Вики была не единственная христианка среди фанатов "Атланта", собравшихся на митинг "Восстановления чести". Она сказала, что видела там множество наклеек с именами Айн Рэнд и Джона Галта, много плакатов. Лично у нее в душе книга находит отклик потому, что "мы тратим деньги, которых у нас нет. Мы должны оставить страну потомкам в лучшем положении, чем то, в каком она находится сейчас, а он к этому не стремится. Он бездумно тратит средства. Он совершенно игнорирует волю народа. Даже когда сотни тысяч людей приходят в Вашингтон, чтобы заявить: "Мы этого не хотим!". Вместо того чтобы сказать: "Знаешь, Америка, я работаю для тебя, я хочу выслушать тебя, мы хотим остановить этот поезд", - он гнет свою линию". Она назвала это "откровенным неуважением ко всем", кто был на митинге, и, скорее всего, была права. Но неужели действительно так важно, что президент Обама не изменил своей политики после митинга Гленна Бека? Подозреваю, это такая же оплеуха, как и "фальшивый борт номер один", столь оскорбивший Марка Герра.
Вики сказала, что хочет основать организацию и устраивать "что-то вроде индивидуальных занятий" с целью "поддержать самооценку людей, которые так долго были подавляемы государством, что не смогли стать лучше и осуществить свои мечты". Наверное, поднимать самооценку людей - дело хорошее, так же как и подталкивать их к самосовершенствованию и осуществлению мечты. Но вот фразочка о "подавляемых государством" могла бы прозвучать на заседании партии "Черных пантер" в 1969 году.
Было нетрудно представить, чем будет вдохновляться подобная группа, - не столько политическая, сколько философская по своей сути. "Можно было бы взять на вооружение кое-какие идеи из "Атланта"", - сказала Вики.
Постскриптум: Я продолжал переписываться с Марком Герром, и наконец он написал, что пока не выбрал время для чтения работ Айн Рэнд. Буду держать за него пальцы крестиком.
12. Убежденные
Еще на заре "Движения чаепития" произошло нечто удивительное: атеистическая философия нашла себе точку опоры в правом крыле американских политических сил. Если "Чаепитие" являет собой уникальную и значительную коалицию консерваторов от экономики и социального устройства, как утверждают Скотт Расмуссен и Дуглас Шен в своей книге "Вне себя от гнева", TO получается, что к 2011 году объективисты молчаливо утвердились в этой коалиции.
Объективизм был таким тихим подводным течением, что приверженность Марка Меклера Рэнд совершенно игнорировалась всеми изданиями, на обложках которых он появлялся. Влияние Рэнд на "Чаепитие", если не считать упоминаемых вскользь плакатов с именем Джона Галта, не привлекало внимания прессы или авторов книг об этом движении. В своей книжке "Безумное кипение" Кейт Зернике лишь вскользь упоминает Рэнд. Гранд-дама радикально правых мелькает в одном эпизоде в начале, когда Зернике дает характеристику самому первому "чайнику", появившемуся еще раньше Сантелли - Кели Карендер, у которой в списке для обязательного чтения значилась книга "Атлант расправил плечи".
Мне стало ясно, что о влиянии Рэнд не говорят вслух из-за ее атеистических убеждений. Основное ядро религиозных правых, состоящее из таких деятелей, как вновь всплывший из забвения участник Уотергейтского скандала Чарльз Колсон (в середине 2011 года он записал видеообращение, в котором поносил Рэнд), никогда не примет объективизм. Однако атеизм Рэнд не является непреодолимым препятствием. Его можно хитро обойти или попросту игнорировать. Чтобы "Чаепитие" когда-нибудь приняло философию Рэнд целиком и полностью, ему всего-то и нужно, что несколько истинно верующих - небольшая группа последователей Рэнд, которые полностью принимают объективизм и в состоянии понять, что важнее всего для простых людей.
"Чаепитию" необходимы атеисты.
И я принялся выискивать безбожников. Я искал идеальное сочетание: индивидуумов в социуме, каких требует эпоха, участников движения из самых низов, которые были бы при этом законченными объективистами и атеистами. Найдется ли хоть одна подобная личность в наших бескрайних землях?
Первым моим кандидатом стала одна из наиболее многообещающих первых участниц "Чаепития". Салли Олджар, графический дизайнер из Сиэтла, дама лет пятидесяти, которую часто упоминали в прессе как национального координатора "Патриотов чаепития", наряду с Марком Меклером и некоторыми другими, и как одного из самых первых организаторов движения в целом. В книге Зернике рассказывается о том, как Салли привела пионерку "Чаепития" Кели Карендер к национальному движению. Потом Салли цитировали в "New York Times": она выражала озабоченность тем, что республиканцы в Конгрессе могут уклониться от выполнения своих обещаний. Однако ни в одном издании не было упомянуто, как сильно повлияло на Салли творчество Айн Рэнд. Она была самым убежденным объективистом, какого только можно отыскать внутри "Движения чаепития".
Сама Салли характеризует себя как "во многом дитя своего времени", в смысле "дитя Вудстока. Я просто верила, что любовь правит миром, и если все станут делиться друг с другом всем, что имеют, все будет отлично. Я наивно полагала: "Все, что тебе нужно, - это любовь", - и жила в соответствии с этим лозунгом". Она вспоминала, что когда ей было лет семнадцать, отчим, который то и дело подбрасывал ей "разные безумные идеи", предложил ей почитать Айн Рэнд. Салли как раз баловалась марксизмом, считая, что "вот это потрясающая система. Все делятся со всеми, все равны, и нет животных, которые были бы лучше других. Все животные одинаковы. А он сказал: "Нет, нет и нет, ты слишком мало знаешь"".
Она решила попробовать почитать Рэнд, поэтому зашла в книжный магазин и купила "Источник". "Книга меня поразила, - сказала Салли. - Ее взгляд на человека, его роль в мире, представление о том, как все устроено, вызвали во мне живейший отклик даже в том нежном возрасте и вдохновили двигаться дальше". Прочитав "Источник", "Атланта" и "все, что только смогла достать", Салли не просто полностью изменила свои взгляды на марксизм и капитализм, но и выбрала философию своей специальностью в колледже. "Как будто лампочка взорвалась, - сказала она. - Я сейчас же поняла, что именно Рэнд пытается сказать о человеческих существах и их созидательной способности, как именно работают деньги, в чем смысл и ценность жизни, почему так важна мораль".
Для Салли объективизм маршировал в ногу с радикальным капитализмом, который объединяет всех участников "Чаепития". Она подчеркнула: "Основные принципы нашего движения, несомненно, перекликаются со взглядами Айн Рэнд на свободные рынки и финансовую ответственность. Многие из нас в 2009 году почувствовали, что Атлант действительно расправляет плечи, когда начались все эти дотации, стимуляции, произошел крах ипотечной индустрии, и мы увидели, как принципы, о которых мы читали в романе, начинают претворяться в реальность". И она принялась описывать события 2008 года примерно так же, как это делал вовсе не читавший Рэнд Марк Герр, и так же, как это изложено на сайтах, посвященных Рэнд, и постоянно повторяется большинством республиканцев: в банковском кризисе виновато государство, регулирующее экономику, а не сами банки.
Как и Герр, Салли использовала завуалированное выражение "ипотечная индустрия". Можно подумать, через семантику связь между банковским кризисом и настоящими банками можно было каким-то образом разорвать. Салли сказала, что финансовый кризис стал "естественным результатом неверной политики, проводившейся десятилетиями". Она прибегла к объективистской риторике, уверяя меня, что кризис "создала та коллективистская, государственная, направленная на всеобщее благоденствие политика, которую Рэнд так живо описала в "Атланте"".
Можно "взять эти принципы и применять один за другим, начиная примерно с 1960 и до 2008 года", когда "песенка была спета".
Как и в случае с Герром, я спросил Салли, какую именно политику она имеет в виду. Салли тоже входила в число лидеров "Чаепития" и в отличие от Герра обладала хорошими, солидными познаниями в объективизме. Разумеется, я надеялся получить от нее описание кризиса, лишенное общих мест, лозунгов и не нуждающееся в полемике.
На мои вопросы Салли ответила следующее: "Что касается выкупа государством "токсичных активов", я бы сказала, что банковская система и регулирующие органы, крупнейшие ипотечные компании - "Fannie Mae", "Freddie Mac", пузырь на рынке недвижимости, способы управления и неизбежный коррумпированный капитализм, особенности политики, общественно-государственная политика, главным образом жилищная, которая проводилась многие годы, способствовали возникновению морального риска, и в итоге это, как вам известно, привело к краху". На всякий случай, чтобы уже не сомневаться, я спросил, означает ли это, по ее мнению, что банкиры ответственности не несут. "Банкиры постарались извлечь из этого выгоду", - сказала Салли. Под "этим" подразумевалось все, что она перечислила. "Я часто думаю, что большое правительство и большой бизнес находятся в тайном сговоре друг с другом, а налогоплательщики вечно остаются с носом". Я не сомневался, что подобное ощущение испытывают и многие из тех, кто не является ни объективистами, ни участниками "Чаепития". "Они приватизировали прибыль и социализировали риски", - высказала Салли новое замечание, с которым было невозможно не согласиться. Однако я так и не сумел добиться от нее развернутого мнения по финансовому кризису, высказанного с точки зрения объективиста.
Салли была одним из лидеров движения, а также преданной поклонницей Айн Рэнд на протяжении трех с лишним десятилетий, это из-за Рэнд она стала изучать в колледже философию. Однако она так и не пошла дальше очевидных банальностей, объясняя, что случилось с банковской системой, и прибегла к той же риторике, какой я наслушался от моей необъективистской контрольной группы из "Чаепития", Марка Герра. По поводу финансового кризиса было заявлено немало фактов, подтасованных свободным рынком, которые использовал и Ярон Брук, но Салли, кажется, ничего такого не знала.
Салли вспоминала, как пришла в "Движение чаепития", описывала акцию протеста против закона о стимулировании экономики, организованную Кели Карендер. Эта акция прошла 16 февраля 2009 года, за три дня до митинга Рика Сантелли. Салли участвовала в ней и там познакомилась с Кели. Она сказала, что познакомила Кели, настоящую пионерку "Движения чаепития", с творчеством Рэнд. "Кели слышала о ней, знала о ее работах, - сказала Салли. - Невозможно было ходить на первые митинги движения и не узнать. Цитаты из Рэнд были повсюду, потому что любой, кто читал ее книги, понимал, что происходит". Салли почувствовала все это еще до того, как избрали Обаму. "Он действительно хотел глобально изменить Соединенные Штаты". Избрание Обамы вместе с выкупами "токсичных активов" означало для нее, "что впервые за всю мою жизнь моим свободам угрожает опасность, и сейчас я просто обязана выступить и остановить наступление".
Передо мной очередная жертва, чьи свободы ущемили. Я спросил, что же именно угрожало ее свободам. Она ответила, что "начала превращаться в рабу долга. Нам предлагали заплатить за скверную общественно¬государственную политику". Они с мужем "потеряли колоссальную сумму из-за обвала ипотечного рынка". Они лишились значительной части капитала, потому что их дом еще не был выкуплен. Они построили еще один дом, решив, что все равно не смогут продать первый и погасить заем. Им повезло: у них нашлись съемщики, но им "и в голову не пришло просить правительство или соседей выкупить нас в сложившейся ситуации".
Таким образом, под "долговым рабством" и "угрозой свободам" она подразумевала собственную задолженность по кредиту. Обычное для 1960¬1970-х годов сознание: "Вини систему". Помню, как в старшем классе провалил контрольную по математике, и сидевший передо мной парнишка-хиппи посочувствовал: "Это система виновата". Идея состояла не в том, чтобы принять на себя ответственность, а переложить вину на незримую силу, в данном случае - как ивте времена - правительство, "систему". Айн Рэнд предоставляет рабочую идеологию для подобных оправданий, потому что у нее всякое правительство по сути своей - "пушка", принуждающая сила, которая есть зло.
Салли рассказала мне, как она, Кели и их друзья после митинга Сантелли собрали единомышленников, чтобы 27 февраля 2009 года организовать "Чаепитие", и так зародилось движение. Айн Рэнд же, через Салли Олджар, присутствовала при самом его создании.
Рэндианская концепция свободного рынка была принята первыми участниками за основу. Салли определила рынки как главную опору движения, "поскольку первенство и значимость свободных рынков, понимание, что экономическая свобода и право собственности - это две вещи, сделавшие Соединенные Штаты великой страной, - сейчас главное, и не понимая этого, нам не выжить". Два другие столпа, финансовая ответственность и "правительство, ограниченное Конституцией", полностью соответствовали объективистской картине мира.
Второе решение, принятое движением в самом начале, - не вмешиваться в вопросы общественной значимости, имеющие большое значение для многих правых. Общественно значимые вопросы, сказала она, не обсуждаются на еженедельных встречах, которые они устраивают с координаторами движения по всей стране. Аборты, однополые браки и тому подобное "лучше оставлять государству", сказала Салли. Рэнд с ее атеизмом и поддержкой права на аборт смутно представляла себе список важных для общества проблем, что и отразилось на "Движении чаепития". "Наша финансовая жизнь - вопрос куда более острый, он касается каждого американца", - заметила Салли. Спасибо Рэнд, мышление радикального капиталиста, столь выгодное для участников обеда в отеле "St. Regis" и прочих богачей, но имеющее сомнительную ценность для всех остальных, теперь лежит в основе целой философии, которую можно изучать и распространять среди миллионов участников "Чаепития".
Таким образом, процесс, описанный в труде "Что случилось с Канзасом?", прошел полный цикл. В своей книге Томас Франк рассказывает, как население глубинки, взбудораженное социально значимыми вопросами, голосует за политиков, которые всеми силами отстаивают корпоративные интересы. Спасибо "Движению чаепития", его вождям, склоняющимся к объективизму, и сторонникам Конгресса: политика корпораций больше не является объектом пристального внимания. Политики-рэндианцы вроде Пола Райана обосновали урезание расходов правительства и продвинули программу, усугубляющую положение бедняков. Слава Рэнд, доктрина радикального капитализма принята новыми популистами правых. В точности так, как сказал мне Марк Меклер: "В их сердцах и умах философия Айн Рэнд составляет часть их личности". Что же касается общественных интересов.
А что, собственно? Рэнд не признавала самого понятия "общества" - только индивидуумов, в число которых включала и корпорации, особенно крупные. Если нет общества, то не может быть и "общественных интересов", только эгоистичные частные интересы, а значит, что интересы сильнейших (то есть богатейших) - всегда на первом месте.
Участники "Чаепития", может быть, выражаются не столь ясно и предметно, как Институт Айн Рэнд, Институт конкурентного предпринимательства (CEI) или Торговая палата США, однако эти рэндианцы из народа и их сотоварищи имеют, по меньшей мере, такое же политическое влияние. Может быть, Салли и не сумела точно изложить все причины финансового краха 2008 года, но она и не обязана. "Чаепитие" оперирует общими местами, чувствами и эмоциями - примерно так же поступали левые в те времена, когда мы с Салли еще учились в школе. Лозунги были иные, но подход - тот же самый. Вместо "На войну мы не пойдем!" теперь говорят: "Рэнд была права!". Вместо "Хо-Хо-Хошимину мы подложим мину" на плакатах пишут: "Кто такой Джон Галт?". В те дни никто особенно не обращал внимания на настоящего Хошимина, не задумывался, нравственно ли увеличивать число призывников, перекладывая эту ношу на плечи бедных и черных. Точно такое же безрассудство наблюдается и в заигрываниях "Чаепития" с безбожными, радикальными воззрениями Айн Рэнд, в отходе от общепринятых понятий, от представлений о добре и зле, о вере и помощи ближним.
В этом движении, как и в 1970-е годы, приказы отдают радикалы. "Чаепитие" стало коалицией людей разных политических убеждений - от консерваторов до либертарианцев; людей, сочувствующих взглядам Рэнд. Их свели вместе нерегулируемый капитализм и желание урезать возможности правительства, а Рэнд подвела под эти стремления нравственную основу. "Мы не позволим, чтобы другие вопросы разъединили нас", - заметила Салли.
"Движение продолжает дело Рэнд, - сказала она. - Помогает распространять ее идеи. Даже если, в конце концов, не каждый назовет себя объективистом, ее идеи, как мне кажется, обладают громадным влиянием". Взгляды Рэнд на экономику, сказала Салли, "безоговорочно повлияли на движение", как и "ее взгляды на предпринимательство в целом" и еще "ее сосредоточенность на индивидуальности, как на основной движущей силе всего хорошего, что есть в обществе".
"Движение чаепития" - вовсе не такое беспорядочное и неформальное, каким его иногда изображают. В еженедельных конференциях "Патриотов чаепития" принимает участие не менее восьмисот - девятисот человек. "Мы обсуждаем находящиеся в работе проекты законов, вырабатываем свой ответ на них, формулируем этот ответ - будет ли это митинг, стоит ли развернуть кампанию по рассылке писем", - объяснила Салли. Конечно, это, мягко говоря, счастливое совпадение, что два национальных координатора "Патриотов чаепития" - вероятно, самой большой группы внутри движения
- оказались идейными последователями Айн Рэнд. И они явились не из Института Айн Рэнд, не откуда-то извне, а принадлежали к движению с самого начала.