Понимаете, когда триста лет прислуга стоит по струнке в парадных ливреях в ожидании хозяина, когда триста лет в поместье соблюдается порядок и все содержится в полной готовности в любую минуту принять владельца и его гостей, триста лет сотни людей только и думают, как бы не вызвать недовольство того, кто им вполне щедро платит, когда все вокруг отточено и заточено на удовлетворение любой прихоти, это нечто совсем иное, чем готовность обслуживающего персонала выполнить любой каприз VIP-постояльца президентских апартаментов самого роскошного отеля. Слуги герцога Вестминстерского чувствовали себя иначе, чем обслуживающий персонал президент-отеля, хотя бы потому, что в отеле может остановиться каждый, кто заплатит, а в поместье Вендора нет, в Итон-Холл нужно быть приглашенным, в средних размеров дом в Стак-Лодже тоже. А это значило, нужно принадлежать не просто к кругу избранных, а к кругу избранных друзей самого богатого человека Великобритании.
Между прочим, сейчас в Стак-Лодж можно приехать и остановиться в очаровательном отеле всего на 13 мест. Окрестности и впрямь красивые – полукружье заснеженных гор, еловый лес, обрамляющий поляну на берегу, посередине которой тесно прижались друг к дружке несколько старинных каменных зданий. Внутри просто, но стильно: занавеси в цветочек на окнах, деревянные панели на стенах, большой старый ковер на полу, вышитые вручную подушки на креслах, старинные бронзовые часы на камине, а над ним развесистые оленьи рога, видно, добыча кого-то из прежних хозяев. И тишина... Там наверняка кажется, что в мире больше не существует ничего, только вот эти горы, вот эта поляна и тихий плеск воды...
Но вернемся к Шанель, которая вовсе не бросилась с визгом восторга на шею герцогу Вестминстерскому при первых знаках его внимания. Если бы она нарочно захотела придумать что-то, чтобы привлечь его, то не смогла бы сделать лучше, чем сделала. Не думаю, что она первая, кто попытался завоевать Вендора именно таким способом – отказав при первых попытках ухаживать, наверняка же находились сообразительные. Герцог Вестминстерский ухаживал, как жил – широко. У него были роскошные оранжереи с диковинными цветами и фруктами, так почему бы не прислать понравившейся даме букетик размером с половину гостиной или посылочку с фруктами с центнер весом?
Ну и что тут выдающегося? Эка невидаль – полвагона орхидей или гора ананасов! Ничего особенного, разве что цветами были первые в году примулы или ирисы, а на дне посылки с фруктами камердинер Шанель Жозеф обнаружил красивую коробку, в которой лежал... огромный необработанный изумруд размером с кулак! Это был стиль Вендора, он не любил камни, вставленные в оправу, и предпочитал дарить необработанные, чтобы дама сама могла решить, в каком виде станет носить драгоценность. Правда, охотно дарил и ювелирные изделия тоже, но только после того, как узнавал пристрастия любовницы.
Фрукты и цветы доставляли нарочные, без конца мотавшиеся из Англии во Францию по желанию герцога. Но однажды Жозеф, открыв дверь квартиры, обнаружил перед собой букет такого размера, что человека за ним просто не было видно. Понятно, что эта срезанная оранжерея могла быть только от Вендора. Жозеф кивнул, чтобы цветы вносили в прихожую, готовясь наградить доставившего их верзилу хорошими чаевыми, все же тащить этакий сноп нелегко. Каково же было его изумление, когда верзилой оказался сам герцог Вестминстерский, решивший лично доставить срезанные цветочки!
Герцог действительно был верзилой. На фотографии, сделанной, судя по всему, в Лохморе, они с Шанель под ручку, при этом Коко стоит на ступеньку выше и все равно едва достает герцогу до уха. Вендор рослый, сильный, спортивный, с внешностью настоящего морского волка, загорелым, обветренным лицом и добродушным характером. Примечательно то, что на его ногах явно старая, сильно поношенная обувь. Это еще одна "фишка" герцога. Вендор терпеть не мог новую обувь и предпочитал разношенную, потому что та не натирает ноги.
Много позже Шанель рискнула подарить ему дюжину пар туфель, сшитых лучшим мастером Франции, но попыталась схитрить, попросила его дворецкого просто подставить обувь в комнату герцога. А на следующий день из окна своей спальни в его замке наблюдала интересную картину: Вендор вышел во двор в совершенно новеньких, только вчера привезенных из Франции туфлях, подтянул штанины и направился прямиком в ближайшую лужу! Основательно потоптавшись в грязи и превратив новую обувь в старую, он с довольным видом вернулся в дом. Не понравились туфли? Ничего подобного, они были удобными, и носил Вендор подарок долго, просто он и впрямь терпеть не мог новенькие блестящие туфли. Пришлось Коко смириться и лицезреть потрепанную обувь на ногах любовника. Кстати, шнурки у стоптанных туфлей слуга совершенно серьезно гладил каждое утро.
Именно такие туфли у него на фотографии, появляется желание герцога либо переобуть, либо просто почистить его штиблеты ваксой.
И сам Вендор, и его приятели держались просто, словно за ними не стояли миллионы фунтов и сотни лет близости к королевской семье.
Через пару дней после истории с букетом Жозеф снова открыл дверь на звонок. Цветов не было, зато был весьма скромный, хотя и элегантно одетый человек, сказавший, что у него встреча с Верой Бейт. Вера не вернулась с прогулки, а Коко была занята. Услышав об этом, человек попросил разрешения подождать Веру в буфетной, а Коко вообще не говорить о его визите, чтобы не отвлекать от работы. Камердинер пожал плечами и усадил молодого человека на стул, тут же забыв о нем.
Вера отсутствовала долго, когда она наконец вернулась, Жозеф вспомнил о госте, которого в буфетной не оказалось, соскучившись, тот прошел на кухню и завел разговор с поваром об умении готовить профитроли. На вопрос Жозефа, как его представить Вере Бейт, скромно улыбнулся:
– Принц Уэльский.
Наверное, Жозеф икнул, потому что перед ним стоял наследник английской короны, будущий король Англии Эдуард! Но будущий король не выказал обиды за то, что его на несколько часов оставили сидеть на стуле в буфетной, а как ни в чем не бывало прошел в гостиную.
Как реагировала Шанель на столь дорогие подарки, как изумруд размером с кулак?
Вот это и было для нее самым... неприятным! Создавалось впечатление, что Вендор ее просто покупает. Хозяин жизни... Вспомните, как мучилась Коко еще в Руайо, не желая становиться содержанкой Бальсана, как потом билась за финансовую самостоятельность, как зарабатывала и возвращала деньги Бою Кейпелу, только чтобы не зависеть от денег мужчины! А как быть с Вендором? Отказываться от букетов из его оранжерей глупо, не принимать изумруды тоже, будешь выглядеть просто деревенщиной.
Шанель нашла выход, видимо, потрясший Вендора основательно, – она стала делать ему в ответ столь же ценные подарки! Мися возмущалась:
– Ты сошла с ума, подарить запонки ценой с половину машины?!
Таких женщин у герцога еще не было, запахло уже не любовной интрижкой (а Вендор еще не был разведен с Вайолет, хотя давно жил отдельно и о супруге просто не вспоминал), а серьезным романом, то есть сенсацией. У газетчиков нюх на такие дела, страницы разных изданий запестрели предположениями о возможной свадьбе герцога с королевой парижской моды, тем более Вендор затеял развод со своей второй женой.
Мог ли герцог Вестминстерский позволить себе столь откровенный мезальянс, если такого не допустил куда более простой Артур Кейпел? Вот этот мог! Богатство герцога Вестминстерского и степень его независимости были таковыми, что он мог наплевать на родословную и жениться на понравившейся ему женщине, даже при том, что никто не ведал о ее происхождении. А если вспомнить, что Шанель сама по себе уже была достаточно известна в Европе, тем более.
Кейпелу нельзя жениться на Шанель, потому что это потянуло бы его вниз, герцогу Вестминстерскому такое не грозило, поколебать его положение невозможно. Женился бы он? Вполне возможно, если бы... Но до этого мы еще дойдем.
Сначала Коко все же стала любовницей Вендора, причем сделала это вполне сознательно. Нет, сам Бенни ей очень нравился, напомню, что он был высок, спортивен, симпатичен и вовсе не зануда и не сноб. Шанель вошла в совсем иную жизнь, где малейшее желание выполнялось срочно и беспрекословно, едва стоило его произнести. Неизвестно, что уж там думали вышколенные слуги роскошного огромного Итона, но внешне они ничем свое презрение к мадемуазель Шанель не выдавали.
Возможно, умная Коко уловила что-то во взглядах или сама себе придумала это легкое презрение, но она нашла способ поставить на место прислугу Итона – стала разговаривать с ними только по-французски, мотивируя это тем, что недостаточно хорошо владеет английским. Интересно, а как она говорила с гостями Итон-Холла, едва ли им приходилось ради любовницы Вендора переходить на французский? Как бы то ни было, показать свое место удалось, помог и сам Вендор, он распорядился во всем подчиняться мадемуазель, когда та в Итоне. Правда, саму Коко попросил не менять установленные давным-давно порядки, если это не касалось ее лично и не вредило Итону.
Коко в качестве хозяйки Итон-Холла на приеме, где присутствуют сливки английского общества... Разве могло такое привидеться ей даже в самых смелых мечтах или снах? Да воспитанница Обазина и знать не знала о таком месте, как Итон, для нее верхом достижений был Париж. Но теперь Париж покорен, неужели пришло время покорения и высшего света? Тогда в качестве кого?
Думаю, как бы ни делала Шанель независимый вид, не понимать свое собственное место и положение в обществе она не могла. Можно сколько угодно купаться в роскоши, сколько угодно вращаться в высшем обществе, сколько угодно диктовать моду и вкусовые пристрастия, но забыть о своем прошлом нельзя. Стоит пройти под руку с Вендором к алтарю, и газетчиков не остановит уже ничто, вмиг раскопают и Руайо, и Мулен, и Обазин. Возможно, Вендору будет на это наплевать, но что произойдет, если раскопают ее родственников-Шанелей? Боялась ли Коко их? Возможно, ведь у нее была тьма-тьмущая теток и дядей, которым когда-то дети Альберта Шанеля и Жанны Деволь были обузой и которые теперь запросто могли напомнить о себе. Всю жизнь прятаться и скрывать правду о выступлениях в кафешантане Мулена и жизни в Руайо? Скрывать, что у нее есть братья, живущие за ее счет, отец, разъезжающий по ярмаркам Оверни и торгующий мелочью, что свое прозвище Коко она получила за фривольные куплеты, распеваемые хриплым голоском?
Это в обществе Миси, Жана Кокто, Дягилева и его подопечных она могла вообще не говорить о своей родословной и своем прошлом, там не интересовались, а спрятаться от пристального внимания, если придется стать герцогиней Вестминстерской, не удастся. Боялась ли этого Шанель? Даже если никогда об этом не говорила, наверняка боялась, не могла не бояться.
У Коко были примеры удачных замужеств, ее собственная тетушка Адриенна, рядом с которой столько пережито и пройдено, много лет уже жила гражданским браком с бароном Нексоном, попросту дожидаясь кончины его отца, чтобы обвенчаться; одна из участниц веселья в Руайо Марта Давелли, та самая, что познакомила ее с Дмитрием, стала супругой сахарозаводчика Константина Сэя, Габриэль Дорзиа вышла замуж за графа де Зогеб...
Были и другие примеры. Эмильенна д’Алансон, в которую бывали влюблены многие от Бальсана до бельгийского короля, тоже бывала в Англии вместе с этим королем под видом графини де Сонжон...
Так что делать самой Шанель? Неизвестно, делал ли ей действительно предложение герцог Вестминстерский, возможно, разговор об этом шел, по крайней мере, первые годы, когда они стали неразлучны, но в ее коллекции драгоценностей, полученных от герцога, обручального кольца, которое надевают при помолвке, не имелось. Вот восемь метров отборного жемчуга были, а такого кольца нет.
Нашлись другие сложности.
Шанель окунулась в ту жизнь, которой жил герцог, она разъезжала с ним по поместьям, путешествовала на обеих его яхтах, благо не боялась качки (у герцога помимо роскошного "Летучего облака" была еще махина "Катти Сарк" – бывший эсминец, переделанный под нужды светского морского волка), охотилась в его французских, швейцарских, немецких, далматских и других угодьях, ловила рыбу в его шотландских поместьях, отдыхала на вилле на Ривьере, устраивала приемы в Итон-Холле... Бывшая приютская воспитанница, Коко жила жизнью светского богача. Но наверняка ее ни на миг не оставляла мысль о том, чем все закончится.
При всей его демократичности Вендор не желал знаться с ее приятелями, ни с кем, кроме Веры, которая и сама принадлежала скорее к его обществу, чем к обществу Шанель и Миси, он практически не был знаком, а если и случалось пересечься, то не продлевал знакомства. Судя по всему, для герцога Вестминстерского все же Коко была отдельно от богемы Парижа. Презирал? Нет, возможно ничуть, просто не задумывался, что таковая существует или может представлять для него какую-то ценность. Вендор мог весьма по-дружески разговаривать со своим дворецким или слугой, почти приятельски общаться с егерями, он обеспечил работой своих однокашников, поручив одному заведовать охотничьими хозяйствами, другому отвечать за поместья, третьему за рыбалку, четвертому за яхты и так далее... Но это все была демократия по отношению к слугам. Слугам, что бы там ни говорилось! Даже вчерашние школьные друзья стояли на ступеньку ниже, если обслуживали герцога Вестминстерского, и его вины в этом никакой, нельзя все время быть на одном уровне с теми, кто тебе служит или на тебя работает. Можно возразить, мол, а как же Вера с Коко? Шанель не опускалась по социальной лестнице до Веры, напротив, поднималась к ней, а потому служба была больше похожа на оплачиваемую дружбу.
Вендор понимал, что Шанель нельзя лишать ее работы, да и она вовсе не была готова бросить все ради того, чтобы стать герцогиней. Или могла? Пожалуй, сама Коко не сумела бы ответить на этот вопрос. Вспоминая это время, Шанель говорила, что герцог был не свободен (он действительно долго и нудно разводился со второй супругой) и она сама тоже. Она-то почему? Коко имела в виду свою фирму. Перестать делать моду означало поставить себя в полную зависимость от Вендора. Конечно, у герцога Вестминстерского столько денег, что он и не заметил бы появления на шее столь непритязательной обузы, Коко могла спокойно сесть, свесив ножки.
Чтобы перестать заниматься своей любимой работой, нужно быть уверенной, что станет герцогиней, еще лучше, что родит Вендору того самого наследника, в котором он нуждался. Работа стала одним из камней преткновения. Рассказывая об этих годах Полю Морану, Шанель не раз упоминала, что Вендор в ее ателье просто сходил с ума. То есть он приезжал на рю Камбон и, несмотря на ее обещание сходить вместе куда-нибудь вечером, до вечера метался по ателье, словно раненый зверь.
Почему, что именно раздражало герцога? Вендор признавал достижения Коко, ее авторитет в мире моды, ее способность зарабатывать (хотя едва ли понимал, много или мало она зарабатывает, ему было все равно), но то, что она занята, пока ему самому нечего делать, похоже, приводило его в бешенство. Шанель как-то не акцентировала на этом внимание, но получается так. Сам Вендор жил в сумасшедшем ритме, несмотря на то что дел не имел никаких. Он был просто не в состоянии остановиться, постоянно должен куда-то ехать, мчаться, с кем-то общаться, словно боясь остаться в одиночестве.
Коко тоже не любила одиночество, но без работы тоже сидеть не могла. Она умудрялась разъезжать с герцогом по его замкам и поместьям, ездила на скачки, ловила рыбу, охотилась, танцевала, очень часто бывала в Лондоне, но продолжала создавать свои коллекции, правда, для этого приходилось напрягаться. Отставать от моды тоже нельзя, Шанель не могла позволить кому-то опередить себя. Тем более в ее коллекциях появились новые веяния, Коко отошла от русского стиля и увлеклась английским. Теперь она ходила в берете, похожем на головные уборы моряков Вендора, сделала дамские жакеты похожими на форменные у его слуг и еще ввела много всякой всячины. Едва ли Вендор это заметил, хотя разглядывал.
Герцог бывал на всех показах, которые устраивала Шанель дважды в год, но почему-то страшно нервничал. Позволил ей по своему вкусу оформить новое купленное владение – Роуз-Холл, помог даже устроить показы в Лондоне, предоставив собственные апартаменты. И все же Вендор был недоволен работой своей любовницы. Почему, все тот же подход, что и у Бальсана? Вполне вероятно, Шанель могла быть законодательницей мод, но только в форме диктата что и как носить. А вот создавать эти самые модели с ножницами и булавками в руках – едва ли достойно герцогини Вестминстерской.
А если бы она бросила свое ремесло? Возможно, все решилось бы в пользу свадьбы, только надолго ли?
Все решилось бы, забеременей Шанель. Если бы она смогла родить ребенка, наверное, и работу решилась бы бросить и герцог бы не раздумывал. Но как раз этого никак не удавалось. Шанель обратилась к врачам, те принялись за дело. Эдмонда Шарль-Ру утверждает, что Шанель даже перенесла операцию, подвергла себя не слишком приятным процедурам, вынесла все, но результат был плачевным.
Есть версия, что еще в молодости во времена то ли Виши, то ли Мулена она сделала аборт, потому позже и был выкидыш ребенка от Боя.
Но даже если это не так, Коко все равно поздно рожать, выглядя моложе своих лет, она никак не желала признавать, что в сорок шесть лет больших надежд на материнство питать не стоит, тем более если раньше были проблемы. Так и случилось, не помогло ничего, желанной беременности не было.
Герцог Вестминстерский видимо любил ее по-настоящему, по-настоящему и добивался, заваливая подарками вовсе не только дорогостоящими, но и просто трогательными. Например, однажды принес охапку диких цветов, нарванных где-то в дальнем уголке поместья:
– Я знаю, тебе такие понравятся.
То и дело выдумывая что-то для Коко, Вендор ввел ее не просто в высший свет, а в его элиту, подружил со своими друзьями, представлял вовсе не как любовницу на время, а почти как свою супругу. В этот период сделано много фотографий, на них Коко с удивительно трогательным в своей шляпе на один бок толстым Черчиллем с неизменной сигарой во рту, на яхтах с приятелями Вендора, где они просто дурачатся, в Лохморе, в Стак-Лодже, где ловили рыбу, на приеме в Итоне... Коко везде хозяйка. На фото она достаточно часто рядом с Вендором...
Остается спросить: так почему же?..
Почему же сказка о Золушке не случилась? Если Коко и стала принцессой, то только своими силами. Неужели все дело в так и не родившемся наследнике?
Если Коко хотела стать герцогиней Вестминстерской, ей нужно было поторопиться в первые годы своего знакомства, когда страсть была сильна. Нельзя было упускать годы, Вендор был весьма любвеобилен, страсть не могла длиться вечно, да он и не бывал верен ни одной женщине. Начались банальные измены.
Похоже, Шанель стала чувствовать, что ситуация с Кейпелом повторяется, как и Бой, этот любовник пережил всплеск и готов отступить. Вендор легко ввел ее в круг своих друзей, но не желал общаться с ее приятелями, он терпел ее работу только по необходимости и постепенно начал отдаляться.