И вот итог. Менее чем за три месяца в тверских лесах, чуть не под носом у противника, была создана новая боевая дивизия. Усилиями комдива разношерстная солдатская масса, собранная со всех концов России, часто вовсе не имевшая военной подготовки, превратилась в полноценную войсковую часть, приспособленную к боевой обстановке, оснащенную техникой, имеющую прочный тыл.
Самого комдива мне случилось видеть всего несколько раз и очень недолго. Но однажды он провел в нашем батальоне почти целый день. Открытый лоб, волосы зачесаны назад, с молодым лицом - в свои сорок с лишним он выглядел тридцатилетним, взгляд приветливый, но сосредоточенный, - казалось, в глазах заключена вся сила этого человека.
Общаясь с бойцами, он интересовался, как проходят занятия, знают ли люди оружие, умеют ли приспосабливаться к местности - в обороне и в наступлении. Привлекало его обращение к солдатам: "ребятки". В суровом жестоком сорок втором, когда физически и на душе часто становилось невмоготу, это чудное слово успокаивало и вызывало в душе ответную благодарность. Командиров и нас, рядовых, поразило его стремление понять собеседника, нельзя было не почувствовать его искренне-теплого отношения к людям.
Особенно тепло и внимательно Андрей Филимонович отнесся к курсантам, что было всеми замечено. Он расспрашивал нас об училище, готовности к боям, об освоении новой техники, интересовался, в чем мы нуждаемся, как нас кормят.
В конце дня собрали на поляне бойцов, и комдив провел беседу. Проанализировал состояние батальона, объяснил важность учений. Говорил он немного, больше отвечал на вопросы - спокойно, неторопливо; если сомневался, что его поняли, повторял сказанное; он был больше похож на учителя, чем на военачальника.
В заключение комдив объявил:
- Назначен день смотра батальона. Готовьтесь! Боевые учения - нелегкий труд, но дело это необходимое. В бою от нашего умения воевать будут зависеть ваша жизнь и общий успех.
Приказ № 227
Этот день - 30 июля 1942 года - трудно забыть. Командир батальона зачитал перед строем приказ Верховного Главнокомандующего. Это был приказ № 227 от 28 июля, известный под названием "Ни шагу назад!". Слушая страшные строки приказа, все точно окаменели - я видел, как побледнели лица стоящих в строю.
Отчаянное положение: "Отступать еще - значит загубить себя и загубить вместе с тем Родину". Как можно спокойно воспринять эти слова! Этот приказ, мне кажется, - самый правдивый и честный сталинский документ за годы войны. Комбат закончил чтение приказа словами: "В боях на юге сейчас решается судьба Отечества".
Вместе с воздействием на патриотические чувства солдат приказ предусматривал и карательные меры. Впервые после Гражданской войны в армии вводились штрафные роты - для солдат и штрафные батальоны - для командиров.
После войны Г. К. Жуков назвал приказ № 227 "позорным": увидел в нем попытку Сталина переложить собственные просчеты на армию. Я считаю, что появление данного приказа было шагом своевременным и вынужденным. Приказ не был нацелен на расправу с отдельными командирами или солдатами, он угрожал только тем, кто позволит себе и другим отступить без приказа - будь то самый высокий военачальник или рядовой солдат. Требовались жесткие меры, чтобы бойцы и командиры поняли свою личную ответственность за судьбу страны.
Вечером в палатке все говорили о сталинском приказе. Одни хвалили, другие вовсю материли. Были и такие, кто плакал, узнав правду о положении на Южном фронте: в тех степях под Сталинградом, по которым теперь шагали немецкие солдаты и рвались к городу немецкие танки, жили их матери, жены, дети - что теперь с ними, какова их судьба?
- Дожили, - сказал старый солдат, - немец уже до Волги допер.
Другой разразился грубой бранью:
- Дожили до…! Теперь не спотыкайся - сразу под ручки в штрафную…!
- А ты что хотел?! Пятимся, как раки! Куда дальше - на Урал? Забардачили, больно разбаловались!
- Что ж, по-твоему, дядя, под танки ложиться? - раздался молодой голос.
- Оно, Серафим, - ответил сосед, - конечно, приятнее лечь под бабу, но кто же будет танки жечь?
- Никогда русская армия не знала такого позорища - загонять пулеметами в штрафники.
Вошел в палатку командир роты Сухомиров, - вероятно, он услышал последнюю фразу, потому что сразу включился в разговор:
- Не волнуйтесь, ребята, никого не позволю отправить в штрафники. А знаете ли вы, что во время знаменитой Полтавской битвы со шведами Петр I подпирал своих гренадеров заградительным отрядом из киргизов?
Все сразу же замолчали, пораженные услышанным. Один все же спросил:
- Но победили-то шведов не благодаря заградотрядам, ведь так?
- Так! Защищали гренадеры Русскую землю от чужеземцев - вот и победили. Нам всем они - пример.
А приказ надо так понимать: крайняя ситуация вызывает крайние меры.
- Даешь гарантию, комроты, - вступил в разговор Шурка, - что не пропадем под Ржевом, как швед под Полтавой?
- Мы же не шведы. Мы - русские! Ежели и пропадем, так землю свою спасем от чужеземцев.
На том и закончилось обсуждение сталинского приказа.
Несколько слов о штрафниках. Как теперь известно, их было около трехсот тысяч. Я сам был свидетелем того, как штрафные части первыми неистово прорывали Восточный вал на Минском направлении. Сколько штрафных рот и батальонов получил для этой цели в свое распоряжение командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Рокоссовский? Почти все они полегли. Но именно они помогли прорвать мощную эшелонированную оборону противника - семь рядов вражеских траншей! - и открыли дорогу танковым армиям. Хотя нельзя не отметить, что во многих случаях особые отделы, во власть которых были переданы штрафники, допускали полный произвол.
Теперь мы знаем, что немцы выпускали аналогичные приказы: формировали штрафные роты, заградительные отряды, особые суды, усиливали подразделения полевой жандармерии, расширяли влияние войск СС на вермахт. Только в 1943 году на Восточном фронте германской армии было сформировано более ста штрафных рот.
Комдив и курсанты
Незадолго до выхода дивизии на передний край в полк неожиданно приехал Куприянов - встретиться с курсантами. Людей собралось много. Комдив оглядел всех и сказал:
- Переживаете, ребятки, что не дали вам закончить училище?
- Обидно, товарищ комдив, нескладно вышло, - ответил кто-то из курсантов.
- Забудьте обиду, не мучайте себя. Сами теперь понимаете, как нуждается в вас фронт. Мы обязаны выполнить приказ товарища Сталина - изгнать противника с Ржевско-Вяземского плацдарма и взять Ржев! Гитлер считает, что этот плацдарм - отличный трамплин для нового броска на Москву. Мы с вами не позволим ему это сделать. Я верю в вас! Вы - костяк дивизии. В ваших руках сильные огневые средства. От того, как вы ими распорядитесь в бою, зависит наш общий успех и его цена. Начнем воевать - уверен, многие из вас станут командирами взводов, рот, а возможно, и батальонов.
Отмечу три момента. Во-первых, подавляйте вражеские огневые точки. Во-вторых, я даю вам право проявлять любую инициативу. Если выйдет из строя командир, не ждите приказа, принимайте командование на себя. И третье: взаимодействуйте в бою с танками, как вас учили.
Еще хочу вам сказать о храбрости. В чем состоит храбрость и проницательность командира? У Льва Толстого в рассказе "Набег" офицер рассуждает, что храбрый человек ведет себя на поле боя "как следует": "Храбрый тот; который боится того, чего надо бояться, а не того, чего не нужно бояться". Отнеситесь, ребятки, со вниманием к этому простому и очень разумному совету. Есть вопросы?
- Хватит ли боеприпасов?
- Хватит. В сорок первом на миномет доставалось по десятку мин, сегодня - в десять раз больше.
- Как с техникой?
- У нас сильная артиллерия разных калибров. Много танков. Среди них лучшие, чем у немцев, - Т-34. Берегите их. Помогайте, как можете, танкистам, а они защитят вас.
- Прикрытие с воздуха будет?
- Летчики обещали. Самолетов у немцев пока больше. Но так продолжаться будет недолго, вот увидите.
- А санитарная служба?
- Обеспечена. Дивизия имеет крепкий медсанбат. Нам прислали квалифицированных врачей и медсестер. Помогайте на поле боя санитарам. Берегите командиров и своих товарищей. Не бойтесь крови. Но прошу учесть предыдущий опыт. В отдельных частях во время июльского наступления под предлогом помощи раненым многие бойцы бросали передовую, уходили в тыл. Такого нельзя допустить!
- Как поступать с военнопленными?
- Не расстреливать! Отправляйте их в тыл, там разберутся.
- Будут ли разминированы подходы к обороне противника?
- Непременно! Для пехоты сделают проходы шириной полтора метра, для танков - три метра.
- Такой вопрос, товарищ комдив. Известно, что в июльском наступлении некоторые комбаты повели свои части с развернутыми знаменами, как "белые" в "Чапаеве". А как у нас?
- Мне не известны такие факты. Я никому не разрешу подобной глупости.
Кто-то осмелился спросить насчет заградотрядов.
- Я вам доверяю, - ответил комдив. - Я просил командарма освободить дивизию от заградотряда.
Вот такая нежданная встреча! Вскоре о ней знали во всех частях.
Забегая вперед, скажу: свои обещания комдив выполнил.
Комроты старший лейтенант Сухомиров
22 августа отменили занятия. Солдатский телеграф сообщил: комдив будет проводить смотр полков перед выходом на передний край.
Смотр продолжался целый день.
Вечером старший лейтенант Сухомиров собрал роту.
В лесу на одной из уютных полян под уходящим за горизонт солнцем расположилась вся рота: 129 рядовых и сержантов, 7 командиров - комроты Сухомиров, комиссар, три комвзвода, старшина и санинструктор. Всего числом - 136.
Сухомиров говорил с бойцами спокойно, словно ничего особенного не происходит, но каждый из нас почувствовал, что слова эти важны и даются ему непросто.
- Золотые мои, - начал командир, - послезавтра наша 215-я пойдет в наступление. Для многих из вас этот бой будет первым. Бессмертные! Первый бой для солдата - самый трудный, это боевое крещение. С него начинается и им утверждается священный солдатский долг - защита Родины! Противник силен. Но и вы за короткий срок стали опытнее, лучше подготовлены к схватке с врагом. Запомните! Если вы не убьете немца - он убьет вас! Здесь не может быть никаких колебаний. В атаке не паникуйте, старайтесь сохранять мужество. Нет ничего страшнее страха. Не поддавайтесь ему! Только мышь всего боится. Мы не умирать сюда пришли! Освобождать свою родную землю! Я поведу вас в бой. Я буду с вами! Рядом будут все, кого вы уже хорошо знаете, с кем уже многое испытали! Мы все будем вместе!
Бойцы слушали командира, затаив дыхание, ловили каждое слово, словно станет оно броней и защитой в предстоящем бою.
Когда он смолк, воцарилось молчание.
Первым поднялся Михаил, бывалый солдат из второго взвода. Уважали его прежде всего за честность и открытость, за стремление отстоять свое право на веру. Человек он религиозный - об этом все знали и больше уважали "старика", чем зубоскалили. Комиссар как-то предложил красноармейцу "убрать подальше" крестик, с которым тот прибыл в роту. Михаил крестик не снял. По комплекции он был тоже особенный - тощий, как выструганная палка, даже лицо вытянутое, за что и был прозван "не в коня корм": сколько бы ни ел, оставался худющим - такая натура. Михаил нередко чудил. Но в этот раз учудил такое, что вся рота ахнула:
- Товарищ старший лейтенант, спасибо за доброе отеческое напутствие. - Не подведем вас. Останусь жив - век не забуду такие добрые слова. В одном, извините, не согласен. Вы, товарищ старший лейтенант, назвали нас бессмертными. Уж извините, бессмертен, известно, един только бог, а мы, простые люди, - все смертны. Страшиться же смерти не следует. Вся жизнь человека, какой бы она ни оказалась, короткой или долгой, есть подготовка к встрече с Всевышним. Разве не так? Извините, товарищ командир, комиссар и все товарищи солдаты.
Сухомиров улыбнулся:
- Есть поговорка: кто смерти боится, тот уже не живет. Разве не так, Михаил?
Сухомиров предложил задавать вопросы. Кто-то тут же спросил:
- Товарищ старший лейтенант, а как бы этак сделать, чтобы и воевать получше, и живым остаться?
Ответил солдату комиссар:
- В бою не рассуждают, в бою все мысли нацелены на одно: уничтожить врага. Гони его, убивай - вот и останешься живым.
По сути примитивный и бодренький совет породил сомнения: все так говорят. Сколько раз мы слышали: "Убей немца!" Но попробуй добраться до немца, чтоб его убить. Сколько времени два фронта - махина! - не могут ухватить противника…
Вопросов вышло много, но все они сводились к трем основным: будет ли танковая поддержка, сумеет ли артиллерия подавить огневые точки противника и почему до сих пор, почти восемь месяцев, мы никак не возьмем Ржев.
- Я очень надеюсь на артиллерию и реактивные установки. Танки будут - у нас их теперь больше, чем у немцев. О Ржеве. Немцы давно засели в городе, окопались, укрепились, оборона немецкая - сильная, поэтому ее до сих пор не прорвали.
Завершая собрание, Сухомиров сказал:
- Завтра вечером выступаем, так что спать не придется, отсыпайтесь сегодня. День завтра - на сборы. Ночью выдвинемся к передовой, займем указанное расположение. Утром начнется общее наступление. Готовьтесь и поддержите друг друга, обращаюсь прежде всего к опытным фронтовикам.