Вскоре начальник артиллерии получил ответ, в котором содержался список учеников, которые, по словам П. Грана, "изучились" артиллерийскому делу, проходят "инженерную науку" и могут быть присланы в поход. Это были два бомбардира - Алексей Головачев и Василий Наумов, а также Михайло Борисов.
В конце того же месяца Я. В. Брюс, повторяя почти дословно царский указ, написал в Приказ артиллерии о присылке в поход "школьных учеников и бомбардиров, которые выучились геометрии и артиллерии, пушечным и мортирным чертежам кроме тех, которые малолетки". Однако в конце письма напоминал дьяку: "А остальные непрестанно были б в науке, и посмотри в нижних Цыфирной и Словесной школах за мастерами сам".
Таким образом, уже в первые годы Северной войны, несмотря на определенные трудности с финансированием, подбором учителей, наличием учебных пособий, Артиллерийская школа стала настоящей кузницей профессиональных кадров для действующей армии. И огромная заслуга в этом принадлежит Я. В. Брюсу.
Занимался Я. В. Брюс и усовершенствованием конструкции лафетов, главным образом колес, потому что именно на последние было много жалоб.
Во-первых, уже в 1700 году был сформирован артиллерийский полк, объединивший полевую артиллерию. До этого артиллеристы (бомбардиры) только придавались пехотным частям. Самостоятельным родом войск артиллерия не была.
Во-вторых, в 1701 году в русской армии вводится конная артиллерия. На вооружение драгунских полков стали поступать пушки и мортиры, расчеты полковых пушек были посажены на лошадей. В этом Россия опередила Западную Европу на полстолетия. Конная артиллерия на Западе впервые будет введена в прусской армии Фридриха Великого в 1759 году.
В-третьих, вводится четкое разделение орудий на три вида - пушки, гаубицы и мортиры. Каждый вид орудий имел строго установленные калибры. Пушки отливались 3, 6, 8, 12, 18 и 24-фунтового калибра; гаубицы 1/2, 1 и 2-пудового калибра; мортиры 6-фунтового, 1, 2, 3, 5 и 9-пудового калибра. Были разработаны и разосланы на заводы чертежи для каждого установленного образца орудий. Отливка орудий производилась в точном соответствии с чертежами, составленными Брюсом. Окончательное установление артиллерийской шкалы калибров произошло в 1705 году.
В-четвертых, артиллерия получает четкое подразделение на полевую, полковую, осадную и крепостную, что обеспечивало более широкие возможности ее тактического использования. На вооружении полковой артиллерии состояла трехфунтовая пушка и 6-фунтовая мортира. В каждом пехотном и драгунском полку имелось по две трехфунтовые пушки четыре 6-фунтовые мортиры. Последние располагались на боевой оси по обеим сторонам пушки и предназначались для усиления ее картечного огня. В полевую артиллерию входили 6, 8 и 12-фунтовые пушки, 1- и 1/2-пудовые гаубицы, 1- и 2-пудовые мортиры. Осадная артиллерия состояла из орудий наиболее мощных калибров: 18- и 24-фунтовых пушек, 3, 5 и 9-пудовых мортир. Крепостная артиллерия имела орудия различного калибра, обычно в нее входили 3, 6,12,18 и 24-фунтовые пушки, 6-фунтовые, 1, 2 и 5-пудовые мортиры, 1/2, 1 и 2-пудовые гаубицы.
В-пятых, артиллерийские орудия, особенно орудия полковой и полевой артиллерии были значительно облегчены. Так, трехфунтовая пушка, весившая раньше около 15 пудов, была облегчена на шесть пудов, вес 6-фунтовой полевой пушки уменьшен с 45 до 36 пудов. Кроме того, было улучшено устройство лафетов. На вооружение поступали новые виды артиллерийских снарядов (чугунная картечь, зажигательные снаряды и др.). Для перевозки боеприпасов впервые вводились двухколесные зарядные ящики. Все это увеличило мобильность армии.
Главным источником познаний Брюса в этой сфере были разработки по артиллерийскому делу, к тому времени опубликованные. Об одном из изданий хотелось бы рассказать более подробно. Это учебник Э. Брауна "Новейшее основание и практика артиллерии", изданный в Гданьске в 1687 году.
В этой книге даны теоретические основы артиллерийского дела по классификации пушек и ядер, расчеты по определению угла прицеливания в зависимости от калибра, расстояния и высоты положения пушки. Даются практические советы по использованию полевых орудий.
Автор разъясняет, как возможно производить стрельбу необученным геометрии (землемерию) пушкарям, дает практические советы при стрельбе разными ядрами (каменными, железными, свинцовыми) с расчетами масштабов для точности стрельбы, при использовании разного калибра пушек и мортир.
Даны в книге описания составляющих порох элементов, способы обнаружения в земле селитры и ее приготовления для использования при создании пороха.
Автор подробно характеризует различные пороховые составы и рецепты, где применяются селитра, сера и уголь, рассказывает и об изготовлении "светящихся и дождевых ядер", применяемых для фейерверков.
В книге представлены составы ручных гранат, зажигательных и дымовых ядер. Повествуется также и о "потешных" ядрах с бегающим по земле и воде огнем и даже "как именной огонь делать".
Представлены в книге сведения об устройстве фейерверков и салютов на различных увеселениях.
Книга сопровождена приложениями, в которых приводятся не только расчеты, но и изображения различных видов орудий, ядер, гранат и устройств для фейерверков.
Оценка артиллерии ч. Витвортом
Следует отметить также, что в эти первые годы войны генерал-фельдцейхмейстер еще не имел штаба, не было и канцелярии, и во многих случаях Я. В. Брюс вынужден был лично вести переписку по Артиллерийскому приказу. К примеру, отвечая на письмо артиллерийского комиссара Новгорода Дмитрия Екимова, сообщавшего о пушках, у которых "раздутые запалы" и неудовлетворительное состояние запасов, Яков Вилимович, находясь в Смоленске, советует: "Тебе наипаче порадеть, и тех пушек, у которых запалы роздуло, досмотри подлинно, а осмотря, у которых запалы гораздо разгорелись, вели налить меди в пушку столько, коль дуло широко, а запал прикажи вновь повертеть перед заливкою".
В связи с перебоями поставок в Новгород и на Ладогу Брюс 3 апреля просит у канцлера графа Г. И. Головкина: "Зело время поздает, а от милости твоей ни седле ни узде не прислано, а привесть сюды к уреченному числу никоими меры буде невозможно, от чего мне бедство быть может. Того ради прошу, пожалуй, прикажи, государь, не мешкав те припасы к нам отпускать". После этого Брюс поручает артиллерийскому командиру в Москве, дьяку Никите Павлову, получить, подремонтировать и направить в Смоленск присланные Головкиным палубы с пушками, вооружением и боеприпасами. Он торопит своих подчиненных, артиллерийских комиссаров, поскольку готовятся походы русских войск в Эстляндию, Лифляндию и в Польшу.
Яков Брюс использовал и другие способы доставки артиллерийских припасов из Москвы в Смоленск. Об этом ему сообщает в своем письме боярин Т. Н. Стрешнев: "Послал я с Москвы в Смоленеск с подводчики человека своего Микиту Семенова, которые подводчики повезли свинец. Пожалуй к тому человеку свою всякую милость и тех подводчиков прикажи отпустит без задержания, ест ли вазможна, Тихон Стрешнев. Из Москвы Майя в 5 день (1705)".
При получении этого письма Брюс, находившийся тогда уже в Витебске, 7 июня написал ответ Стрешневу: "… ты, государь, изволил ко мне писать, чтоб человека твоего, которой повез свинец до Смоленска, отпустить немедленно, и то писмо меня в Смоленску не застало; а естли б застало, и я б за твою, Государь, милость мог всячески услужить по желанию вашему".
В Витебске же нагнал Брюса сам Петр, задержанный в Москве лихорадкой, и 12 июня царь с фельдцейхмейстером приехали в Полоцк, где находились фельдмаршал Огильви и генерал Репнин и прочие с пехотными полками, где также располагалась и полевая артиллерия.
1 июля вся армия тронулась из Полоцка в Вильно. В этом походе Брюс получает весьма неприятное известие из Поречья от артиллерийского дьяка Ивана Козлова о состоянии артиллерийских частей: "Пушкари, которые ныне у меня в Поречье, таскаются по миру, а провиант им хлеба не дает. Изволь поговорить Семену Григорьевичу (кн. Волконскому), чтоб он о том к провианту отписал". Под "провиантом" понимается служба, которую с 18 февраля 1700 года возглавлял окольничий С. И. Языков. Эта служба и занималась поставкой хлеба армии. А ее руководитель имел звание "генерал-провиант".
Я. В. Брюс очень быстро отреагировал на это письмо, и артиллеристы Ивана Козлова получили провиант. Об этом Козлов сообщает через несколько дней уже из Москвы: "Благодарен за отеческую твою, государя моего, благость. Что надо мною об отпуске удивил милость, что возздам? Воздаст тебе, государю, Бог вся благая на лета многа, и я убоги должен здомишком вечно Бога молить. И не остави милости твоея от меня, яко же и прежде, и отпиши о мне князь Федору Юрьевичю (Ромодановскому) милостиво. Неоткуду помощи чаю, токмо на Господа Бога и на твою, государя моего, милость".
Артиллерия Брюса стояла в Вильно до 10 августа. К тому времени в Прибалтике военные действия происходили с переменным успехом. Русские войска под командованием Шереметева столкнулись со шведским войском генерала Левенгаупта под Гемауэртгофом и потерпели поражение, во многом из-за того, что Шереметев, не дожидаясь пехоты, атаковал шведские войска одной кавалерией. В этом сражении был оставлен шведам и обоз с пушками. Однако полного разгрома 15 июля под Гемауэртгофом не было, поскольку, опасаясь подхода русской армии, который мог привести к окружению шведов, Левенгаупт был вынужден отвести свои войска к Риге. Именно к Риге Петр приказывает отправить часть артиллерии, находившейся в Вильно.
Получив повеление царя отправить Двиною под Ригу пять и более мортир, Брюс пишет князю Ромодановскому, отказывавшему в безденежном отпуске бомб, гранат и железа из Сибирского приказа на Москве: "И о том как твое изволение: доносит ль о сем или нет царскому величеству? Я чаю, что не болно прилично будет. Того ради, прошу, изволь о сем ко мне отписать. А лутче б оное управить без докуки царскому величеству для того, что ево величество и без таких дел есть многое трудное управление".
Неудача компенсировалась взятием Митавы 4 сентября. Причем Петр I, осадив Митаву, 17 августа посылает повеление Брюсу, чтобы он погрузил на суда 18- и 8-фунтовые пушки "да бомб сверх перваго наряду послал бы тысячу как наискорее". Именно артиллерия, посланная Брюсом, решила исход этого сражения. После четырехдневной осады была проведена изнурительная для шведской крепости десятичасовая бомбардировка, после которой крепость капитулировала. А через десять дней сдался и Бауск. Победителям достались огромные трофеи, в десятки раз превосходящие потери при Гемау-эртгофе - 290 пушек, 23 мортиры и 35 гаубиц в Митаве и 46 пушек, две мортиры и восемь гаубиц в Бауске.
Трагедия в Гродно
Из Вильно Я. В. Брюс направляется в Гродно, где планировалось разместить русскую армию на зимние квартиры. В Гродно прибыл король Август II и наградил русских генералов новоучрежденным орденом Белого Орла, высшей в то время наградой Польши. Среди награжденных оказался и Я. В. Брюс.
Размещение на зимних квартирах в Гродно предполагало осуществление там не только военной деятельности. Для Брюса, да и самого Петра, появляется возможность заняться исследовательской работой и ремеслом. Неслучайно 5 ноября Петр пишет в Москву Стрешневу письмо с просьбой выслать в Гродно токарный станок Я. В. Брюса. Сам же Брюс, занимавшийся усовершенствованием состава пороха, отправляет Шереметеву в Астрахань письмо, в котором излагается просьба о разведке залежей серы.
Б. П. Шереметев с частью русских войск был отправлен в Астрахань в июле 1705 года для подавления там восстания, начавшегося 30 июня.
Именно в Гродно Брюс добивается того, что артиллерийские полковники были сравнены в жалованье с высшими офицерами Преображенского и Семеновского полков. Кроме того, именно в Гродно Брюс впервые вводит в артиллерии измерение английскими фунтами и дюймами, вместо прежнего аршинами и вершками, а также артиллерийскую шкалу калибров, основанную на использовании английского фунта. Хотя фунтовые калибры были в ходу в русской артиллерии и до 1705 года.
Вопреки планам русского царя пребывание нашей армии на зимних квартирах в Гродно едва не завершилось трагедией. Зная о том, что крепость недостаточно приспособлена для обороны, Карл XII, пренебрегая сложившимися тогда законами военного искусства, начинает зимнюю кампанию, и в начале января 1706 года оказывается в непосредственной близости от Гродно. Шведский король пытается блокировать русскую армию в крепости, чтобы взять ее штурмом. Возникает опасность разгрома, тем более при подходе шведов к Гродно Август II, командовавший после 7 декабря объединенной союзнической армией, бежит из крепости 17 января в сопровождении 600 драбантов и четырех полков русских драгун, якобы для того, чтобы привести на помощь осажденным саксонские войска. По повелению царя выезжает из Гродно и Меншиков.
Таким образом, положение осажденных в Гродно становится критическим. В этой ситуации Петр I проявляет твердый характер, настаивая на немедленном выводе армии.
Для Брюса эпопея в Гродно стала тяжелейшим испытанием. Не раз он слышал упреки от командующего русскими войсками генерал-фельдмаршала Огильви в том, что "артиллерийская упряжь и прочие подвозные снаряды плохи". Кроме того, Петр I приказывает выходить армии из крепости и советует "полковых пушек взять с собою сколь возможно (в чем зело смотреть, чтобы не отяготиться: брать зело мало, а по нужде хотя и все покинуть); тяжелую же артиллерию и прочее, чего нельзя увезти, бросить в воду, невзирая ни на что: только бы людей спасти".
Когда же 24 марта армия, по настоянию и плану Петра, выходила из окружения, покидая Гродно, по приказу Огильви тяжелые лошади Преображенского полка были впряжены под пушки вместо никуда негодных артиллерийских лошадей, а затем "пушки и свинец и всякие припасы полковые артиллерные пометали в реку, а телеги пожгли".
Так создаваемая с огромным трудом русская артиллерия понесла при осаде Гродно огромный урон. Но наряду с неудачами было и немало успехов в развитии артиллерии.
По выходе из окружения Я. В. Брюс узнает о том, что уже к 1 февраля в Москве были отлиты по новым чертежам 100 мортирцов 6-фунтовых да 26 пушек трехфунтовых, и у них уже "почели оттирать прибыли и ставить на сверло, и к ним начали станки делать и колеса оковывать". Были сшиты и 460 пушкарских кафтанов, стоивших вместе с камзолами и штанами по 7 рублей 5 алтын и 20 января отправленных в Гродно дьяком Никитой Павловым. Стратегический план царя состоял в отступлении к Киеву. Брюс приехал в древнюю столицу Руси 8 мая 1706 года. Оказавшись в Киеве, он занимается составлением описи не только количества и качества необходимых к станочному делу досок, ступиц, косяков, осей, но и числа колесных ступиц с их мерою. Иными словами, Яков Вилимович предполагает совершенствование артиллерийской пушки и артиллерийского станка.
Даже находясь в гродненском лагере, он продолжал руководить Приказом артиллерии. К сожалению, многие письма Брюса не доходили до адресатов, так как курьеров перехватывали шведы. Иногда в Москву (или в Гродно) попадали лишь дубликаты или трипликаты корреспонденции.
"Надзрение" за типографией
В том же году на Якова Вилимовича была возложена еще одна обязанность, связанная с надзором за деятельностью Гражданской (Новой) типографии в Москве. Типография возникла в 1705 году по инициативе энергичного "купецкого человека" кадашевца В. О. Киприанова и должна была выпускать в свет книги только светского содержания. В указе от 30 мая 1705 года об ее учреждении говорилось, что наука в школах умножается, а книг учебных нет, и, таким образом, основной задачей типографии становился выпуск учебных пособий.
Она должна была печатать книги "докторские, математические и архитектонские и водам взводительные", а также "нотные".
Вместе с типографией создавалась и "библиотека", которая одновременно служила и книжной лавкой. В. О. Киприанов получил право торговли не только своими изданиями, но и продукцией Московской типографии (Печатного двора). Он также осуществлял надзор за частной книготорговлей, поскольку продажа печатных изданий без проверочного знака (герба) Киприанова запрещалась.
Как видим, задачи типографии по выпуску учебной литературы были тесно связаны с проблемами Артиллерийской и других школ. Вероятно, это и стало причиной того, что Петр I вверил попечение новым, наполовину частным предприятием своему высокообразованному сподвижнику Я. В. Брюсу.
21 августа 1706 года Я. В. Брюс в письме отдал распоряжение Н. П. Павлову: "В артиллерии записать Царского Величества Имянной указ, дабы ведать гражданскую Новую типографию, против того, как записал в Ратуше, всяким делам и строение мейстера Василья Киприянова и ево мастеровых и работных людей в Приказе артиллерии". Таким образом, с этого времени Гражданская типография находилась в ведении Я. В. Брюса.
В. О. Киприанов оказался ловким дельцом и вскоре понял, что на одной учебной литературе невозможно сделать состояние. Гораздо большим спросом в то время пользовались гравированные на меди карты, таблицы и чертежи.
И уже в скором времени Киприанов стал выпускать в свет гравированные "маппы" (карты) и чертежи. К сожалению, новомодная печатная продукция оставляла желать лучшего. "Ежели, да не ведаешь, как начертить глобус по художеству стереографической проекции, то надлежит тебе изучиться оному у аглинского учителя Андрея Фергисона или у кого из его учителей. А без того ведения не можно глобусу ни маппы на [пло]ском написать", - вынужден был поучать Брюс книгоиздателя.
Я. В. Брюсу приходилось периодически сдерживать коммерческие новации не в меру ретивого предпринимателя. "Василью Киприянову вели сказать, - писал Яков Вилимович дьяку Павлову, - чтоб он печатал такие книжки и листы, какие преж сего бывали и в церквах, також и в народе употребляют. А вновь собою ничего не вымышлял, дабы ему в том слова не нажить".
В другом письме Брюс лично решил поучать Киприанова: "Ежели в какой твоей печати имя Государя Царевича (Алексея Петровича. - Авт.) поминается, то тебе не надлежит писать Великого Государя Царевича благородным, понеже в иных странах всякий шляхтич знатной пишется благородным. Надо б приписать Его Царская Высокость".
В Гражданской типографии не хватало специалистов, их пришлось "позаимствовать" на Печатном дворе, который был в ведении главы Монастырского приказа боярина И. А. Мусина-Пушкина. Там, как известно, печаталась церковная и богослужебная литература. Между Приказом артиллерии и главным церковным ведомством возникла напряженная ситуация.
Мусин-Пушкин отказывался давать своих мастеровых. Так, например, когда дьяк Никита Павлов попытался забрать в Гражданскую типографию с Печатного двора "словолитца" Михаила Ефемова, его отказались отпускать.
Тогда Я. В. Брюс нашел способ воздействовать на упрямого боярина через царского фаворита. "В Новую типографию о взятье с Печатного двора мастеровых людей прислано буде письмо от господина князя Меншикова к Мусину-Пушкину не умедляв", - писал он Н. П. Павлову в ноябре 1706 года.
Узнав, что спустя некоторое время мастеровых людей Гражданской типографии "в иные дела отволакивают", Брюс советовал Н. П. Павлову лично съездить к И. А. Мусину-Пушкину, а если тот откажется возвращать печатников, то обращаться к самому Ф. Ю. Ромодановскому.