Она не понимает меня. Она любит меня. Моя Ромушка любит меня, но она меня не понимает. Она думает, что все, что я говорю, плохо. Она меня критикует. Доктор Френкель всегда прав. Я не прав. Я не понимаю ее, если Бог не хочет. Бог хочет, чтобы я понимал, а поэтому велит мне писать. Я пишу все, что думаю. Я думаю все, что чувствую. Мои чувства хороши. Я хожу, когда чувствую походку, я говорю, когда чувствую, что говорю. Я не думаю заранее, что буду говорить. Я не хочу обдумывать речи. Мои речи искренни, ибо я не думаю. Всякая моя речь не обдуманная, а поэтому я делаю ошибки. Мне Бог помогает. Я люблю Бога. Он меня любит. Я знаю, что все забыли, что такое Бог. Все думают, что это враки. Ученые говорят, что Бога нет. Я говорю, что Бог есть. Я чувствую его, а не думаю. Я знаю, что матери меня поймут скорее, ибо они чувствуют смерть каждый раз перед родами. Мать знает, что если Бог не будет с нею, то никакой акушер или оператор не спасет ее жизни. Я знаю людей, думающих, что люди живут не от Бога. Я знаю, что люди скажут, что Бога нет, что все, что мы делаем, есть движущие материи. Я знаю людей, у которых мало материи. Я знаю людей больных. Больные больше чувствуют, ибо думают, что умрут скоро. Больные работают над Богом, не зная того. Я работаю над ним, когда я здоров. Я не больной человек. Мне жена верит, что я здоров, и не хочет более докторов. Она мне поверила, ибо увидала вещи, которые простой человек не может выдумать. Я выдумал новый фонтен-плюм и мост- железная дорога по проволоке, которая может уничтожить все пароходы. Я знаю, что все скажут, что я говорю глупости, но я могу доказать ученым в технике.
которые меня поймут. Я знаю, что с моей находкой можно уничтожить все железные дороги. Я знаю, что если я уничтожу все железные дороги, то скорость сообщения увеличится в 10 раз, если не больше. Я не умею считать, но у меня говорит чувство. Я знаю способ уничтожения угольных копей. Я не люблю людей, которые заставляют бедных рыть землю. Я не хочу разорять людей. Я выдумал способ получать физическую силу без угля. Я могу доказать ученым мою выдумку, если они у меня спросят. Я знаю, что если уголь уничтожится, то не будет дымов, вредящих людскому здоровью. Я знаю, что такое поезд. Я не люблю поездки в поезде, а поэтому буду ездить на аэроплане. Я знаю, что все боятся аэроплана, ибо он подвержен погоде. Я знаю способ для сообщения, который не подвержен погоде. Я знаю технику, но я не могу сказать, ибо мои рукописи у жены. Жена хочет денег, а поэтому ей их надо дать. Если мне обещают деньги, то я покажу эти рукописи. Я не Ллойд-Жордж. Я говорю правду. Я люблю людей и хочу им хорошего. Я знаю, что все скажут, что я эгоист и отдал моей жене эти рукописи вместо того, чтобы отдать людям. Я знаю, что меня скорее поймут, если я буду играть человека того же, что и другие, а поэтому я буду понят скорее. Мне осталось мало жить, а поэтому я хочу поскорее исполнить мои задачи. Мои задачи есть задачи Бога. Я не притворство. Я правда. Я знаю, что если я буду говорить всю правду, то меня убьют люди. Я не боюсь одного человека. Я боюсь людей. Мне жалко людей. Я хочу им помочь. Я буду прибегать ко всем уловкам, которые мне Бог укажет, но я знаю, что Бог не хочет ни моей жене страданий, ни людям. Я люблю мою жену, так же как и людей, а поэтому хочу ей того же счастья, что и людям. Люди скажут, что не надо любить одного человека, когда весь народ страдает. Я скажу, что не надо страданий одного человека для счастья людского, ибо я знаю, что Христос пострадал, а его никто не понял. Я знаю людей, которые его поняли, но они маскировали романами и стихами. Толстой и другие писатели писали после своих романов вещи на Бога. Они поняли, что такое Бог, но они боялись жизни. Я не боюсь жизни. Моя жена боится за меня, а поэтому она мне передает страх. Я не боюсь. Я испытал страх смерти в пропасти. Меня никто не хотел убивать. Я шел и упал в пропасть, и меня удержало дерево. Я не знал, что дерево было на дороге. Я был мальчиком, и отец меня хотел научить плавать. Он меня бросил в купальную воду. Я упал и пошел на дно. Я не умел плавать, но я почувствовал, что не имею воздуха, тогда я закрыл рот. Воздуха у меня было мало, но я его хранил, думая, что если Бог захочет, то я спасусь. Я пошел прямо, куда, не знаю. Я шел и шел и вдруг под водой почувствовал свет. Я понял, что там, куда иду, мелко, и пошел быстро. Я дошел до стены. Стена была прямая. Я не видел неба. Я видел над собою воду. Вдруг я почувствовал силу физическую и прыгнул. Когда я прыгнул, то увидел веревку. Я уцепился за веревку и был спасен. Я говорю все, что было со мною. Вы можете спросить мою мать, если она не забыла про эту историю, которая была в Петербурге на Неве в купальной для мужчин. Я видел, как мой отец кувыркался и падал в воду, но я боялся. Я не любил кувырканий. Я боялся. Я был 7- или 6-летним мальчиком и не забыл эту историю, а поэтому произвожу впечатления на мою маленькую очень хорошие, ибо знаю, что ребенок не забывает того, что было с ним. Доктор Френкель мне сказал, чтобы я ничего скверного не делал по отношению Киры, ибо ребенок не забывает того, что отец или мать делают. Он мне сказал, что его отец был один раз зол на него, и он не может до сегодняшнего дня забыть этой злости. Доктор Френкель искривил лицо, и я почувствовал обиду его отца. Я чуть не заплакал. Мне было жалко. Я не знаю, кого надо было жалеть, мальчика или отца. Я знаю, что оба бедные. Я цх обоих люблю. Я понял, что ребенок потерял любовь отца, а отец потерял любовь Бога. Бог хотел его любви, но он потерял ее. Я сказал доктору Френкелю, что я понимаю его и больше не буду прибегать к зверским поступкам. Я знаю, что такое, что моя жена телефонирует доктору Френкелю. Она думает, что я ушел гулять, и говорит с доктором откровенно. Я понимаю, что жена меня любит, ибо она не говорила ничего скверного на меня. Она дала ему понять, что я консервативен и что меня трудно убедить, но со временем можно изменить все, что я говорю. Я понимаю, что жена хочет мне хорошего, а поэтому притворюсь изменяющимся. Я покажу изменение на практике. Я хочу много денег, а поэтому поеду в Цюрих, чтобы добыть деньги за работу. Все думают, что биржа есть работа, а поэтому я буду играть на бирже с моими деньгами. Я возьму мои последние деньги. Их немного. Около 300 франков. Я знаю, что Бог мне поможет, но я боюсь, ибо я думаю, что я обижу бедных, играющих на маленькие деньги. Я не хочу грабить маленьких, ибо маленькие бедные. Маленькие ищут счастье, а богатые подбирают упавших такими способами, что маленькие пускают пули себе в лоб. Я не хочу пули маленьких и богатых, а поэтому буду так играть, чтобы не ограбить ни одних и ни других. Я знаю, что я выиграю, ибо я с Богом.
Я показал моей жене мою любовь, ибо я не взял мои рукописи, когда она хотела мне их отдать. Она сказала, что я должен их спрятать, а я сказал, нарочно, что лучше спрятать у нее, ибо у меня своруют. Она взяла рукописи и спрятала. У нее чувство хорошее, но она думает, что эти рукописи принесут ей деньги. У нее очень мало денег. Вес думают, что у нее миллионы, а она носит жемчуги фальшивые и одно кольцо фальшивое. Я ей дал это для того, чтобы все думали, что она богата. Я заметил, что люди доверяют богатым, ибо думают, что деньги вещь нужная. Я понял обратное и поэтому хочу разбогатеть. Бог хочет счастья моей жене и людям, а поэтому я буду искать деньги. Я не хочу этого счастья, но я чувствую, что через это счастье я дам другое. Вильсон понимает политику. Он не любит политику. Я знаю, что он пойдет со мною, если я ему покажу способ. Вильсон человек хороший, его надо беречь. Разбойники должны его бояться. Яне хочу смерти Вильсона, ибо он человек нужный для человечества. Я ему выдумаю охрану. Я ему скажу, что надо для того, чтобы он оберегся. Я знаю способ оберегания. Я чувствую взгляд пристальный сзади. Я есть кошка. Я хочу, чтобы люди испытали на мне, и они' увидят, что я прав. Все разбойники будут бояться меня. Я знаю, что сыщик чувствует. Я есть сыщик с чувством. Я чувствую не носом, а разумом.
Я не боюсь нападок. Если меня хотят побить, я не буду драться, а поэтому мой враг будет обезоружен. Я знаю, что мне скажут, что есть люди, которые будут бить человека до смерти, если он не будет им отвечать. Я знаю, что Бог их остановит. Я уверен, что этот человек почувствует злость на минуту, но после остановится. Хотите попробовать, то попробуйте. Я знаю, что Ллойд-Жордж и Дягилев и им подобные люди попробуют. Но я более убежден, что их попытки будут безрезультатны. Они меня не убьют. Они могут ранить, но не убьют. Я не боюсь страданий, ибо Бог будет со мною. Я знаю, что такое страдание. Я умею страдать. Я покажу Вильсону, что я знаю, если он придет ко мне. Я не пойду к нему, ибо я считаю его человеком, а не президентом Америки.
Вильсон есть большой человек. У него величина головы маленькая, но в ней очень много.
У Ллойд-Жорджа голова большая и ум большой, но у него нет разума. Ломброзо говорил о головах и он их изучал. Яне читал Ломброзо. Я знаю-из того, что мне жена говорила. Я спросил ее. что "о головах" говорил Ломброзо или другой ученый, а на это мне жена ответила, что Ломброзо говорил не только "о головах", но и о других вещах. Тогда я ей нервно ответил, что я знаю, но я ей дал понять, что мне нужны "головы".
Голова Ллойд-Жорджа больная, а Вильсона здоровая. Голова Ллойд-Жорджа вздутая, а Вильсона правильная. Вильсоновщина чувствует, а Ллойд-Жорджевские головы думают. Вильсоновщина тоже думает, но у нее головы чувствуют. Я знаю, что скажут, что головы не чувствуют, а нервы. Тогда я скажу, что нервами чувствуют люди больные, как например: сумасшедшие, у которых нет разума. Я есть сумасшедший с разумом, а поэтому мои нервы воспитанные. Я нервничаю, когда хочу. Я не нервничаю, когда мне надо убедить людей, что я не нервен. Я знаю, что Ллойд-Жордж человек нервный, но он себя рисует спокойным и румяным. В его журналах показывают Вильсона нервным, а его румяным. Ллойд- Жордж боится, что все заметят его уловку, а поэтому прибегает к этой мальчишеской уловке. Я знаю, что мальчишки показывают языки, но Ллойд-Жордж не показывает языков. Он хочет, чтобы все думали, что он не показывает языков. Но он хочет, чтобы все думали, что Вильсон показывает. Клемансо не мальчишка. Клемансо хороший человек. Я люблю Клемансо. Я страдаю за его боль в плече. Я боюсь за него, ибо он испугался. Я знаю, что он человек, а поэтому он не испугается выстрела Ллойд-Жорджа. Ллойд-Жордж всегда прибегает к этой уловке, чтобы людей заставлять делать все. что он хочет. Ллойд-Жордж имеет полицию, которая занимается всей этой уловкой. Я знаю этих людей. Я могу показать вам их, если вы мне обещаете их потрогать. Я не хочу линча. Я люблю этих людей. Эти люди все это делают, ибо им показали деньги. Эти люди бедны, им нужно для пропитания своих детей. Я люблю этих людей и знаю, что они меня поймут, если Ллойд-Жордж им позволит читать эту книгу. Я знаю, что Ллойд-Жордж не позволит им читать посредством очень хитрой уловки. Он позволит напечатать, но в газетах Ллойд-Жорджа будут смеяться. Ллойд- Жордж меня поймет. Я знаю, что он меня испугается, но я знаю, что он притворится улыбающимся. Я знаю, что Ллойд-Жордж работает ночью, ибо у него глаза слабые. Он много пишет. Он говорит мало. Он выдумывает на бумаге. У него много бумаги, а поэтому ему не жалко писать. Он пишет все, что думает, а после того люди разрабатывают его мысли. Я тоже пишу, но мне жалко бумаги, а поэтому мое письмо маленькое. Я иногда пишу большими буквами для подчеркивания моей мысли. У Ллойд- Жорджа все буквы большие. Я не видел письма Ллойд- Жорджа, но я уверен, что он пишет большими буквами, ибо боится, что его не поймут. Он пишет скоро и ловко. У него много привычки. Его понимают, ибо он потратил много времени на письмо. Я знаю, что он занимался рукописью. Его рукопись очень красивая. Он пишет четко. Я не пишу четко, ибо я не хочу, чтобы меня все понимали. Ллойд-Жордж боится, что его не все поймут, ибо он чувствует свои ошибки. Ллойд-Жордж человек ужасный, его не надо убивать. Я хочу с ним говорить, если меня допустят. Я не хочу его убивать из револьвера. Я хочу ему доказать, что все, что он сделал, принесло столько вреда, что ему нельзя заплатить его волосами, ибо у него недостаточно на голове. Я ему скажу, что для того, чтобы заплатить все, что он истребил, он не в состоянии без Бога. Для того, чтобы заплатить, надо любить Бога.
Я хочу, чтобы он понял Бога, а поэтому я хочу ему
объяснить, что Бог может ему помочь, если он меня послушается. Я знаю, что он покажет мне улыбку, но я ему не отвечу, ибо я не улыбающийся человек. Я люблю людей с улыбкой, но не деланной. Я не люблю улыбки Дягилева, ибо он их делает. Он думает, что люди не чувствуют. Ллойд-Жордж изображает себя рабочим, думая, что народ его будет любить. Ллойд-Жордж не понимает народ. Ллойд-Жордж хочет, чтобы его слушались. Ллойд- Жорджцы заставляют Ирландию делать вещи, которые она не хочет.
Ирландия есть любовь и она хочет любить Англию, но Ллойд-Жордж хочет возбуждать народ ирландский на ссоры, ибо он хочет воевать с Ирландией. Я знаю одного представителя Ирландии, у которого жена англичанка. Эта жена йпокритического воспитания. Ее муж понимает ее уловки, но он любит ее. Она не любит его, хотя имеет ребенка от него. Я заметил их любовные отношения случайно. Я был у них на чае. Муж тоже был. Ее муж человек хороший, ибо его улыбка чувствительная. Улыбка его жены возбудительная. Я не ответил ей на ее улыбку. Я ответил мужу ее на улыбку. Она пишет мне "сегодня" письма, в которых хочет мне дать почувствовать, что она меня любит. Я вижу из письма уловки хитрой женщины. Я понял ее письмо. Она хочет меня заставить приехать в Англию, говоря, что русский балет имеет успех. Этот успех я понял хорошо. Она дала мне понять, что Мясин тоже очень талантливый человек. Я понял всю цель этой женщины. Она чувствует Мясина. Мясин понял ее, а поэтому говорил про меня очень хорошо. Мясин очень хороший мальчик. Я его люблю, но я люблю его иначе. Мясин притворяется, что меня любит. Я не притворяюсь. Я это заметил из того, когда я в Мадриде увидел его балет, который сочинил Дягилев. Я пошел его поздравить и, будучи в его уборной, я его поцеловал. Мясин подумал, что я его целую иудейски, ибо Дягилев ему доказал мои злые поступки.
Я знаю, что Дягилев ему это доказывал, из простого случая, ибо я был тоже Мясиным у Дягилева в продолжение 5 лет. Я не понимал Дягилева. Дягилев меня понимал, ибо у меня ум был очень маленький. Дягилев понял, что меня надо воспитывать, а поэтому надо, чтобы я ему поверил. Я его спрашивал, отчего ты бросил человека, который тебя любил. На это он мне ответил, что не он его бросил, а этот человек бросил его, и рассказал мне всю выдуманную историю. Этого человека звали… Я не хочу говорить его имени, ибо он исправился. Этот человек полюбил одну известную в России танцовщицу. Я знаком с нею. Она меня очень мало знает. Она знает, что я Нижинский. Она любит мои танцы. Я знаю, что она любит мои танцы, ибо она улыбалась с чувством, когда я танцевал. Я знаю этого человека, который жил с Дягилевым тем же способом, что и я. Я люблю этого человека. Этот человек не любит меня, ибо думает, что я ему отбил работу у Дягилева. Я знаю, что Дягилев научил этого человека любить вещи искусства. Этот человек любил вещи искусства и пристрастился. Дягилев ему покупал вещи искусства. Этот человек любил Дягилева так же, как и я. Я не любил Дягилева за его воспитание любить мальчиков.
Я понял, что Кира не хочет меня видеть, ибо я ей сегодня сказал, что она занимается онанизмом. Она почувствовала, когда я на нее смотрел. Ее мать и моя жена почувствовала тоже. Ее мать думала, что я неправильно осуждаю ребенка, а поэтому мне сказала что-то в защиту Киры. Я ответил резко на ее замечание и еще раз показал Кире, что я понимаю ее. Я стал ковырять палец, а затем сделал то движение, которое Кира делает, занимаясь онанизмом. После того я оставил их обеих в комнате. Я пошел мыться, ибо Бог мне сказал, что пора умываться. Я остался один в комнате, но почувствовал ошибку. Я не хотел, чтобы Кира меня боялась, а поэтому сделал еще хуже. Когда она проходила, я ее позвал и сказал ей, что я знаю, что она сегодня занималась онанизмом и что если она хочет, то может уйти, а если она хочет, то может остаться со мною. Она ушла. Я почувствовал боль в душе. Я не хотел ей зла. Она поняла, что я ее не люблю, а поэтому ушла. Я знаю, почему она ушла. Я заметил одно движение ребенка ко мне, но я его оттолкнул, ибо я думал, что будет лучше, если она уйдет. Ребенок почувствовал и ушел. Я плакал в душе. Я хотел позвать ее. Я пошел ее искать, но нашел ее с женщиной Красного Креста. Я сказал вслух, что Кира меня не любит, ибо она мне сказала. После нескольких секунд я сказал, что она ушла, а уйти значит меня не любить. Женщина почувствовала боль в душе и чуть не заплакала, но ум ей подсказал, что надо уговаривать Киру, чтобы она мне сказала, что она меня любит. Я ушел, а Кира в душе плакала. Я знаю, что она плакала, ибо я видел ее лицо искаженное. Я страдал. Я не хотел ее страданий. Я хотел ей дать понять, что я ее люблю. Я ей сказал после, что я ухожу, ибо она меня не любит. Я заметил, что на нее произвел впечатление. Мать ее испугалась, ибо думала, что я хочу ей плохого. Я сказал ей, что я имею право воспитывать моего ребенка. Мать почувствовала обиду, ибо думала, что я сказал нарочно для ее замечания. Я не сказал для замечания. Я ушел вниз и стал записывать мою цель. Позвонили по телефону, и я описал услышанное, ибо жена думала, что я ушел гулять. За завтраком я дал жене почувствовать, что я знаю, что она говорила с Д. Френкелем. Она мне соврала, ибо боялась меня. Я почувствовал, что сладкое блюдо полно лекарствами, а поэтому оставил его и попросил фрукты. Я знал, что в сладком было лекарство. ибо жена взяла очень мало. Я взял нарочно много для того, чтобы она думала, что я не знаю, но через несколько времени я показал жене, что я нюхаю, а мой нюх чувствует вещи нехорошие. Я оставил сладкое, показывая на него так, чтобы все могли понять, что сладкое нехорошее. Прислуга, пришедшая случайно, спросила меня, не видя, что я оттолкнул сладкое, "что хорошо". Я ответил "великолепное". Она почувствовала то, что я сказал, и увидела сладкое начатое и не конченное. Я не буду есть вещи с лекарствами, а таким образом они удивятся, что я знаю вещи, которые я не видел. Я буду не нюхать, а чувствовать. Я понюхал, ибо Бог того хотел…
Я оставил человека, которого Дягилев любил до меня.