Мы совершали заурядный рейс,
Никто не вспомнит нас в стране бумажной,
И не почтит наш экипаж отважный
Ни вежливая скорбь, ни интерес.Удел всего непрочного таков.
Но гордо мы не опускаем флаги, -
Кусочек разлинованной бумаги
Среди асфальтовых материков.
Финиш
Эгоистична, добра ли -
Вам доверять не хочу.
В межгалактическом ралли
Я одноместно лечу.В гиперпространстве едва ли
Путь я себе облегчу.
Риск – в стародавней опале
Риску детей обучу.В вакууме, словно в зыби,
Страшно единственной рыбе -
Было б хоть два корабля!Не суетливым смятеньем,
А человечьим терпеньем
Встретит свой финиш Земля.
Движение
Отмерьте мне хоть полчаса,
Оставьте краткий миг хотя бы!
О, благодатные леса,
Как вами надышалась я бы.Ведь все еще хитра лиса,
И курочки, как прежде, рябы…
Еще касается роса
Ступней простоволосой бабы.Куда – вперед или назад?
На сей предмет различный взгляд.
Пускай вода из крана льется!Но я, наверно, предпочту
Тяжелых ведер простоту -
Былую глубину колодца!
"Чтоб записать симфонию души…"
Чтоб записать симфонию души,
Немыслима условность нотных знаков,
И почерк у людей неодинаков,
И разной жесткости карандаши.Как выразить себя, себя найти?
И что принять – октавы или кванты -
Как меру исчисления таланта,
Как верстовые столбики пути?Но равно Данте или Галилей
Имели ключ от рая и от ада…
И есть ли в жизни большая награда,
Чем верность одержимости своей.Победы редки. Человек живет,
Не думая о славе и карьере.
Зачем ему бессмертие Сальери?
Лишь времени он предъявляет счет,Не поднимая воспаленных век,
Он формулы или поэмы пишет,
Они ему как воздух или пища
Нужны. И потому он – человек.
"Я хлеб в гречишный мед макала…"
Я хлеб в гречишный мед макала,
Присев, как у стола, у пня.
И, как на бедного Макара,
Валились шишки на меня.И пахло иглами – колюче,
И сладко – дымом и листвой,
И птицы, черные, как тучи,
Сгущались в синеве лесной.Все было, как на самом деле -
Хоть на неделю, хоть на год…
Но только листья – не летели,
Не насыщал гречишный мед,Была коротенькой тропинка,
Беззвучным был пчелиный рой,
И даже тонкая травинка
Не гнулась под моей ногой.И шишки были невесомы,
И неподвижна синь небес…
Он был так ловко нарисован -
Душистый мой сосновый лес,Что я, не угадав обмана,
Присев у пня, как у стола,
За два шага, за два тумана
До леса так и не дошла!
Особый день
Еще бывают чудеса
На белом свете,
По сто чудес за полчаса
На всей планете.У смерти в кузнице коса -
Не гибнут дети.
Просохнет полночи слеза
В таком рассвете.Я проявляю интерес -
Побольше бы таких чудес.
Поменьше страха.И синий, словно небосвод,
Характер над землей взойдет -
Взойдет из праха!
Чудеса
Вот говорят, что нет чудес,
И спорить я не буду.
Но как прожить на свете без
Хоть маленького чуда?!Велит спешить лукавый бес,
Велит спешить повсюду!
Как хорошо, что не исчез,
Поддерживает Будда,Как паренек, под локоток…
Но мир достаточно жесток,
Своей наукой гордый.Не верю. Вырвалась. Иду.
И сразу на свою беду
В грязь удивленной мордой!
Голуби
Я не видела этого города,
Не увижу его никогда.
По асфальту там ходят голуби.
(Так похожи все города!)Им бросают хлебное крошево,
Или просо, или пшено.
А над ними – облако-кружево
Прикрывает небо-окно.А над ними – другими птицами
Дотемна кишит синева.
Только к ним не идут с гостинцами,
Не рифмуют с ними слова.Может, просто они не символы,
Может, песня их не слышна,
Может, просто пугает синяя,
Непонятная вышина.Слышат птицы охотничьи выстрелы.
Можно ранить их и добить.
Но умеют жизнь свою выстрадать,
Не с ладони прокорм добыть.Им известна радость парения
И паденья безмолвный страх.
Только им неизвестно сидение
На подметенных площадях.Им всегда высоко, рискованно
Жить! И так же вот – умирать.
Быть живыми, не нарисованными,
Крошки хлебные не подбирать.Я не видела этого города,
Я и знать его не хочу!
По асфальту ступают голуби…
Ну, а я – над ними лечу!
"Светает…"
Светает…
Лампу погасить пора,
Как шестьдесят свечей…
Одно движенье -
И вот уже сменилось освещенье
Над странной вязью вечного пера.
Какую легкость мне дает прогресс…
Но я уже не думаю о чуде.
От этой легкости теряют люди
И к чудесам душевный интерес.Не пенье птиц – вращение колес
Теперь в оркестре утра различаю.
Не удивляюсь я, а изучаю
Причины смеха и причины слез.К асфальтовому ровному шоссе
Мне невозможно, как к земле, приникнуть.
Так почему ж я не могу привыкнуть
Вращаться, словно белка в колесе?!
Орешки грызть, простую песню петь,
Что вот, мол, день счастливый начинаю…
Куда спешу всю жизнь, сама не знаю,
Но вечно опасаюсь не успеть.Придумана жестокая игра,
В которой мы послушны, словно пешки…
Медлительно я привыкаю к спешке.
Светает. Лампу погасить пора.
Бездна
Передо мною открылась бездна,
Сжалась в жалкий комочек плоть…
Подскажите, будьте любезны,
Как мне бездны зов побороть.Звезд простершаяся десница,
Указующий луч, как перст…
Неужели бездна боится
Бесконечной бездны окрест?!Ведь галактика – лишь частица
Тех, пока не познанных, мест.
У вселенной – своя граница,
А за ней – Голгофа и крест.Люди! Сядьте на свой насест.
"Есть дверь и есть замок в квартире…"
Есть дверь и есть замок в квартире,
И ты совсем один. А все ж
В огромном мире, странном мире
Ежесекундно ты живешь.И радио шумит, как примус, -
Прибор давно минувших лет,
И воздух обретает привкус
Не только крепких сигарет.Он пахнет хлебом, хлевом, морем,
Бензином, гарью иногда,
Он пахнет ложью, пахнет горем…
Пахнет – и сгинет без следа.Лечу по круговой орбите,
Лечу с восходом на закат,
И тесен мир, как общежитье,
Где койки выстроились в ряд.Всего полметра иль полвека,
Но мы – различные миры,
И для другого человека
Другие правила игры.Мы не ведем об этом речи,
И, покидая отчий кров,
Доверчиво идем навстречу
Скитальцам из других миров.
"Словарь… А в нем слова, как в сотах…"
Словарь… А в нем слова, как в сотах
Пчелиный выстраданный мед…
Ах, сколько надобно полетов,
Чтоб их упрятать в переплет!Слова таинственны и святы -
Сто тысяч чувств, сто тысяч лиц,
И точные координаты
На территории страниц.А мне всего одно найти бы,
Ну, хоть не слово, только след…
Слова безмолвствуют, как рыбы,
Они известны сотни лет.Они давно в употребленьи -
Из уст в уста, из уст в уста.
И стерлось их первозначенье,
И потускнела чистота.Ну, что мне делать? Пусто в горле,
Нагая мысль меня томит…
Но в сердце, как в кузнечном горне,
Огонь неистово горит.Я старое расплавлю слово,
Не доверяя словарям,
Тебе на счастье, как подкову,
Его когда-нибудь отдам.
"В пожарище, в мой сорок третий год…"
В пожарище, в мой сорок третий год
Войдете, ноги вытерев у входа,
И пояснения экскурсовода
Благоговейно впишете в блокнот…В люминисцентном свете я молчу,
Передавая вам мое наследство -
И самодельную коптилку детства
И юности горящую свечу.К чему вам жизни беглый пересказ,
Папье-маше в искусной панораме.
Вы приговор нам вынесете сами,
И нас самих поймете лучше нас.
"Вопрошаю тебя, о Боже!.."
Вопрошаю тебя, о Боже!
Почему дела мои плохи?
Я сама – порожденье эпохи,
Я во всем на эпоху похожа.Я и в том себе потакаю,
Чтобы совести был неподсуден
Равнодушный итог моих буден, -
Эти будни я пропускаю.Кто движенье мое направил
К невозможному ускоренью?
Кто забыл про законы тренья,
Узаконив игру без правил.Да и что за игра такая,
Если нужно играть поневоле…
Чтоб не выть по-бабьи от боли,
Эти игры я пропускаю.О, фольга картонной короны
И фольга моей веры, где вы?
Я дошла от созвездия Девы
До созвездия Скорпиона.Но кого же я упрекаю?
Кто велел мне плыть по теченью?
Горечь саморазоблаченья
Осторожно я пропускаю.Вдовы плакали о кормильцах,
О любви своей выли когда-то…
В переулке вблизи Арбата
Храм "Успения на могильцах",К водостокам новым стекая,
Слезы канут, не тронув храма…
Чтобы впредь не изведать срама
Эти слезы я пропускаю.На могильцах живу – и простила
Мне земля и покой и усталость.
Ничего за душой не осталось -
Слишком многое я пропустила.
"Беззащитно мое семейство…"
Беззащитно мое семейство,
А его все мордует Бог…
Он забыл мне выделить детство,
А ошибку забыть не смог.
Но себя обвинить не в силах,
И задуматься не успев,
Он теперь на всех моих милых
Расточает свой Божий гнев.Изощренно мучает дочку,
Мужу сердце когтями рвет…
Не пора ли поставить точку
И закрыть этот старый счет?Ах, фразер, демагог и практик!
В нашей крови Твои персты…
Но на свете столько галактик -
Я не знаю, в которой Ты?Ни проклятия, ни молитвы
Не тревожат Твоих ушей,
Даже рифмы мои и ритмы
Гонишь Ты от себя взашей.Не смутить ни криком, ни стоном
Педантичного божества.
Объясняешь Ты все законом
Сохранения вещества.Ты молчишь. Значит, все в порядке.
Зря я дую в мою дуду…
Я не знаю Твоей разгадки
И Тебя вовек не найду.Для чего Ты создал планету,
Где беда, как душа, в судьбе…
Может, скажешь мне по секрету
Для чего мы – люди – Тебе?!
Дайте срок
Жизнь затвержена, словно урок…
Полустертое новой главою,
Встанет прошлое, снова живое.
Дайте срок!Слишком часто нам память не впрок…
Вдруг забудутся все оправданья
И откроется правда страданья -
Дайте срок!Прилетят, словно со́рок соро́к,
Сорок дней или сорок историй,
Станет тесной душа для теорий -
Дайте срок!Может, в миг этот щелкнет курок,
Словно краткий сигнал излеченья,
Или вырвется вздох облегченья…
Дайте срок!Как регламент у времени строг!
Как медлительность наша жестока!
Вдруг уйти мне придется до срока?..
Дайте срок!
Народные промыслы
Вологодские кружева
Оживут в узорах последних.
Я имею на них права,
Как прямой, упрямый наследник.Кисти палехских мастеров
Сохраняют секреты цвета,
Как секреты трав и цветов
Сохраняет потомкам лето.Но осталась тень ремесла
Этих древних, как мир, изделий.
По закону сего числа
Мастеров согнали в артели.По секрету из рода в род
Доносили люди уменье,
Но принес коллективный подход
Коллективное вырожденье.
"Я знаю клинопись моей тревоги…"
Я знаю клинопись моей тревоги
Никем не расшифрована пока.
Так быстротечна времени река,
Историки медлительны, как боги.Прочтут. Меня при жизни осудить
Им все равно, что оправдать посмертно.
Они в тревоге роются посменно,
Чтобы ее отменно осветить.А я ее в глазах моих несу:
Смотрите, люди добрые, читайте,
И непохожести мне не прощайте,
Как чернокожему кольца в носу.Ну, что ж, исследуйте мою беду -
Я вечно беззащитна перед вами.
В чужую печку, с мокрыми дровами
Свои глаза – сухие – я кладу.
"Неправда это все, неправда…"
Неправда это все, неправда,
Что нужен поводырь в пути.
Когда хочу идти направо,
Налево тянет он идти.Хочу бежать на плач кукушки,
А он ведет меня, как всех,
На канарейкины частушки
И соловья счастливый смех.Неутомимей светофора
Он зажигает красный свет -
И нету на пути забора,
А все равно дороги нет.Меняет он свои обличья
Десятки раз в теченье дня…
Он неприметен. Он обычен.
Он добр.
Он мучает меня!
Цирк в коммунальной квартире
В квартире, словно в цирке шапито,
И потолок, и стены слишком зыбки,
И по белилам красные улыбки
Рисует деликатное ничто.В синкопах эксцентрических кастрюль
Преобладает кухонная тема,
И гордо ноги удлиняют тело
До сбивчивого уровня ходуль.Тарелками играя, как жонглер,
Один актер в домашнем этом цирке
Уже спешит к иллюзиону стирки
И хищников выводит на ковер.А я одна под куполом кружусь,
Отчаянно работаю без сетки,
И желтый, любопытный глаз соседки
Все жжет, все ждет – когда же я сорвусь.Сияют лампы в тысячу свечей,
Взбесился на стене электросчетчик,
Опять не приходил водопроводчик -
Дробь капель вторит дерзости моей.Когда-нибудь не соберу костей!
Сны
Мне никогда не снится Сатана,
Но слишком часто снится мне Иуда,
И я кричу, кричу, кричу, покуда
Не выберусь из подземелья сна.Враг – это враг.
Он нужен мне, как тень,
Не только для сраженья – для сравненья.
Но, чтобы не лишиться этой тени,
Необходима ясность, нужен день.Я моему врагу всегда верна,
Меня Иуда много больше мучит.
Продаст. И мзды за это не получит -
Теперь пошли другие времена.Брезгливо отстранит Иуду тот,
Кому его предательство поможет.
Страдает, но не предавать не может,
Бессильно и бесплатно продает.Он запросто приходит в дом ко мне,
То женщиной рядится, то мужчиной…
Как различить лицо мне под личиной?
Ведь он Иудой кажется во сне.
Женщины
Родить и выкормить детей,
Кричать от радости и боли…
Среди немыслимых затей
Сегодня баба в новой роли.С утра – ребенка в детский сад,
В обтяжку брюки, сигарета…
Клянусь, полсотни лет назад
Казнили бы ее за это.А нынче, что ни говори,
Идет походкой королевской -
Не счесть теней Мари Кюри
И копий Софьи Ковалевской.…Хотя на острие пера
Несу и я мужское бремя,
Желая женщинам добра,
Былое вспоминаю время.Призвание – для единиц,
А дети, муж и дом – для каждой.
Не знают женщины границ,
Отвоевавши их однажды.О мать, творящая людей!
Нет выше чуда, выше доли -
Родить и выкормить детей,
Кричать от радости и боли.Но народ уже привык,
Сам собой поет язык:
"Я и лошадь, я и бык,
Я и баба, и мужик"…
Радуга
Семицветная радуга -
Триумфальная арка дождя!
Не подскажут по радио,
Где зажжешься ты, чуть погодя.Не расскажут синоптики,
Как под радугой счастья пройти…
Вдохновение оптики,
Запрещенные людям пути.Но я слышала исстари,
Что под радугой были следы -
До последнего выстрела,
Черной речки и прочей беды.Вдохновенье безжалостно -
Столько в нем и труда, и суда.
Но, прошу я, пожалуйста,
Покажите дорогу туда.Чтоб кого-то обрадовал
Выстрел – гром опоздавшей грозы,
Чтобы вспыхнула радуга,
Из моей начинаясь слезы.
Песочные часы
Восславить я хочу песочные часы
За то, что нет в них высшей фальши круга.
Песчинки – это вечные весы,
Чтоб людям не обманывать друг друга.О, острие отточенной косы!
О, полумесяц в небесах досуга!
В иллюзии твоей ночной красы
Неведенья неясная услуга.Сплетенье многомудрых шестерен
Нам возвещает времени закон,
Нам обещает вечность без починки.А нынче электронное нутро
Придумано особенно хитро…
Но падают минут, как песчинки.
Перчатка
В ажурной нищете перчатки нитяной
На безымянном пальце след иголки.
В ажурной пустоте у вышки нефтяной
Минувшей жизни жидкие осколки.В привычной тесноте за блочною стеной
Бессмертны синтетические елки.
И в личной доброте коллективизм сквозной
Захлопывает прочные защелки.Логичной простоте смятенья не понять…
Я вовсе не хочу, чтоб шло движенье вспять.
И выводы закончены в зачатке…Непобедимый век и человек смешной,
Как штопка на моей перчатке нитяной,
И как дуэль без брошенной перчатки.
Даты
Равнозначных дней поле́нница
Ровно сложена в года.
Я пожизненная пленница
Подневольного труда.И ничто не переменится
Вплоть до Страшного Суда.
Жизнь однажды перемелется -
Но и это не беда!И плита моя надгробная
Будет всем другим подобная -
Вез особенных примет:Даты смерти и рождения,
А меж них без снисхождения, -
Прочерк вместо долгих лет!
Из старой тетради
I
Закончен день. Нет, нам его не жаль,
Всегда желанно будущее людям.
И лунная дорожка манит вдаль,
И завтра мы еще счастливей будем.А если нет? Сомнения невежд
И нас, уверенных одолевают…
Но крохотные зернышки надежд
Существованье наше продлевают.Ведь не прожить нам миллионы лет,
Закроем раньше страждущие вежды.
Но лишь тогда появится ответ
На наши суеверные надежды.
II
Ты отпусти меня туда,
Где невозможны города,
Где над землей
Струится вереска мгновенность.
И только там, и лишь тогда
Я не нарушу никогда
И в обыденности возвышенную верность.Ты отпусти меня туда,
Где только небо и вода,
Где солнце жжет, где шторм ревет,
Где ближе вечность.
И только там, и лишь тогда
Помогут радость и беда
Мне обрести давно утраченную верность.Но ветхих истин невода,
Как будто рыбку из пруда,
На сушу душу волокут -
В обыкновенность…
Я говорю уныло: "Да!",
И исчезает без следа,
Чуть обозначившись, утраченная верность.
III
О смысле жизни размышлял философ,
Не о бессмертье размышлял – о смерти,
Когда на мертвой, выжженной планете
Никто не сможет задавать вопросов.
Малеевские зарисовки
I
Березовый закат
Закат разлит в лесу березовом,
Среди ветвей оцепеневших,
И по деревьям светло-розовым
Мелькают тени первых леших.Здесь так реально все и призрачно,
Таинственно и откровенно,
То акварелями, то притчами
Лес отзывается мгновенно.