И взаимовыгодное сотрудничество "Чаепития" с Рэнд никуда не денется. Оно наверняка продолжится и после выборов 2012 года. "Чаепитие" настроено на длинную дистанцию. "Мы разработали то, что называем сорокалетним планом, - сказала Салли. - Потребовалось сорок лет, чтобы современные левые завоевали все институты общества. Они начали в шестидесятые, с поколения, родившегося после войны, от которого я отпала прямо посреди пути, и им потребовалось сорок лет, чтобы достичь апофеоза, воплотившегося в Обаме. Он кажется мне ключевой фигурой. Это его идеи меня пугают".
До этого момента Салли Олджар во всем соответствовала моему идеалу: стопроцентная объективистка из "Чаепития". Но мои надежды растаяли, когда мы приступили к обсуждению вечно актуального вопроса на букву "а". Она пояснила, что хотя ей "полностью по душе" взгляды Рэнд на капитализм, рациональность, индивидуальность и тому подобное, она расходится с нею по вопросу о религии. Салли "когда-то была такой же радикальной атеисткой, но становясь старше, несколько отошла от атеизма". Она сказала, что "пристально изучает" этот отрезок своего жизненного пути: "Я не нанималась исповедовать официальную религию, я не какая-нибудь неофитка ия не хожу в церковь. Для меня этот отрезок пути был интересен частично и потому, что я примкнула к "Движению чаепития"".
По ее словам, в этом чувствовалось нечто "вроде руки Провидения". Именно в тот период ее жизни произошел "ряд определенных событий". Она подозревала, впрочем, что "это было, скорее всего, простое совпадение". Когда же встает вопрос об атеизме, она "не уверена до конца: уверена не настолько, как Рэнд, но тут уж ничего не поделаешь".
Салли оказалась агностиком. Я сделал для себя пометку: "Близко, но не в "десятку"".
Я уже начал приходить в отчаяние к тому времени, как повстречался с Питером Каландруччо. Я попытал счастья со всеми заметными участниками "Движения чаепития", какие встречались мне на пути. Я был словно новый Диоген, который выискивал подлинного атеиста среди объективистов из "Чаепития", и пока что без успеха.
Питер был настолько любезен, что пригласил меня вместе с Вики Тауле на одну из регулярных встреч объективистов, проводимых в Мемфисе.
Приехать я не мог, поэтому мы поговорили по телефону. Я понял, что разговор предстоит не из легких, когда увидел подпись под его электронным письмом. Питер оказался редактором и издателем телефонного справочника с указанием заведений, где в Мемфисе подают барбекю. Еще у него имелся веб-сайт, посвященный "дыму, соусу и любви к барбекю". Я люблю барбекю, но сижу на строгой диете. Поэтому я стиснул зубы, стараясь не обращать внимания на явственный запах жареного мяса, сочившийся из телефонной трубки.
Как и прочие выдающиеся деятели из "Движения чаепития", Питер удостоился упоминаний в местной прессе. В апреле 2010 года о нем, вместе с Вики, написали в "The Commercial Appeal", когда они оба, наряду с другими участниками движения, напали на конгрессмена Стива Коэна в одной из кофеен Мемфиса. Коэн, которого выдвинули в кандидаты от демократов, несколькими днями раньше разнес "Чаепитие" в пух и прах. Он сказал, что участники движения - "известные всем люди (только без балахонов и колпаков), они действительно олицетворяют ту весьма озлобленную часть населения Америки, которая не приемлет ничего, что отличалось бы от нормы. И мы видим, что они против афроамериканцев, враждебно настроены к геям, враждебно настроены ко всем, кто просто не похож на яростного сторонника Джорджа Уоллеса. И я боюсь, что они уже главенствуют в Республиканской партии".
Вики Тауле возразила на это высказывание, обращенное к небольшой компании, собравшейся в кофейне, и ей удалось заставить Коэна защищаться. "Я знаю, что вы не расистка. Надеюсь, что вы не расистка", - цитировали слова Коэна. Питер попросил его извиниться, но Коэн извиняться не стал, хотя и признал, что мог бы вести себя повежливее (что сомнительно, поскольку он только что разгромил противника на предварительных выборах и уверенно шел на переизбрание). В ответ на упоминание "балахонов и колпаков" он получил по электронной почте письмо с угрозами, однако стычка в кофейне носила вполне цивилизованный характер. Питер оставил вежливый и рассудительный комментарий в местной газете, что "когда подобными словами характеризуют целую группу людей, это говорит не в пользу официального лица". Несколько позже он сказал: "Было бы лучше воздерживаться от подобных провокационных замечаний".
Питер во время нашего разговора не забывал об инциденте, хотя, вероятно, забыл о том, как "горячо умолял" об учтивости. "Он такой говорливый и лично мне представляется воплощением зла", - сказал он о своем представителе в Конгрессе.
С чего бы это? "Прежде всего, - ответил Питер, - я исхожу из предположения, что любой образованный человек хотя бы в малой степени знает историю, а значит, понимает, что все режимы, стремившиеся присвоить капитал тех людей, которым они служили, в конечном итоге причиняли немалый вред, сеяли хаос и неминуемо приводили к большим человеческим жертвам. Кажется, так было на протяжении всей истории человечества - в каждой империи, в любом тоталитарном государстве, при монархии, социализме и коммунизме. И все эти системы являют разительный контраст с американской законодательной системой, согласно которой власть правительства, его сила - ограничены…"
И он принялся рассуждать в том же духе. Он выдал мне развернутый, объективистский анализ роли правительства - все это, отвечая на вопрос, почему он считает своего конгрессмена воплощением зла. Он почему-то не касался именно этого аспекта, сказал только, что считает Коэна представителем злой системы - злой, поскольку власть правительства превосходит необходимый минимум, а она, по его мнению, должна быть лимитирована. Только ограничив власть правительства, можно "защитить право личности заботиться о себе самостоятельно".
Я коснулся вопроса об атеизме, чувствуя, как во мне нарастает отчаяние. Питер, благослови его душу, успокоил меня. Он не добавляет сливок религии или альтруизма в свой объективистский кофе. Он пьет его черным. Он оказался законченным атеистом. Он пренебрежительно отмахнулся от темы религии. Для него это не имело особенного значения, как не имело бы для любого истинного объективиста.
Все концепции и фразы, которые он озвучивал, в особенности вольное употребление слова "зло", были достойны уст самой Рэнд. В это время волнения уже охватывали Ближний Восток, и Питер проанализировал для меня сложившуюся ситуацию, исходя из позиций объективизма:
"Существует общее убеждение, - сказал он, - что каждый хочет как можно больше получить для себя. Но никому не приходит в голову, что имеется некая вазочка с конфетами, куда можно запустить руку, и, как мне кажется, именно в этом случае философия Айн Рэнд и глубокое понимание человеческой природы, условий существования людей дают большие выгоды". Я как будто снова оказался в ресторане на Манхэттене среди моих объективистов. Этот парень знал свою Рэнд. И за словом в карман не лез.
Питер, которому было уже под шестьдесят, пришел к Рэнд обычным путем
- почти обычным. "Книга "Атлант расправил плечи" стояла на полке в швейной комнате моей матери, где я в детстве делал уроки, - сказал он. - Я никогда не снимал ее с полки, не понимал, что означает это название, не знал, сам ли Атлант расправил плечи или расправил их кому-то. И это меня всегда занимало". Но не слишком, потому что он прочитал книгу только в 2004 году, когда наткнулся на нее в букинистическом магазине в паршивом торговом центре города Финикса. Они с женой полтора года путешествовали в по континенту в автомобиле с фургоном, в котором и жили, и за это время проехали тысячи миль по западу Соединенных Штатов, Канаде и Мексике. Прежде Питер работал учителем в Саванне, в штате Джорджия. А потом супруги "решили радикально поменять свою жизнь, что очень в духе Рэнд, хотя тогда я Рэнд еще не читал".
Он взял с собой книгу в прачечную, чтобы скоротать время, пока стирается белье, и надо ли говорить, что она изменила его жизнь. "На основе собственного жизненного опыта я и сам уже начинал формулировать кое-что близкое к идеям Рэнд", - сказал он. Вот снова концепции Рэнд витают в воздухе, и читатели куплены еще до того, как возьмутся за ее книги и погрузятся в волнующие приключения Дэгни, Джона, Хэнка и всей остальной компании. Передо мной был человек, который не любил быть привязанным к одному месту, за десятилетия он сменил множество занятий: учитель в колледже, архитектор, проектировщик, а также предприниматель и ценитель барбекю. И вот он, достигнув зрелого возраста, подумал: "Боже, это ведь то же самое, к чему пришел я сам", то же самое понимание "первостепенной значимости личности". "Источник" вызвал в нем живейший отклик, какой неизменно вызывает у архитекторов. "Все хотят быть Говардами Рорками, никто не хочет стать Питером Китингом", - сказал он.
И философские изыскания героя показались ему весьма привлекательными, как и всем архитекторам. После чего он принялся поглощать Рэнд, вгрызаясь в "метафизическую материю", словно в окорок. "Бытие определяет сознание. Вам это известно?" - спросил он меня. Эта самая тема бытия, определяющего сознание, оказалась решающей, и он осознал всю важность верований Рэнд. Питер изучал философию, поэтому был знаком с этим классическим постулатом. Рэнд, сказал он, "докапывается до сути вещей. Что именно мы знаем, и откуда мы это знаем?" И она пришла к выводу, сказал Питер, цитируя Рэнд, что "бытие существует - бытие бытует". Она действительно много раз об этом говорила. Для человека постороннего это может прозвучать тавтологией, и Альберт Эллис потешался над этой фразой, но по какой-то причине именно этот броский лозунг всерьез поражает несгибаемых объективистов.
"Индивидуальному сознанию здесь не нужны доказательства", - заметил Питер. Опираясь на этот краеугольный камень, перед ним выстроилась "философия, говорившая, что невозможно иметь пирог и втоже время съесть его", а именно так он охарактеризовал философию тех, кто "верит, что можно кормиться из общего корыта".
Мы заговорили о протестах в Египте, в результате которых был смещен Хосни Мубарак. Некоторые из протестующих больше всего возмущались разницей в уровне доходов, заметной в Египте повсеместно, и я спросил Питера, как бы Рэнд, по его мнению, отреагировала на происходящее. "Наверное, тут есть ирония, но она сказала бы словами Иисуса Христа, что бедняки всегда будут среди вас. Помните эту знаменитую цитату? - спросил он. - Аяне христианин".
"Насколько я понимаю, существует общее мнение, что есть некий пирог, который необходимо разделить, - сказал он, - поэтому когда люди говорят о разнице в доходах, мне хочется спросить: "А какого черта вы ждали? Чтобы все были богатыми?" Рэнд сосредоточилась бы на том, что существует, на бытии как таковом. И суть в том, что некоторые люди попросту будут бедными". Подобные высказывания я не раз выслушивал в Индии, где чудовищная бедность порождает у людей душевную черствость - настолько обыденную, что на нищенок в лохмотьях, которые показывают останавливающимся на светофоре водителям своих умирающих от истощения младенцев, никто не обращает внимания.
Питер заметил, что в относительно свободных рыночных экономиках, например, в Гонконге, известны случаи, когда молодые люди упорно трудятся и проходят путь от официантов до клерков, а затем "могут даже сами стать владельцами отелей". Все упирается только в удачное стечение обстоятельств и личную инициативу. На другой чаше весов в этом споре, как он сам сформулировал, лежит точка зрения, что "высшее предназначение человека - в том, чтобы отдать жизнь за другого, не важно, как много он делает или не делает для себя сам". И это, сказал он, "есть то зло, в котором я обвинял Стива Коэна".
Разговор внезапно снова вернулся к этому нехорошему человеку, который засел у Питера костью в горле. Коэн "знает историю, и лично я поэтому не понимаю, как человек достаточно развитый позволяет себе беззастенчиво высказывать идею, так подкупающую простой народ, будто люди могут получить что-то даром, только потому, что они черные, принадлежат к женскому полу, гомосексуалисты, гетеросексуалы или кто-то там еще. Этот человек грешит против основ логики, против истории, а те, кто ему верит, грешат против остальных избирателей, пропагандируя такую политическую идеологию".
Я потом пересмотрел все возможные материалы, выискивая высказывания Коэна, которые можно было бы счесть призывами к сверхъестественному самопожертвованию или к возвышению одной группы населения над другой, но ничего не нашел. Впрочем, это не имеет значения, потому что антиэмпирический подход необходим для рэндианского типа мышления, без которого объективизм просто не смог бы существовать.
Питер обнаружил, что труды Рэнд помогли ему лучше понять то, что он пережил, пока обитал в захолустье, среди преимущественно черного населения Саванны, в штате Джорджия. Со временем он начал покупать недвижимость, чтобы перестраивать и развивать ее. "С этим у меня проблем не было, - сказал он о своей жизни среди расовых меньшинств. - Я особенно не обращал внимания, но, если честно, я, к сожалению, не мог не заметить, и вам стоит это проанализировать, что подавляющее большинство черных считает себя жертвами. Отцы в семьях присутствуют крайне редко, если вообще присутствуют. Дети предоставлены сами себе, с женщинами обращаются отвратительно, кругом пьют, употребляют наркотики", но при этом "благодаря пособиям они получают вдоволь денег на сигареты, алкоголь, лотерейные билеты и криминальную деятельность". Он пытался понять, как так получилось. И пришел к выводу, что "жертвами их выставляют люди вроде Стива Коэна, которые говорят: "О, ты поступаешь очень плохо, но ты слишком тупой, поэтому пороть тебя нет смысла. Уж лучше мы будем о тебе заботиться"".
Когда появилось "Движение чаепития", он понял, что оно как раз для него. Питер рассказывал: "По мере того, как "Чаепитие" набирало силу, превращалось в "движение", я увидел в нем не только выражение моего собственного недовольства популистской политикой правительства в духе шестидесятых годов, но еще и движение, к которому стоит присоединиться, чтобы высказать свое мнение". Он как раз только что переехал на родину, в Мемфис, и принялся искать интересных людей: группы поклонников Айн Рэнд, атеистические кружки, - и вот, нашел "Чаепитие". Он увидел в этом движении творческий потенциал, что его удивило. "Как, консерваторы тоже могут творить? Это придало мне сил", - сказал он.
Был февраль 2009 года, и "Движение чаепития" стало самым ярким явлением в стане правых со времен Рейгана с его "желейными бобами". Питер начал посещать митинги "Чаепития", и, "наперекор пропаганде, это оказалось вовсе не собрание гомофобов и расистов - это было собрание людей, которые говорили: "Я устал быть политически корректным, потворствовать всем, предоставлять всем право на сомнение и быть этаким альтруистом-флагеллантом. Хватит уже!"". Питер оказался атеистом в организации, которая "ориентирована на христианство", но остался при своем мнении. Когда приходится говорить о религии, "я говорю им: "Понимаете ли, цели Чаепития в том, чтобы вернуть нас обратно к Конституции, по которой у нас имеется право на самостоятельный выбор религии, самостоятельное определение своей сексуальности и прочих социальных моментов. Нам не нужна теократия, чтобы принять, что пытаются навязать нам левые социалисты"".
Большинство религиозных людей, сказал он, - настоящие теократы, и, конечно, "людям, воспитанным в вере, трудно от нее отказаться. Чувство вины и прочий непосильный груз вынуждают их занимать оборонительную позицию". Поэтому если вы атеист, "все, что вы скажете, просто обязано быть неверным". Питер был согласен с Рэнд, что "логика и разум вытесняют предрассудки и мистицизм". Последний, заметил он, продолжает "оправдывать людей, которые убивают и калечат друг друга на том основании, что их бог лучше чужого бога. Рэнд настолько, прошу прощения за такое выражение, офигенно права, что я не могу сдержаться, я готов кричать: "Слушайте, я обязан сказать правду!" Я не могу пойти на компромисс и заявить: "Да, я христианин", - в надежде подкупить кого-нибудь и привести к ее образу мысли, потому что это взаимоисключающие вещи".
Хотя Питер не встретил внутри движения других атеистов, зато познакомился с такими же почитателями Рэнд, как он сам, - например, с Вики Тауле. Уже на первом митинге, где он присутствовал, в феврале 2009 года, сильное влияние Рэнд ощущалось повсюду. "Уже тогда, - сказал он, - многие из собравшихся пришли с плакатами и значками, на которых красовались лозунги: "Кто такой Джон Галт?" и "Атлант расправил плечи". Помню, когда я впервые увидел Вики, на ней была футболка с надписью "Я Джона Галта"". Сам Питер обходился без рэндианской атрибутики. Наоборот, будучи настоящим "беззастенчивым капиталистом", он сам продавал футболки с надписью "Добро пожаловать в СССР, социализированное государство Обамы". В какой-то момент у него произошла стычка с "членом движения - альтруистом, который воскликнул: "Как, вы торгуете здесь? Прочь с моих глаз!" Как будто бы я должен был раздавать футболки бесплатно. И я ответил ему: "Так я же капиталист, приятель"".
Несмотря на это происшествие, Питер верил, что "Движение чаепития" сочувствует свободному предпринимательству. В общем и целом он сказал: "Может, для австрийской или еще какой-нибудь экономики это и не верно, но, как мне кажется, они должны все-таки понимать, что капитализм это источник всех материальных благ". Я напомнил ему точку зрения объективистов, что участникам "Движения чаепития" недостает серьезности и надлежащей философской базы. Он ответил, что от этого высказывания веет снобизмом, и к тому же оно направлено на то, чтобы лишить людей энтузиазма.
Мне почудилось здесь некое столкновение культур. "Во всех нас, кто чувствует свою правоту, это присутствует, - сказал он. - Если ваша цель (а для некоторых так и есть) состоит в том, чтобы чувствовать, что вы правы, да еще и очень ловки, и если ваш эгоизм при этом удовлетворен, - так и пожалуйста". Но лично для него, сказал он, старательно подбирая слова, "крайне важно, когда новая информация добавляется не к коллективному знанию, а к суммарному знанию отдельного человека. И я должен добавлять эту информацию с точностью и пониманием - это значит попросту не быть идиотом". Он сказал, что ему нравится Институт Айн Рэнд, он был на одном из их семинаров в Теллуриде, но "обнаружил, что некоторые из сотрудников