Летом 1956 года появился план американского адмирала Рэдфорда, председателя Объединенного комитета начальников штабов. Он предусматривал сокращение американских войск, в том числе и в Европе, на один миллион человек. Аденауэр встревожился не на шутку. Он направил в Соединенные Штаты Эккардта, чтобы через прессу и в беседах с влиятельными политиками разъяснить точку зрения канцлера: план Рэдфорда ослабляет обороноспособность Соединенных Штатов и всего западного мира. Ставка на использование лишь ядерного оружия против советского вторжения опасна, ибо приведет к гибели Европы.
В Бонн вызвали немецких послов из Вашингтона, Лондона, Парижа и Рима. Канцлер дал им указание официально довести его позицию по плану Рэдфорда до сведения правительств стран их пребывания. Одновременно он послал решительное письмо Даллесу. Немецкого генерала Хойзингера направил в Пентагон с докладом об оборонительных возможностях в Европе.
Мощная кампания Аденауэра принесла желанный результат. Эйзенхауэр отклонил план адмирала и более к нему не возвращался.
Вскоре Аденауэр отправился с очередным визитом за океан. Больше всего его беспокоило то, что Соединенные Штаты под воздействием мирного наступления Советского Союза изменят курс на укрепление НАТО и консолидацию сил западного мира. Если Запад не будет выступать единым фронтом, Советский Союз может глубоко вклиниться в его позиции.
Из Нью-Йорка канцлера на маленьком самолете доставили на ферму Эйзенхауэра в Геттесберге. Президент повел гостя осматривать ферму. Аденауэр все пытался завязать разговор о политике, но у него ничего не получалось. Эйзенхауэр говорил только о курах, овощах и прочих фермерских делах. Канцлер проявлял нетерпение. А президент с удовольствием, не торопясь, демонстрировал ему быков, которых раскормили так, что они еле могли двигаться.
На террасе сели пить кофе. И здесь не удалось завязать беседу о политических делах. Аденауэр улетел в Вашингтон глубоко разочарованным. Там его ждал Даллес. Контакты с ним приняли совсем иной характер.
Даллес сразу же сказал Аденауэру, что президент и он высоко ценят мнение канцлера, и попросил его без обиняков, откровенно изложить все, что он думает о положении дел в мире и об американских внешнеполитических шагах.
Аденауэр говорил долго. Даллес слушал внимательно, не перебивая. Основная мысль канцлера сводилась к тому, что XX съезд КПСС не изменил целей и политики Советского Союза. Москва лишь стала действовать более гибко и изощренно. Она пытается перенести противоборство из военной сферы на идеологическое и экономическое поле. Пропагандистскими методами пытается подорвать единство НАТО. Здесь кроется главная опасность. Лишь сильная НАТО - гарантия против военного столкновения. Члены НАТО не должны строить политику в отношении СССР каждый по-своему. Именно на это делают ставку в Москве. НАТО создавалась как сугубо военная организация. Теперь ее надо ориентировать на политические цели. Придать более широкие полномочия генеральному секретарю с тем, чтобы он активно и эффективно координировал действия членов НАТО.
Советские руководители бросают вызов Соединенным Штатам в "третьем мире", пытаясь привлечь на свою сторону развивающиеся государства. США не должны ослаблять усилий на этом фронте. И все же главное для них - Европа, где, собственно, и решается исход борьбы двух систем.
Лицо Даллеса оставалось неподвижным. Когда Аденауэр закончил, он подумал и сказал, что выкладки канцлера крайне интересны. С оценками роли НАТО согласен. Но надо учитывать, что интересы Соединенных Штатов выходят за рамки НАТО и они не могут оглядываться только на эту организацию. Не всегда и не все члены НАТО в состоянии давать единый ответ на те или иные предложения из Москвы. Однако взаимные консультации необходимы.
Что касается целей Москвы распространить коммунизм по всему миру, то здесь не может быть двух мнений. И конечно же, согласился Даллес, советские руководители видят главного противника в Соединенных Штатах. Мы оказывали и будем оказывать нашим союзникам помощь и поддержку в их противостоянии коммунистическому лагерю. Одним из главных направлений американской политики остается поддержка Федеративной Республики. Вашингтон позитивно относится к интеграционным усилиям в Западной Европе.
Аденауэр заметил, что по его впечатлениям Россия испытывает серьезные экономические трудности. Хрущев говорит о грандиозных планах развития. Но вероятность их осуществления вовсе не очевидна, иначе советский лидер не стал бы просить о помощи. Западным странам нет смысла помогать СССР решать экономические проблемы.
Даллес предостерег от недооценки способностей советской экономики и обратил внимание на то, что при централизованном плановом хозяйстве Москва имеет возможность успешно конкурировать с Западом, отправлять на экспорт продукцию, подчас по заниженным ценам, оставляя неудовлетворенными внутренние потребности.
Беседы в Соединенных Штатах оставили двоякое ощущение у Аденауэра. Он видел готовность поддержать его политическую линию. Но понимал и то, что интересы, далеко выходящие за рамки Европы, делают для Соединенных Штатов необходимым поиски компромисса с Советским Союзом. И поскольку германский вопрос продолжал оставаться в центре взаимоотношений с Москвой, компромисс мог обернуться негативной стороной для Федеративной Республики.
Тревога Аденауэра усилилась во время Суэцкого кризиса. Запад, по его мнению, совершил серьезную ошибку, уступив России подряд на строительство Ассуанской плотины. Влияние Москвы в Египте возросло настолько, что она смогла получить возможность вмешаться в конфликт по Суэцкому каналу. Когда его национализация вызвала высадку в Египте англо-французских войск, Булганин в письме правительствам обеих стран потребовал вывести их войска из Египта и пригрозил вмешательством Советского Союза. В послании Эйзенхауэру советский премьер предложил совместно выступить против англо-французской интервенции. Так оно и получилось. В Совете Безопасности ООН Соединенные Штаты и Советский Союз проголосовали за резолюцию, осуждавшую действия Англии и Франции.
О "грозном" письме Булганина Аденауэр узнал в поезде, направляясь с визитом в Париж. Через посольство ФРГ он запросил Ги Молле - не отменить ли визит, пока он не начался? Французский премьер-министр ответил, что при сложившихся обстоятельствах считает визит особенно ценным. Важно подтвердить франко-германское соглашение именно в этот трудный для Франции момент.
На встрече Ги Молле сразу же спросил:
- Что вы нам посоветуете делать?
- А у вас есть сведения о том, какую позицию занимают американцы? - ответил вопросом Аденауэр. Он понимал, что точка зрения Соединенных Штатов станет решающей в развитии кризиса.
Через несколько часов Ги Молле получил сообщение из Вашингтона, что США осуждают военные действия Франции и Англии в Египте и не намерены вступать в конфликт с Советским Союзом. Ги Молле и Аденауэр поняли, что англо-французские войска из Египта придется выводить.
Обдумывая события осени 1956 года, Аденауэр пришел к неутешительному выводу. Западные страны далеки от необходимой сплоченности. Действия Англии и Франции в Египте позволили Советскому Союзу проявить силу и решительность, разбить единый фронт Запада, начавший было складываться на фоне венгерских событий. Соединенные Штаты не сочли возможным поддержать своих основных союзников по НАТО.
…Канцлер вступил в девятый десяток жизни. Он не менял режима, выглядел собранным, подтянутым, готовым выносить большие нагрузки.
В марте 1957 года он прилетел в Рим подписывать договор об образовании Европейского экономического сообщества. Оттуда его самолет направился в Тегеран, где канцлера ждали с официальным визитом.
В первый же день Аденауэр и сопровождающие получили подарки: дорогостоящие ковры, изделия из редких пород дерева и слоновой кости. Канцлер попросил помощников показать, что привезли они для шаха и должностных лиц. Принесли вазу и подсвечники из фарфора, музыкальную шкатулку для премьер-министра и что-то еще маловыразительное. Аденауэр возмутился:
- Подобный ширпотреб можно встретить в любой сувенирной лавке. Даю время до завтрашнего утра: придумайте, как исправить глупость.
На следующий день за завтраком кто-то робко сказал, что шах и его супруга Сарайя любят лошадей. Лицо Аденауэра ожило:
- Хорошая мысль. Передайте шаху, что ему приготовлены скакуны, но их не смогли взять с собой. Они будут доставлены позже на транспортном самолете.
Настроение улучшилось. Канцлер охотно осматривал экзотические достопримечательности, вел беседы с шахом и премьер-министром.
Из Тегерана вылетели в Стамбул, где была запланирована промежуточная посадка. Аденауэр использовал ее, чтобы осмотреть город. Немецкий посол в Турции изумился живому интересу канцлера к стамбульским диковинкам.
В самолет пришло сообщение, что итальянский премьер-министр Сеньи просит сделать посадку в Риме для краткой беседы. Согласие было немедленно дано. Уже близилась ночь, когда приземлились в Кёльне.
В Рёндорфе канцлера встретили упреками: разве можно допускать подобные нагрузки? Он же попросил принести бутылку вина и еще с час оживленно рассказывал близким о восточных впечатлениях.
Весной 1957 года Эйзенхауэр сделал предложение европейским союзникам передать им ядерное оружие и обучить персонал. Англия и Франция не приняли его и пошли по пути создания собственных ядерных сил. Аденауэр увидел еще одну трещину в западном союзе. Англичане и французы демонстрировали независимость от Соединенных Штатов и создавали массу трудностей для НАТО. Канцлер высказался за вооружение бундесвера американским атомным оружием. В Федеративной Республике разразилась буря.
Восемнадцать физиков ФРГ, среди которых были лауреаты Нобелевской премии Макс Борн, Отто Хан и другие крупные ученые, опубликовали воззвание против приобщения бундесвера к ядерному оружию. Ученые писали, что возможности дальнейшего развития этого оружия не имеют естественных пределов. Тактическая атомная бомба в состоянии разрушить небольшой город, а водородная - сделать необитаемым район величиной с Рурскую область. В результате взрыва нескольких водородных бомб может быть уничтожено все население Федеративной Республики. Надежной защиты больших масс населения от атомной опасности не существует.
За физиками последовали выступления университетских профессоров. Началось брожение в обществе. Возникло движение "Против атомной смерти", которое поддержали социал-демократы и профсоюзы. На митингах и собраниях принимались резолюции, призывающие бундестаг и правительство отказаться от участия в гонке атомных вооружений и поддержать идею создания в Европе безъядерной зоны.
Канцлер привык к противодействию оппозиции. В демократическом обществе оно естественно. Тот, кто принимает решения, неизбежно оказывается в поле действия критиков. Нападкам подвергаются и действия, и бездействие. Мир охвачен гонкой ядерных вооружений. Федеративная Республика не может остаться безучастной, не подорвав своих внешнеполитических позиций. В воспоминаниях Аденауэр напишет, что приобщение к ядерному оружию являлось для него вопросом не военным, а политическим. В практической плоскости он не стоял, немедленных решений не требовал. Речь лишь шла о единой политике НАТО и о том, чтобы Федеративная Республика пребывала в совместном процессе.
Ученых-физиков пригласили на беседу к канцлеру во дворец Шаумбург. Вместе с Аденауэром их встретили генералы Хойзингер и Шпайдель. Один из них сделал доклад о том, как идет формирование дивизий бундесвера, военно-морских, военно-воздушных соединений и включение их в оборонительные системы НАТО. Немецкие военнослужащие заняли важные позиции в штабах НАТО. Их число постоянно увеличивается. Расходы ФРГ в НАТО превысили доли Англии и Франции. Федеративная Республика стала не просто составной частью НАТО, а одной из его ведущих сил.
Другой генерал дал сравнительный анализ военных возможностей Советского Союза и его сателлитов и союзных сил НАТО. Он подчеркнул, что, если отдельные страны НАТО будут вооружены по-разному, управлять ими станет затруднительно. Советский блок получит существенное преимущество.
Ученые возражений не высказывали. Аденауэр вступил в беседу:
- Речь не идет о немедленном вооружении частей бундесвера ядерным оружием, а лишь о принципиальной возможности сделать это при определенных условиях, в случае крайней необходимости. Принятие решения никогда не приобщаться к ядерному оружию стало бы подарком России и лишь подтолкнуло бы ее к экспансионистским шагам в Европе. Мы сможем оказать воздействие на мирные процессы только в том случае, если обозначим собственную силу. Не обладая таковой, Федеративная Республика неизбежно превратится во второстепенную державу, объект политики других, не сможет в полную силу поднять свой голос в пользу мира.
Встреча во дворце Шаумбург оказала воздействие на ученых. Их активность в борьбе против ядерного оружия пошла на убыль. Вскоре ослабло и движение "Против атомной смерти". Канцлер проявлял сдержанность и избегал публично высказываться о ядерном оружии для бундесвера. Он учитывал и тот фактор, что правительства и общественность европейских стран настороженно воспринимают шаги по усилению западногерманской армии и роли ФРГ в руководящих органах союза. Постепенно проблема перешла в иную плоскость: размещение американских ракет с атомными боеголовками на территории Федеративной Республики. Но это случилось позднее.
Новые встречи с Даллесом сначала в Бонне в начале мая 1957 года, затем в конце месяца в Вашингтоне показали, что политические позиции США и ФРГ в общем и в деталях едины. Даллес поддержал усилия по интеграции в Европе и одобрительно отозвался о подписанных в Риме соглашениях об образовании Европейского экономического сообщества и Евроатома. Выразил сожаление, что Великобритания отказалась от участия в ЕЭС. Аденауэр заметил, что европейская интеграция оказалась бы более эффективной, если бы англичане не устранялись от совместных шагов с континентальными странами.
Даллес заговорил о необходимости разрядки и разоружения:
- Люди во всем мире устали от противоборства и хотят хоть на шаг продвинуться вперед, достигнуть какой-нибудь договоренности с Советским Союзом. Соединенные Штаты пойдут на разоруженческие действия, но лишь тогда, когда будет установлен строгий контроль над исполнением договоренностей. Советским руководителям нельзя верить на слово. Они стараются делать лишь то, что выгодно им самим. Но можно найти отдельные сферы, где интересы совпадут. И к контролю следует подходить не сразу, а постепенно, начать с частичных мер, а потом расширять их.
Увидев озабоченность на лице Аденауэра, Даллес поспешил добавить:
- Соединенные Штаты будут увязывать разоруженческие дела с нерешенными политическими проблемами, среди которых первое место занимает воссоединение Германии.
Аденауэр не мог не заметить, что в намерениях Белого дома и государственного департамента есть различия. Срок президентства Эйзенхауэра заканчивался. Он хотел завершить его договоренностью по разрядке международной напряженности. Президент допускал возможность создания контролируемой нейтральной зоны в Европе. Даллес думал иначе: Соединенные Штаты не должны соглашаться на разоруженческие шаги на основе нейтрализации Германии.
Канцлер не сомневался, что возобладает жесткая линия государственного департамента, ибо она представлялась более реалистичной, приближенной к конкретному положению дел в Европе. Она его полностью устраивала.
Даллес закончил беседу в Вашингтоне пожеланием Аденауэру успеха на предстоящих осенью выборах в бундестаг. Скупо улыбаясь, он сказал:
- Не сомневаюсь - немецкий народ считает вас, господин канцлер, самым умным и способным политическим деятелем в Германии.
ХДС/ХСС с Аденауэром были обречены на победу. И она пришла 15 сентября 1957 года на третьих в истории ФРГ выборах в бундестаг. Впервые ХДС/ХСС получили абсолютное парламентское большинство, и теперь канцлер мог не заботиться о коалиции. Он достиг пика политической карьеры.
Социал-демократы вели борьбу энергично. Критиковали главным образом внешнюю политику правительства, требовали отказаться от однобокой ориентации на Запад, начать переговоры с Советским Союзом о воссоединении Германии на основе ее нейтрализации и создания в Европе безъядерной зоны.
Решающими, однако, в предвыборной борьбе оказались другие факторы. Экономика Федеративной Республики работала прекрасно. Создавались новые и новые рабочие места. Безработицы практически не было. Массовое строительство сняло с повестки дня проблему жилья. Выделялись крупные дотации сельскому хозяйству, что позволяло все в большей степени удовлетворять потребности страны за счет собственного продовольствия. Немецкая марка стала одной из самых твердых мировых валют. Постоянно расширявшийся экспорт позволил накопить солидные валютные резервы.
Реформировалась социальная сфера, росли заработная плата и пенсии. В начале 1957 года по инициативе правительства бундестаг принял закон о пенсиях. За него проголосовали и депутаты от оппозиции. Отныне пенсии автоматически возрастали вместе с ростом национального продукта, но они не могли уменьшаться, если производство падало. Тезис Эрхарда - благосостояние для всех! - успешно осуществлялся на деле. Уровень жизни в Федеративной Республике превысил таковой в Дании и Швеции.
Немцы обретали уверенность, оптимизм. Их страну признали достойным партнером западного сообщества. На нее стали равняться, перенимать методы социальной рыночной экономики. Лозунг Аденауэра - никаких экспериментов! - заработал в полную силу. Социал-демократам и другим оппозиционным силам нечего было противопоставить ему. Население верило канцлеру и правительству. Крупные промышленники поддерживали его. ХДС/ХСС получали значительные суммы на предвыборную борьбу, но могли бы победить и без них. Люди действительно не хотели экспериментов, крутых перемен и ломок. Жизнь развивалась по восходящей линии, создавая условия для удовлетворения возраставших потребностей и запросов.
Аденауэр чувствовал себя бодрым и свежим. В ходе предвыборной кампании он вновь исколесил всю страну на автомобиле, специальном поезде, летал самолетом. Выступал и в крупных городах, и небольших селениях, на многотысячных митингах и в присутствии нескольких десятков человек. Принимал делегации избирателей. Постоянно требовал от помощников материалы, цифры, данные, особенно по вопросам, по которым его критиковала оппозиция. Часто импровизировал на встречах, находил новые и новые аргументы, чтобы в достойном свете представить деятельность правительства. Кинохроника показала Аденауэра, с улыбкой слушавшего пластинку с популярной песенкой. Переделанный припев ее повторял слова: что бы ни случилось, старик должен остаться.
После выборов Аденауэр вернулся к размеренной, привычной жизни в Рёндорфе и дворце Шаумбург. Свободное время обычно проводил за чтением. Углубился в историю Америки и, в частности, развития там католической церкви. Параллельно читал историю России. Размышлял о тенденциях ее царского и советского периодов. Заглядывал в книги по истории искусства. Перед сном откладывал монографии и брался за криминальный роман. Часто включал симфоническую музыку. Говорил домашним, что Чайковский возбуждает его, а Шуберт дает отдохновение от политики. Гайдн, как стакан родниковой воды, освежает и бодрит.