* * *
От Валентины Николаевны пришло письмо. Вот что она пишет о Галке:
"Для меня она просто ребенок, избалованный, своевольный и очень неорганизованный в своем ребячьем быту. Но я на нее пожаловаться не могу. Мы с ней запанибрата, меня она слушается, охотно берется за всякую работу, конечно, мелочную, но все у нее получается быстро, стремительно и часто вместо помощи она бедокурит. Во всех случаях она меня слушается, привыкла мыть шею утром, вечером ноги, чистить зубы, а волосы заплетаем в косы и завязываем впереди, что к ней идет, и она каждый день щупает их - не потолстели ли за ночь. Дружна и общительна со всеми, но играет преимущественно с маленькими, а со взрослыми детьми почему-то вздорит, вероятно, не желает терять своего авторитета.
Очень сообразительна. Пока мы были в Ленинграде, она попросила меня показать ей, как шьют на ножной машине, и, представь себе, что то, что не давалось Лие до 16-ти лет, она освоила (движение машины) за час и самостоятельно строчила тряпочку. Также освоила вязание крючком, на что было затрачено больше времени, но и это преодолено, и она взялась вязать себе косыночку. Она очень сообразительна и настойчива в своих желаниях, очень деятельна. Она уже загорела, очень свежо и весело выглядит, ест хорошо и все, что даю. Спорит из-за молока, предпочитая простоквашу, и бегает целый день без оглядки вокруг дома, к соседям, к приятелям, и не обижайтесь на нее, она по-детски вспоминает вас всех только тогда, когда недовольна мною: тогда сразу садится писать письмо, но не жалуется - это значит, что она сознает свою неправоту".
14 июля 46.
Саша ежедневно доводит меня до исступления одним и тем же вопросом:
- Мама, кого ты больше любишь - меня или Галю?
- Одинаково, - отвечаю я.
- Одинаково не любят, - говорит Саша.
25 июля 46.
Саша:
- Мама, дай, пожалуйста, попить!
- Сейчас…
- Мама, если ты не дашь мне пить, я улечу, как та кукушка.
Я молчу. Тогда Саша усиливает впечатление:
- Приедет папа, - говорит она, - и скажет: "Фрида, где Саша?" А ты что скажешь?
- Я скажу, что ты улетела.
- А он что скажет?
Чувствуя, что я даже предположить затрудняюсь, что скажет папа Шура, Саша спешит мне на выручку:
- Не бойся, я прилечу и преврачусь опять в маленькую хорошенькую девочку.
* * *
Саша и Сева собирают малину. Оба одновременно увидели одну и ту же ягоду и поссорились: каждый хотел ее сорвать.
Я стала стыдить их за жадность.
Через полчаса они снова встретились в малиннике, и Саша ежеминутно рапортовала мне: "Мама, я нашла ягоду и отдала ее Севе. Мама, Сева нашел две ягоды и отдал мне. Мама, я найду три ягоды и отдам ему".
* * *
Саша:
- Мама, у меня по руке ползет какой-то босикомый.
* * *
Мальчик Шура (драчун и забияка) говорит:
- Я мальчишек во дворе не боюсь. Я говорю им: "Только троньте меня, вам же хуже будет!"
Саша:
- А почему им будет хуже?
- А если они меня побьют, я пойду к их родителям и скажу: "Ваши дети меня побили!"
Саша, спокойно:
- А они скажут: "Правильно сделали".
Саша и Сева.
1 августа 46.
Выдумала новую игру и очень любит ее:
- Мама, будем играть, как будто ты мне незнакомая. Спроси: "Девочка, как тебя зовут?"
- Девочка, - послушно говорю я, - как тебя зовут?
- Фаничка! - отвечает Саша.
- А фамилия твоя?
- Фамилия моя… фамилия моя… Моя фамилия - Крошкина! Я знаю ваших дочек. Вашу младшую дочку зовут Сашенька Раскина, а старшую - Галя Кулаковская. Я с ними познакомилась. Мы с ними играем… Мама, ну спроси же меня еще!
Я спрашиваю, она отвечает, не забывая обращаться ко мне на "вы". Но в ответах своих не изобретательна. Всегда отвечает одно и то же. Правда, что и я задаю одни и те же вопросы.
* * *
Мальчик Шура часто обижает ее: толкнет, осыпет песком, выругается. И Саша страстно уповает на Галин приезд.
- Вот, - кричит она, - приедет моя сестричка Галочка. Она старше тебя, вы померяетесь, и ты увидишь, что она старше тебя, она большая, она не позволит тебе меня обижать, она тебя побьет. Я ей скажу, как ты меня обижал, она тебе покажет!
В последнее время часто вспоминает про Галю: "Мама, когда же приедет Галочка? Я хочу ее видеть, я по ней скучаю!"
* * *
Саша:
- Мама, ты едешь в Москву на четверг?
- Да.
Саша укоризненно:
- Но ведь папа тебе не разрешает?
* * *
- Я своего дедушку называю папа Аба, потому что дедушка Аба - это нескладно.
* * *
- Мама, ты едешь в четверг? Передай привет… Передай привет кому-нибудь! Передай кому-нибудь привет!
4 августа 46.
Саша прислушивается к моему разговору с Верой. Верочка рассказывает, как Женя поссорилась с Котей, как Котя, сказав: "Не провожайте, сам дойду", ушел. Саша слушает внимательно и когда Верочка кончает, спрашивает:
- А кот был ваш?
Ей и в голову не пришло, что Котя - это мальчик. Она решила, что это обыкновенный кот, и ничуть не удивилась, что он разговаривает. Ей только было любопытно узнать - чей он?
12 августа 46.
Саша добросовестно отчитывается перед соседями:
- Что делает папа? - спрашивают ее.
- Стоит! - отвечает она правдиво.
- Где?
- На полу.
* * *
Вчера один из гостей долго улещивал Сашу, уговаривал стать его дочкой. Чего он ей только ни обещал - и шоколад размером в метр, и тьму игрушек, и двух братцев. Но она осталась непреклонна: "Какие родители у меня родились, с тоими я и останусь".
* * *
Я уже писала об этом: не терпит в сказках ничего печального, ничего грустного. "Ну вот, - говорит она с тревогой, - теперь ты начнешь рассказывать, как старушку съели волки, или как мальчик попал под трамвай. Очень тебя прошу: не говори зло, не говори обидно, не говори плохо. Не надо, чтоб мальчик попал под трамвай".
* * *
Соня рассказывала Саше сказку:
- И говорит солнце тучам: "Уходите, тучи!.."
В Сашиной передаче это звучит так:
- И солнце говорит тучам: "Уходите, тучи, а то как дам!"
15 августа 46.
- Мама, я видела у Женички грудного ребенка, он плакал изо всех сил. Они купили его на рынке за три рубля.
20 августа 46.
Приехала из Ленинграда Галка. Накануне нам позвонили, что за неимением других попутчиков ее отправили с проводником. Когда поезд подходил, мы с Шурой отыскали шестой вагон, и идя (бежа?) рядом, спросили у проводницы:
- Едет тут девочка?
- Едет, едет.
- Одна?
- Нет, с каким-то гражданином.
Потом выскочила Галка - большая, румяная, с какими-то косичками. Чуть не сбила меня с ног, стала обнимать, целовать, причитая:
- Мамочка, миленькая, мамочка, миленькая!
И без всякого перехода:
- Я буду жить с тобой!
На вопрос: "С кем ты приехала?" ответила без запинки: "С молодым поэтом!"
Потом вышел молодой поэт, похвалил Галю за послушание во время дороги, мы его поблагодарили, распрощались и тут же поехали на дачу.
К дому Галя подошла одна - ей очень хотелось самой убедиться, узнает ли ее Саша. Подойдя к крыльцу, она подозвала Севу:
- Скажи, пожалуйста, Саше, что ее зовет какая-то чужая девочка.
Сева доложил, на крыльцо своей ленивой походкой вышла Саша, но, увидев Галю, с криком повисла у нее на шее и уже через минуту шептала ей на ухо: "Ты Севе дай конфетку, а Шуре не давай, он драчун и один раз засыпал мне глаза песком".
Галка привезла Саше - утерпела! - конфет и персиков. "Один, - призналась она, - я съела в вагоне, а остальные привезла тебе и Саше".
Галка стала гораздо спокойнее, хорошо играет с Сашей, заботится о ней; очень внимательна к своим нарядам и прическе; каждое утро дебатируется одна и та же проклятая проблема - как лучше: две косички с прямым пробором, одна косичка без пробора, или косой пробор с бантом? Опять же: что надеть - белую кофточку с серым сарафаном, красную кофточку с юбкой или украинский костюм?
Если с костюмом что-нибудь не ладится, Галя впадает в черную меланхолию, надувает губы и хмурится. Огорчение ее так глубоко и так искренне, что у меня нет сил посмеяться над ней.
"Я очень по тебе соскучилась", - говорит она мне по нескольку раз в день. А один раз пояснила:
- По тебе, по маме Соне, по папе Абе, по Сашке - одинаково. А потом по Шуре и по Фане.
В чемодане у нее я нашла чудесное платье, новый серый сарафан, белую батистовую блузку - всё дело рук Валентины Николаевны.
Первые три дня Галя звала меня: "Бабушка!".
* * *
Кто ведет себя с неслыханным похабством - это Сашка. Колотит детей, пристает ко всем. К няне Поле относится просто с издевкой; а когда Поля ругает ее, на Сашином лице - откровенная усмешка: и не подумайте, будто я стану вас слушаться!
Огорчают ее только мои выговоры, но и тут всё кончается ничем:
- Любишь! Любишь! - кричит Саша истерически.
- Нет, не люблю, потому что ты не слушаешься, замахнулась на тетю Полю, не хочешь мыть руки.
- Я больше не буду, а ты меня любишь, любишь, любишь! - продолжаются вопли.
А потом всё начинается снова.
За обедом часами сидит за супом, второе норовит схватить руками. Часто подозрительно осведомляется:
- А мне огурчика оставила? А мяса мне оставила? А мармелад мне не забыла оставить?
К тому же она склочница, сплетница и любит ябедничать:
- Тетя Рона, ваш Шура ругается! Галя, побей Севу, он отнял у меня игрушки! Мама, скажи Гале, что она ко мне пристает?
Но вообще она просто пухнет от гордости и всем хвастливо сообщает:
- Вы знаете мою сестричку Галочку? Она всех старше, у нее беленькие волосики, а глазки карие.
21 августа 46.
Саша:
- Мама, мы играем, и Шурик абсолютно никого не обижает: ни меня, ни Севу, ни Галю, ни себя, - никого!
Она же:
- Мама, купи нам такого мальчика, как Шурик, только не такого грубого.
* * *
Саша:
- Чур, моя мама!
Минутное замешательство и потом Галкин вопль:
- А голова мамина - чур, моя!
* * *
Саша, о маленьких ножницах:
- Мам, эти ножницы - грудные?
25 августа 46.
Ника была случайной свидетельницей такого разговора:
Саша, детям:
- Я разрушу ваш домик!
Галя:
- Не смей, я скажу маме.
Саша:
- Тогда я скажу папе, что ты меня ударила!
Тогда вмешалась Ника, спросив у детей, ударяла ли Галя Сашу. Все хором сказали - нет. Тогда Саша со слезами стала повторять:
- Нет, ударила, нет, ударила! Я скажу папе, и он мне поверит. Он мне поверит, а не Гале.
Это очень серьезно, очень тревожно. Но как всегда - не знаю, что нужно сделать. Для серьезного разговора на эту тему Саша слишком глупа еще. Отшлепать - она не поймет, за что. Простой выговор ("Нехорошо говорить неправду, никто не поверит девочке, если она говорит неправду") не произведет на нее никакого впечатления.
Сказать: "Прости меня, я больше никогда не буду!" ей ничего не стоит.
21 сентября 46.
Саша придумала новое слово. Она сказала:
- Мама, я не забуду того, что ты мне говоришь, я не такая забудка, как Галя.
* * *
Я, по телефону:
- Я выеду в четыре!
Саша, по обыкновению с воплем:
- Нет, нет, ты не в четыре, а в пять поедешь!
Галя, иронически:
- Ребенок, знавший арифметику…
В этом замечании усматриваю тлетворное влияние Шуриного остроумия.
* * *
Саша:
- Мама, ты что, не слышишь? У тебя что, уш нету?
22 сентября 46.
Галя ходит в новую школу. Попала к молодой учительнице. Как остроумно заметил С. А. Гуревич, с точки зрения журналистской это хорошо, с точки зрения материнской - очень плохо.
Неопытная. Ребята едва научились узнавать подлежащее и сказуемое, а она уже требует, чтобы они находили сказуемое в безличном предложении, сказуемое, выраженное прилагательным, наречием и т. д.
Бестактная. Я послала ей записку, в которой просила посадить Галю ближе к доске, так как у нее после кори было осложнение на ухо, и она не совсем хорошо слышит. Прочитав записку, учительница сказала Гале: "Пусть мать принесет справку от врача".
Не знаю, как там с педагогической точки зрения, но, по-моему, нельзя давать ребенку понять, что не веришь его матери.
Потом: учительница все время требовала, чтобы Гале сшили коричневую форму. Пришлось покориться. Мама Соня купила коричневой шерсти и сама сшила чудесное платье. Галя полетела в школу как на крыльях, гордая и счастливая. Вернувшись смущенная, сказала:
- Чудна́я у нас Ирина Николаевна. Сама велела шить форму, а сама не радуется.
* * *
На днях было так:
- Шура, - сказала, я подхалимским голосом: - Мне очень хочется сегодня встретиться с Юшей, она здесь проездом. Я уйду часа на полтора.
- Ни в коем случае! - воскликнул Шура, так как Саша чувствовала себя не совсем хорошо.
- Очень тебя прошу, - продолжала я. - Там меня ждут, я обещала, я просила папу Абу побыть с детьми. Очень тебя прошу.
Секунду мы препирались - очень мягко, без воплей. И вдруг видим, лицо у Гали исказилось, и она начала плакать:
- Я хочу, - объяснила она мне потом сквозь слезы, - чтобы Шура тебя отпускал и чтобы ты ходила куда хочешь.
А Саша, услышав, что я ухожу, завопила:
- Нет, нет, не уходи! Не уходи! Завтра пойдешь, сегодня не ходи!
Таково соотношение сил в нашем семействе.
* * *
Саша, играя, говорит сама с собой:
- Здравствуйте, Петр Иванович! Как ваше желание? Живание? Как вы живете? Как ваши дети?
* * *
Я обращаюсь с детьми несдержанно, много кричу, сержусь из-за пустяков. Сашку - ту даже шлепаю. Самую малость, правда.
* * *
Саша стоит на кончике кровати.
- Упадешь! - предостерегаю я трижды.
- Не упаду! - отвечает она и, конечно, падает. Видимо, ушиблась не очень - не плачет.
Я говорю:
- Так тебе и надо!
Тогда Саша начинает судорожно рыдать, забивается в угол кровати и, когда я подхожу к ней, плача, говорит:
- Нет, нет, уходи, ты меня не пожалела, ты меня не пожалела - уходи.
* * *
Саша:
- До свиданья, счастливо, пока, всего хорошего! Передайте привет тому, к кому идете!
* * *
Саша:
- Какое странное говорение!
* * *
- Мама, это было давно? Лет назад?
* * *
Галя читает "Детство Никиты".
* * *
Саша раскладывает кубики и поет: "Тихо - окаянский флот!"
24 сентября 46.
Сегодня утром Галя нипочем не хотела вставать, хотя вчера легла рано. Я долго не могла добиться - в чем дело. Наконец Галя объяснила. Вчера учительница, увидев у нее в руках линейку, заподозрила ее в том, что она делала домашнее задание в классе (подчеркивала подлежащее и сказуемое). Галя объяснила, что вынула линейку по просьбе соседки. Ирина Николаевна не поверила и сказала:
- Девочки, кто видел, как Кулаковская подчеркивала в классе?
Какая-то девица подняла руку, и учительница поставила Гале в журнале двойку.
Галя, конечно, сказала правду: я видела, как она делала уроки и как подчеркивала эти злополучные подлежащие. Да если бы и не видела, поверила бы: что-что, а врать она не врет.
Галя. Сентябрь 1946 года.
28 сентября 46.
Саша:
- Мама, наше масло русское, значит, оно воевает с немцами?
29 сентября 46.
Саше часто - в трамвае, на бульваре - задают один и тот же вопрос: "Почему у тебя глазки такие черные? Они у тебя грязные, ты их не моешь?"
До сих пор Саша силилась как-то оправдаться: "Нет, - говорила она, - я моюсь, я купаюсь, я их с мылом мою!" - и ссылалась на меня: вот, мол, она может подтвердить.
Сегодня я имела удовольствие слышать, как Саша энергично парировала попытки посмеяться над ней и ее чернотой.
Место действия - Патриаршие пруды. Лавочка.
Сосед по лавочке:
- Девочка, почему это ты такая черная?
Саша, независимо:
- Трубы чистила.
Посмеявшись, сосед продолжает:
- Нет, - говорит он, - наверное, не поэтому. Наверное, у тебя родители такие черные. Кто же у тебя черный - папа или мама?
Саша:
- Бабушка!
Сосед:
- Ты все шутишь, а ты мне правду скажи!
Саша:
- Отвечать больше не буду!