Тихонов, у которого была феноменальная память, прекрасно помнил тот матч, состоявшийся в Москве, во Дворце спорта ЦСКА 28 октября 1973 года. Да и как его было забыть, когда армейцы выставили на него свой лучший состав - в воротах стоял Третьяк, в защите играли Кузькин, Гусев, Цыганков, Лутченко, в нападении - Михайлов, Харламов (Петров отдыхал), Викулов, Жлуктов, Волчков, Блинов, - но уже к 30-й минуте проигрывали 2:6, а к 54-й и вовсе 2:8. Причем при счете 1:6 Тарасов сменил в воротах Третьяка, поставив вместо него Адонина. Но и тот уже спустя две минуты пропустил шайбу, а потом и еще две. В конце концов, понимая, какую травму он наносит Тарасову, Тихонов дал команду своим ребятам сбавить обороты и рижане в последние четыре минуты игры пропустили три шайбы, чтобы их победа не была уж столь разгромной для самого именитого клуба страны. Так что та игра до сих пор стояла перед глазами тренера рижских динамовцев.
Всю дорогу, пока они ехали, таксист расспрашивал Тихонова о его необычном методе - снимать на кинокамеру игры соперников. Ни о чем подобном спрашивающий никогда не слышал и поэтому был искренне удивлен таким методом в тренерской работе.
Когда они подъезжали к станции, Тихонов сунул деньги в руку таксисту и выскочил из машины в тот, миг когда она остановилась. Было неизвестно, был здесь поезд или еще нет, но нельзя было терять ни секунды. Ситуацию усугубляло еще и то, что дорога была скользкой, поэтому набрать крейсерскую скорость Тихонов не мог - боялся упасть и сломать кинокамеру.
Увы, но ему и в этот раз не повезло. Как оказалось, нужный поезд отъехал от станции всего лишь несколько минут назад. Тяжело дыша, Тихонов смотрел в заснеженную даль, в которой только что скрылся поезд. В эти мгновения его впервые за эти сутки посетило отчаяние. Он ясно осознал, что его миссия завершилась провалом. И в этот самый миг его плечо ощутило чье-то прикосновение. Обернувшись, он увидел рядом с собой все того же таксиста. Оказывается, тот специально не стал уезжать, чтобы узнать исход этой погони. И теперь, когда выяснилось, что она закончилась для его пассажира неудачей, таксист предложил новый план:
- Как поет мой кумир Высоцкий: "Плевать на запреты". Довезу вас до первого же населенного пункта на территории России, где можно взять такси.
И они снова тронулись в путь. Тихонов глядел в лобовое стекло на заснеженную дорогу и молча радовался тому, что ему попался такой отзывчивый водитель. И не уставал поражаться тому, как сильно любят в его стране хоккей. Ведь если бы не его принадлежность к этому виду спорта, вряд ли бы таксист оказался столь отзывчивым.
Они ехали около получаса, когда впереди стали видны бетонные коробки какого-то городка на территории Псковской области. Однако на самом подъезде к городу, на повороте, они внезапно увидели на обочине гаишника с жезлом в руке. А поскольку они торопились и ехали с превышением скорости, жезл в руке стража порядка преградил им дорогу. В этот миг из уст таксиста невольно вырвалось смачное ругательство.
- Сидите на месте, я сам попытаюсь все уладить, - попросил Тихонов компаньона и выбрался из автомобиля.
Когда он приблизился к гаишнику, тот козырнул ему и представился:
- Старший инспектор ГАИ капитан Игорь Сазонов. Нарушаем, уважаемый?
- Товарищ капитан, моя вина. Тороплюсь в Ленинград на хоккейный матч. Вот мое удостоверение, - и Тихонов передал гаишнику свою тренерскую книжку.
Прочитав его должность, милиционер присвистнул:
- Старший тренер рижского "Динамо" собственной персоной! Так сказать, почти одноклубник.
Это "почти" подразумевало, что хоккейное общество "Динамо" подчинялось КГБ, в то время как все остальные динамовцы ходили под эгидой МВД.
- Вы почему в прошлом году на День милиции обыграли моих одноклубников из Москвы? - напустив на себя суровый вид, спросил гаишник, не выпуская тренерское удостоверение из рук.
- Зато вы обыграли нас на следующий день, да еще с крупным счетом 8:1. Не стыдно? - произнес Тихонов, подыгрывая милиционеру.
- Сами виноваты - небось разрешили своим игрокам накануне матча отдохнуть в ресторане. Теперь, наверное, мечтаете о реванше?
- Мечтаю, чтобы наши ворота не стали в следующем матче таким же проходным двором, как в предыдущем.
После этих слов тренера вся напускная суровость покинула гаишника и он широко улыбнулся.
- На какой матч сейчас торопитесь, Виктор Васильевич? - спросил он, возвращая документ нарушителю.
- СКА против "Торпедо". Горьковчане потом будут играть против нас, вот и захотелось лично посмотреть на их наработки.
- Шпионить, значит, едете? Хотите с ходу в пятерку сильнейших войти. Ну что же, удачи вам.
- Спасибо, товарищ капитан, - уже на бегу ответил Тихонов.
Однако едва он уселся в салон, как гаишник подошел к их машине и огорошил сообщением:
- Впереди пост ГАИ, так что вам надо быть осторожными. Там сегодня дежурит лейтенант Песоцкий, а он к хоккею равнодушен.
- Так, может, вы составите нам эскорт, товарищ лейтенант, чтобы ваш лейтенант не тормознул нас ненароком? - попросил таксист. - Вы-то к хоккею со всем почтением.
Тихонов подумал, что гаишник им откажет - ведь это было бы уже слишком. Но тот внезапно согласился. Лишний раз доказав, что хоккей в СССР может творить с людьми настоящие чудеса.
Гаишник сопровождал их до автовокзала, где Тихонову предстояло найти новое такси. Поскольку времени было в обрез, расставание вышло скоротечным - таксист и гашник пожали тренеру руку, пожелали удачи и разъехались в разные стороны. А Тихонов отправился на стоянку. И буквально сразу нашел водителя, который сам к нему подошел и согласился за двойную цену довезти его до ленинградского Дворца спорта "Юбилейный". Так как торговаться времени уже не было, Тихонов согласился. Но поехали они не сразу. Выяснилось, что у таксиста кончились сигареты, а Тихонов, как назло, не курил.
- Тогда вы садитесь в машину, а я сбегаю за сигаретами, - сказал таксист и побежал к ближайшему киоску.
Тихонов сел на переднее сиденье, а сумку с кинокамерой положил на заднее, чтобы она не лежала на коленях. Это было его ошибкой. Когда водитель вернулся, он заметил, что задняя дверца с его стороны слегка приоткрыта.
- Вы дверь не открывали? - поинтересовался таксист у Тихонова.
- Нет, я только сел и успел пристегнуться, - последовал ответ.
- А где ваша сумка?
- На заднем сиденье.
- Но ее там нет.
Тихонов отстегнул ремень безопасности и повернулся назад - сумки на месте, действительно, не было.
- Судя по всему вам устроили классический "сквозняк", - объяснил пассажиру смысл произошедшего таксист. - Пока вы расслаблялись, кто-то открыл заднюю дверцу и стащил вашу сумку. В ней было что-то ценное?
- Кинокамера.
Таксист от удивления присвистнул - такие вещи считались дефицитом и стоили не одну зарплату.
- Импортная?
- Нет, отечественная, но вещь для меня очень необходимая.
- Семью снимали?
- Хоккей.
- В каком смысле - с телевизора что ли?
- На стадионе. Я тренер и записываю отдельные игры, чтобы потом с игроками их разбирать.
- В первый раз о таком слышу. Какую же команду вы тренируете?
- Рижское "Динамо".
- То самое, которое в этом году может с ходу в пятерку сильнейших войти? Мать моя, женщина! - всплеснул руками таксист. - И у такого человека камеру свистнули!
Сказав это, мужчина стал озираться по сторонам. После чего снова обратился к своему пассажиру:
- Вы постойте здесь, никуда не уходите, а я что-нибудь придумаю.
И мужчина побежал на противоположную сторону площади, где стоял табачный киоск. Тихонов видел, как он наклонился к окошку и какое-то время разговаривал с продавцом. А затем так же бегом забежал за угол серого здания, на котором красовалась надпись "Продукты".
Пока таксиста не было, Тихонов нервно вышагивал возле машины и то и дело поглядывал на часы. До начала матча оставалось чуть больше четырех часов - примерно то самое время, которое занимал путь от этого городка до Ленинграда. Даже потеряв кинокамеру, Тихонов не хотел сворачивать на полдороги - он рассчитывал посмотреть на матч хотя бы своими глазами, без камеры. Короче, трогаться надо было как можно быстрее, а водителя все не было. И в тот самый миг, когда Тихонов про это подумал, таксист снова объявился на углу и стал махать ему руками, явно подзывая к себе. Тренер бросился на этот зов.
- Видите вон ту металлическую дверцу с надписью "Мастерская"? - спросил у Тихонова таксист и показал ему на невзрачное двухэтажное здание на противоположной стороне соседней улицы. - Идите туда, там вас ждут.
- Кто ждет? - не понял Тихонов.
- Ничего не спрашивайте, просто идите и все, - и таксист подтолкнул тренера рукой в спину.
Когда Тихонов вошел в указанную дверь, он попал в помещение, представлявшее собой мастерскую по ремонту металлических изделий. За стойкой сидел лысоватый старичок в синем изношенном халате. Увидев гостя, он спросил:
- Это вы пострадавший?
Поначалу гость не понял, о чем идет речь, а когда догадался, то молча кивнул головой.
Старичок встал и жестом позвал тренера следовать за собой - в подсобное помещение. Там хозяин мастерской подвел Тихонова к одной из полок, на которой гость увидел… свою синюю спортивную сумку с надписью "Адидас". Он бросился к ней и, расстегнув молнию, увидел внутри сумки свою кинокамеру - совершенно целехонькую. Перекинув ремень через плечо, Тихонов вновь повернулся к старичку. Тот стоял и держал в руке лист бумаги и шариковую авторучку.
- Вы правда тренер рижского "Динамо"? - спросил старичок.
- Да, вот мое удостоверение, - и он потянулся рукой в карман.
Но старичок жестом остановил гостя и протянул ему листок с ручкой:
- Поставьте, пожалуйста, свой автограф.
Когда Тихонов это сделал, старичок добавил на прощание:
- И передайте привет Хельмуту Балдерису.
- От кого? - спросил тренер.
- От его поклонника. Если бы не он, не видать бы вам вашей кинокамеры.
10 февраля 1977 года, четверг, Усть-Каменогорск
Сидя за рулем своего "Жигуленка"-"копейки", Алан Супреев колесил по улицам Усть-Каменогорска и, как заправский гид, рассказывал Анжеле о достопримечательностях своего города. Борис Александров в это время сидел на заднем сиденье и только изредка вступал в разговор, вставляя кое-какие реплики. Но в основном все-таки говорил Алан, перехватив инициативу у своего приятеля:
- Эх, жаль, Анжела, что вы приехали к нам в феврале. Вот приезжайте к нам летом, мы вам такие красоты покажем - закачаетесь. Съездим в нашу Скалистую Успенку, где мы постоянно тусовались мужской компанией или махнем на Комсомольский остров, рыбку половим. Правда, сейчас уже не тот улов, каким он был десять лет назад, когда мы с Борькой бегали туда мальчишками.
- А каким тогда был улов? - спросила Анжела.
- Богатым - в нашей Ульбе даже щуки водились, не говоря уже о плотве или окуне. Утки жирные плавали. Сейчас с этим делом стало намного скромнее.
- Ты расскажи, как однажды чуть щуку не поймал, - подал голос Александров.
- Было дело, мы тогда в седьмом классе учились, - откликнулся на просьбу друга Алан. - На дворе был, кажется, июль, а в это время щуки впадают в летнюю дремоту, становятся вялыми, поэтому поймать их почти нереально. Мы с Борькой в тот день часов семь охотились с воблером.
- Это что за зверь? - поинтересовалась Анжела.
- Это такая блесна-рыбка, на которую ловят настоящую рыбу, - пояснил Александров, а Алан продолжил:
- Так вот мы семь часов охотились, пока у меня не клюнуло. Я Борьке кричу: "У меня клюет!", а сам тяну удочку что есть мочи. Но чувствую, что сил не хватает. Тут Борька подбегает, и мы с ним вместе начинаем тянуть. И все равно вытянуть не можем. Щука та оказалась килограммов на пятнадцать, а то и двадцать. А мы же пацаны, оба дохлики. Короче, щука как рванула от берега, так мы с Борькой в воду и шарахнулись. Борька удочку сразу отпустил, а я, как дурак, держу. И щука меня дальше потянула. Как в "Бриллиантовой руке", помните - там Папанова так тащили.
- Я ему кричу: "Брось удочку!", а он, дурак, не слушает, - снова встрял в рассказ Александров.
- Да я и не слышал тебя - голова-то под водой оказалась. Короче, только минуты через две удочку отпустил, хотя жалко было - мне ее батя на день рождение подарил. Так она и сгинула вместе с той щукой.
- Хорошо, что сами живы остались, - резонно заметила Анжела.
- Да нам с Борькой любая река по колено - мы с ним в каких только передрягах не бывали, - бодро отреагировал Алан. - А пару лет назад Бориса и вовсе чуть шаровой молнией не убило - чудом спасся. Меня, правда, рядом не было, но он так живо это описывал, что я будто сам там побывал.
- Где же это было? - поинтересовалась Анжела у Александрова.
- В Канаде, после молодежного чемпионата мира, - ответил хоккеист, которому явно не хотелось заново переживать эту историю.
Однако пришлось.
Ретроспекция. 6 января 1975 года, понедельник, перелет из Канады в СССР
Мировой молодежный форум по хоккею проходил тогда в Канаде, в городе Виннипеге. В последний день турнира, 5 января 1975 года, советские хоккеисты встретились с хозяева чемпионата канадцами, в составе которых играли такие будущие звезды, как Брайан Тротье, Рик Лапойнт, Мел Бриджмен, Брайан Саттер, Эд Станиовски и другие. В нашей команде, помимо Бориса Александрова, играли еще несколько хоккеистов, которые вскоре станут очень известными, благодаря выступлениям за первую сборную: Владимир Мышкин, Александр (он же Зинэтула) Билялетдинов, Сергей Бабинов, Василий Первухин, Сергей Шепелев. Наши ребята в той игре победили 4:3, причем две шайбы - первую и третью - забросил Александров, ставший настоящим героем той игры (впрочем, как и всего чемпионата).
На следующий день сборная СССР вылетала из Виннипега на родину. Рейс был прямой и длился почти 11 часов. Александрову досталось место возле иллюминатора и большую часть пути он проспал. А снился ему вчерашний матч, который отличался завидным драматизмом от всех предыдущих игр на этом чемпионате. В начале третьего периода сборная СССР вела 4:1 и, казалось, что игра уже сделана. Но канадцы умеют биться до последнего, как никто. На 47-й минуте матча Лапойнт с подачи Арндта сократил разрыв, а спустя еще девять минут уже сам Арндт сделал разрыв минимальным - 4:3. И последние четыре минуты игры канадцы так осадили ворота Мышкина, что, казалось, гол неминуем. А примерно за минуту до финальной сирены хозяева турнира стали играть вшестером, оставив свои ворота пустыми. Именно эти финальные секунды и снились теперь Александрову, пока их самолет летел в Москву. А снилось ему то, как он самоотверженно бросается под удар канадского игрока и шайба летит ему прямо в лицо. Удар - и искры посыпались из глаз Александрова.
Именно в этот самый миг он проснулся, и увидел в иллюминаторе яркую вспышку света, которая на доли секунды ослепила ему глаза. А когда он снова их открыл, то обнаружил, что свет в салоне самолета погас. Сидевший с ним рядом Федор Канарейкин, схватил его за локоть и, жарко дыша ему в ухо, спросил:
- Борис, что это было?
Но Александров не смог ему ответить ничего вразумительного - он и сам не понимал, что произошло только что за бортом самолета буквально в нескольких метрах от его иллюминатора. А свет в салоне по-прежнему не включался, да еще к тому же самолет начало трясти, что только усиливало ужас от происходящего. Никто ничего не понимал и все ждали каких-то объяснений по громкой связи от командира экипажа, но тот почему-то молчал. В этот миг где-то поблизости от Александрова заплакал ребенок. Мама попыталась его успокоить, но было понятно по ее голосу, что она сама крайне напугана этой ситуацией и еле сдерживается, чтобы самой не разрыдаться.
- Борис, кажется нам крандец, - снова услышал Александров голос своего соседа. - Говорят, в Питере, в апреле, было почти то же самое.
Речь шла о катастрофе ИЛ-18 27 апреля 1974 года, выполнявшего чартерный рейс Ленинград - Запорожье - Краснодар. Это была крупнейшая авиакатастрофа в Ленинграде - в ней погибли 109 человек. На борту ИЛа, на котором теперь летел Александров, находилось около 120 человек, из них 20 были хоккеистами, которых называли будущими звездами советского хоккея. Они только что выиграли молодежный чемпионат мира и были полны самых радужных надежд и планов. Так, Александров, которого в регулярном чемпионате СССР в этом сезоне поначалу не часто ставили на игры, теперь мог быть уверен, что во втором звене, рядом с Викуловым и Жлуктовым, постоянное место ему гарантировано.
Полет в кромешной темноте длился чуть меньше часа. О чем думали все это время пассажиры ИЛа, одному богу известно. И даже когда самолет, наконец, совершил экстренную посадку в Ленинграде, пассажиры не спешили радоваться, поскольку свет в салоне так и не включился. И только когда люди выбрались на бетонку аэропорта, началось массовое ликование. Александров попал в объятия высокого мужчины, который оказался летчиком, Героем Советского Союза.
- Ну, парень, считай, что мы второй раз на свет родились, - объявил летчик хоккеисту.
- Что же все-таки произошло в воздухе? - Александров задал вопрос, который мучил его все это время.
- А ты не понял? Шаровая молния разрядилась прямо на подходе к самолету. Еще бы чуть-чуть - и нам не выжить.
В аэропорту всем пассажирам объявили, что рейс до Москвы будет через два часа. Услышав это, несколько игроков сборной СССР подошли к тренеру Юрию Морозову.
- Юрий Иванович, мы в самолет больше не сядем, - объявил один из подошедших, выражая мнение делегировавших его товарищей.
- Как же вы собираетесь добираться до дома? - спросил тренер.
- Поедем на поезде.
Наставник обвел взглядом подошедших - их было десять человек.
- Остальные тоже так думают? - поинтересовался Морозов у других игроков.
- Нет, мы полетим самолетом, - ответил за всех Александров.
В сложившейся ситуации это можно было назвать поступком.
- Ну, что же, пусть так и будет, - подвел итог короткой дискуссии тренер и остался с теми, кто собрался продолжать свой путь по воздуху.