кто это такой?
- В первый раз слышу, - честно призналась Анжела.
- Темнота, - усмехнулся Алан. - Это казахский народный поэт Джамбул Джабаев. Правда, я тут недавно слушал "Би-Би-Си", так они, гады, утверждают, что Джамбул не сам свои стихи писал, а их сочиняли разные поэты.
- А ты слушай радио "Маяк" - меньше будет разочарований, - посоветовал другу Александров.
- А это что за здание? - поинтересовалась Анжела, указав жестом на внушительных размеров бетонную постройку.
- Это наш новый кинотеатр "Юбилейный", причем первый широкоформатный в городе, - объяснил Алан. - Кстати, можно сходить в кино. Только что вышел французский фильм "Старое ружье". Говорят, очень классный, в главной роли… - Алан на секунду осекся, после чего признался: - забыл фамилию этой актрисы, она еще была женой Алена Делона.
- Роми Шнайдер, - подсказала Анжела. - Но этот фильм я уже в Москве посмотрела. Вы правы - отличное кино. Там героиня Роми Шнайдер погибает, а муж начинает за нее мстить.
- Значит, кино отменяется. Тогда куда? - этот вопрос Алан адресовал своему приятелю. А тот в ответ спросил:
- Юрий Павлович еще тренирует ребят?
- А куда он денется.
- Тогда давай к Дворцу спорта.
Юрий Павлович Тархин, про которого спросил Александров, когда-то был их тренером в команде "Спутник-4". С тех пор, как Александров более трех лет назад уехал играть в Москву, он ни разу не видел своего тренера, хотя в Усть-Каменогорск несколько раз приезжал. Просто в первый его приезд Тархина не было в городе, а во втором случае хоккеист приехал всего лишь на день и опять не смог повидаться с тренером. В этот раз он решил это упущение исправить. Тем более что ему хотелось объясниться со своим наставником, который наверняка читал статью в "Советском спорте" и теперь бог весть что мог подумать о своем ученике.
- Вот он, наш красавец Дворец спорта, - подъезжая к месту назначения, объявил гостье Алан. - Открыт почти восемь лет назад, посадочных мест более пяти тысяч. Ничье имя он пока еще не носит, но я уверен, что когда-нибудь его назовут в честь человека, сидящего у меня за спиной.
- Тебе бы книжки писать - фантастические, - не скрывая своего скепсиса, откликнулся на заявление друга Александров.
Застегнув дубленку, он выбрался из автомобиля, но не успел сделать и десяти шагов. Мимо него в этот миг проходила стайка ребятишек, которые возвращались с хоккейной тренировки, нагруженные баулами и с клюшками в руках, и один из них внезапно воскликнул:
- Пацаны, да это же Борис Александров!
В следующее мгновение вся эта орава мальчишек бросилась к знаменитости и обступила ее со всех сторон. Галдеж поднялся до небес.
- Видите, какой славой пользуется здесь наш Борис! - не скрывая своего восторга, прокомментировал происходящее Алан.
Анжела и сама была в восторге - такого поклонения, да еще со стороны детей, она никогда не встречала. Возникшая в ее душе сегодня утром, во время общения с матерью Александрова, симпатия к этому человеку овладела ею еще сильнее.
- Из нашей детской команды только Борьке удалось достичь такой славы, - вновь заговорил Алан. - А до него был еще один - Евгений Поладьев. Но он все-таки защитник, забивал немного, а Борька у нас нападающий, без забитой шайбы редко с поля уходит. Он даже самих канадцев обыгрывал. Они ему целые статьи в своих газетах посвящали. Любой из этих мальчишек мечтает стать таким же, как он. А ведь каких-нибудь пять лет назад, когда у нас первые матчи с канадцами проходили, мы даже представить себе не могли, что кто-то из нас сможет с ними сразиться. Борьке повезло, потому что он сильнее всех нас об этом мечтал.
Ретроспекция. Сентябрь 1972 года, Усть-Каменогорск, квартира Александровых
По телевизору транслировали очередной матч Суперсерии-72 между сборной командой СССР и канадскими профессионалами. Буквально воткнувшись в экран, Борис и его отец, как завороженные смотрели на эту баталию. А по квартире разносился голос комментатора Николая Озерова:
- Паризе проходит красную линию, оставляет шайбу Курнайе, бросок по воротам, клюшку подставляет Шадрин и - атака отбита. Лутченко отдает шайбу Якушеву, тот стремительно входит в зону соперника, перед ним защитник, Якушев бросает, вратарь отбивает и отбрасывает шайбу в сторону. Я, вроде бы, веду свой репортаж спокойно, но не могу даже… Г-о-о-ол!..
На этих словах Борис и его отец вскочили со своих мест и сначала принялись прыгать на месте поодиночке, а затем вместе - крепко обнявшись. А голос Озерова продолжал греметь из телевизора:
- Эспозито недоволен, бросок Ляпкина достиг цели. От синей линии, издали, бросил он по воротам Драйдена, мощнейший бросок и все увидели только, как шайба влетела в ворота канадцев…
Но игра на этом не закончилась. Впереди была еще добрая половина матча, поэтому отец с сыном снова уселись на свои стулья и уткнулись в экран. Канадцы, пропустив шайбу, бросились отыгрываться, но советские хоккеисты весьма грамотно строили свою оборону. И у канадцев стали сдавать нервы.
- Ты смотри, что они делают, подлецы! - с досадой воскликнул отец, когда один из канадцев, прижав нашего хоккеиста к бортику, стал свободной рукой мутузить его по голове. А свисток судьи в это время безмолвствовал.
В другом случае еще один канадец зацепил нашего хоккеиста клюшкой между ног, но и это нарушение осталось без внимания рефери. Даже когда травму получил Александр Мальцев, канадцы не остались в меньшинстве и продолжили охотиться за нашими хоккеистами, которые на все тычки и зуботычины никак не реагировали, предпочитая не отвечать грубостью на грубость.
- Да они так половину нашей команды ухайдакают! - продолжал бушевать отец.
И тут внезапно он услышал звук, похожий на всхлип. Отец посмотрел на сына и обнаружил, что тот… плачет. Взрослый парень, которому в ноябре должно было исполниться 17 лет, плакал, сидя у телевизора от бессильной злобы на то, как канадцы жестоко обращаются с его кумирами, а те предпочитают им не отвечать.
- Борис, что с тобой? - отец положил руку на плечо сына.
Повернув к родителю лицо, с красными от слез глазами, Александров-младший произнес лишь одну фразу:
- Я им обязательно отомщу!
10 февраля 1977 года, четверг, Усть-Каменогорск
Пообщавшись с ребятней и раздав им автографы, Борис, наконец, позвал своих друзей и они отправились во Дворец спорта. Там как раз шла тренировка взрослых ребят, которую проводил бывший тренер Бориса и Алана Юрий Тархин. Увидев, кто к нему пришел, он оставил за себя на льду второго тренера, а сам вышел за бортик. По его лицу было видно, что он рад этой встрече, особенно с Александровым, которого не видел воочию более трех лет - с тех пор, как тот уехал играть за ЦСКА. Но едва тренер успел пожать своим бывшим ученикам руки, как их начавшееся общение было прервано громким возгласом, донесшимся с трибун. Судя по всему, это был кто-то из родителей, тренирующихся ребят, который узнал Александрова и, обращаясь к нему, громко крикнул, не вставая со своего места:
- Как тебе не стыдно, Борис - позоришь своего учителя, да и нас, земляков твоих. Такие гадости про тебя в газетах пишут, что стыдно становится.
Эти слова эхом разнеслись по Дворцу спорта, из-за чего юные хоккеисты, до этого активно катавшиеся на льду, разом застыли, как вкопанные. Они тоже узнали в пришедшем госте Бориса Александрова - их знаменитого земляка, которого теперь на их глазах подвергали публичной обструкции.
Зная вспыльчивый характер своего ученика, Тархин счел за благо не доводить ситуацию до ее обострения. Он взял Александрова под локоть и повел его в подтрибунный коридор. Анжела подалась было за ними, но Алан успел схватить ее за руку, показав тем самым, что им лучше остаться там, где они стояли. По выражению лица девушки можно было понять, что она потрясена случившемся. Ведь всего лишь несколько минут назад у входа во Дворец спорта счастливая ребятня радостно брала автографы у Александрова, но стоило им зайти внутрь, как того же самого человека подвергли столь нелицеприятной критике. Воистину от хулы до похвалы оказался всего лишь один шаг.
В коридоре учитель и ученик встали друг напротив друга и Тархин первым начал этот непростой разговор с вопроса:
- Слышал, что думают о тебе твои земляки, Борис?
- Вы тоже так думаете, Юрий Павлович?
- Скажу тебе прямо, я обескуражен. Не хочется в это верить, поскольку когда ты у меня играл, к тебе не было никаких серьезных нареканий. Что случилось?
- Просто в Москве нет таких тренеров, как вы.
- Спасибо, конечно, за доброе слово, но, может, дело в тебе самом?
Александров не выдержал пристального взгляда тренера, отвел глаза в сторону и произнес:
- Почему сразу во мне?
- Тогда в ком же?
- В обстоятельствах. Вы же знаете, что я в Москву попал еще мальчишкой - в семнадцать лет. А там столько соблазнов. А, Москва, как известно, слезам не верит. Там, либо ты победишь, либо тебя.
- Значит, ты в Москве не в хоккей играешь, а за место под солнцем борешься?
- Одно другого не исключает.
- Но, судя по тому, что о тебе сегодня пишут, эта борьба складывается не в твою пользу.
- Да разве можно судить по одной статье. Сегодня так пишут, а завтра по-другому.
- Ты, видно, Борис ничего не понимаешь. Те регалии, которые ты до этого завоевал, были авансом, который надо было отрабатывать. Причем в поте лица. А ты, видимо, посчитал, что пахать уже не надо - мол, уже всего достиг. Тебе фамилия Никифоров о чем-нибудь говорит?
Александров пожал плечами.
- Виктор Никифоров, он, кстати, и здесь, в Усть-Каменогорске, успел тренером поработать. А в конце 50-х это был очень известный нападающий, играл сначала в ЦДКА, потом в московском "Динамо". В 1956 году стал олимпийским чемпионом, причем самым молодым в команде. Однако звания заслуженного мастера спорта ему не присвоили из-за постоянных нарушений режима. Среди советских хоккеистов, олимпийских чемпионов, он был один такой. Пока не появился ты. Тебя ведь тоже с этим званием "прокатили", хотя в прошлом году ты выиграл Олимпиаду в Инсбруке. Так вот, Никифоров так и не смог справиться с соблазнами и закончил карьеру в 29 лет. Ты рискуешь пойти по его стопам, если вовремя не одумаешься.
- Жалко, конечно, Никифорова, но я - не он, - продолжал гнуть свою линию Александров. - Перед Гуреевым я извинился, выводы сделал. К тому же, Локтев ко мне хорошо относится, я ему нужен.
- Что выводы сделал, это хорошо. Главное, чтобы эти выводы были правильными.
- О чем это вы?
- О том, что ты даже в нашем разговоре причину своих неприятностей ищешь в обстоятельствах, а не в себе самом. В тебе самом корень всех проблем, пойми это.
- И что вы предлагаете?
- Признать свои ошибки и начать их исправлять. Впрячься в лямку и пахать так, как до этого еще не пахал.
- Да я уже четыре года в Москве пашу, как проклятый. Пусть молодые теперь пашут, а я отдохнуть хочу - заслужил. А что до статьи… Так любое упоминание в газете хорошо, кроме некролога.
- Я же говорю, Борис, что ты ничего не понял. Ты только на пути к вершине, а думаешь, что уже ее достиг. Корона на голове не жмет?
- Не думал я, что наш разговор будет именно таким, - в голосе Александрова слышалась обида.
- А ты хотел, чтобы я тебе комплименты раздавал? Я хоть и бывший твой тренер, но все равно - тренер. И могу говорить с тобой прямо, невзирая на то, нравится тебе это или нет. Правда - она еще никому не навредила. Надеюсь, со временем ты и сам это поймешь. А сейчас извини, мне на тренировку пора.
И тренер первым протянул своему ученику ладонь для прощального рукопожатия.
Когда Алан и Анжела вышли к Александрову, от них не укрылось, что их приятель стоит обескураженный.
- Судя по твоему лицу, разговор был резкий? - догадался о причинах перемены в настроении своего друга Алан.
- Более чем, - ответил Александров.
- Ему можно, он же тебе почти как отец, - попытался успокоить друга Алан.
- Отец бы мне таких вещей никогда не сказал.
- Может быть, зря? - подала голос Анжела.
- Что, значит, зря? - все то раздражение, которое накапливалось в Александрове во время разговора с тренером, теперь вырывалось наружу. - Ты что себе позволяешь?
- Я просто пытаюсь объяснить, что отец должен не только хвалить своего сына, но и иногда ставить его на место, - глядя в глаза собеседнику, ответила Анжела.
- А тебя кто-нибудь просил это объяснять? Куда ты лезешь со своими советами?
- Борис, не заводись, - Алан попытался успокоить друга и даже положил ему руку на плечо. Но Александров резким движением сбросил его ладонь и заявил:
- Ты не меня должен успокаивать, а вот эту фифу московскую. Возомнила о себе черт знает что и советы раздает.
- Она же из лучших побуждений.
- Пусть засунет свои убеждения знаешь куда? А ты тоже, друг называешься - меня на бабу променял. Может, планы на нее какие имеешь?
Алан подался всем телом вперед, но Анжела успела схватить его за руку.
- Ну и гад же ты, Борька, - процедил сквозь зубы Алан.
- От гада слышу, - ответил другу Александров, развернулся и зашагал в обратную от них сторону - к своему дому, который находился в нескольких минутах неспешного хода.
Когда его фигура скрылась за поворотом, Алан повернулся к девушке:
- Вы не обижайтесь на него, это все на почве треклятой статьи.
- Предлагаете мне забыть произошедшее и, как ни в чем не бывало, продолжить наше общение? Вы бы как на моем месте поступили?
Алан пожал плечами, понимая, что его друг отойдет еще не скоро - он-то его хорошо знал.
- Вот и я о том же. Поэтому сделайте одолжение Алан - отвезите меня, пожалуйста, в аэропорт.
11 февраля 1977 года, пятница, Рига, Латвийская ССР, квартира Тихоновых
Виктор Тихонов проснулся утром не от привычного звона будильника, а от ласкового обращения "Витюша, вставай", которое слетело с губ его жены Татьяны. Взглянув на часы, стоявшие на прикроватной столике, Тихонов увидел, что они показывают одиннадцать часов утра. То есть, он пропустил и свою регулярную утреннюю пробежку, и начало утренней тренировки рижского "Динамо". Такого с ним еще не бывало. Но и повод для того, чтобы проспать, у тренера был уважительный. Вчера вернулся с соревнований в Минске его сын Василий и они почти до трех часов ночи разбирали игру "Латвияс берз", где играл Тихонов-младший. Команда заняла второе место, вот отец с сыном и пытались вместе понять, из-за чего это произошло. Татьяна несколько раз пыталась уложить их спать, сетуя на то, что у Тихонова-старшего завтра будет важный матч с московским "Динамо", но все ее уговоры оказались тщетными. Вот тогда она незаметно и отключила будильник, чтобы муж успел выспаться. А утром позвонила второму тренеру Эвальду Грабовскому и попросила начать тренировку без мужа. И теперь, сидя на краю постели и приходя в себя, Тихонов поймал себя на мысли, что не может сердиться на свою вторую половину. Если для него всегда на первом месте стоял хоккей, то она в первую очередь думала о благополучии своих близких - мужа и сына.