Сенатские страсти
Поездки за рубеж фактически явились началом вступления Джона Кеннеди в борьбу за место в сенате.
Было очевидно, что баллотироваться Джон должен от штата Массачусетс, где у клана были наибольшие и многолетние связи. Серьезная трудность, однако, состояла в том, что республиканцы выдвинули в сенат от этого же штата известного и опытного политика Генри Кэбота Лоджа.
Компетентные аналитики отговаривали Джона включаться в гонку за сенатское кресло. Среди них можно назвать молодого, но быстро продвигавшегося историка и политолога Гарвардского университета Макджорджа Банди, который позже стал одним из ближайших соратников Кеннеди-президента. Тогда же, в начале 1952 года, Банди, как он через много лет писал Эдварду Кеннеди, убеждал Джона, что это будет "республиканский год", что Лоджа, поддерживаемого президентом Эйзенхауэром, будет очень трудно победить. Лучше продолжать плодотворную работу в палате представителей, чем всё заново начинать в сенате, говорил историк. Кеннеди "слушал с обычным вежливым вниманием и не высказал тогда своего окончательного решения".
Недолго поразмыслив, проконсультировавшись с отцом и друзьями-политиками, Джон 6 апреля 1952 года объявил, что вступает в борьбу. В его заявлении говорилось: "Другие штаты имеют энергичных лидеров в Сенате Соединенных Штатов, которые защищают интересы и принципы своих граждан - людей, имеющих определенные цели, основанные на конструктивных принципах, и ответственно добивающихся осуществления этих целей. Массачусетс также нуждается в таком руководстве". Это было весьма смелое, даже дерзкое заявление, свидетельствовавшее, что Джон вступает в борьбу не за страх, а за совесть.
Настали нелегкие дни. Три дня в неделю Кеннеди заседал в палате представителей, в четверг вечером вылетал в Бостон, три дня посвящал избирательным делам и возвращался в столицу только ко вторнику, пропуская как минимум два дня депутатских прений.
Как и раньше, во время кампаний по выборам в палату представителей, Джон много выступал, встречался с избирателями, вел беседы на улицах, у заводских ворот, в магазинах и т. д. В этом он уже набрался опыта. Но ему становилось ясно, что только своими силами и силами родных и близких он обеспечить победу не сможет. Необходим был квалифицированный штат советников и помощников. На собраниях Джон вел тщательный отбор возможных кандидатов в такой руководящий центр. В заметках, которые он делал, можно прочитать: "Хороший оратор", "Связан с профсоюзом рабочих электротехнического производства", "Молодой, но профессионально мыслящий".
Но и на этот раз помощь семьи и прежде всего младшего брата оказалась чрезвычайно необходимой. 27-летний Роберт стал фактическим руководителем кампании брата. Окончивший Гарвардский университет и только в 1951 году получивший ученую степень магистра права в университете штата Виргиния, Роберт совсем незадолго перед этим женился на ревностной католичке Этел Скейкел и работал в отделе уголовных преступлений министерства юстиции США.
Роберт вначале сомневался, следует ли ему оставлять свою работу и сможет ли он оказаться настолько полезным брату, чтобы тот доверил ему руководство кампанией. "Я ничего не знаю о массачусетской политике", - говорил Роберт. С большим трудом его удалось уговорить. 2 июня 1952 года Роберт был официально объявлен "менеджером кампании".
Вопреки собственным предположениям Роберт, молодой человек невысокого роста, невероятной энергии, работоспособности и темперамента, очень быстро стал подлинным центром всей кампании. Другие ее участники вспоминали о его работе просто с восторгом. Один из них рассказывал: "У нас не было такой работоспособности, пока он не приехал, у нас не было такой мускульной силы. Он придал нам ее, а это дало повод для разговоров по поводу его безжалостности".
Роберт был первым, кто приходил в половине девятого утра в штаб-квартиру Кеннеди и последним ее покидал. Его рабочий день достигал восемнадцати часов, но он казался неутомимым. По всеобщему признанию, Роберт работал интенсивнее, чем все остальные члены штаба, вникал в каждую мелочь, сопровождал Джона в поездках по штату, количество которых возрастало по мере приближения ноября чуть ли не в геометрической профессии.
О том, насколько интенсивной была вся эта работа, свидетельствует расписание лишь одного воскресного дня, когда только за вторую его половину Джон, а вместе с ним и Роберт побывали на пяти национальных пикниках, организованных общинами этнических албанцев, греков, поляков, португальцев и итальянцев, а закончили вечер участием в ужине ирландской общины.
Сестры вновь ходили по квартирам избирателей, включая самые заброшенные лачуги, уверяя весьма скептически настроенных жителей, что их брат - это единственный человек в мире, который в состоянии добиться улучшения их положения. Привлечены были мужья сестер, а беременная жена Роберта Этел, отличавшаяся красноречием, даже в ряде случаев являлась главным оратором на собраниях избирателей. Однажды вечером она выступала на собрании в местечке Фолл-Ривер. Речь ее уже подходила к концу, как вдруг начались схватки, и из зала собрания ее прямиком доставили в родильный дом, где она на рассвете следующего дня произвела на свет своего второго ребенка Джозефа Патрика-младшего.
В избирательную кампанию включилась и мать Джона, никогда не участвовавшая в политике и не разбиравшаяся в ней. Прежде всего была использована Золотая звезда (такие знаки отличия выдавали матерям, потерявшим своих детей на войне). Встречаясь с избирателями, Роза Кеннеди никогда не забывала надеть эту звезду.
Но особое впечатление производили поистине новаторские для избирательной кампании "семейные чаепития", которые в огромном количестве устраивала мать семейства. Организовывались они для совершенно различных аудиторий - от работниц до миллионерш. Роза Кеннеди по-домашнему рассказывала о своих детях, вспоминала погибшего старшего сына, попутно в зависимости от аудитории делилась то ли опытом приготовления простых блюд, то ли новинками высокой парижской моды. Позже она язвительно замечала: "Мы обращали главное внимание на женщин, так как они во время избирательной кампании работали, а мужчины просто болтали".
Большим приобретением для штаба Кеннеди был молодой, но уже довольно опытный и остро мысливший Ларри О'Брайен, набивший себе руку в области рекламы, а затем являвшийся административным помощником конгрессмена от Массачусетса Фостера Фёрколо. Великолепный руководитель и администратор, жестко следивший за тем, чтобы все его распоряжения выполнялись точно и в срок, О'Брайен оказался незаменимым помощником Джона Кеннеди, а затем и Роберта в течение почти двух десятилетий.
Еще одним участником предвыборного штаба стал старый знакомый Джона Дейв Пауэре, занимавшийся главным образом организацией многочисленных поездок кандидата по штату, заказом залов для выступлений, приглашением, рекламой (здесь он сотрудничал с О'Брайеном). Пауэре, как и О'Брайен, стал близким другом Джона, который считал личные отношения прямым продолжением службы и политических связей. В свою очередь, ближайшие помощники оставались верными своему шефу. С их стороны не было ни одного случая предательства.
Столь же лояльными они оказались в своих воспоминаниях, которые подчас выглядят даже как лакировка образа политика. Пауэре писал, например, о Джоне: "Никакое местечко не было слишком маленьким или слишком республиканским для него. Он стремился попасть везде, любая группа была рада его заполучить не только потому, что он был интересной политической фигурой и героем войны, но и потому, что он никогда не требовал даже мелкой монеты на расходы".
Последнее утверждение выглядит особенно неубедительным в этом явно приукрашенном образе, если иметь в виду и богатство самого Кеннеди, и финансовую поддержку отца, и активный сбор средств в его фонд. Но в то же время сквозь ткань этого повествования проходят глубокое уважение и преданность автора к политику и другу, погибшему за несколько лет перед этим.
Избирательная кампания была прекрасно организована. Новым элементом по сравнению не только с предыдущими предвыборными боями Джона, но и в целом для выборов в конгресс было создание сети так называемых "секретарей Кеннеди", которые подбирались для каждого избирательного участка. Это были волонтеры, люди разных профессий - бизнесмены, врачи, юристы, агенты страховых фирм, в отдельных случаях квалифицированные рабочие, которые на протяжении нескольких месяцев отдавали всё свободное время избирательным делам. Соответственно числу участков были подобраны 286 секретарей, которые, в свою очередь, привлекли к предвыборной агитации около двадцати одной тысячи добровольцев, работавших под их руководством. Вся эта работа придала избирательной кампании Кеннеди характер массовой акции, что в значительной степени предопределило ее успех.
Секретари, включавшиеся в работу, получали от Кеннеди официальные письма, в которых, после выражения благодарности, им давались полномочия проводить все мероприятия от его имени. Затем каждый секретарь представлял собственное сообщение для печати, что обеспечивало ему и работавшим под его руководством людям еще большую степень легитимности. О своей деятельности секретари посылали еженедельные отчеты в штаб-квартиру. "Наша задача состояла в том, чтобы дать сравнительно небольшую работу как можно большему числу людей, вместо того чтобы много работы малому числу [людей]", - комментировал создание этой сети Роберт Кеннеди.
Историки Ралф Мартин и Эдвард Плэнт не преувеличивают, что вся эта гонка "была наиболее методической, наиболее научной, самым серьезным образом детализированной, наиболее сложной, наиболее дисциплинированно и аккуратно организованной из всех кампаний в Массачусетсе и, возможно, по всей стране".
Наглядным свидетельством этого были новейшие технические изобретения, впервые использованные для избирательной кампании. Важнейшим из них был так называемый телепромптер - телевизионный суфлер, то есть аппарат для чтения текста таким образом, чтобы это было незаметно для зрителей. Для кампании были приобретены два телепромптера, на что участвовавший в избирательных делах мэр Бостона Джон Хайнес поинтересовался, к чему такое излишество. Ответ на его любопытство был элементарно прост: "А вдруг один сломается?" Хайнес убедился в правильности предосторожности, когда на следующий день один из телепромптеров действительно вышел из строя.
Против Кеннеди в избирательную кампанию включился генерал Дуайт Эйзенхауэр, который именно в это время баллотировался на пост президента от республиканцев. Генерал приехал в Бостон, чтобы своим авторитетом поддержать Лоджа, который с 1953 года станет одним из его ближайших советников.
Несмотря на поддержку оппонента кандидатом в президенты, Джон Кеннеди 4 ноября добился победы. Правда, разрыв голосов был небольшой - чуть более семидесяти тысяч (Кеннеди получил 1 миллион 213 тысяч, Лодж - 1 миллион 141 тысячу голосов). Видимо, главную роль в достижении победы сыграла интенсивность избирательной кампании. Журналисты подсчитали, сколько рук пожал Кеннеди - получились чуть ли не миллионные цифры. Действительно, Кеннеди посетил буквально все населенные пункты своего округа, умело аргументируя свою позицию, давая всевозможные обещания, которые, как показал опыт его пребывания в палате представителей, он действительно стремился выполнить, будучи трезвым политиком, а не политиканом, рассчитывающим на сиюминутный успех.
Но дело заключалось не только в этом. Штаб Кеннеди смог наметить новые пути предвыборной борьбы и агитации, использовать новые технические средства. Были привлечены специалисты - психологи, политологи, журналисты, мастера рекламы, режиссеры телевидения, которое всё шире входило в быт американского избирателя.
Всего этого помощники Лоджа не предусмотрели, и значительно более опытный, маститый политик проиграл молодому, правда, уже не начинающему сопернику.
Наконец, немалую роль сыграла пресса. Здесь особенно пригодились связи и кошелек отца. Джозеф Кеннеди договорился с редакторами влиятельной газеты "Бостон пост" о том, что она окажет кандидату от демократов максимальную поддержку. Действительно, в течение нескольких месяцев газета всяческими журналистскими вывертами демонстрировала, что своими качествами Кеннеди-младший намного превосходит республиканского кандидата. А после выборов Джозеф предоставил газете щедрый кредит - 500 тысяч долларов. Безусловно, отцом была оплачена публикация в весьма популярном журнале "Ридерз Дайджест" - здесь была обнародована статья "Спасение", в которой речь шла о героизме и мужестве Кеннеди во время войны.
Незадолго до выборов Л. О'Брайен провел несколько дней отдыха в имении Кеннеди в Хайаннис-Порте. Как-то за завтраком Джозеф, пристально глядя Ларри в глаза, произнес: "Джек - достойный человек. Он разгромит Лоджа и будет отлично служить в сенате, но в конце концов он станет президентом Соединенных Штатов".
Заветная мечта Кеннеди-старшего, казалось бы, постепенно приближалась к своей реализации, хотя никто не мог предсказать, какие препятствия придется еще преодолеть на тернистом пути и как скоро эта мечта сможет осуществиться, да и вообще произойдет ли это в действительности. Предстояла еще очень нелегкая борьба. О том, что эта борьба имеет благоприятные перспективы, свидетельствовало появление фотографии нового сенатора на обложке одного из популярнейших журналов "Лайф" в декабре 1952 года. Это была честь, которой удостаивались немногие.
В начале января 1953 года 36-летний сенатор появился в Вашингтоне, который уже стал для него почти родным городом. Правда, в первый же день произошла небольшая осечка, которая вызвала у Джона скорее чувство удовлетворения, а не недовольства. В ином варианте повторился инцидент, когда только что избранного в палату представителей Джона приняли за лифтера. Теперь же, когда он подошел к поезду подземной железной дороги, соединявшей сенат с его подсобными зданиями, где располагались офисы и другие служебные помещения, служитель вежливо попросил молодого человека отойти в сторону, чтобы сначала в поезд могли войти сенаторы.
Джон Кеннеди был избран в сенат от своего штата Массачусетс, но уже вскоре его стали воспринимать в качестве представителя всей Новой Англии - того северо-восточного региона страны, в котором особенно ярко чувствовалось своеобразие Соединенных Штатов как"плавильного котла". В этом котле, мол, иммигранты переплавлялись в новую, американскую, нацию. Сторонники теории "плавильного котла" обычно не желали замечать, что никакой плавки не происходило, что иммигранты из многих стран (особенно из стран Востока) сохраняли в США свои обычаи, культуру, нравы. Но в полной мере это проявится намного позже, совершенно отчетливо уже в конце XX - начале XXI века. В первые же годы после Второй мировой войны "плавильный котел", казалось, работает, хотя и с перебоями, но в целом более или менее исправно.
Став сенатором, Джон совершенствовал свою тактику лавирования и компромиссов. Он ориентировался на максимально возможное развитие собственной карьеры, поставив в качестве перспективной, но не очень отдаленной задачи добиться избрания на пост президента.
Подобно тому, как был образован эффективно работавший предвыборный штаб, новый сенатор создал свой вспомогательный аппарат в Вашингтоне, причем на этот раз его фактически возглавила женщина - Эвелин Линкольн, ставшая личным секретарем Кеннеди.
Эвелин стала новой находкой для Джона, который, как оказалось, обладал способностью подбирать себе необходимых людей. Воспитанная в семье священника методистской церкви, Эвелин (в 1953 году ей исполнилось 44 года) была скромной и тактичной, имела великолепную память и, главное, была верной своему шефу, который, вопреки своему нраву, никогда не претендовал на ее сугубо женское внимание.
Она занималась всеми техническими делами нового сенатора, освобождая его от рутинных забот, вплоть до того, что договаривалась с парикмахером о точном времени визита к нему Джона или о том, чтобы вещи, отправленные в чистку, были возвращены вовремя. Единственное место, куда не допускалась Эвелин, был письменный стол сенатора. В самом начале его службы она попыталась навести на нем элементарный порядок. Произошел скандал, так как то, что казалось беспорядком для других, было совершенно нормальным для Джона, который в хаосе бумаг мог буквально на ощупь найти нужный ему документ. Совершенно растерянная, Эвелин была вынуждена выслушивать чуть ли не истерический крик: "Вы думаете, что я могу что-то найти во всей этой неразберихе?!" Более к столу своего шефа секретарша не прикасалась.
Эвелин Линкольн являлась личным секретарем Кеннеди до последних дней его жизни, пользуясь полным доверием сенатора, а затем президента.
Однако еще более важным приобретением был Теодор Соренсен, ставший помощником Кеннеди по политическим и правовым вопросам в январе 1953 года. Соренсен был родом из штата Небраска, где его отец занимался политической деятельностью. Представляя прогрессивных республиканцев, тот дослужился до поста прокурора штата. Окончив университет в Небраске и там же Школу права, Теодор (или Тед, как его обычно называли) работал в Агентстве национальной безопасности, затем редактором в журнале "Ло ревю" ("Правовое обозрение") и, наконец, в одном из сенатских подкомитетов, где изучал систему пенсионного обеспечения железнодорожников. Несмотря на незначительность дела, которым он занимался, Соренсен проявил завидное трудолюбие, способность увязывать частные вопросы с общими проблемами нации, великолепную эрудицию. Именно там его заметил Кеннеди и пригласил на временную работу.
Оказалось, что Соренсен моментально улавливал позицию сенатора, умел формулировать ее в точных и безукоризненно оформленных в смысловом и стилистическом отношении деловых бумагах, был предельно точным, пунктуальным и исполнительным. И что самое главное - он оказался фанатично верным своему шефу. Со временем Тед стал alter ego Джона, его близким другом и единомышленником. Непрерывное пребывание Кеннеди в своем офисе в конгрессе, а затем и в Белом доме привело к тому, что от Соренсена ушла жена (до поступления на работу к сенатору он уже был отцом троих детей), и больше он не женился.
Джон исключительно высоко ценил способности своего помощника, подчас даже преувеличивая его заслуги. "Наконец в моем офисе появился хотя бы один умный человек", - как-то заявил он к удивлению и недовольству других работников, которые, как это получилось, незаслуженно были представлены глупцами. А сестра Джона Юнис Шрайвер (ее супруг Сарджент являлся менеджером подразделения финансовой компании Джозефа Кеннеди в Чикаго под названием "Мерчандайз Март") писала Соренсену: "Джек сказал, что Вы - самый умный человек, которого он когда-либо встречал, включая и сенатора от Массачусетса" (то есть самого себя).
Постепенно Тед действительно становился незаменимым - он формулировал законодательные предложения и мнения по поводу внесенных в сенат проектов, писал тексты выступлений, разделы книг, которые публиковались от имени Кеннеди (возможно, и полные черновые тексты, по которым, разумеется, сам Джон потом проходился своим пером).