- Вчера к нам в союз пришел запрос из Цюриха - просят назвать имена двух наших людей, кто войдет в состав антидопинговой комиссии, которая будет обслуживать чемпионат мира, - сообщил Затопек.
- И кого вы выбрали?
Вместо ответа Затопек достал из кармана пиджака сложенную вчетверо бумагу и передал Гавлику. Тот развернул ее и прочитал написанные имена. После чего снова спросил:
- Это мнение Непела?
- Именно - он лично отбирал этих людей.
- Думаю, с одним он ошибся, - сообщил Гавлик, пряча бумагу в карман, - Мы позаботимся о том, чтобы он сам отвел свою кандидатуру, а ты предложишь своему шефу другого человека - того, которого назову тебе я. В антидопинговой комиссии должны быть люди, которые не будут смотреть русским в рот. А не то случится то же, что было в Инсбруке после игры наших с поляками.
- Мы же проводим чемпионат у себя дома, чего нам особенно боятся? - удивился Затопек.
- Ты забываешь, что русские не дураки и наверняка просчитывают эту ситуацию. Ведь в Инсбруке Поспишила поймали не случайно - явно с подачи русских. Узнали, что у него грипп и что лечат его кодеином. Дальнейшее дело техники. На этот раз они тоже могут придумать нечто оригинальное.
- Например?
- Перестанут давать своим игрокам стимуляторы за пару недель до чемпионата, чтобы пробы были чистыми. А нас подставят, зная о том, что мы, как хозяева чемпионата, можем расслабиться. Ведь перебегать русских без применения анаболиков вещь практически невозможная.
- Тогда какой прок в двух наших людях в антидопинговой комиссии?
- Действительно, небольшой. Поэтому надо искать подходы к председателю комиссии. И над этим мы как раз сейчас и работаем. А ты переговори со своим шефом - пусть встретиться с тренерами нашей сборной и объяснит им ситуацию.
И Гавлик выразительно посмотрел на собеседника. После чего спросил:
- У тебе еще что-то есть мне сообщить?
- Шеф поручил мне заняться обустройством хоккейных делегаций на чемпионате мира. Русских опять будем селить в "Интернационале" или есть иные варианты?
- Зачем же изменять старым правилам? - улыбнулся Гавлик, пуская дым изо рта. - К тому же этот отель так нравится их новому тренеру Тихонову. В каждый свой приезд он останавливался именно в нем и любил по утрам совершать пробежки на стадионе "Дукла". Пусть это продолжится и дальше.
Затопек все понял. Некоторые номера в отеле стояли на "прослушке" СТБ - видимо, это относилось и к номеру, где любит останавливаться Тихонов. Ведь разговоры, которые он может вести в своем номере с тренерским штабом во время мирового первенства, могут представлять несомненный интерес для тех, кто не хочет допустить, чтобы русские на этом турнире победили.
- Значит, и водителя автобуса, который возил русских в прошлом году на "Руде право", тоже оставляем? - поинтересовался Затопек.
- А вот это нет, - возразил полковник. - У этого водителя дядька влип в историю - публично осудил "Антихартию".
Речь шла о петиции, которая родилась в недрах чехословацкой власти в январе прошлого года, как ответ на "Хартию-77" - диссидентское воззвание, подписанное 242 оппозиционно настроенными деятелями, которые требовали расширения в Чехословакии гражданских свобод. Антихартию подписали 76 народных артистов (в их числе были певец Карел Готт, певица Хелена Вондрачкова и др.), 360 заслуженных и семь тысяч обычных.
- Если мы оставим этого водителя за рулем русского автобуса, то можем навлечь на себя лишние претензии русских, - продолжил свою речь Гавлик. - А нам это внимание ни к чему. Кстати, имей в виду - никаких контактов с членами "Хартии-77" ни у тебя, ни у других руководящих деятелей хоккейного союза быть не должно. Русские внимательно за этим следят и тут же попытаются воспользоваться ситуацией - уберут вас к чертовой матери, а вместо вас посадят своих людей.
- А если "хартисты" сами захотят установить с нами контакт и будут слишком настойчивы? - спросил Затопек.
- Сразу сообщай об этом мне. Мы сами решим, что делать с этими контактерами: убрать их от вас подальше или, наоборот, использовать их связи в своих интересах.
Как понял Затопек, речь шла о зарубежных связях чехословацких диссидентов, которые могли быть выгодны с точки зрения нагнетания антисоветских настроений на Западе вокруг чемпионата мира. Так, кстати, уже было во время прошлого чемпионата в Праге - в 1972 году.
- Ну что, еще по чашке кофе и будем прощаться? - предложил Гавлик, докурив сигарету.
- С удовольствием, - ответил Затопек. - Тем более, что у меня есть к тебе еще несколько важных вопросов.
9 апреля 1978 года, воскресенье, Финляндия, Хельсинки, товарищеский матч Финляндия - СССР
Марек Скленарж специально прилетел в Хельсинки, чтобы посмотреть серию товарищеских игр сборной СССР против сборной Финляндии. До чемпионата в Праге оставалось полтора месяца, поэтому любая информация о состоянии советской сборной для руководства Чехословацкого хоккейного союза была на вес золота. А поскольку Скленарж хорошо проявил себя на прошлогодних играх на призы "Руде право" и "Известий", было решено задействовать его и в мировом первенстве в той же роли - шпионить за русскими.
Первая игра, на которой присутствовал Скленарж, состоялась 9 апреля в Хельсинки, во Дворце спорта "Яаахалли", который еще не забыл чемпионат мира и Европы четырехлетней давности, где "золото" досталось советской сборной. Хозяева турнира, финны, даже у себя дома не смогли прыгнуть выше головы и заняли 4-е место. Советской сборной они проиграли оба матча почти с одинаковым счетом 1:6 и 1:7. Так что стены "Яаахалли" еще помнили те поражения и не смогли уберечь финнов от нового фиаско и в этот раз - матч 9 апреля закончился со счетом 9:0 в пользу русских. Причем в каждом периоде ими было забито по три безответных шайбы.
Скленарж не сомневался в победе советской сборной, его интересовало другое - кого Тихонов взял команду в этот раз. Поэтому уже в первом периоде он аккуратно выписал из программки к себе в блокнот фамилии всех игроков, разбив их по игровым пятеркам. Таковых сегодня Тихонов выпустил на поле четыре. Выглядели они так: l) Цыганков - Фетисов, Михайлов - Петров - Харламов, 2) Лутченко - Федоров, Балдерис - Жлуктов - Капустин, 3) Васильев - Первухин, Мальцев - В. Голиков - А. Голиков, 4) Билялетдинов - Н. Макаров, Лебедев - Шадрин - Емельяненко, и С. Макаров.
Из этого состава Скленаржу совсем не были известны лишь трое - братья Николай и Сергей Макаровы, а также Анатолий Емельяненко. Остальных он знал - кого хорошо, кого не очень, поскольку их приглашения в сборную команду происходили не регулярно. К числу таких игроков, например, относились братья Владимир и Александр Голиковы (Скленарж впервые увидел их на чемпионате мира в Польше, но с тех пор прошло два года, плюс еще Владимир "засветился" на прошлогоднем турнире "Руде право"). Юрия Федорова он смутно помнил по чемпионату мира в ФРГ трехлетней давности, но там он не произвел на него какого-то особого впечатления. А вот Александра Билялетдинова он запомнил хорошо - тот понравился ему в играх на Кубке Канады в сентябре 1976 года. Наконец, Василия Первухина он впервые увидел на чемпионате мира в Вене в прошлом году.
Скленарж стал внимательно следить за игрой, делая пометки в своем блокноте, отмечая плюсами эффективные действия советских игроков, а минусами - неудачные. Но в целом игра его не впечатлила - преимущество советской команды было слишком большим. Фактически игра шла в одни ворота - в финские. Правда, Скленаржа удивила игра первого звена русских - оно было менее скоростным, чем ранее. Именно поэтому первая пятерка отметилась всего лишь одним голом - это сделал Михайлов, как всегда уверенно действовавший на "пятачке" у финских ворот. Две шайбы были на счету второго звена (забили Жлуктов и Капустин), и по три шайбы записали на свой счет третье и четвертое звенья (в третьем отличились братья Голиковы - Александр забил два гола, а его младший брат Владимир один; в четвертом результативными оказались Лебедев, Емельяненко и Сергей Макаров).
Однако из-за блеклой игры хозяев поля сделать какие-то серьезные выводы об этом матче было сложно. Поэтому Скленаржа интересовало лишь одно - данные на новичков. Тем более, что двое из них отметились голами - это были Емельяненко и Сергей Макаров. Вот почему, едва вернувшись в гостиницу, чех заказал срочный разговор с Москвой, несмотря на то, что время было уже позднее - начало двенадцатого ночи. Но он был уверен, что тот, кому он звонил, еще не спит. Так и вышло - Егор Красовский в это самое время сидел у себя на кухне и наливал в бокал вино своей очередной пассии, с которой он познакомился три часа назад в кафе "Метелица" на проспекте Калинина. Услышав звонок, он отставил бутылку и поспешил в коридор, где стоял телефон. По его трели, он сразу определил, что звонок междугородний.
Несмотря на расстояние, связь была отличная, поэтому Скленарж говорил без какого-либо напряжения:
- Привет, Егор. Знаешь, откуда я тебе звоню? Из Финляндии. Ваши ребята только что сыграли с финнами. Ты эту игру не видел?
- Марек, как я могу ее увидеть, если ее у нас не показывают - это товарищеский матч, - ответил Красовский, явно удивленный этим звонком.
- Тогда спешу тебя обрадовать - ваши выиграли.
- А то я не знал! - воскликнул журналист. - Счет где-то в районе 10:1?
- Почти угадал - 9:0. У вас интересная сборная, есть несколько новичков: Емельяненко и братья Макаровы. Откуда они?
- Емельяненко из рижского "Динамо" - его туда Тихонов пригласил в позапрошлом году из саратовского "Кристалла". Но, думаю, надолго он в сборной не задержится.
- Это почему?
- Вряд ли Тихонов подыщет ему партнеров, с которыми он сыграется - это не Балдерис.
- Но сегодня он играл с Лебедевым и Шадриным и неплохо смотрелся - забил один гол.
- При счете 9:0 забить может даже Третьяк.
- А у себя в Риге этот Емельяненко много забивает?
- Не очень - в этом сезоне наколотил где-то около десяти или одиннадцати голов. Впрочем, это третье место по забитым шайбам у рижан после Воробьева и Серняева.
- А что скажешь про братьев Макаровых?
- Эти ребята из челябинского "Трактора". Но старший из них, Николай, староват для сборной - ему тридцатник в этом году исполняется. Так что он тоже временный персонаж.
- А что у вас там проблема с молодыми защитниками, если стариков в сборную тащите?
- А то ты не знал! Из молодежи один Фетисов настоящий самородок, остальные помельче будут, вот Тихонов и изворачивается. А тут еще "старички" последние годы доигрывают. Боюсь, до Олимпиады не дотянут - кого тогда в оборону ставить? Вот в линии нападения с этим дела получше. Тот же Сергей Макаров или братья Голиковы - это достойная замена.
- Но у братьев хотя бы свое звено есть, а у Макарова?
- Серега может выходить в любом звене и везде не потеряется.
- Он сегодня в третьем выходил, - сообщил Скленарж.
В это время Красовский увидел, как из кухни вышла его пассия с пустым бокалом в руке. Это был явный намек на то, что если он не уделит ей внимание, то она может упорхнуть из его обители.
- Извини, Марек, но мне надо идти.
- Понимаю, Егор, что в такое время тебе не до хоккея. Ответь только на один вопрос: ты уладил вопрос со своей поездкой на наш чемпионат?
- Да, дядя железно обещал сделать мне аккредитацию.
- Тогда желаю тебе спокойной ночи! Увидимся в Праге! - и чех первым положил трубку на аппарат.
Он мог быть доволен. Ему удалось узнать характеристики на новичков советской сборной и прояснить вопрос о приезде Красовского в Прагу. Ведь в отношении этого русского он строил большие планы. Впрочем, не только он.
10 апреля 1978 года, среда, Москва, квартира Егора Красовского
Утром Красовский, лежа в постели, слышал, как его вчерашняя пассия, забыв поставить будильник, проспала начало рабочего дня и поэтому убежала из дома, даже не попрощавшись. Правда, свой телефон, наскоро написанный на листке бумаги, она оставила на его журнальном столике. Услышав, как за девушкой захлопнулась дверь, Егор вновь провалился в сон. Однако спать ему пришлось недолго. Спустя примерно полчаса после того, как его покинула пассия, в дверь настойчиво позвонили. Красовский, который никого сегодня к себе не ждал, решил не открывать и, накрыв голову подушкой, попытался снова уснуть. Но звонки продолжались. Они звучали с такой настойчивостью и раздражающей периодичностью, что журналист не выдержал. Вскочив на ноги, он выскочил в коридор.
- Какого черта - кто там? - закричал он, подходя к двери.
- Товарищ Красовский Егор Вадимович здесь живет? - раздался за дверью незнакомый мужской голос.
Услышав свою фамилию, да еще вместе с именем и отчеством, Красовский щелкнул замком. На пороге он увидел представительного мужчину в стильном костюме.
- Кто вы, что вам надо? - спросил журналист, не решаясь пригласить незваного визитера в дом.
- Может, вы сначала впустите меня внутрь? - предложил незнакомец.
Глядя в его проницательные глаза, в которых читалось спокойствие, журналист, наконец, решился - он распахнул дверь, приглашая незнакомца внутрь своего жилища.
Переступив порог, гость закрыл за собой дверь и только после этого достал из нагрудного кармана удостоверение и раскрыл его перед лицом Красовского. И тот прочитал: "Спрогис Эрнест Леонардович, полковник КГБ СССР".
- Вы чекист? - переводя взгляд на гостя, спросил Красовский.
- Чекист, чекист, - кивнул головой Спрогис. - А теперь давайте пройдемте куда-нибудь для серьезного разговора.
- Мне что, надо собираться? - поинтересовался журналист.
- Пока можете накинуть на себя домашний халат - разговор у нас будет происходить здесь, - и Спрогис первым прошел в гостиную.
Пока он располагался на диване, журналист сбегал в спальню и накинул на себя домашний халат. Затем он вернулся к полковнику и сел в кресло напротив него.
- С кем вы разговаривали вчера ночью по телефону? - спросил полковник, едва журналист перестал мельтешить и уставился на него своими невинными глазами.
- Ни с кем, - без запинки ответил Красовский.
- А если хорошенько вспомнить? В начале двенадцатого ночи вам звонили из Хельсинки.
Спрогису доложили об этом звонке сегодня утром, когда он собирался на работу. Это было естественно, поскольку он сам лично вышел с инициативой к руководству КГБ, чтобы ему немедленно докладывали обо всех международных звонках в СССР, где речь бы шла о хоккее и особенно о предстоящем чемпионате мира в Праге. И вот сегодня такой звонок был зафиксирован, причем с точки зрения оперативного интереса он проходил по категории "молнии". Поэтому Спрогису доложили о нем почти без промедления. Он тут же затребовал к себе его распечатку и принял решение навестить журналиста еще до своего приезда на Лубянку, чтобы провести с ним беседу по горячим следам.
- Ах, вы об этом! - и Красовский потер рукою лоб, вспоминая перипетии сегодняшней ночи, которая в основном зафиксировалась у него как бурно-сексуальное приключение. - Да, действительно, я разговаривал с моим коллегой - чехословацким журналистом Мареком Скленаржем.
- И давно вы с ним дружите?
- С сентября прошлого года - мы познакомились в Праге на хоккейном турнире "Руде право".
- Это там, где мы выиграли у чехословаков по очкам? - Спрогис специально это сказал, чтобы у его собеседника не сложилось впечатление, будто его гость не в теме.
- Совершенно верно.
- И как происходило ваше общение?
- В каком смысле?
- Ну, что вы делали с товарищем Скленаржем, когда он появлялся возле вас?
- Ходили на хоккей, в гости.
- На хоккей вы ходили исключительно, когда играли наши?
- Естественно.
- И товарищ Скленарж, наверное, задавал вам вопросы относительно игры нашей команды?
- Ну, задавал, конечно.
- А вы обстоятельно на них отвечали?
- Да, отвечал.
- И вчера тоже отвечали?
- Я не понимаю, а что здесь такого предосудительного? - с легким раздражением в голосе спросил Красовский. - Марек мой коллега, журналист, который тоже пишет о хоккее, и поэтому вполне естественно, что мы говорим именно об этом, а не о цветочной рассаде.
- Лучше бы вы говорили о рассаде - было бы больше пользы, - в голосе гостя Красовский впервые уловил злые нотки. - Вы что, товарищ Красовский, дурачок или притворяетесь? Неужели вам непонятно, что этот чех не случайно познакомился с вами в Праге и не случайно пытал вас относительно игры нашей сборной. Вы нужны ему как источник полезной информации, а вовсе не потому, что он испытывает к вам какие-то дружеские чувства.
- Почему вы так говорите - у вас есть факты?
- Я говорю так потому, что ношу звание полковника, а не лейтенанта, которому легко навешать лапшу на уши. Вот вам эту лапшу и навесили. Впрочем, может, вам доставляло удовольствие делиться с чехом информацией о нашей сборной? Может, он вам платил за нее или вы делали это по собственной инициативе - как тайный недоброжелатель нашего хоккея?
- Да как вы смеете? - у Красовского от возмущения задрожали губы.
- Смею, товарищ журналист, смею. Итак, платил вам чех за вашу информацию или не платил?
- Нет, не платил.
- Я имею в виду не только деньги, но и разного рода услуги. Это было?
Заметив, как стушевался его собеседник, чекист сразу догадался, что он на правильном пути.
- Значит, это были услуги. Какие? Ну, говорите - все равно мы узнаем.
- Он познакомил меня с одной девушкой, - после небольшой паузы признался Красовский.
- Понятно - оплата натурой. Как ее зовут?
- Бозена, фамилии я не знаю.
- А зачем вам ее фамилия, вам вполне хватало ее прелестей, которые она дарила вам за ваш болтливый язык. Вы виделись с ней только однажды, в Праге?
- Нет, она приезжала с Мареком в Москву в прошлом ноябре.
- Перед призом "Известий"? И вы опять их консультировали?
Вместо ответа Красовский опустил очи долу - сказать ему было нечего.
- Ну, и кто вы после этого - идиот или предатель?
- Но ведь Чехословакия наш союзник, - сделал попытку оправдаться Красовский.
- Точно - идиот! - воскликнул Спрогис. - И как таких только держат в нашей журналистике?!
После этого в разговоре наступила пауза, которая длилась около минуты. Все это время Спрогис внимательно наблюдал за журналистом, который сидел в кресле с опущенной головой. Было видно, что он раздавлен этим разговором.
- Хотите выйти из того идиотского положения, в которое сами себя затолкали? - прервал, наконец, паузу гость.
- А разве это возможно? - поднял голову Красовский.
- Все зависит только от вас. Вчера чех упоминал о вашем приезде в Прагу. Ваш дядя точно сделает вам аккредитацию?
- Обещал клятвенно.
- Тогда сделаем так. Вы поедете в Прагу и продолжите ваше общение с этим чехом и его красоткой. Но говорить им будете то, что скажем вам мы. Для этого в Праге с вами на контакт выйдут наши люди. И не дай вам бог сделать что-то не так - жалеть будете всю жизнь. Вам все понятно?
Вместо ответа Красовский молча кивнул головой.