Поэтому смотрит миллионный зритель "Ворошиловского стрелка" и словно в луче прожектора видит проблемы и солидарно выражает свое миллионное мнение, ибо на этот раз наше отечественное киноискусство достучалось до сокровенного. Что говорить, в действительности, наверное, не сошла бы старику с рук его решительность, но верить-то хочется, что и простой человек может защитить свое кровное, дорогое. Значит, сошел с экрана герой нашего времени, выразитель чаяний народа, его дум и боли. И неважно, что имени старика никто не помнит, зато образ сохранился - "ворошиловский стрелок".
Прежде тоже такое бывало. Долгие годы страна жила революционным энтузиазмом, идеями созидания. Под стать им писались пьесы, ставились спектакли и фильмы. У нас в театр^ шел "Город на заре" о строительстве Комсомольска-на-Амуре. Пусть комсомольцы там наивны, но они типичны для своего времени. Они поют бодрые песни, в которых звучит ощущение своей силы в единении с народом. У них была цель, и к ней хотелось стремиться. В спектакле, играя Костю Белоуса, я произносил сакраментальную фразу: "Знаешь ли ты, что такое счастье?" Так вот тогда люди знали, а сейчас, кажется, не знают. А за деньги никакого счастья не купишь.
Жаль, конечно, что кричали больше, чем работали. Из этого выросли многие неприятности. Когда мы давали "Город на заре" на гастролях в Германии, немцы недоумевали, чему радуются люди на сцене, ведь весь их энтузиазм - чистое головотяпство.
Еще бы, ведь практичный немец к любому строительству привык готовиться заблаговременно. А тут сплошное "ура!". За ним мы чего-то очень важного не услыхали и не поняли. Поэтому из веры в светлое будущее вылупились нынешние кошмары: порнография, чернуха, обман и кровавые убийства. Смотришь на это и страдаешь, да больше не за себя, а за тех, кого вырастили. Что-то с ними будет?
Очень интересное искусство - эстрада. Авторские песни советского времени такие, будто их сам народ создал. Их люди с легкостью подхватывали и до сих пор поют. Иное дело сейчас. Странные персонажи выдрючиваются у микрофона, получают за это миллионы, но песенка прозвучала, и года не пройдет, как о ней позабудут. Цель современной эстрады - не искусство, а деньги. И героев нынешних по такому же принципу мастерят - олигархов, денежных мешков, этих кудесников, создавших миллиарды на ровном месте.
Когда после распада Советского Союза началось всеобщее меркантильное поветрие, мы однажды беседовали в кабинете с директором нашего театра Исидором Михайловичем Тартаков- ским. Вдруг входит секретарша, мол, там какая-то женщина, и следом врывается этакое чудо - запыхавшаяся, красная баба, будто тотчас от торгового прилавка, и вопит: "Есть возможность получить лицензионную нефть!" Мы опешили, а она с порога объясняет, что у вас, господин Ульянов, есть имя, а у нее - связи, так почему бы на пару не накачать денег из скважины.
Вспоминая об этом, все думаю, как же могло произойти такое сказочное превращение нормального человека в нечто непредставимое. Просто мистика и чертовщина! Не бывает, не должно быть на свете, чтобы каждый второй становился Онассисом или Аль Капоне. И в качестве героев и легенд их не примут наши учителя, врачи, ученые и трудяги-профессионалы, что гроши получают. Когда несколько лет назад я был в Омске и, делая покупку в одном из магазинчиков, достал из кармана несколько крупных купюр, на лицах стоявших рядом людей возникло недоумение: надо же, какими деньгами швыряется! Так кого же примут обыкновенные, не хватающие звезд с неба люди, для которых даже такой рядовой случай в новинку? Может, стариков этих, "ворошиловских стрелков", пока они из последних сил борются с бандитами и бюрократами, чтобы сохранить свои копейки, метры, сотки, чтобы отстоять свое право на честную жизнь?
И сюжет для фильма был выбран характерный. Живет себе человек, никого не трогает, никому, казалось бы, не мешает, так нет же, и у него есть что отобрать: его душевное равновесие, надежду на счастье близких людей, веру в закон. Оказывается, что можно попрать и простые ценности даже не из корысти, а из блажи, из-за отсутствия уважения к ближнему и бескультурья. Поэтому в тиши стариковского одиночества рождается криминальный по факту, но жизнеутверждающий по сути замысел мести. Есть в этом сходство с рассказом Мопассана "Вендетта". Там пожилая женщина, потерявшая близких, мечтает отомстить преступникам, но ей не по силам взять оружие в руки. И она приучает собаку бросаться к себе на горло за куском свежего мяса, а потом травит собакой своих обидчиков. Это жест отчаяния и горя, неоправданная по жестокости, но необходимая попытка защитить свое человеческое естество, когда никто не приходит к тебе на помощь.
Впервые на телевидении фильм "Ворошиловский стрелок" прошел скромно, не по законам шоу-бизнеса, без рекламы и шумихи, а резонанс получился огромный. И вот уже один из его повторных показов назван "фильмом недели". Это большая удача Говорухина. Сколько раз он подтверждал свой высочайший режиссерский класс замечательными художественными кинолентами. Не ошибся и теперь. Смотришь на его работу со стороны, кажется, что ничего особенно, просто все на месте. Но само собой ничего не получается, а видимая простота творения есть признак мастера.
Актерский ансамбль тоже оказался на редкость хорошо подобранным. Кое-что и мне удалось сделать, однако без сильных партнеров роль не состоялась бы. Александра Пороховщико- вавсегда отличает особая тональность. За ним будто стоит нечто заманчивое и загадочное, присущее только нестандартным личностям, неведомый и притягательный мир. Поэтому глубок и неоднозначен полковник Пашутин в его исполнении. А Сергей Гармаш сыграл своего капитана открытым, простым по внутренней фактуре и благодаря этому очень искренним, переживающим человеческую подлость на грани нервного срыва и готовым даже выйти за рамки закона, чтобы по совести наказать злодеев. Гармаш достоверен на экране, о нем сегодня много и хорошо пишут, и это, несомненно, по заслугам. Но, обращаясь за поддержкой, доверять-то хочется не фанатикам, а сердечным, думающим людям. Таким, как участковый Владислава Галкина. Есть ли такие в нашей милиции? Конечно, есть, и надо, чтобы их было больше. Образ участкового неслучайно удался Галкину - это серьезный, успешный актер с хорошей школой. В нем есть правдивость и убедительность. В нем происходит органичное сплетение личных качеств самого актера с ролью. Уверен, в профессии Владислав еще вырастет. И дай ему бог побольше ролей - особенно неожиданных - для раскрытия дарования.
Незадолго до "Ворошиловского стрелка" снимался я в "Сочинении ко Дню Победы". В нем три героя, три старых друга, летчики, которых свела война: Дмитрий Киловатов, Лев Маргулис и Иван Дьяков. Сыграли их Олег Ефремов, Вячеслав Тихонов и я. Один из друзей на старости лет уезжает в Америку и теряет там зрение. Он прилетает в Москву накануне празднования очередной годовщины Дня Победы. Другой в преклонные годы занялся бизнесом, основал какой-то фонд. Третий - простой работяга.
Мне интересно было поработать над этим фильмом. Во-первых, "Сочинение ко Дню Победы" - трагикомедия, довольно' редкий жанр в нашем кино. Он требует особого мастерства прежде всего от режиссера. И, по-моему, Сергей Урсуляк, выпускник Театрального училища имени Щукина, режиссер еще молодой, блестяще справился со своей задачей. Во-вторых, в фильме играли замечательные актеры. И в-третьих, меня привлекала тема "Сочинения" - судьба людей, всю свою жизнь отдавших служению Родине.
Не за свое дело взялся герой Ефремова. Человек честный, бескорыстный, он привык верить людям, а в бизнесе народ ушлый - его обманывают, творят за его спиной грязные дела и в конце концов подставляют по-крупному: Киловатова арестовывают. Друзья бросаются его спасать, и их тоже нагло обманывают. Это вообще большая тема сегодня - трагедия наших стариков. Они пережили 37-й год, "сороковые - роковые", послевоенную разруху, позже - перестройку. Всю жизнь их обманывали. Их вели к "великим целям", которые на поверку оказывались миражами. Они никогда не жили в покое, с уверенностью в завтрашнем дне. Прожив трудную и честную жизнь, под конец они остались один на один со своими бедами, нездоровьем, незащищенностью. А приходится опять с кем-то бороться, чего-то добиваться, что-то кому-то доказывать. И все это проходит через немолодое уже сердце, когда ты уже не тот, что прежде, и силы на исходе. Но кое на что сил еще хватает! Поэтому герои картины сражаются за своего друга современным методом: захватывают самолет.
Эти старики за свое кровное борются - за идеалы, которые за годы жизни с их плотью срослись воедино. Хорошие старики, с крепкими характерами, с готовностью на многое пойти. Да и идут они на нешуточное. Только концовка в фильме иная: их сопротивление властному произволу оказывается безрезультатным, поэтому их самолет уходит в никуда. В этом мире старикам больше делать нечего. Как же иначе, если жить им по-человечески не дают. Да они и сами не знают, смогут ли жить в новом мире, а возврата в прошлое нет. Такова старость - жуть, болезни, ненужность, невостребованность. Даже самые известные и некогда могучие из наших стариков не застрахованы от забвения, как, например, в прошлом члены ЦК КПСС Каганович и Гришин. Их тоже жизнь выбросила из колеи, и, ненужные обществу, они тихо, в забвении скончались в своих квартирах. А Юлий Яковлевич Райзман, замечательный наш кинорежиссер, оставшись не у дел и будучи совсем непрактичным человеком, так мыкался незадолго до смерти, что не знал, где пятак на трамвай найти. Что же говорить о рядовых стариках?
Бессилен человек в решении многих своих маленьких проблем и бесправен. Сейчас особенно бесправен. Поэтому главная заслуга картины в том, что на понятном примере смогла выразить истошный крик попранного обстоятельствами человека так, что услышали и откликнулись. Надеюсь, что и поняли: закон мертв, если он не служит людям, а люди перед мертвым законом беззащитны.
"Сочинение ко Дню Победы" и "Ворошиловский стрелок" были сделаны с любовью к обыкновенному человеку, с глубоким сочувствием к нему, тем более неожиданной стала для меня полярность позиций, занятых по отношению к фильмам теми же пенсионерами и ветеранами войны. Одни если и не оправдывают героев, то понимают, что' их вынудило так поступать. Кто-то из пенсионеров признался даже, что не смог досмотреть картину до конца, так ему грустно стало, обидно за наших стариков. Другие возмущены: к чему нас призывают? К терроризму? К вооруженному отпору? И яростно нападают прежде всего почему-то на актеров.
Это нестрашно. Я и мои товарищи относимся к этому спокойно. А авторам сердитых писем хочу ответить так.
Художественные фильмы, и эти в том числе, - не учебники жизни, они не имеют своей целью чему-то научить, к чему-то призвать. В лучшем случае они заставят зрителя задуматься над какими-то событиями, явлениями в нашей жизни. "Сочинение ко Дню Победы" и "Ворошиловский стрелок", каждый по-свое- му, задают мучительный вопрос: что с нами происходит и как - жить дальше? Чтобы заострить, более четко обозначить главную мысль фильма, его создатели вправе прибегнуть к домыслу, преувеличению, ввести в действие элемент фантазии.
Картины эти скромные, не эпические полотна, как "Сибирский цирюльник", и не нацелены, подобно михалковскому творению, на глобальные проблемы. Но они показывают, что любая "глобальность" состоит из таких вот людей, которых принято называть простыми и маленькими, но именно от них зависит великое. По тому, как им живется, можно судить о состоянии самого государства.
Интуиция - одна из главнейших, а может быть, и самая главная черта таланта. Конечно, художник должен жить сегодняшним днем, болеть болями времени, держать руку на пульсе времени. Все это так! Но бывает, что артист правильно рассуждает и даже называет главные проблемы сегодняшнего дня, а в своих работах не угадывает главнейшего. Все атрибуты времени налицо, а зрители равнодушны. И тогда все правильные слова бесполезны, ибо они падают на холодную, неподготовленную почву и, конечно же, не дают всходов. Вроде бы посеяли, а все равно в душе пусто. Только знание жизни, знание сердечное, так сказать, кровное и творческая интуиция помогают таланту угадать ту единственно верную песню, которая помогает зрителю, слушателю понять мир и себя через нее. Искусство изменяет мир и улучшает людей, живущих в нем. Бетховен потрясает и тем очищает человека. Всматриваясь в глаза Сикстинской мадонны, можно увидеть безбрежную Вселенную, столь сложную и прекрасную, столь близкую и понятную и в то же время такую поражающе далекую. Далекую, но манящую. И от ее чудес невозможно оторвать глаз. А Достоевский, с его яростным неистовством, с его поразительной беспощадностью, с его стремлением понять, что есть человек, что ему позволено, а чего не дозволено! Он потрясает читателя и заставляет по-новому смотреть вокруг. Да, чудо искусства в том, что оно открывает новые, еще неведомые дали и горизонты.
Настоящий писатель - это человек, способный высказать то, что мы знали всегда, но не могли выразить. Поэтому читатель, пораженный его искусством, с готовностью принимает прочитанные мысли. Искусство вообще должно поражать, удивлять, потрясать! Но мало мастеров, кому это удается.
Вот Галкин в "Ворошиловском стрелке" сыграл честного, думающего милиционера… Такие образы надо закреплять в кинематографе, чтобы перед глазами людей были примеры для подражания. Но эти характеры нужно изображать жизненными, правдивыми, что возможно лишь на основе добротного литературного материала. А его, в свою очередь, может создать лишь талантливый писатель. Когда-то, готовясь к самостоятельной режиссерской работе, я прочел повесть "Самый последний день" и вскоре позвонил ее автору - Борису Львовичу Васильеву с просьбой использовать сюжет в кинокартине. А при встрече я обнаружил очаровательную личность, коренного русского интеллигента с четкой жизненной позицией. Васильев сразу вызвал у меня уважение и расположил к доверию. Так между нами завязалась дружба. Сейчас из-за занятости обоих мы редко видимся - к тому же Васильев живет за городом, и наша дружба несколько отодвинулась на второй план. Но в Борисе Львовиче меня по-прежнему восхищяют порядочность и человечность: когда несколько лет назад погиб его друг, Васильев принял к себе двух его сыновей, чтобы поднять на ноги и дать возможность выучиться.
Пожалуй, все серьезные деятели от искусства сегодня понимают, что в основе их многих дел лежит литература. Нет спектакля без пьесы, нет фильма без сценария. Но нынче не так, как вчера: мы уже перестали быть самой читающей страной в мире, отдав пальму первенства Индии. Поэтому в обществе возрастает значение наглядного творчества - оно доходчивее пропагандирует вечные и новые ценности. Ведь роман не каждый прочтет - для этого надо располагать досугом, да еще усилия прикладывать. А кино посмотреть просто, и в нем непременно увидишь живого, воплощенного в актере человека, который одновременно может стать носителем идей и духовности. Но книги должны создаваться - настоящие, умные книги.
Однажды у Аксакова я прочел, как Гоголь отъезжал из Москвы в Петербург. Дорога была неблизкой, за день на лошадях проезжали не больше ста километров. И Гоголь готовился в путь основательно, даже надевал длинные шерстяные носки. Мне за этими деталями подумалось, что были свои преимущества в та-.кой путевой размеренности и неторопливости. Ведь проведя несколько дней в дороге, можно было написать целую книгу. Да так и делалось - достаточно вспомнить Радищева и его "Путешествие из Петербурга в Москву". Еще вспоминается "Эй, ямщик, не гони лошадей!". И сразу Россия видится. Ух, какая же она долгая! Какая могучая и жалкая!.. А сегодня от столицы до Питера за день слетать и вернуться. Разве успеешь что-либо толковое написать?
Какая жизнь - такие мы. Но почему-то под влиянием жизненных условий и принятых житейских правил один человек способен принять любую форму, а другой остается самим собой. Мне повезло, я был знаком с Виктором Петровичем Астафьевым и не знаю более естественного человека, чем он.
Все мы в той или иной мере что-то играем, изображаем, хоть малость самую, да актерствуем. А у Астафьева была какая-то строгая детскость в восприятии сидящего перед ним собеседника, свободная и раскованная манера говорить. В ней не чувствовалось недосказанности, но была редкая открытость. Наверное, так подобает одному из самых бесстрашных писателей, сумевшему прямо посмотреть на жизнь без прикрас. Может быть, в этом кроется секрет его писательского таланта? Глядя вокруг открыто и непредвзято, он видел и красоту, и свет жизни, и ужас ее, и тьму. Потому такая объемная его проза, такая ясная и простая, и, читая, хорошо представляешь и чувствуешь все описанное в ней. Словно не писатель рассказывает тебе нечто, но ты сам все знал об этом, да подзабыл, а Виктор Петрович только напомнил. Это такая телесная и осязаемая проза, такой родной и дорогой язык. И в словах его явственно слышен стук сердец всех этих до боли знакомых, живущих в книге людей. Астафьев - кудесник соучастия. За его книгой нежданно перестаешь быть читателем, но становишься жителем таежной деревни, и сидя с рассказчиком за одним столом, беседуешь с ним о чем-то хорошо знакомом.
Мне кажется, так описать действительность можно, если смотришь на мир влюбленными глазами. Встречаясь с Виктором Петровичем - к сожалению, это бывало не часто, - во время нашей беседы я всегда чувствовал облегчение. А как же иначе, если с тобой говорят естественно, свободно, искренне? И тебе самому совсем не надо казаться ни умнее, ни смелее. Не мне, конечно, разбирать и объяснять феномен Астафьева - оставим это дело литературоведам и биографам, - я только пробую передать свои ощущения от его книг и от встреч с ним. Удивительная, постоянно удивляющая личность! Удивляющая именно честностью суждений. Это потому, что Астафьев истинно болел проблемами своего времени. Он никогда не занимался критиканством, не сетовал всуе на житейскую несправедливость, как многие, так и не испытавшие в действительности никаких неудобств. Виктор Петрович жил в глубине нашей реальности, отсюда его редкостное знание и всех теней, и всех солнечных полян жизни. В своих книгах он сам, словно искрящимся на воде лучом, осветил широкую полосу русской жизни.
У меня сохранились его письма. В них поражает взгляд на Россию. Он одновременно почтительно-сыновний и по-матерински заботливый. Одна лишь мать может так смотреть на эту землю, будто на сына, у которого ничего не ладится. Вроде бы все лучшее ему стараешься отдать, а у того все не по-людски выходит, а по-своему. С неподдельной задушевной жалостью Астафьев оглядывал происходящее. Но при этом был беспощаден в оценках. Никаких заискиваний и сюсюканий, только бескомпромиссная война с теми, кто мешает России жить.
Родом Астафьев из Красноярского края, из тех мест, куда ссылали на поселения. Но люди и без наказания жили там, зачастую счастливо жили. Потому что русский мужик всегда умел приспособиться к обстоятельствам, проявив недюжинную смекалку, волю и жажду жизни. Виктор Петрович отлично понимал это свойство русского народа, его колоссальный творческий потенциал. А с другой стороны, знал и его беды: пьянство и упрямую дурость. Но не любить свое родное он не мог.