Отметим, чтобы более к этому не возвращаться, что, когда Кеннеди был избран президентом, Соренсен стал ведать всей политической корреспонденцией Белого дома, организовывал приемы и встречи, намечал расписание поездок, но прежде всего писал проекты выступлений и журнальных статей.
С первых дней работы на Кеннеди Тед выполнял еще одну немаловажную задачу - он присутствовал на всех выступлениях сенатора (а позже и президента), критически оценивал каждый оборот речи, каждый жест, интонацию, отслеживал реакцию аудитории, а затем писал свои замечания, порой безжалостные, которые рассматривались совместно. Соренсен, таким образом, оказывал неоценимую помощь в совершенствовании ораторского мастерства своего босса.
В отличие от своего шефа, человека живого, общительного, улыбчивого, приветливого, Тед всегда вел себя сдержанно, в обеденное время не болтал с другими помощниками, не вступал в дискуссии в коридорах и, как жаловались некоторые, даже не всегда отвечал на приветствия. Правда, один из его коллег как-то отметил с пониманием: "Можно назвать это высокомерием, но можно это назвать и эффективностью".
В первые месяцы своей работы в верхней палате Джон как бы стремился наверстать упущенное. Очевидцы вспоминали, что он работал в "бешеном темпе". Когда Кеннеди появлялся в аэропорту на десять минут раньше, чем требовалось, он буквально вбегал в телефонную будку и обрушивал на Эвелин Линкольн массу новых заданий, намеченных по дороге. Если он сам садился за руль автомобиля, то мчался на огромной скорости, нарушая правила уличного движения. Его не раз останавливали полицейские. Но сенаторы не должны были платить штраф в случае небольших нарушений правил (для них несравненно более серьезным наказанием было появление в прессе негативных комментариев), так что всё дело ограничивалось вежливыми предупреждениями, чтобы Кеннеди постарался вести себя более аккуратно. Говоря о том, как он вел машину, журналист вспоминал: "Это могло напугать вас до смерти".
Непростые отношения складывались у Джона с либеральными кругами своей партии, к которым он явно тяготел, не встречая поначалу ответного движения. Либералы не могли забыть и простить поведения его отца по отношению к президенту Рузвельту, которого тот, конечно, не "предал", как утверждали некоторые рузвельтовские поклонники, однако, будучи послом в Лондоне, выходил за рамки его инструкций и допускал не соответствовавшие курсу заявления.
Вначале и поведение самого Джона в сенате вызывало критику либералов. Здесь разгорелась буря, связанная с выступлениями сенатора Маккарти, обвинявшего и Трумэна, и Эйзенхауэра в том, что в их администрациях свили себе гнездо коммунисты. В июле 1954 года сенатор Ральф Фландерс внес проект резолюции с осуждением Маккарти, которая после бурных прений была принята большинством голосов. В начале августа был образован специальный комитет для расследования обвинений, предъявленных Маккарти (к этому времени в список претензий одиозному сенатору входило уже 46 пунктов) с заданием представить отчет после ноябрьских выборов. Кеннеди активно не участвовал в этих дебатах, что дало определенное основание либералам обвинить его чуть ли не в "маккартизме". Правда, маккартистом его прямо не называли, но проводили обидные параллели.
Позднее Джон не раз оправдывался и в том, что в разгар критики Маккарти находился в больнице, и в том, что его брат Роберт одно время служил в комиссии Маккарти и ему, Джону, неудобно было выступать с заявлениями против этого злокозненного сенатора. Однажды он всё же частично признался в том, что его поведение в деле Маккарти было, возможно, неправильным. Учитывая крайнюю политическую заостренность всей этой истории, со стороны Джона это был мужественный поступок. Он, правда, не упомянул, что подготовил проект выступления, в котором полностью поддержал расследование дела Маккарти, но прения были прерваны и слово он не успел получить. Текст выступления был передан в архив сената. Скорее всего, Джон "поскромничал" именно потому, что его вроде бы сочли недостаточно авторитетным и поэтому не предоставили слово.
И всё же Джон не раз говорил, что, если бы не отсутствовал в сенате по болезни, безусловно голосовал бы за осуждение Маккарти.
В ходе предвыборных баталий послевоенных лет Джон Кеннеди становился всё более зрелым человеком. Изменялся даже его физический облик. Из худощавого, даже щуплого юноши он превращался в представительного плотного молодого мужчину. Единственным, что никогда не менялось, была ослепительная улыбка, нередко переходившая в заразительный смех. Джон научился улыбаться и смеяться даже тогда, когда ему хотелось просто выть от боли в спине.
Его супруга Жаклин вспоминала: "Он никогда не любил, когда его спрашивали о самочувствии… Он никогда не любил обсуждать это и прилагал усилия, чтобы сбросить с себя всё это, приглашая друзей на ужин, или просматривая фильм, или… (на этом месте Жаклин оборвала предложение. - Л. Д., Г. Ч.) просто чтобы не позволить себе сидеть, ощущая боль".
В 1954-1955 годах Джон перенес две тяжелейшие операции. Врачи предупреждали, что без хирургического вмешательства в позвоночнике могут наступить необратимые изменения, чреватые параличом или даже летальным исходом. Но и прогноз на операцию не был утешительным. Не исключалась смерть на операционном столе. Джон без всяких сомнений решился на хирургическое вмешательство. Операция прошла крайне сложно, пациент был на краю гибели, в какой-то момент остановилось сердце. Но в результате с формальной точки зрения дело закончилось сравнительно благополучно. К позвоночнику была прикреплена новая стальная пластина, которая давала возможность более или менее свободно передвигаться, хотя боль в спине сохранилась и временами даже усиливалась. Да и с ходьбой скоро возникли трудности.
Пока еще не было обнаружено непредвиденное последствие операции: левая нога оказалась примерно на два сантиметра короче правой. Удивительно при этом, что Кеннеди не хромал, хотя теперь передвижение и доставляло ему немалые трудности. Видимо, это и было причиной того, почему врачи сразу не установили дефект.
Странно, что действительно превосходная американская медицина не сразу обнаружила серьезные ошибки, допущенные во время операции. Стальная пластина, давшая очень краткое облегчение, как оказалось, не помогла в длительной перспективе. Через несколько месяцев боли в спине усилились, пластина стала доставлять особые страдания при малейшем прикосновении - она находилась в открытом отверстии и была видна.
В феврале 1955 года пришлось снова лечь на операцию. Пластина была удалена. Джону предписали носить жесткий корсет, принимать горячие ванны, делать изнурительный массаж и, главное, принимать болеутоляющие таблетки, которые лишь приглушали боль. Отныне и до конца дней он должен был спать на жестком матрасе, набитом конским волосом. Видимо, несколько преувеличивая, но не слишком удаляясь от истины, Роберт в предисловии к сборнику работ Джона, изданному после его гибели, писал: "По меньшей мере половину его дней, проведенных на земле, он страдал от ужасной физической боли".
Только в 1955 году во время очередного медицинского осмотра было случайно обнаружено, что левая нога короче правой. Ему изготовили ортопедическую обувь, сконструировали новый корсет. После этого Джон стал чувствовать себя несколько лучше, хотя полностью он так и не выздоровел.
Месяцы, проведенные в постели после операций, не прошли даром. Кеннеди написал книгу, которую назвал "Мужественные профили". Работа была опубликована в 1956 году и принесла автору Пулицеровскую премию в разделе биографий (непонятно, почему она туда попала - видимо, рассматривалась как своего рода биография самого автора, но автобиографией отнюдь не являлась, хотя бы в силу своего названия!). Пулицеровская премия была и остается по настоящее время самой престижной американской наградой в области журналистики.
Компания, в которой оказался Кеннеди в качестве нового лауреата почетной премии, была весьма солидной. Наряду с ним премию получили писатель Юджин О'Нил за пьесу "Дневное путешествие в ночь", видный дипломат и историк Джордж Кеннан за труд "Россия выходит из войны: Советско-американские отношения 1917-1920 гг". и поэт Ричард Уилбер, создавший сборник "Здешний мир".
Сумму, которую Кеннеди получил в качестве премии, он тут же передал негритянскому колледжу - шаг, явно рассчитанный на тех афроамериканских деятелей, которые вели борьбу за гражданское равноправие.
По форме книга Джона представляла собой очерки об американских политических деятелях, которые пошли против течения. Первым героем был сенатор Джон Адаме, ставший позже президентом США, последним - сенатор Роберт Тафт. В каждом из своих персонажей Кеннеди находил то особенное, что отличало позицию автора от позиций большинства, причем в некоторых случаях его оценка вызывала неприятие значительной части читательской аудитории.
Особенно это касалось Тафта, который счел Нюрнбергский процесс над главными германскими военными преступниками незаконным с точки зрения международного права и базовых юридических норм. Именно поэтому процесс мог быть воспринят как месть победителей побежденным. Речь действительно шла об основополагающем принципе права - нераспространении его норм на деяния, совершенные до принятия соответствующего закона или другой нормы.
Но учитывая, что такой закон просто не мог существовать, так как никогда ранее мир не знал прецедента, подобного свершениям гитлеровцев во Второй мировой войне, и с точки зрения этических норм проведение процесса было совершенно обоснованным.
Тем не менее большинство обывателей, к которым можно причислить не только людей необразованных, но также вполне грамотных, однако в силу своих профессий не разбирающихся достаточно в правовых нюансах, истерически твердило, что сенатор пытается обелить гитлеровцев. Принимая это во внимание, Кеннеди утверждал в своей книге, что Тафт нашел в себе смелость выступить против общепринятой точки зрения.
К этому следует добавить, что автор отнюдь не одобрял поступка Тафта по существу, поскольку его правильное с формальной точки зрения заявление было сделано абсолютно не ко времени - всего лишь через десять лет после окончания войны, унесшей по вине гитлеровских преступников десятки миллионов жизней. Джон лишь подчеркивал неординарно смелый поступок сенатора.
Помимо основного своего содержания книга являлась фактическим отчетом о деятельности Кеннеди в качестве сенатора. Отбрасывая в сторону свои физические страдания, преодоление которых действительно требовало большого личного мужества, Джон вел беседу о мужестве политическом. Он стремился показать, что такого мужества требует принятие государственным деятелем ответственных решений.
Написана книга была на сложнейшем этапе международной напряженности, когда только закончилась, причем фактически вничью, корейская война 1950-1953 годов, развязанная северокорейской стороной с санкции Сталина и Мао Цзэдуна и едва не приведшая к войне ядерной. Работа фактически предостерегала от скороспелых политических и военных решений, демонстрировала высокую ответственность автора. По существу дела, это произведение, написанное простым языком, рассчитанное на массового читателя, явилось новой заявкой на президентский пост.
Главный вывод книги был следующим: "Поскольку наша общественная жизнь всё больше сосредоточивается на бесконечной войне, названной странным словом "холодная", возникает стремление поощрять идеологическое единство и ортодоксальное мышление. Но в грядущие годы только наиболее мужественные политики смогут принимать трудные и непопулярные решения, необходимые для выживания в борьбе против могучего противника".
Надо сказать, что вокруг книги уже вскоре после ее выхода развернулась сенсационная возня, так как вначале журналисты второсортных изданий, а затем один из крупнейших американских обозревателей Дрю Пирсон обвинили автора в том, что он воспользовался чужой работой, что книга была написана "по заказу". Пирсон, правда, вскоре отказался от своих слов, признал авторство Джона. Но всевозможные слухи продолжали циркулировать. Конец им положила только экспертиза рукописи, убедительно доказавшая подлинность авторства по крайней мере черновых вариантов основных разделов книги. Решающую роль сыграли оригинальные рукописные листы на желтой бумаге, явно написанные Джоном, - бесспорный черновик работы.
Тем временем в политическую жизнь не только в качестве первого помощника брата, но и как самостоятельный деятель вступал Роберт. Начал он в качестве сотрудника пресловутого Джозефа Маккарти, возглавлявшего сенатский подкомитет по расследованию. Став в 1951 году штатным работником этого подкомитета, Роберт получил задание по розыску гомосексуалистов в государственном аппарате страны, а затем ему было поручено провести расследование, не попадают ли американские стратегические товары в страны советского блока.
Что касается первого вопроса, то разумный юрист смог вовремя остановиться, поняв, что загоняет себя в болото насмешек, карикатур и возможных судебных исков по поводу нарушения конституционных основ. По второму вопросу Роберт представил в комиссию подробный доклад, из которого, однако, вытекало лишь то, что американские суда заходят в порты стран "восточного блока", но нет данных, везут ли они запрещенные к продаже товары или нет.
Так что все позднейшие попытки скомпрометировать Роберта Кеннеди по поводу его сотрудничества с оголтелым сенатором результатов не дали. Роберт своевременно понял, что собой представляет этот деятель, и поспешил с ним расстаться. Правда, в 1951 году Маккарти был приглашен в качестве крестного отца первого ребенка Этел и Роберта, но уж это в качестве преступления рассматриваться никак не могло.
В 1953 году Роберт заявил о своем намерении заняться частной юридической практикой и ушел из подкомитета Маккарти. Через год он возвратился в этот подкомитет по расследованию, но лишь для того, чтобы со всей присущей ему энергией способствовать осуждению Маккарти.
Глава 3.
НА ПУТИ К ПРЕЗИДЕНТСТВУ
Дальние и близкие рубежи
Фактически Джон Кеннеди начал свою президентскую кампанию в широком смысле слова с самых дальних рубежей, уже в 1948 году. Но непосредственно и с согласия всего клана он вступил в борьбу за высший исполнительный государственный пост с середины 1950-х годов. Первым шагом на этом пути явилась попытка стать вице-президентом в 1956 году.
Он сам и члены его семьи, включая отца, соглашались с тем, что на пути к избранию на пост президента перед ним стоит ряд препятствий.
Последние носили прежде всего религиозный характер. Никогда еще в США не было президента-католика. Единственной попыткой такого рода была избирательная кампания 1928 года, когда губернатор штата Нью-Йорк Эл Смит был выдвинут кандидатом в президенты от Демократической партии. Однако Смит провалился на выборах вследствие того, что в преимущественно протестантской стране к католикам относились с подозрением, считая их скорее не американцами, верными конституции своей страны, а подданными римского папы.
Вторым препятствием был возраст - в середине 1950-х годов Джону не исполнилось и сорока лет - такого молодого президента в США никогда не было.
Меньшим по значимости, но также традиционным препятствием некоторые считали то, что ранее на выборах обычно побеждали губернаторы штатов, признанные лидеры партии. Но это было уже явно устаревшее обстоятельство, которым можно было пренебречь. И всё же вступление в избирательную борьбу "простого" сенатора должно было, по мнению сведущих людей, вызвать оппозицию в избирательном корпусе (в американской истории почти не было случаев, когда сенаторы избирались президентами).
Кеннеди необходимо было выработать правильную линию, чтобы удачно балансировать между теми, кто мог обеспечить его кампанию крупными средствами и влиянием в высших кругах общества, и основной массой избирателей. После длительных размышлений и всестороннего анализа Джон сделал ставку на либеральное крыло Демократической партии.
Этот курс четко проявился уже на президентских выборах 1956 года, в частности на предвыборном съезде демократов в Чикаго. Именно тогда Кеннеди выдвинул кандидатом в президенты лидера либерального партийного крыла Эдлая Стивенсона. Стивенсон, в свою очередь, сделал необычный шаг. Он отказался назвать имя желательного для него вице-президента и попросил съезд наметить такового. Еще до съезда Стивенсон говорил в кругах либеральных демократов, что он не возражал бы против выдвижения на пост вице-президента Джона Кеннеди, но упоминал его имя наряду с другими возможными номинантами.
Перед съездом Джон Кеннеди не предполагал выдвигать свою кандидатуру на вице-президентский пост. По воспоминаниям Жаклин, ее супруг вначале вообще не желал идти в паре со Стивенсоном, который, как он полагал, потерпит поражение, а Эйзенхауэр будет избран на второй срок. Кроме того, Джон считал, что он, как католик, будет препятствием в президентской гонке Стивенсона.
Однако после недолгих размышлений Кеннеди решил вступить в борьбу ("Всё было решено за один вечер", - рассказывала Жаклин), хотя, как он признавался, эта должность особого интереса для него не представляла. "Будет масса работы, - подшучивал он, - приветствовать людей в аэропорту и посещать банкеты".
Действительно, пост вице-президента в США носит в основном декоративный характер. Это должностное лицо выполняет только одну реальную функцию - председательствует в сенате и голосует в том случае, если возникает патовое положение - при таком стечении обстоятельств голос вице-президента определяет результат. Один остряк, по словам журналиста У. Манчестера, как-то сказал: "Быть вице-президентом - не преступление, но своего рода порок, вроде сочинения анонимных писем". Если же отвлечься от шуток, то реальное влияние вице-президента на политическую жизнь страны куда меньше, чем, допустим, авторитетного сенатора, каковым Кеннеди уже стал. Главный смысл этой должности, однако, состоит в том, что вице-президент служит резервом, автоматически становясь главой исполнительной власти в случае смерти или отставки президента.
И всё же Джон рассматривал возможный пост вице-президента как еще один шаг вверх по карьерной лестнице, вплотную приближавший его к заветному президентскому креслу.
13-17 августа на съезде Демократической партии разгорелась острая борьба за выдвижение на пост вице-президента между Эстесом Кефовером и Джоном Кеннеди. Сенатор Кефовер был известен активной борьбой против злоупотреблений в области бизнеса (вскоре он станет председателем подкомитета по делам антитрестовского законодательства). С переменным успехом прошли несколько туров голосования, но в конце концов победил Кефовер. Вместе со Стивенсоном он в ноябре 1956 года проиграл президентские выборы Дуайту Эйзенхауэру и Ричарду Никсону, вторично ставшими президентом и вице-президентом соответственно.